Анализ текста.

Я вычитал у Тита Ливия сотни таких вещей, которых иной не приметил, Плутарх же - сотни таких, которых не сумел вычитать я, и местами даже такое, чего не имел в виду и сам автор.

М. Монтень. "Опыты" (кн. I, гл. XXVI).

Возможные цели анализа текста:

· сделать заимствования из него;

· выяснить обстоятельства его появления;

· оценить характер его влияния на читателей;

· дискредитировать его.

Могут выделяться следующие характеристики текста:

· состояние текста (черновой, законченный);

· функция текста (личные заметки, газетная статья и пр.);

· грамматические ошибки;

· стилистические небрежности;

· ошибки в фактах;

· ошибки в выводах;

· нарушения правил оформления;

· тактические ошибки (т. е. особенности, затрудняющие достижение цели, ради которой текст создавался).

Ошибки вспоминания, намеренная ложь, демагогия, видения больного рассудка, некорректное использование слов, проставление неверных дат, подделка подписей - все это обычные обстоятельства появления текстов на свет. Поэтому все или почти все выводы, основывающиеся на документах, должны начинаться со слов "возможно", "предположительно", в крайнем случае - "скорее всего". Если же исследователь выводит "никаких сомнений", то он занимается демагогией или самообманом.

О. Пинто ("Друг или враг?", 6.VI):

"Известно, что даже очень опытные наблюдатели редко представляют объективные донесения. Любое донесение в той или иной степени отражает личные взгляды человека, составившего его. Поэтому, знакомясь с каким-нибудь делом по документам, составленным кем-то, вы рискуете попасть под влияние выраженных в них взглядов..."

Восприятие текста существенно зависит от сопутствующих этому тексту обстоятельств: от того, что известно об авторе; от оценок этого текста, сделанных другими людьми и т. п.

Разные специалисты по-разному воспримут и прокомментируют один и тот же текст. Чем больше эти специалисты расходятся в своих воззрениях, тем больше совокупной информации удастся из него извлечь. Поэтому всякое существенное сообщение должно изучаться несколькими сотрудниками, и кто-то должен сводить вместе их комментарии.

* * *

Иногда показательным является не текст, а его отсутствие. Классический случай описан, к примеру, в книге Ильи Старинова "Заместитель по диверсиям":

"...в западной научной печати внезапно прекратились публикации по ядертам исследованиям. На последнее обстоятельство обратил внимание ГКО [Государственного Комитета Обороны] служивший в авиации лейтенант Флеров, в прошлом - научный сотрудник физико-химического института, открывший вместе с Птржаком спонтанное деление ядер урана. По справедливому мнению Флерова, прекращение в западной научной печати публикаций по ядерным исследованиям означало, что эти исследования отнесены к строго секретным и, следовательно, Запад приступил к разработке атомного оружия." (стр. 255)

* * *

При работе с книгами надо иметь в воду следующее.

Некоторые авторы пишут свои книги путем некритичного заимствования материалов у других авторов (возможно, тоже, в свою очередь, работавших не вполне корректно).

Некоторые авторы страдают малозаметными психическими нарушениями и добросовестно выдают желаемое за действительное. Читателям представляется, что отдельные утверждения этих авторов даются без обоснования и без ссылок единственно ради краткости, между тем эти утверждения являются всего лишь продуктом тенденциозно работающей фантазии.

Некоторые авторы сознательно идут на ложь - ради занимательности или в политических целях. Их подкупающий обличительный тон и цитирование ими солидных источников не должны вводить в заблуждение. Приводимые ими цитаты могут быть урезанными или вырванными из контекста таким образом, чтобы менялся в нужную сторону их смысл. По этой причине в серьезных случаях следует проверять все ссылки по первоисточникам.

Кроме того, в книгах случаются неявные ошибки и опечатки, которые бывает трудно обнаружить и которые из-за спешки авторов и редакторов проходят мимо их внимания.

Таким образом, в совокупности книг постепенно накапливается все больше псевдознания: правдоподобных представлений, которые иногда сильно подводят вооружившихся ими людей. Причем, будучи перегруженными работой и личными проблемами, эти люди обычно не имеют времени на серьезный анализ положения своих дел и поэтому чаще всего даже не относят свои потери насчет своих псевдознаний, а находят им другие объяснения. В результате общество все больше погружается в абсурд, но это оказывается понятно лишь немногим, причем даже эти немногие не в состоянии полностью защититься от навязываемого им псевдознания.

Существуют целые "интеллектуальные традиции", в которых из поколения в поколение, из книги в книгу переписываются какие-то псевдофакты и обобщения, так что очень трудно или даже невозможно выявить первоисточники. Все эти "традиции" претендуют на объяснение каких-то важных для человечества вещей, поэтому люди, ищущие ответы на разные сложные вопросы, обращаются к ним и увязают в них, теряя способность воспринимать сведения, более соответствующие реальности. К подобным "интеллектуальным традициям" можно отнести европейскую философию, христианское богословие, демоноведение, спиритизм, теософию, "чудесоведение" ("исследование" ясновидения, телекинеза, левитации, психотронного воздействия и пр.), каббалу, уфологию, конспирологию ("масоноведение"), "научный антисемитизм", геополитику, евразийство, русофильство, "традиционизм" и т. п

* * *

Могут выделяться авторы следующих типов:

· компиляторы: занимаются довольно добросовестным копированием идей и фактов у других авторов; не отличаются новизной, но способны указать ценные первоисточники или предложить небесполезную систематизацию;

· имитаторы: выстраивают словесные конструкции из фраз, модных в их интеллектуальной среде, не будучи озабоченными стремлением к истине; всегда "современные", "в струе"; полезны тем, что являются индикаторами состояния умов;

· фантазёры: верят в то, что необоснованно пишут; творят собственные миры и потом достраивают их и перестраивают; заслуживают внимания не только потому, что их миры имеют некоторое сходство с реальностью, но и потому, что способны увлекать других своими иллюзиями;

· мистики: увлечены "паранормальностями", "высшими силами" и "традицией"; это дурно сказывается даже на их рассуждениях на темы, не имеющие непосредственной связи с указанными "феноменами";

· идеологи: выстраивают идеологии и программы действий; отличаются размахом;

· формалисты: корректно рассуждают в рамках своих систем формальных понятий, но оказываются правы только в рамках этих систем; ценны настолько, насколько их системы формальных понятий похожи на действительность;

· аналитики: стремятся к истине, но обычно не склонны мыслить конструктивно; хороши при выяснении сути сложных феноменов, но слабы в своих ответах на вопрос "что делать?";

· фальсификаторы: пишут правдоподобные и привлекательные вещи, представляющие собой заведомую ложь; в лучшем случае выдают возможное за достоверное;

· демагоги: стремятся через воздействие на чувства привить некоторые представления - как правило, ошибочные или слишком упрощённые.

Всякий автор, которому удалось (или который в принципе способен) привлечь к себе значительное внимание, породить общественное движение или хотя бы интеллектуальную моду, должен анализироваться не только как источник сведений, но и как воздействующий на общество фактор.

Поверхностные, недобросовестные, малоспособные авторы бывают полезны хотя бы тем, что являются индикаторами общественного спроса, интересов заказчиков, качества "интеллектуальной верхушки" общества. При таком подходе к ним следует учитывать не только содержание их текстов, но также тиражи, спрос, типографское качество, вид обложки, каналы распространения.