ЧАСТЬ V. Основы специальных теорий перевода. рифмы (если их все-таки удалось сохранить) совер­шенно по-разному воспринимаются носителями разных языков

рифмы (если их все-таки удалось сохранить) совер­шенно по-разному воспринимаются носителями разных языков. Так, например, «блестящий пере­вод Байронова «Шильонского узника», сделанный Жуковским (1822), в котором сохраняется сплош­ная мужская рифма подлинника, был восторженно встречен русской критикой, включая Белинского, как своеобразный художественный прием поэта, передающего с помощью монотонных рифм мрач­ное и меланхолическое настроение поэмы, хотя Бай­рон, собственно говоря, использовал совершенно нейтральную и общеупотребительную форму анг­лийской рифмовки»⁴⁸⁹.

Как видим, возникающая здесь проблема выхо­дит за рамки чисто технической. При переводе на русский язык достаточно легко сохранить и сплош­ные мужские рифмы английского, и сплошные жен­ские итальянского. Но при этом возникает налет экзотики, совершенно несвойственный произведе­нию в оригинале, и создается другая эмоциональ­ная окраска. Более того, использование «чужого» метрико-рифменного оформления стиха становит­ся и признаком его национальной принадлежности и жанра (как, скажем, в английской народной бал­ладе, достаточно легко узнаваемой в ее переводах на русский язык). В этом случае перед переводчи­ком встает тот же вопрос, что и при переводе худо­жественной прозы: должно ли произведение в пе­реводе читаться как «свое», как «чужое» или как «иное». Именно исходя из ответа на этот вопрос и нужно выбирать степень естественности, привыч­ности или непривычности рифмы и метра.

В разных языках на разных этапах существова­ния национальной литературы складывается и раз­ное отношение к точности рифмы. Вскрывая при­чины «деканонизации» точных рифм в разных язы­ках, Виктор Максимович Жирмунский показывает

⁴⁸⁹ Жирмунский В. Рифма в сопоставительно-историческом 1лане//Мастерство перевода. Вып.9. М: Сов. писатель, 1973. С. 452.