Вне закона

Травля началась на Потсдамской конференции{98}. "Большая четверка" изгнала Испанию из содружества наций. Было объявлено, что режим Франко не обладает необходимой квалификацией для принадлежности к Объединенным нациям (ООН). В тот момент это заявление носило лишь формальный характер. Однако под влиянием советского диктатора это уже вскоре могло повлечь за собой враждебные акции.

Франко реагировал, как обычно, хладнокровно. Он вновь старался выиграть время, и для этого ему представилась тактическая возможность, ибо вокруг Евразии усиливалась поляризация, вырисовывался грядущий конфликт между Востоком и Западом. На фоне этой конфронтации Испания нашла возможность преодолеть свою изоляцию. Поскольку заранее было ясно, чью сторону примет каудильо, ему было необходимо своевременно утихомирить политиков-демократов.

Франко распорядился сократить число политических заключенных (по официальным данным, в 1940 году их было 250 719, а в 1944 году - 28 077 человек). Он ввел референдум, расширил полномочия кортесов и путем реорганизации правительства сократил влияние Фаланги, которая теперь не имела права на приветствие поднятием руки. Еще до этого, 16 июля 1945 года, глава государства утвердил основной закон ("Фуэро де лос Эспаньолес"), регулировавший обязанности и права испанцев. Фуэро несколько напоминал Билль о правах в англосаксонских государствах, а также соответствовал и современным программам (требование свободы объединений и собраний, право на образование, труд и социальные гарантии). Закон тем не менее был подвергнут критике, поскольку, подобно прежним уступкам, не ограничивал жесткими рамками полноту личной власти каудильо.

На какое-то мгновение более действенным оказался иной маневр: отвод испанских оккупационных войск из Танжера, осуществленный в конце октября 1945 года. Некоторые органы арабского освобождения считали, что это доставит им определенные осложнения, и прониклись симпатией к Франко лишь тогда, когда лидеры неудавшихся восстаний в Сирии и Алжире бежали в Тетуан и там, к величайшему недовольству французов, стали вести подготовку к новым акциям.

17 апреля 1946 года, по указанию Сталина, представитель коммунистической Польши выступил в Совете Безопасности ООН с резкими обвинениями в адрес Испании: якобы под покровительством Франко еще скрываются 200 000 вооруженных немцев, а также немало ученых из бывшего рейха, которые заняты созданием атомной бомбы. Это утверждение дополнялось заключением комиссии пятерки, которая для его составления привлекла в качестве консультанта премьер-министра испанской эмиграции Хосе Гираля.

После долгих дебатов Генеральная ассамблея ООН, по настоянию коммунистического востока и западных держав, 13 декабря 1946 года вынесла строгий вердикт. Испания впредь подлежала отстранению от всех мероприятий ООН. Одновременно странам - членам ООН было рекомендовано до низвержения режима Франко отозвать из Мадрида свои дипломатические миссии.

По-видимому, считалось, что теперь между Франко и испанским народом возникнет пропасть, подобно той, как однажды в XI веке анафема отделила князя от подданных. Однако каудильо отнюдь не оказался в затруднительном положении. Получив сообщение, он лишь сказал министру, присутствовавшему при этом: "Всю вторую половину дня я рисовал. Поистине, я нахожу все больше удовольствия в этом занятии".

Если бы целью Объединенных Наций было повысить престиж режима Франко они не могли бы проголосовать удачнее. В действительности же ООН действовала, не понимая ментальности народа, которого это касалось. Испанцы обычно отзываются о своем государстве и его представителях очень резко, зачастую легкомысленно, однако с горячим возмущением встречают насмешки посторонних на этот счет.

То же самое произошло и в 1946 году. По призыву профсоюзов и молодежных организаций, бывших фронтовиков и пленных 500 000 мадридцев устремились к Паласио де Ориенте, где Франко принимал выражения почитания. Подобное происходило и в других городах. Генерал Кеипо де Льяно, который в 1939 году разорвал отношения с главой государства, в Севилье перед огромными толпами собравшихся с энтузиазмом выступал в защиту своего старого товарища.

При этом каждому разбирающемуся в политике испанцу было ясно, что экономическая стабилизация наступит еще не скоро. В 1947 году Испания не была включена в план Маршалла{99}, а затем и в Европейскую программу восстановления. Для страны, которой все новые инвестиции давались с трудом, после того как СССР лишил ее золотого запаса, где посевные площади в условиях снижения урожайности на 30-65% сократились с 8,29 до 6,53 миллиона гектаров, а поголовье скота составляло всего лишь 27-40% от прежнего уровня, это стало тяжелым ударом.

Испания не находилась в полной изоляции. Многие латиноамериканские страны и арабские государства Ближнего Востока не подчинились решению ООН и оставили свои миссии в Мадриде. Аргентина даже предоставляла режиму Франко под небольшие проценты кредиты, за счет которых приобретались пшеница, кукуруза, растительное масло и мясные консервы. Однако экономическое чудо, к которому стремились Западная и Центральная Европа, останови лось на пиренейской границе.

Тем временем республиканцы из Народного фронта развернули оживленную деятельность. Гираль был не тем человеком, который мог бы объединить все силы. Анархисты оставались в стороне от эмигрантского правительства в Мексике и охотнее опирались на Тулузу, где под руководством Федерики Монсени разворачивали одну пропагандистскую кампанию за другой. Альварес дель Вайо, придерживавшийся сталинистских настроений, был исключен из числа социалистов, а противоречия между Негрином и Прието обострились.

Все ждали совместных действий правого крыла социалистов с либералами, которые избрали своим лидером Дон Хуана. Принц должен был, как и во время войны, потребовать от Франко поста регента и подчеркнуть, что в результате женитьбы он может действовать от имени обеих монархических групп - как альфонсистов, так и карлистов. В конце концов, с помощью реставрации королевства, умеренные республиканцы рассчитывали сами стать у руля.

С одобрения английского министра иностранных дел, они вели секретные переговоры в Лондоне и Париже. Хиль Роблес и Прието, участвовавшие в них, не пришли к единому мнению. Когда о происходящем стало известно Франко, он ловким маневром обошел Дон Хуана: 31 марта 1947 года было официально объявлено, что Испания вскоре вновь станет монархией, но без короля - до тех пор, пока жив нынешний глава государства.

Дон Хуан выступил с резким осуждением режима Франко, и это только повредило монархистам, ибо каудильо нанес жестокий ответный удар. Он развязал в прессе кампанию, неприятную для претендента на престол, конфисковал значительное имущество, принадлежащее династии, и сократил финансовые ассигнования Испанского государства на нужды проживающей в Швейцарии вдовствующей королевы Виктории Евгении.

Кроме того, 7 июня 1947 года был опубликован закон о порядке престолонаследия. Он закреплял предшествовавшее ему решение каудильо и позволял ему в любое время назначать короля или регента, который должен был "уважать основы и принципы национального движения". При этом Франко мог исключать из порядка престолонаследия всех лиц королевского рода, у которых отсутствовала "необходимая способность к правлению" или которые вследствие определенных действий "лишались своих прав на престолонаследие".

Закон о порядке престолонаследия Франко вынес на референдум. "Если настоящее нашей страны находится в моих руках, - публично заявил он, - то я не смогу служить ей и после смерти". По официальным данным, из 17 178 812 испанцев, имевших право голоса, 15 219 565 пришли к урнам и 14 145 163 заявили о своем согласии с принятым положением (при 722 656 голосах против и 336 592 недействительных бюллетенях).

Средства массовой информации социалистических государств Восточной Европы, где в официальных сообщениях о выборах указывалось, как правило, еще большее число голосов "за", а также многие западные комментаторы говорили о "потемкинских деревнях"{100}. Однако большинство иностранных наблюдателей в Испании считало официальные результаты достоверными, хоть и существовали различные мнения относительно побудительных причин и взглядов избирателей.

Возможно, на результатах сказались, кроме вполне понятного желания возврата к стабильному положению, и страх перед новой гражданской войной, и эффект солидаризации, вызванный в конце прошлого года неловкими действиями ООН. Во всяком случае, официальных данных никто не смог опротестовать. Положение Франко укрепилось, как никогда прежде.

В свою очередь, уменьшился деструктивный потенциал испанских эмигрантов. Сочувствие и готовность помочь со стороны стран пребывания стали сомнительными. Республиканцы из Народного фронта не могли по-настоящему приспособиться к изменению международного положения под влиянием холодной войны. Разногласия в среде эмигрантов усиливались. Недееспособный парламент, состоявший приблизительно из 100 депутатов, выбранных в Испании, влачил жалкое существование, так же как и многократно реорганизовывавшееся правительство.

Распадался и фронт антифранкистски настроенных государств - членов ООН. Черчилль первым из влиятельных деятелей заявил о том, что безрассудно постоянно держать Мадрид в изоляции. Французские политики, которые предвидели, что Парижу за его враждебную позицию по отношению к Франко когда-нибудь придется дорого заплатить в Северной Африке, присоединились к мнению британцев. Американская палата представителей большинством голосов проголосовала за распространение плана Маршалла и на Испанию. Преемник Рузвельта, напротив, использовал свое право вето и в 1949 году воспрепятствовал присоединению Испании к НАТО, в который с самого начала входила Португалия, где правил Салазар. Четырнадцать месяцев спустя вспыхнула война в Корее. Одним из ее последствий было то, что Генеральная ассамблея ООН 5 декабря 1950 года аннулировала свою резолюцию от 1946 года, и высшие военные чины Объединенных Наций потребовали восстановления дипломатических отношений с Мадридом.

Началось своего рода состязание за благосклонность со стороны каудильо. Вначале почву зондировали полуофициальные посетители, затем министр иностранных дел Альберто Мартин Артахо регулировал восстановление прерванных отношений. Вскоре Франко имел возможность принимать вновь назначенных дипломатов одного за другим в Паласио де Ориенте. Для того чтобы и жители Мадрида осознали наступившую перемену, придерживались старинной церемонии выезда кортежей с живописным эскортом.

На фоне этих шоу 1951-1952 годов большая политика достигла новых успехов. Поскольку в первую очередь Бельгия и Голландия, Дания, Норвегия и Великобритания по настоянию левых сил внутри этих стран возражали против инициируемого США вовлечения Испании в систему Североатлантического договора, Франко заявил одному из американских корреспондентов, что наилучшим решением ему кажутся прямые договоренности между обоими государствами.

Успешная поездка министра иностранных дел Альберто Мартина Артахо по Ближнему Востоку внесла свой вклад в расширение числа сторонников новой идеи, в особенности среди американцев. Следующая встреча между Франко и Салазаром 14 апреля 1952 года в Сьюдад Родриго завершилась твердой союзнической договоренностью и была, несомненно, первым контактом Испании с одним из государств НАТО в сфере оборонной политики.

Новые сигналы были правильно восприняты вашингтонским правительством. То, что переговоры все же затянулись, зависело преимущественно от Франко, которому теперь незачем было спешить с предполагаемым договором. Решение было принято, когда генерал Дуайт Эйзенхауэр был избран президентом Соединенных Штатов. Он откомандировал своего нового посла в Ла Корунью, где находился каудильо, и выполнил большую часть требований Испании.

Франко не сдавал территорию в аренду, как этого желали бы американцы. Все базы, которые предусматривались по договору, - три аэродрома, семь радиолокационных станций и склады снабжения, а также база флота в окрестностях Роты, - будучи единым объектом, оставались суверенным владением Испании. Обещанная же Вашингтоном экономическая и военная помощь в размере 85 или 191 млн. долларов оказалась менее существенной, чем надеялись в Мадриде.

Подписанию регламентированного по времени договора о военных базах Альберто Мартином Артахо и американским послом 26 сентября 1953 года в августе предшествовал конкордат между Мадридом и папским престолом. И этот договор, с симпатией встреченный массами католиков за границей, также способствовал тому, что лед недоверия был сломан. Еще до конца года Испания отправила делегацию в ЮНЕСКО, в Париж.

В общем, после смерти Сталина в 1953 году наступила оттепель. Новые кремлевские вожди казались почти любезными. Начиная с января 1955 года, испанское правительство получило возможность направить в штаб-квартиру Организации Объединенных Наций своих постоянных наблюдателей. В начале декабря великие державы приняли решение о приеме в ООН еще 16 государств в качестве полноправных членов, и среди них Испанию. За это проголосовал даже Советский Союз.

Прорыв оказался успешным, Испания преодолела свою изоляцию. Правда, ей было отказано в равноправном партнерстве в рамках НАТО. Кроме того, после заключения Римского договора между государствами Европейского экономического сообщества (ЕЭС) перед Испанией вскоре возникли те же проблемы, что и до войны. Однако прежде всего испанский народ получил передышку.