Смеющаяся специя

Еще прежде, чем я увидела в Иране поля крокуса и получила ответ на свой вопрос – какого цвета у них лепестки и так ли они велики, как голландские, у меня в голове уже крутилась картинка, причем не одна. Одна скорее средневековая, а вторая – вполне современная.

В 1992 году Ибрагим Мухтари снял документальный фильм «Шафран», в котором рассказал о том, как провел месяц в деревне в пятистах километрах к югу от Машхада. Когда мы встретились с ним в Тегеране, он сказал, что его особо впечатлило то, насколько это трудоемкий процесс, требующий немалой аккуратности: нужно очень осторожно сажать луковицы, а потом успеть собрать цветы, которые распускаются на сутки. Ибрагим тогда еще не знал, что стал свидетелем последнего традиционного, по старинке, сбора урожая. Он показал мне фотографию на стене, сказав, что это та самая деревенька. А ведь сперва я даже не обратила на нее внимания, решив, что это картинка какого-то ориенталиста викторианской эпохи: женщины пряли во дворе под сенью гранатовых деревьев. На самом деле оказалось, что это фотография. Идиллическая сцена была реальностью, более того, ее участницы – мои современницы – все еще живы и, наверное, до сих пор прядут шерсть всё в том же дворике.

Еще один образ появился благодаря человеку, которого можно назвать Королем Шафрана – я имею в виду Али Шариати, директора компании «Новин Шафран», крупнейшего производителя в мире. Эта компания продает около двадцати пяти тонн специи в год, что в пять раз превышает суммарный объем производства шафрана в Испании. По дороге в офис господина Шариати мы миновали открытый грузовик, полный белых мешков. В кузове стоял рабочий и сбрасывал мешки своему напарнику, а тот передавал их дальше. Работали они очень быстро, поскольку мешки были легкие. Суммарный вес всех мешков в грузовике составлял около пятидесяти килограммов. Это высушенные тычинки восьмисот с лишним тысяч крокусов, собранные с утра вручную, и пока что лишь малая толика, ведь сбор урожая только начался.

Раньше куда меньшие объемы драгоценной специи становились яблоком раздора: к примеру, между Италией и Швейцарией из-за шафрана разразилась настоящая война, а сама Швейцария шесть веков назад и вовсе пережила шафрановую революцию. Дворяне пытались присвоить себе земли мещан и лишить их власти, и в один прекрасный день торговцы в Базеле решили, что они сыты по горло, и организовали партизанское движение. Аристократы нанесли ответный удар – силой отняли у торговцев восемьсот фунтов свежего шафрана, только что прибывшего из Греции. Беспорядки длились три месяца, а драгоценную пряность, словно заложника, скрывали в защищенной крепости. Я представила себе, как тот легендарный паломник из Валдена проезжает мимо всей этой суматохи, как ни в чем не бывало приподнимая в знак приветствия шляпу, а в ней спрятаны луковицы крокуса.

Пока я ждала, секретарь директора, госпожа Ана Алимардани, включила на компьютере песню Донована «Сочный желтый», в которой певец признавался в любви шафрану. А что вы хотели? Я читала легенду о солдатах Дария, которые надели ярко-желтые одеяния перед битвой с Александром Македонским. А зороастрийские священнослужители раз в году писали шафрановыми чернилами на папирусе специальные молитвы, которые потом прикрепляли на стены домов, дабы отпугивать злых духов. Забавно, что в Испании производство шафрана сошло на нет, поскольку эта отрасль слишком традиционна, а в Иране, напротив, возродилась благодаря современным тенденциям. В итоге за последние десять лет в Иране производство шафрана выросло с тридцати до ста семидесяти тонн ежегодно, а в Испании сократилось с сорока тонн до пяти.

Мне подали шафрановый чай, по цвету напоминавший рубин, но на поверхности жидкости плавала тонкая маслянистая пленка золотистого оттенка.

«Только не слишком увлекайтесь этим напитком, – предупредили меня в шутку, – а то будете смеяться без перерыва».

Знаменитый европейский травник Кульпеппер еще в 1649 году предупреждал, что чрезмерное употребление шафрана в пищу может привести к смерти от неконтролируемого хохота, поскольку это растение – природный антидепрессант, аналог популярного ныне прозака. В 1728 году Батти Лангли, садовник из Туикенема, опубликовал свой труд «Новые принципы садоводства», в котором учил, как правильно сажать луковицы крокуса – на три дюйма в почву и на расстоянии трех дюймов друг от дружки. Он также описывал все прелести этого растения: «Слишком большое количество шафрана вызывает бессонницу, но если употреблять сию пряность в умеренных дозах, то она просветляет голову, повышает настроение, помогает перебороть сонливость и веселит сердце». За семнадцать веков до этого Плиний рекомендовал лепестки крокуса в качестве лекарства: к примеру, если смешать их с вином, то можно избавиться от похмелья.

Когда пришел господин Шариати, то мне срочно понадобился калькулятор, слишком уж большими цифрами он оперировал, знакомя меня со статистикой, но одну цифру стоит привести: на производство одного килограмма шафрана идет сто семьдесят тысяч цветков, а это означает, что в Иране каждый год расцветает несколько десятков миллиардов крокусов. Если уложить такое количество цветов в линию по экватору, то можно обогнуть Землю двадцать раз. Во время сбора урожая в Иране задействуют около полумиллиона крестьян. Но самая приятная для Шариати цифра – в Штатах за килограмм шафрана готовы заплатить около семисот долларов. Как ни странно, шафран вполне доступен, поскольку в рецептах он фигурирует даже не в граммах, а в щепотках, так что одного грамма хватит на множество паэлий.

Как уже упоминалось, я и сама стала жертвой обмана, когда мне продали сафлор вместо шафрана. Преподобный Уильям Харрисон еще в XVI веке сообщал, что нечистые на руку торговцы добавляют в сухую смесь масло для увеличения веса, при этом он советовал проверять «подлинность», подержав рыльца шафрана над огнем. В Иране торговцы часто красят шафран искусственными красителями, что позволяет добавлять к тычинкам бесполезные пестики. Али Шариати согласился, что подобная проблема существует, и отвел меня в лабораторию, где каждую новую партию проверяют на хроматографе. Я пролистала результаты анализов. Сейчас поставщики знают, что их легко поймают, поэтому редко идут на хитрость, и лишь один из ста образцов оказывается поддельным.

В другой части склада расположена сортировочная. Тридцать женщин сидят за столами и проверяют, не попали ли в сырье пестики. Это уже вторая сортировка. Возможно, поэтому пузырек с иранским шафраном более красный, чем с испанским, ведь он прошел больше степеней очистки. Шафран – самая популярная пряность в арабских странах.

– Его употребляют в пищу для восстановления сил, особенно во время Рамадана, – объяснил мне Али. Поскольку в священный месяц Рамадан мусульманам запрещено есть днем, то ночью надо подкрепиться чем-то основательно. – Иногда растворяют десять-двадцать граммов в теплой воде в большом самоваре с добавлением сахара. Я такое пить не могу, и надо мной все смеются: дескать, у Короля Шафрана силенок маловато. А еще шафран полезен для… – Али замялся.

– Секса? – радостно брякнула я, позабыв о приличиях.

– Ну да.

Теории, согласно которой шафран является мощным афродизиаком, уже много столетий, если не тысячелетий. В Древней Греции гетеры рассыпали шафран в своих опочивальнях. Клеопатра любила принимать ванны с шафраном перед свиданием с очередным любовником, неизвестно, правда, что мужчины думали по поводу ее цвета кожи после таких ванн, но в хрониках приводится даже рецепт, согласно которому в теплой воде необходимо растворить около десяти граммов шафрана. Петроний в «Сатириконе» описывает оргию на пиру, которая началась после того, как гостям были поданы десерты с шафраном. Но у самой сексуальной пряности есть свой секрет: шафран производят из тычинок крокуса, но тычинки эти стерильны, и крокус может размножаться только луковицами.