СМЕРТЬ ПРЕЗИДЕНТА ЭКВАДОРА

Уйти из МЕЙН было не так-то просто. Пол Придди не поверил мне. «С первым апреля!» - подмигнул он.

Я заверил его, что все было абсолютно серьезно. Вспомнив совет Паулы, что я не должен ни с кем портить отношений или дать повод подозревать, что собираюсь рассказывать о своей работе, об ЭУ, я подчеркнул, что благодарен МЕЙН за все, что она сделала для меня, но мне нужно двигаться дальше. Я всегда мечтал написать о людях, с которыми познакомился за время работы в МЕЙН. Я сообщил, что собираюсь писать статьи для «Нэшнл джеогрэфик» и других журналов и продолжить свои путешествия. Я заверил в своей преданности к МЕЙН и поклялся, что буду восхвалять их при любой возможности. Наконец, Пол сдался. Все остальные тоже пытались отговорить меня от этого поступка. Мне постоянно напоминали, как успешно я продвигался по службе, и даже прозрачно намекали мне, что я не совсем в себе. Я понял, что никто не хотел примириться с тем, что я уходил добровольно, во всяком случае отчасти, потому что это заставляло их взглянуть на себя. Если я не был сумасшедшим, добровольно уходя из МЕЙН, значит, они должны были быть не в себе, оставаясь в ней. Проще было считать меня сумасшедшим. Особенно неприятной для меня была реакция моих подчиненных. Они считали, что я бросаю их на произвол судьбы: ведь очевидного преемника не было. Однако я уже принял решение. После стольких лет метаний я был намерен все изменить.

К сожалению, все получилось не совсем так, как хотелось. Да, у меня больше не было постоянной работы, но, поскольку я был отнюдь не полным партнером, принадлежавшая мне доля акций не могла обеспечить меня достаточными средствами для безболезненного ухода на пенсию. Останься я в МЕЙН еще на несколько лет, я мог бы стать сорокалетним миллионером, как когда-то мне виделось; однако в тридцать пять до этого было еще далеко. Да, холодный и унылый апрель выдался в тот год в Бостоне.

А потом позвонил Пол Придди. Он умолял меня зайти к нему. «Один из наших клиентов грозится уйти от нас, - сказал он. - Они обратились к нам, потому что хотели, чтобы именно ты был экспертом-свидетелем, представляющим их в суде».

Я долго раздумывал над этим предложением, и, когда я сел за стол напротив Пола, решение уже было принято. Я назвал свою цену: агентское соглашение, более чем в три раза превышающее мою зарплату в МЕЙН. К моему удивлению, он согласился, и с этого момента начался новый этап моей карьеры.

В течение следующих нескольких лет я работал высокооплачиваемым экспертом-свидетелем. Моими клиентами были преимущественно американские электроэнергетические компа- нии, которые хотели построить новые электростанции, для чего им надо было получить разрешение от комиссии по коммунальному хозяйству. Одним из моих клиентов стала «Паблик сервис компани» из Нью-Гемпшира. Моя работа заключалась в том, что- бы под присягой подтвердить экономическую осуществимость весьма спорного проекта - ядерной электростанции в Сибруке.

Хотя я уже не был напрямую связан с Латинской Америкой, я продолжал следить за развитием событий там. Поскольку я был экспертом-свидетелем, у меня было полно времени в промежутках между выступлениями в суде. Я поддерживал отношения с Паулой и возобновил мои старые знакомства со времен службы в Корпусе мира в Эквадоре - стране, которая внезапно оказалась в фокусе мировой нефтяной политики.

Хайме Ролдос действовал. Выполняя свои предвыборные обещания, он начал широкомасштабное наступление на нефтяные компании. Похоже, он ясно видел то, чего не замечали по обе стороны Панамского канала, либо упускали из виду, либо намеренно не замечали. Он улавливал подводные течения, которые грозили обратить мир в глобальную империю и низвести граждан его страны до уровня рабов. Читая о нем в газетах, я видел не только его приверженность своему делу, но и его способность улавливать глубинные явления. А эти глубинные явления все больше указывали на то, что мировая политика вступает в новую эпоху.

В ноябре 1980 года Картер проиграл на выборах Рональду Рейгану. Наиболее значительными факторами, оказавшими вли- яние на исход выборов, были соглашение по Каналу, достигнутое Картером с Торрихосом, и провал операции по спасению залож- ников в американском посольстве в Иране. Однако происходило и нечто не столь явное. Вместо президента, чьей величайшей целью было достижение мира во всем мире, стремившегося уменьшить зависимость США от нефти, пришел человек, веривший в то, что законное место США - быть на вершине мировой пирамиды, опираясь при этом на военную силу, и что контроль США над нефтяными месторождениями, где бы они ни находились, явля- ется частью Замысла Провидения. Президента, установившего солнечные батареи на крыше Белого дома, заменил человек, ко- торый, едва вселившись в Овальный кабинет, их демонтировал.

Возможно, Картер не был успешным политиком, но его ви- дение Америки совпадало с тем, что было определено нашей Декларацией независимости. Сейчас, по прошествии времени, он представляется наивно старомодным, отголоском идеалов, на которых строилась наша страна и которые влекли наших дедов к ее берегам. В сравнении со своими ближайшими предшественника- ми и преемниками Картер представляется аномалией. Его понимание мира коренным образом отличалось от понимания ЭУ. Рейган, напротив, совершенно очевидно был строителем глобальной империи, слугой корпоратократии. Еще во время выборов я подумал, что его актерское прошлое вполне соответствовало ситуации: это был человек, подчинявшийся указаниям свыше, знавший, что значит действовать по указке. Он будет прислуживать людям, перемещавшимся из кабинетов генеральных директоров в правления банков и залы правительства. Он будет прислуживать людям, которые, на первый взгляд, при- служивают ему, но на самом деле руководят правительством - таким людям, как вице-президент Джордж X. У. Буш, госсекретарь Джордж Шульц, министр обороны Каспар Уайнбергер, Ри- чард Чейни, Ричард Хелмс и Роберт Макнамара. Он будет защищать то, чего хотят эти люди: Америку, контролирующую весь мир и все его природные ресурсы; мир, подчиняющийся ее приказам; американских военных, насаждающих порядки, придуманные Америкой; международную коммерческую и банковскую систему, обеспечивающую поддержку Америки как генерального директора глобальной империи.

Когда я задумывался о будущем, мне казалось, что мы вступаем в удачный для ЭУ период. И в том, что я вышел из игры именно в это время, опять сказалась прихоть судьбы. Чем больше я размышлял обо всем этом, тем лучше я себя чувствовал. Я знал, что выбрал правильное время. Однако у меня не было ясного представления о том, что же все это означает в долгосроч- ной перспективе. Из истории я знал, что империи не живут вечно и что маятник раскачивается в обе стороны. Я возлагал надежды на таких людей, как Ролдос. Я был уверен, что прези- дент Эквадора понимал все тонкости происходящего. Я знал, что он восхищался Торрихосом, что он одобрял позицию Картера в отношении Панамского канала. Я был уверен, что Ролдос не спо- ткнется и будет решительным в своих действиях. Я мог только надеяться, что его стойкость вдохновит руководителей других стран, нуждавшихся в примере, которым стали он и Торрихос.

В начале 1981 года администрация Ролдоса представила конгрессу Эквадора новый закон об углеводородах. Воплощен- ный в жизнь, он привел бы к реформированию отношений государства с нефтяными компаниями. Он считался во многих отношениях революционным и даже радикальным. Его последствия сказались бы далеко за пределами Эквадора: во многих странах Латинской Америки и всего мира1.

Реакция нефтяных компаний была предсказуема: они задействовали все средства. Их специалисты по пиару делали все, что- бы скомпрометировать Хайме Ролдоса; их лоббисты появились в Кито и Вашингтоне с портфелями, полными угроз и взяток. Они пытались изобразить первого демократически избранного президента Эквадора еще одним Кастро. Но это не устрашило Ролдоса. Его ответным действием было разоблачение заговора между политиками и нефтяными компаниями - и религиозными организациями. Он открыто обвинил Летний институт лингвистики в сотрудничестве с нефтяными компаниями и решительно - возможно, опрометчиво - приказал ЛИЛ убраться из страны2.

Через несколько недель после представления пакета зако- нов конгрессу и высылки миссионеров ЛИЛ он предубедил все работавшие в стране иностранные компании, включая нефтяные, что, если их действия не будут направлены на улучшение жизни народа Эквадора, они будут вынуждены покинуть страну. Высту- пив с программной речью на олимпийском стадионе Атахуальпа в Кито, он направился в небольшую общину на юге Эквадора. Там он и погиб в авиакатастрофе 24 мая 1981 года при крушении вертолета3.

Мир был потрясен. Латиноамериканцы пришли в ярость. Все газеты полушария пестрели заголовками: «Убит ЦРУ!» Помимо того что он вызывал ненависть у Вашингтона и нефтяных компаний, многие обстоятельства его гибели говорили в пользу этих обвинений; вновь открывшиеся факты усиливали эти подозрения. Хотя ничего не удалось доказать, но свидетели утверждают, что Ролдос, предупрежденный о готовящемся на него покушении, предпринял некоторые меры предосторожности. В частности, для поездок ему готовили два вертолета. В последний момент один из офицеров безопасности убедил его воспользо- ваться запасным вертолетом. Вертолет был взорван. Несмотря на бурную реакцию в мире, американские средства массовой информации практически не уделили внимания этому событию.

Новым президентом Эквадора стал Освальдо Уртадо. Он вернул в страну ЛИЛ и его нефтяных спонсоров. К концу года он начал амбициозную программу, предусматривавшую увеличение чис- ла нефтяных скважин «Тексако» и других нефтяных компаний в заливе Гуаякиль и бассейне Амазонки4. Омар Торрихос, высоко ценивший Ролдоса, называл его братом. Он признавался, что по ночам ему мерещатся кошмары, будто его самого убивают; он видел себя падающим с неба в гигантском огненном шаре. Эти сны оказались вещими.