Истина и заблуждение.

Непосредственная цель познания в любой его форме — истина, путь к которой обычно сложен, труден и противоре­чив. Постоянный и необходимый спутник истины (а не слу­чайная аномалия) на всех этапах ее развертывания и углуб­ления — заблуждение. Вопрос о том, что есть истина? и ка­ковы способы избавления от заблуждений («идолов разума», по Бэкону) всегда интересовало людей — и не только в сфере науки. Категории истины и заблуждения — ключевые в теории познания, выражающие две противопо­ложные, но неразрывно связанные стороны, момента едино­го процесса познания. Каждая из этих сторон имеет свою специфику, которую мы и. рассмотрим.

Заблуждение - знание, не соответствующее своему предмету, не совпадающее с ним. Заблуждение, будучи не­адекватной формой знания, главным своим источником имеет ограниченность, неразвитость или ущербность обще­ственно-исторической практики и самого познания. Заблуж­дение по своей сути есть искаженное отражение действи­тельности, возникающее как абсолютизация результатов по­знания отдельных ее сторон. Например, заблуждением в целом является «теоретическая астрология», хотя отдель­ные моменты истины в ней имеются. Так же как в научной астрономии содержатся, заблуждения, но в целом эта систе­ма истинного знания, подтвержденная наблюдениями.

Заблуждения, конечно, затрудняют постижение исти­ны, по они неизбежны, есть необходимый момент движе­ния познания к ней, одна из возможных форм этого про­цесса. Например, в форме такого «грандиозного заблуж­дения» как алхимия, происходило формирование химии как науки о веществе.

Заблуждения многообразны по своим формам. Следует, например, различать заблуждения научные и ненаучные, эмпирические и теоретические, религиозные и философские и т. д. Так, среди последних существуют такие, как эмпи­ризм, рационализм, софистика, эклектика, догматизм, ре­лятивизм и др.

Заблуждения следует отличать от лжи — преднамеренно­го искажения истины в корыстных интересах — и связанной с ним передачи заведомо ножного знания, дезинформации. Если заблуждение — характеристика знания, то ошибка — результат неправильных действий индивида в любой сфере его деятельности: ошибки в вычислениях, в политике, в жи­тейских делах и т. д. Выделяют ошибки логические — нару­шение принципов и правил логики (формальной пли диа­лектической) и фактические, обусловленные незнанием предмета, реального положения дел и т. п.

Развитие практики и самого познания показывают, что те или иные заблуждения рано или поздно преодоле­ваются: либо сходят со сцены (как, например, учение о «вечном двигателе»), либо превращаются в истинные знания (превращение алхимии в-химию). Важнейшие предпосылки преодоления заблуждений — изменение и совершенствование породивших их социальных условий, зрелость общественно-исторической практики, развитие и углубление знания. А это требует конструктивно-кри­тического, а не апологетического (защитительно-оправдательного) подхода к действительности, реализации ме­тода «проб и ошибок» (Поппер).

Истина - знание, соответствующее своему предмету, совпадающее с ним. Иначе говоря, это верное, правильное отражение действительности — в живом созерцании или в мышлении. Достижение истины — непосредственная цель познания в любой его форме (научной, философской, об­разно-художественной и др.). Каковы основные свойства, признаки истины? Первый и исходный из них — объектив­ность: конечная обусловленность реальной действительно­стью, практикой и независимость содержания истинного знания от отдельных людей (как, например, утверждение о том, что Земля вращается вокруг Солнца). Истина не есть свойство материальных объектов (например, «дом есть ис­тина»), а характеристика знания о них.

Будучи объективна по своему внешнему материальному содержанию, истина субъективна по своим внутренним иде­альным содержанию и форме: истину познают люди, выра­жающие ее в определенных субъективных формах (поняти­ях, законах, теориях и т. п.). Например, всемирное тяготе­ние изначально присуще материальному миру, но в качестве истины, закона науки оно было открыто Ньютоном.

Истина есть процесс, а не некий одноразовый акт по­стижения объекта сразу, целиком и в полном объеме. Для характеристики объективной истины как процесса применя­ются категории абсолютного (выражающей устойчивое, не­изменное в явлениях) и относительного (отражающей изменчивое, преходящее). Абсолютная и относительная ис­тины — это два необходимых момента одной и той же объ­ективной истины, любого истинного знания. Они выражают разные ступени, стороны познания человеком объективного мира и различаются лишь по степени точности и полноте его отражения. Между ними нет китайской степы. Это не отдельные знания, а одно, хотя каждая из данных сторон, моментов имеет свою специфику.

Абсолютная истина (точнее, абсолютное в объективной истине) понимается, во-первых, как полное, исчерпываю­щее знание о действительности в целом — гносеологический идеал, который никогда не будет достигнут, хотя познание все более приближается к нему; во-вторых, как тот элемент знаний, который не может быть никогда опровергнут в бу­дущем: «птицы имеют клюв», «люди смертны» и т. д. Это так называемые вечные истины, знания об отдельных сторо­нах предметов.

Относительная истина (точнее, относительное в объек­тивной истине) выражает изменчивость каждого истинного знания, его углубление, уточнение по мере развития практики и познания. При этом старые истины либо заменяются новы­ми (например, классическая механика сменилась квантовой), либо опровергаются и становятся заблуждениями (например, «истина» о существовании эфира, понятия о теплороде, фло­гистоне и т. п.). Относительность истины заключается в ее неполноте, условности, приблизительности, незавершенности. Абсолютная истина в виде целостного фрагмента знания скла­дывается из суммы относительных, но не путем механическо­го соединения готовых истин, а в процессе творческого разви­тия познания па основе практики.

Существует две крайние позиции в понимании отноше­ния абсолютного и относительного моментов в истине. Дог­матизм - преувеличивает значение устойчивого момента, ре­лятивизм — изменчивой стороны каждой истины.

В свое время Гегель справедливо подчеркивал, что абсо­лютной истины нет, истина всегда конкретна. Это значит, что любое истинное знание (в науке, в философии, в искус­стве и т. п.) всегда определяется в своем содержании и при­менении данными условиями места, времени и многими дру­гими специфическими обстоятельствами, которые познание должно стремиться учесть как можно точнее. Игнорирова­ние определенности ситуации, распространение истинного знания за пределы его действительной применимости неми­нуемо превращает истину в свой антипод — в заблуждение. Даже такая простая истина как 2+2=4 является таковой только в десятичной системе исчисления. Положение о том, что «сумма внутренних углов треугольника равна 2 d» ис­тинно лишь для Эвклидовой геометрии и становится за­блуждением за ее пределами, например, в геометрии Лобачевского-Римана.

Таким образом, объективная, абсолютная, относитель­ная и конкретная истина —это не разные «сорта» истин, а одно и то же истинное знание с этими своими характерными признаками (свойствами).

Кроме названных, некоторые авторы (например, В. В. Иль­ин) выделяют такие свойства истины, как непротиворечивость (с точки зрения формальной лотки), простота, красота, эвристичность (способность знания к саморасширению), когерент­ность (согласованность данного знания с фундаментальными идеями), способность к самокритической рефлексии, антиконъюнктурность, плюрализм знания и др.

Вопрос о том, можно ли отграничить истину от заблуж­дения, и если можно, то каким именно образом, всегда ин­тересовал познающую мысль. Это и есть вопрос о критерии истины. В истории философии и пауки высказывались раз­личные точки зрения на сей счет. Так, Декарт критерием истинных знаний считал их ясность и отчетливость. Фейер­бах такой критерий искал в чувственных данных («там, где начинается чувственность, кончается всякий спор»). Но оказалось, что ясность и отчетливость мышления — вопрос крайне субъективный, а чувства нередко нас обманывают: видимое движение Солнца вокруг Земли, излом чайной ложки в стакане с водой на ее границе с воздухом и т. п.

В качестве критерия истины выдвигались общезначимость (то, что признается многими людьми); то, что является вы­годным, полезным, приводит к успеху — прагматизм (от гре­ческого pragma — дело, действие); то, что соответствует услов­ному соглашению — конвенционализм (от латинского conventio —договор, соглашение); то, во что люди сильно ве­рят; то, что соответствует мнению авторитетов и т. д.

В каждой из приведенных точек зрения о критерии исти­ны содержались отдельные рациональные идеи: важная роль чувственности в постижении истины, требование ясности, простоты и красоты при построении тех или иных норм зна­ния и др. Однако указанные концепции не смогли удовлетво­рительно решить проблему критерия истины, ибо в его по­исках не выходили, как правило, за пределы самого знания.

Диалектико-материалистическая философия соединила всеобщность критерия истины с непосредственной действи­тельностью путем введения в теорию познания общественно-исторической практики. Последняя во всем своем объеме и полноте, а также в целостном историческом развитии (в единстве прошлого, настоящего и будущего) была представ­лена решающим — в конечном итоге — критерием истины. История познания подтвердила этот вывод.

Проверка знания «на истину» практикой не есть какой-то одноразовый акт, нечто неизменное или зеркальное сли­чение, а она есть процесс, т. с. носит исторический, диалек­тический характер. А это значит, что критерий практики одновременно определен и неопределен, абсолютен и отно­сителен. Абсолютен в том смысле, что только развивающа­яся практика во всей полноте ее содержания может оконча­тельно доказать какие-либо теоретические или иные поло­жения В то же время данный критерий относителен, так как сама практика развивается, совершенствуется, наполня­ется новым содержанием и потому она не может в каждый данный момент, тотчас и полностью доказать те или иные выводы, полученные в процессе незнания.

Диалектичность практики как критерия истины является объективной основой возникновения и существования иных критериев для проверки истинности знания в различных его формах. В качестве таковых выступают так называемые внеэмпирические, внутринаучные критерии обоснования знания (простота, красота, внутреннее совершенство и т. п.). Важное значение среди них имеют теоретические формы до­казательства, логический критерий истины, опосредованно выведенный из практики, производный от нее и потому мо­гущий быть вспомогательным критерием истины. Он допол­няет критерий практики как решающий, а не отменяет или заменяет его полностью. В конечном итоге практика и толь­ко она может окончательно доказать истинность тех или иных знании.

Говоря о логическом критерии истины, нельзя ограничи­вать его законами формальной логики. Кажется очевид­ным, что диалектический метод в совокупности всех своих элементов представляет собой своеобразную форму логиче­ского критерия истины, которая в «снятом виде» содержит в себе критерий формально-логический, а не отвергает его.

В добывании истины, как и в ее проверке, необходимо единство теории и практики, которое есть коренной прин­цип философской гносеологии. Это такое их диалектиче­ское взаимодействие, в котором все же практика выше, важ­нее познания, и, как уже было показано ранее, исходный и конечный пункт, основа этого процесса.

Кроме изложенного решения проблемы соотношения заблуждения и истины и критерия истины укажем еще неко­торые иные варианты ее решения в современной филосо­фии. Так, например, М. Хайдеггер не отвергал привычного, традиционного понимания истины как согласованности вы­сказывания (суждений и др.) с вещью, о которой делается данное высказывание. Причём истина в ее полноте включа­ет в себя неистину (заблуждение) как свою противополож­ность, т. е. несогласованность, несовпадение высказывания с вещью. Сущность истины, по Хайдеггеру, открывается как свобода человека, поскольку вне последнего не сущест­вуют ни та, пи другая противоположность — каждая в своих формах и видах — и именно человек «распоряжается» ими. Неистину Хайдеггер трактует не только как сокрытость (в отличие от открытости истины), но и как поиск: человек всегда находится на пути блуждании. Поэтому заблужде­ние — это не отдельная 'ошибка, а господство истории слож­ных, запутанных способов блуждания. Диапазон заблужде­нии, но его мнению, очень широк: от обычного проступка, недосмотра или просчета до промахов в важных решениях.

К. Поппер на вопрос: что есть истина? отвечает просто и убедительно: утверждение, суждение или мнение истинно, если, и только если оно соответствует фактам. Однако при этом надо точно оговорить условия для применения преди­ката «истинно» к данному высказыванию и добиваться бо­лее полного соответствия. Тем самым истина объективна и есть важнейший стандарт, регулятив познавательного про­цесса. Понятие истины — как образца, которого мы в ряде случаев можем и не достигнуть — соотносится у Поппера с понятием заблуждения. Последнее — следствие того, что по­знание — дело рук человеческих, а потому погрешимо, под­вержено ошибкам, — значит мы не застрахованы от заблуж­дений в различных их формах (ложь, ошибка и др.). Эф­фективное средство их преодоления — критический метод.

Кроме того, Поппер считает, что, во-первых, не следует смешивать истину с критерием истины, во-вторых, универ­сальный критерий истинности, который уберег бы нас от заблуждений, по его мнению, не существует. Однако из это­го не следует, что выбор между различными концепциями, теориями произволен и часто субъективен.

ГЛОССАРИЙ

Познание — это процесс получения человеком нового знания, открытие неизвестного ранее.

Результативность познания достигается в первую очередь активной ролью человека в этом процессе, чем и вызвана необходимость его философского рассмотрения. Иными словами, речь идет о выяснении предпосылок и обстоятельств, условий продвижения к истине, овладением для этого необходимыми методами и понятиями. Философские проблемы познания составляют предмет теории познания, или гносеологии. “Гносеология” — слово греческого происхождения (гнозис — знание и логос — слово, учение). Теория познания отвечает на вопросы, что такое познание, каковы его основные формы, каковы закономерности перехода от незнания к знанию, что такое субъект и объект познания, какова структура познавательного процесса, что такое истина и каков ее критерий, а также на многие другие. В философию термин “теория познания” ввел шотландский философ Дж. Феррьер в 1854 г. Совершенствование средств познания — неотъемлемая часть истории человеческой деятельности. К разработке вопросов познания обращались многие философы прошлого, и совсем не случайно эта проблематика выдвигается на первый план и становится определяющей в развитии философской мысли. Вначале познание выступает в наивных, порой весьма примитивных формах, т.е. существует как обыденное познание. Его функция не утратила своего значения до сих пор. По мере развития человеческой практики, совершенствования навыков и умения людей в постижении реального мира важнейшим средством не только познания, но и материального производства становится наука. Выявляются принципы научного познания, которые легли в основу формирования и организации научного мышления.

При этом выделяются общефилософские принципы, распространяющиеся как на мир в целом, так и на сферу познания (отношение человеческого познания к миру), принципы специального научного мышления и принципы специальных научных теорий. Одним из самых мощных факторов, преобразующих жизнь общества, в XX в. стала. Это, в свою очередь, превратило ее саму в объект тщательного и скрупулезного изучения. Развернулся широкий фронт исследований, в центре которых оказалась познавательная деятельность человека и общества. Психология научного творчества, логика науки, социология науки, история науки, наконец, науковедение — таков лишь краткий перечень специальных дисциплин, изучающих различные отрасли и формы познания. Не осталась в стороне и философия, образовав широкую сферу, получившую название философия науки (включив в себя ряд подразделов: философия биологии, философия физики, философия математики).