ПРИГОВОР XX ВЕКА

Рак и инфаркт, как война, вошли в каждый дом. Инфаркт считается благородным заболеванием — ему чаще подвержены руководящие мужчины. А рак — как смертный приговор: конец мечтам, карьере, жизни. В начале века число онкологических больных составляло всего 3% от числа всех заболевших, сейчас — 30%. Четвертый съезд российских онкологов, прошедший в конце 1995 года, подвел неутешительный итог: каждые 78 секунд регистрируется новый онкологический больной, излечиваемость составляет 33%, за последние 10 лет количество онкозаболеваний увеличилось на 20%.

Сухие цифры... Кто их запомнил или спроецировал на себя? Ведь каждый, надеясь, что эта беда минует его, старается отгородиться от этой проблемы. И тем не менее многие знают: опухолевые клетки есть у всех и рак имеет длительную и незаметную для больного стадию предрака. В это время возникают острые заболевания, переходящие в хроническую форму, развивается малокровие, нарушается нервная и ослабевает иммунная системы, происходит истощение организма. Медики тоже это знают, но не способны приостановить переход хронического заболевания в онкологическое. Более того, часто они лечат не больного, а подавляют реакцию организма на болезнь, например боль и температуру. В результате способствуют росту новообразований. Вот один из примеров.

Москвичке Г. 53 лет. Двадцать лет назад она почувствовала боль в коленном и тазобедренном суставах. Обратилась к врачу, и ей был поставлен диагноз — артрит. Но боль — это сигнал организма об инфекции. Следовательно, перед тем как поставить диагноз, необходимо определить природу инфекции, на которую реагирует больной. Определив возбудителя в начале болезни, его легко подавить современными лекарственными средствами.

О том, что артрит имеет биологического возбудителя, мне удалось определить, изучая препараты синовиальной жидкости из коленных суставов больных ревматоидным артритом. Первый препарат в сентябре 1995 г. привезла врач-лаборант Козьмина из Белгорода. На цветном фотоснимке, сделанном мною, видны круглые цистоподобные трихомонады, в том числе и почкующиеся. Спустя полгода мною были изучены и сфотографированы препараты синовиальной жидкости из суставов группы больных

Московского НИИ ревматологии. На фотоснимках видны одиночные цистоподобные, амебовидные и даже жгутиковые трихомонады, а также в виде колоний. Кроме одноклеточных паразитов обнаружена также бактериальная микрофлора. Электронная микроскопия и другие анализы на вирусную инфекцию не проводились. Но уже того, что было обнаружено простым микроскопированием, достаточно, чтобы задуматься об инфекционной природе артрита.

Если бы в случае с нашей больной москвичкой были проведены анализы по выявлению возбудителя ее болезни, то за короткое время можно было бы подавить заболевание в зародыше. Но это не было сделано. Не зная биологической природы артрита, врачи поставили диагноз по симптомам. Так же, по стереотипу, они начали и лечение больной путем утихомиривания боли. Женщине прописали гормональный препарат преднизолон, обладающий иммунодепрессивным действием.

Этот гормон тормозит развитие защитных лимфоидной и соединительной тканей и препятствует синтезу белка, усиливая его распад. А это хорошая пища для трихомонад: им не нужно утруждать себя на расщепление белка. Подкормка дала свои результаты: через два года произошел отек легких, а также поражение многих сосудов и органов. Но методика лечения не изменилась: 18 лет больная принимает гормоны. За это время с осложнением ее заболевания менялся и диагноз: артрит — полиартрит — красная волчанка — рак.

Обеспокоенная ухудшением своего здоровья, больная пытается при снижении болей уменьшить дозу приема гормона, ведь в инструкции написано: «Применять крайне осторожно». Оказывается, эти гормоны могут вызывать развитие стероидного диабета, усиление выведения кальция, обострение язвенной болезни, опасность тромбообразования. Последнего больная особенно боится, так как у ее сестры уже ампутирована одна нога.

Больной иногда удается снизить прием гормонов до одной таблетки. Но врачи, узнав об этом, вновь заставляют увеличивать дозу. Такое лечение для Г. не прошло даром: отек в легких перешел в опухоль, которая обнаружена при рентгенологическом обследовании. На шее, сбоку от щитовидной железы, растет еще одна опухоль, которую врачи как бы не замечают. Появились множественные уплотнения на теле, легко прощупываемые руками.

Таков трагический путь нашей больной от «безобидного» артрита через волчанку, от которой умер известный А. Миронов, к множественному раку, «вскормленному» медиками. Как вы думаете, пытаются ли теперь онкологи, на учет к которым поставлена наша больная, модернизировать методику лечения своих коллег-ревматологов? Да. Но не путем исправления ошибок своих предшественников или лечения онкологического заболевания. Они, сохранив гормонотерапию, предлагают вырезать... селезенку — важнейший иммунозащитный орган.

Раньше медицина была частью биологии и, действуя по закону: если появилась болезнь — ищи ее биологического возбудителя, добилась выдающихся успе­хов. Канули в Лету эпидемии чумы, холеры, черной оспы. Та же чума, поражавшая целые государства, считалась Божьей карой до тех пор, пока не был выявлен ее возбудитель. Создание вакцины, стимулирующей иммунитет, позволило справиться с этой болезнью. А как борется современная медицина с чумой XX века — раком? Выбор средств более грозен для самого человека, чем для его болезни. Обычно это нож, яд и лучевая пушка.

Результативность такого лечения также продемонстрирую на примере. Юному москвичу П. 11 лет. Пять лет назад ему был поставлен страшный диагноз: опухоль мозга. В процессе лечения мальчик перенес две хирургические операции и курсы химиотерапии.

Общая доза радиационного облучения составила 5700 рад, а для уничтожения нормальных клеток достаточно одноразового облучения дозой не более 400 рад. На спонсорские деньги с группой больных ребят дважды побывал в Германии, где подвергался иммунотерапии. Но рост опухоли не подавлен. Исчерпав свои возможности, хирург отказывается от третьей операции, врачрадиолог предлагает облучить всю голову, а химиотерапевт предупреждает родственников: «Готовьтесь...» Семья в горе, мама не работает, ухаживая за сыном, мальчик не учится, не общается со сверстниками. Медицина отказалась от больного ребенка, а бабушка борется за жизнь внука, перейдя на нетрадиционные методы лечения. Определенные успехи есть: ее внук еще жив, а сотоварищи по несчастью уже погибли.

О том, что официальная медицина бессильна победить рак, свидетельствует и тот факт, что ее жертвами становятся сами онкологи. Среди них основатель и первый генеральный директор Всесоюзного онкологического научного центра академик АМН Н. Блохин, именем которого назван этот комплекс. Заболев раком, Блохин отказался лечиться в стенах своего детища. Он приехал в начно-исследовательский институт им. Герцена и заявил: «Лечите вы меня, а то мои коновалы меня зарежут...» Не важна дословность сказанного, а важен результат: здесь тоже не спасли от смерти. Об умерших плохо не говорят, предпочитают молчать. Но нельзя замалчивать проблему рака, ежеминутно уносящего новые невинные жертвы. А в том, что это происходит, не последнюю роль сыграл академик Блохин. К сожалению, Николай Николаевич, как говорится, не был онкологом от Бога. Он вообще не имел никакого отношения к онкологии, когда волей руководства страны возглавил это направление в медицине.

В то время шли активные поиски биологического возбудителя рака. Существовало несколько альтернативных научных школ, изучавших природу опухолей. Среди них были: самая старая и опытная — паразитарная, возглавляемая известным онкологом профессором М. Невядомским, и молодая, вновь зарождающаяся, создателем которой стал Л. Зильбер. Корни паразитарной школы уходят в XIX век. Один из ее пред-ставителей Адамкевич еще в 1893 году выставил положение: раковая клетка сама является паразитом.

Позднее это подтверждалось экспериментами на животных: уже через 12 часов после одноразовой прививки мышам эмульсии раковой опухоли ее клетки обнаруживались в крови и во всех органах. Многочисленные исследования биологических и физиологических свойств опухолевых клеток, цикличность их изменений, способность уклоняться от иммунитета и вырабатывать яд, поражающий нервную систему, а также образовывать злокачественную опухоль после того, как массы токсинов парализуют свойства сыворотки разрушать раковую клетку, позволили профессору Невядомсксму утверждать: «Опухоль — это колония микропаразитов, точное отнесение которого к определенному классу потребует еще много времени и усилий».

В это время на гребне волны возрождения генетики в нашей стране появились ученые, поддержавшие зарубежную генетическую теорию возникновения опухолевых клеток Борста, которая допускала мутацию клеток под влиянием раздражителей. В 1958 г. Л. Зильбер сформулировал вирусогенетическую теорию, в которой в качестве раздражителя был назван «опухолеродный» вирус. Но эта теория как единственно верная долго не просуществовала. Сама теория имела изъян: вирусы, заставлявшие клетки «трансформироваться» в опухолевые, куда-то из опухоли исчезали. Кроме того, она не раскрыла всех тайн онкологии и не смогла приостановить эпидемиологическое распространение рака. Поэтому ее потеснила вереница новых теорий: канцерогенная, иммунологическая, онкогенная и другие. Вначале между ними тоже шла борьба, но она оказалась бессмысленной, так как все они базируются на общей концепции клеточных превращений и не решают проблемы рака. Тем не менее сторонникам этой концепции удалось разгромить школу Невядомского, который не смог классифицировать паразита. С тех пор все научные силы и государственные средства направлялись на разработку клеточных теорий: онкология монополизировалась и зашла в тупик.

Онкология — это «бездонный колодец». Она своим лечением не только не возвращает к жизни большинство доверившихся ей, но и переводит на «нет» огромные государственные средства. Например, сейчас курс лечения одного онкологического больного стоит более 30 млн рублей. Приняв в клинику трех больных, онкологи расходуют 100 млн рублей, а возвращают к жизни только одного человека. Следовательно, государство от такого лечения теряет двух своих граждан и средства, на которые можно было бы прокормить до 20 человек в течение года.

Еще более дороги операции по пересадке костного мозга, замене органов и протезированию. Например, раньше при злокачественной опухоли челюсти ее просто удаляли, обрекая человека на мучения на всю оставшуюся жизнь. А сейчас, как говорит директор ВОНЦ академик АМН Н. Трапезников (ТВ, «Час пик», 22.05.96 г.), онкологи берут кость от лопатки и выправляют челюсть больному, на операцию уходит 6-8 часов, и бригады врачей сменяют друг друга. Онколог Трапезников — хирург. Вероятно, хороший. Но хирург, как портной, должен уметь правильно раскроить и, мастерски сделав операцию, зашить. Но это — не модельер. Хирург даровит руками, а руководитель крупнейшего научно-лечебного центра страны, как модельер, должен быть даровит и головой. Именно она позволяет понять, что злокачественная опухоль не возникает за одну ночь, и поэтому нельзя обвинить, как это принято у онкологов, больного раком челюсти, что якобы он поздно обратился к врачам за помощью, что и привело к двойной операции.

Челюсть-то на виду. Нет сомнения, что больной неоднократно обращался за помощью в то время, когда заболевание развивалось по схеме: воспаление десен и кариес зубов — парадонтоз всех степеней — доброкачественная опухоль, сопровождающаяся флюсами, — злокачественный рак (саркома). Так почему же медики не приостановили болезнь на ранней стадии предрака? Ведь она развивалась у них на глазах.

Химиотерапия тоже обходится государству в копеечку. Например, создание одного химиопрепарата-иммунодепрессанта стоит один миллиард рублей и десять лет работы научного коллектива. Но кто подвергался химиотерапии, знает, насколько болезненно это лечение. Высокотоксичные препараты, к которым относятся и азоиприты — потенциальные боевые отравляющие вещества, еще более подавляют иммунитет и дезинтегрируют опухоль, что способствует усилению процессов метастазирования и рецидива заболевания, ускоряющих гибель больного.

И все-таки есть надежда на победу над раком в ближайшее время? К сожалению, нет. Ведущий онколог страны Н. Трапезников прогнозирует: к 2000 году заболеваемость раком повысится, а излечиваемость снизится. Уже каждые 72 сек будет регистрироваться новый онкологический больной и каждые 97 сек — смерть от рака. Нетрудно подсчитать, что начало нового тысячелетия ознаменуется регистрацией 438 000 человек, впервые заболевших раком, и 324 120 онко- больных, избавившихся от мучений и отправившихся в мир иной. Судя по этим данным, излечиваемость в онкологии снизится до 26%. Такова наша участь... А что ждет наших потомков в ближайшие 100 лет? Если исходить из частоты заболевания в 72 сек при сохранении нынешнего прироста 20% за 10 лет, то к 2100 году число заболевших раком составит 50 млн человек. По заболеваемости рак стоит на втором месте после сердечно-сосудистой патологии, на третьем месте — диабет. Следовательно, в ближайшее столетие только этими болезнями заболеет 140 млн людей — это численность населения нашей России.