ЕСТЬ ЗАКОНЫ БОЖЕСТВЕННОГО ПРОВИДЕНИЯ, НЕИЗВЕСТНЫЕ ЛЮДЯМ 4 страница

125. Эти ангельские Тайны были даны предварительно для того, дабы возможно было понять, как Божественное Провидение Господа действует на сочетание человека с собой и Себя с человеком; это действие не совершается отдельно ни в какой частности человека, не совершаясь в то же время во всех: и оно совершается посредством сокровенных человека и его последних одновременно: сокровенным человека есть его жизненная Любовь, последнее есть то, что во внешнем его мысли; каковы эти вещи у злого человека, - было показано в предыдущем. Отсюда снова очевидно, что Господь не может действовать сокровенными и последними одновременно, иначе как с человеком, ибо человек с Господом в последних; так как действует человек в последних, зависящих от его произвола, ибо они в его свободной воле, и Господь действует сокровенными человека в последующих до последних. То, что есть в интимном человека и в последующих от интимных до последних, абсолютно неведомо человеку, потому не знает совершенно человек, каким образом Господь ими действует и что в них совершает; но так как это первое совокупимо с последним в одно, явствует, что нет необходимости, дабы человек знал что-либо иное, кроме того, что он должен избегать зол как грехов и обращать к Господу взоры. Так, а не иначе, его жизненная любовь - адская от рождения, может быть Господом удалена, и вместо нее может быть насаждена любовь жизни небесной.

126. Когда любовь жизни небесной насаждена Господом вместо любви жизни адской, то влечения к добру и к истине насаждены вместо вожделений зла и лжи, а добро любви небесной насаждено вместо зла адской любви; тогда предусмотрительность насаждена вместо лукавства и мысли мудрости вместо хитрых мыслей, таким образом человек вторично возрожден и становится новым. Каково добро, заменяющее зло, видно в Учении Жизни для Нового Иерусалима (67-73, 74-79, 80-86, 87-91). Там же видно что насколько человек бежит и отвращается от зол, как от грехов, настолько он любит истины мудрости (32-41), затем настолько он имеет веру и духовен (42-52).

127. Что общее верование во всем христианстве такое, дабы человек исследовал себя, увидел свои грехи, признал их, покаялся перед Богом и отрекся от них, и что в том покаянии отпущение грехов и затем спасение, было выше показано по молитвам перед Святым Причащением, во всех Церквях Христианских. Это же можно видеть по так называемой вере Афанасия, принятой тоже во всем христианстве, где в конце суть слова: "Господь придет судить живых и мертвых; в Его пришествие сотворившие добрые дела войдут в жизнь вечную, а сотворившие злые в огонь вечный".

128. Кто не знает по Слову; что каждый по смерти получает в удел жизнь сообразно своим деяниям. Открой Св. Писание, прочитай, и ты увидишь ясно, но удали тогда мысли касательно веры и оправдания посредством ее одной Господь поучает этому везде в Слове; в свидетельство приведу эти немногие места "Всякое дерево не приносящее доброго плода, будет срублено и брошено в огонь; и так по их плодам узнаете их" (Матф. VII, 19, 20). "Многие мне скажут в этот день: Господи, Господи, не Твоим ли Именем мы пророчествовали? И не в Твоем ли Имени много чудес сотворили мы? Но тогда Я им скажу открыто: Я никогда не знал вас, отойдите от меня, делающие беззаконие" (Матф. VII, 22, 23). "Всякого слушающего слова Мои сии 14 исполняющего их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке" (Матф. VII, 24, 26, Лука, VI, 46-49). "Приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего и тогда воздаст каждому по его делам" (Матф. XVI, 27). "Царство Божие отнимется от вас и дано будет народу приносящему ему плоды его" (Матф. XXI, 43). Иисус сказал: "Матерь Моя и братья Мои - это слушающие Слово Божие и исполняющие его" (Лука, VIII, 21). "Тогда вы станете стоять вне и стучать з дверь, Он вам скажет: отойдите от Меня, делатели беззакония" (Лука, XIII, 25, 27). "Творившие добро изыдут в воскресение жизни, а творившие зло в воскресение суда". Иоанн, V, "Мы знаем, что грешников Господь не слушает, ко если кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает". Иоанн, IX, 31. "Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете" (Иоанн, XIII, 17). "Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня, и Я возлюблю его, и приду к нему, и обитель у него сотворю" (Иоанн, XIV, 15, 21-24). "Вы - друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я вас избрал, дабы плод приносили вы и дабы ваш плод пребывал" (Иоанн, XV, 14, 16). Господь сказал Иоанну: "Ангелу Эфесской Церкви напиши: знаю дела твои; имею против тебя, что ты оставил первое милосердие твое. Покайся и твори прежние дела твои, иначе сдвину светильник твой с его места" (Апок. II, 1, 2, 45). "Ангелу Смирнской Церкви напиши: знаю твои дела" (Апок. II, 8, 9). "Ангелу Пергамской Церкви напиши: знаю твои дела. Покайся" (Апок. II, 12, 13, 16). "Ангелу Тиатирской Церкви напиши: знаю твои дела, и твое милосердие, и твои дела последние более многочисленны, чем первые" (Апок. II, 18, 19). "Ангелу Сардийской Церкви напиши: знаю дела твои, что ты имеешь имя быть живым, но ты мертв. Я не нашел твои дела совершенными перед Богом. Покайся" (Апок. Ill, 1, 2, 3). "Ангелу филадельфийской Церкви напиши: знаю твои дела" (Апок. Ill, 7, 8). "Ангелу Лоокадикейской Церкви напиши; знаю дела твои. Покайся" (Апок. Ill, 14, 15, 19). "Я услышал голос с неба говоривший: блаженны мертвые, умирающие в Господе; дела их следуют за ними" (Апок. XIV, 13). "Книга была раскрыта, которая есть Книга жизни, и судимы были мертвые все по их делам" (Апок. XX, 12, 13). "Се гряду скоро, и награда Моя со Мною, дабы воздал Я каждому по его делам" (Апок. XXII, 12). Эти места в Новом Завете, их еще больше в Ветхом Завете; приведу лишь следующие: "Стань у двери дома Иеговы и там возвести это слово: Так сказал Иегова Саваоф, Бог Израиля: Соделайте добрыми ваши пути и ваши дела; не доверяйтесь словам лжи, говоря: Храм Иеговы, Храм Иеговы, Храм Иеговы здесь; разве похищая, убивая, прелюбодействуя и лжесвидетельствуя, вы придете потом и станете передо Мною, в этом Доме, на котором названо Мое Имя и скажете: Мы избавлены, тогда как вы творите эти мерзкие дела. Разве пещерой воров стал этот Дом? и также Я, вот Я видел; слово Иеговы" (Иеремия, VII, 2, 3, 4, 9, 10, 11).

3. Закон Божественного Провидения, дабы человек не был внешними средствами понуждаем мыслить и желать и любить присущее религии, но дабы человек сам стремился к этому и иногда себя понуждал

129. Этот Закон Божественного Провидения есть следствием двух предыдущих законов, которые в том, дабы человек действовал в свободе, по рассудку (71-99) и дабы действовал он сам собою, хотя по Господу, таким образом как бы сам собою (100-128). Так как быть понуждаему - это действовать не в свободе по рассудку и не самим собою, но по неволе и по воле другого, то оттого Закон этот Божественного Провидения идет в порядке, после двух предыдущих. Каждый знает, что никто не может быть принужден думать, чего он не хочет думать, и желать, чего он думает не желать, ни, следовательно, верить, чему он не верит, и еще меньше того верить, чему он не хочет верить, ни любить, чего он не любит, и еще менее того, чего не желает любить; ибо дух человека или его духовное начало в полной свободе мыслить, желать, верить и любить; он в свободе этой по наитию из духовного мира, который не принуждает, - ибо в этом миру дух или духовное начало человека; но он в свободе этой не по наитию природного мира, которое не восприемлется, разве только оба мира действуют за одно. Человек может быть доведен до заявления, что он мыслит или желает некоторых вещей, что он верит им и их любит, но если не соответствуют они теперь или потом чувству его или его рассудку, то он о них не мыслит, их не желает, не верит им и их не любит. Человек может быть принужден говорить в пользу религии и действовать по религии, но не может быть принужден мыслить в ее пользу по какому-либо верованию, ни желать предметов религии по какой-либо любви. Каждый в государстве, где охраняются справедливость и суд, принужден не говорить против религии и не действовать против нее, но тем не менее никто не может быть принужден мыслить и желать в ее пользу, ибо в свободе каждого мыслить и желать в пользу ада, так же как мыслить и желать в пользу неба; но рассудок учит, каков тот и каков другой, и какая участь ожидает одного и какая ожидает другого, и только воле по рассудку принадлежат соизволение и выбор. Из этого можно видеть, что Внешнее не может принуждать Внутреннее, однако оное случается иногда, но бывает опасно, что и будет представлено в следующем порядке: I. Никто не преобразован посредством чудес и знамений, ибо они неволят. II. Никто не преобразован видениями и разговорами с умершими, ибо они неволят. III. Никто не преобразован угрозами и карами, ибо они неволят. IV. Никто не преобразован в состоянии нерациональности и несвободы. V. Принуждать себя самому - не против рациональности и свободы. VI. Человек Внешний должен быть преобразован человеком Внутренним, а не наоборот.

130. I. Никто не может быть преобразован посредством чудес и знамений, ибо они неволят. Выше сказано было, что в человеке есть внутреннее и внешнее мысли, и что через внутреннее мысли Господь наитстсвует в его внешнее и, таким образом, его наставляет и ведет; затем, что от Божественного Провидения Господа, дабы человек действовал в свободе, по рассудку; но то и другое обратилось бы у человека в ничто, если бы творились чудеса и человек бы ими приневолен был верить. Что это так, можно увидеть рационально таким образом: нельзя отрицать, что чудеса дают веру и сильно убеждают в том, что речи и поучения творящего чудеса суть истина, и что в начале оное настолько занимает внешнее мысли человека, что то внешнее, так сказать, связано и поражено; и через это человек лишен своих двух способностей - рациональности и свободы, в такой мере, что не может действовать в свободе по рассудку, и тогда Господь не может наитствовать посредством внутреннего во внешнее его мысли и представляет лишь подтверждать рациональностью то, что по чуду стало объектом его веры. Состояние мысли человека таково, что внутренним мысли он видит предметы во внешнем мысли в некотором роде, как в зеркале; ибо, как было выше сказано, человек может видеть свою мысль ничем конечно иным, как только внутреннею мыслию; и когда он видит предмет как бы в зеркале, то может обращать его во вое стороны и формировать до тех пор, пока он не покажется ему прекрасным; этот предмет, если он истина, может быть сравним с молодой девушкой или молодым человеком, обоими прекрасными и живыми; когда же человек не может обращать этого предмета во все стороны, ни формировать его, и верит ему только по убеждению, введенному чудом, то если это истина, его можно сравнить с молодой девушкой или с молодым человеком, изваянными из камня или дереза, в которых ничего нет живого; его можно также сравнить с предметом, который постоянно виден один перед глазами, и закрывает собою все предметы позади и около; его можно также сравнить с продолженным звуком в ушах, отнимающим сознание гармонии, произведенной несколькими звуками: чудеса производят такую слепоту и такую глухоту в человеческом духе; то же самое с каждым подтвержденным предметом, какой-либо рациональностью не расследованным прежде своего подтверждения.

131. Из этого можно видеть, что вера, внушенная чудесами, не есть верою, но убежденностью; ибо ничего нет рационального в ней, ни тем более ничего духовного; это лишь внешнее без внутреннего; то же самое со всем, что совершает человек по этой самой вере: признает ли он Бога, служит ли Ему в доме своем или в храме, делает ли добро. Если только одно чудо приводит человека к признанию, к культу или благочестию, то человек действует по природному человеку, а не по духовному, ибо чудо вводит веру внешним, а не внутренним путем, таким образом от мира, а не от неба, а Господь к человеку входит не иначе, как внутренним путем, которым есть Слово, доктрина, проповеди по Слову, и так как чудеса замыкают дорогу эту, то ныне и не творится никаких чудес.

132. Что таковы чудеса, можно ясно видеть по сотворенным чудесам перед народами еврейским и израильским; хотя сии видели столько чудес в Земле Египетской, затем на Чермном море, другие в пустыне, и особенно на горе Синай, откуда был провозглашен Закон, а между тем, месяц спустя, сделали себе они золотого Тельца и признали его Иеговой, выведшим их из земли Египетской (Исход, XXXII, 4, 5, 6). Затем по чудесам, совершенным позднее в земле Ханаанской, они же, между тем, отступали каждый раз от заповеданного богопочитания. Подобно же тому по чудесам, творимым перед ними Господом, когда Он был на земле, а они распяли Его. Если творились чудеса у Иудеев и Израильтян, то потому, что они были люди совершенно внешние; они введены были в землю Ханаанскую для того лишь, чтобы прообразовать Церковь и ее внутреннее внешними культа; человек злой так же может прообразовать, как и добрый, ибо внешнее культа суть обрядности, которые у них служат все прообразами духовного и небесного; более того, Аарон, хотя сделавший золотого тельца и поставивший служение ему (Исход, XXXII, 2, 3, 4, 5, 35), мог, тем не менее, прообразовать Господа и Его дело спасения; и так, потому что их нельзя было привести внутренними культа прообразовать эти духовные и небесные, то они были приневолены чудесами. Если они не могли быть приведены к тому внутренними культа, то потому, что не признавали Господа, хотя все Слово, которое было у них, трактует об одном Господе, а не признающий Господа не может воспринять никакие внутренние культа, но с тех пор, как Господь явил Себя и был принят и признан в Церквях Богом вечным, чудеса прекратились.

133. Действие чудес совсем иное на добрых, чем на злых: добрые не желают чудес, но верят чудесам, которые в Слове, и если они слышат о каком-либо чуде, то не иначе обращают на него внимание, как на слабое доказательство, подтверждающее их веру, ибо мыслят по Слову, таким образом по Господу, а не по чуду. Но иначе со злыми: они, правда, могут быть чудесами заставлены и приневолены к вере, даже к культу и благочестию, но лишь на короткое время; ибо внутри их сокрыто зло, которого вожделения и затем удовольствия действуют постоянно во внешнее их культа и их благочестия, и дабы выпустить их из темницы и дать удовлетвориться вне, они обращают взоры на чудо и кончают тем, что называют его мечтой, или искусством, или делом природы и таким образом возвращаются в свое зло; а возвращающийся во зло от культа оскверняет истины и благо Богопочитания, а участь профанаторов по смерти наихудшая; это они означаются словами Господа в Матф, XII, 43, 44, 45; их последнее состояние становится хуже первого. Сверх того, если бы творились чудеса у тех, которые не верят по чудесам, приведенным в Слове, то им бы должно было совершаться постоянно и в глазах всех тех, кто такие. Из этого можно видеть, почему ныне не творятся чудеса.

134. II. Никто не преобразован виденьями и разговорами с умершими, потому что они неволят. Видения бывают двух родов, Божественные и Дьявольские. Божественные видения совершаются представлениям в Небе, а дьявольские видения совершаются магическими действиями в аду; есть также фантастические Видения, которые суть иллюзиями в аду; есть также фантастические Видения, которые суть иллюзиями отвлеченного духа. Божественные Видения, которые, как было сказано, совершаются представлениями в Небе, подобны видениям пророков, бывших во время этих видений не в теле, а в духе; ибо видения не могут являться никакому человеку во время бодрствования его тела, посему, когда являлись они пророкам, то сказано тоже, что они были в духе, как это видно по следующим моментам: Иезекииль говорит: "Дух поднял меня и возвратил в Халдею к заточению, в Видении Бога в Духе Бога, так нашло на меня Видение, которое я видел" (XI, 1, 24). Он также говорит, что Дух восхитил его между землею и небом и провел в Иерусалим, в Видениях Бога (VIII, 3) и след. Подобно тому он был в видении Божием или в Духе, когда видел четырех животных, которые были Херувимами, (гл. 1 и X), и также когда он видел новый Храм и новую Землю и Ангела, измеряющего их (гл. XL-XLVIII). Что он тогда был в видениях Божьих, он это говорит в (гл. XL, 2, 26) и в Духе (гл. XLIII, 5). В подобном состоянии был Захария, когда он видел человека на коне посреди мирт (гл. I, 8) и след. Когда он видел четыре рога и человека с тесьмой для измерения в руке (гл. II, 1, 3) и след. Когда он видел светильник и две маслины (IV, 2, 3). Когда он видел летающий свиток и ефод. (гл. V, 1, 6). Когда он видел четыре колесницы, выходящие из четырех гор, и коней (гл. VI, 1 и след.). В подобном состоянии был Даниил, когда он видел четырех животных, выходящих из моря (гл. VII, 1 и след.), и когда он видел битву между бараном и козлом (гл. VIII, 1 и след.). Что он все это видел в видении своего Духа, он то говорит в (гл. VII, 1,2,7, 13; гл. VIII, 2; гл. X, 1, 7); он также говорит что видел Ангела Гавриила в видении (гл. IX, 21). В видении духа был также Иоанн, когда он видел все описанное им в Апокалипсисе; таким образом когда он видел семь светильников и посреди них Сына Человеческого (гл. I, 12-16). Когда он видел Престол в небе и Некоего, сидящего на престоле, и четырех животных, которые были херувимами, вокруг престола (гл. N). Когда он видел Книгу жизни, которую Агнец взял (гл. V). Когда он видел коней, выходящих из книги (гл. VI). Когда он видел семь ангелов с трубами (гл. VIII). Когда он видел открытыми колодцы, бездны и выходящую из них саранчу (гл. IX). Когда он видел дракона и его битву с Михаилом (гл. XII). Когда он видел двух животных, восходящих одно из моря, другое из земли (гл. ХIII). Когда он видел женщину, сидящую на багряном звере (гл. XVII) и разрушенный Вавилон (гл. XVIII). Когда он видел новое Небо, и новую Землю, и нисходящий с Неба Святой Иерусалим (гл. XXI) и когда он видел реку воды жизни (гл. XXII). Что он это видел в видении духовном, сказано в (гл. 1, II, IV, 2, V, 1, VII, 1, XXI, 12). Таковы были видения, явившиеся с Неба перед зрением их духа, но не перед зрением их тела. Ныне нет подобных видений, ибо если бы были они, то не поняли бы их, так как они суть представлениями, из которых каждое означает внутренние Церкви и таинственные частности Неба (arcana Caeli). Что видения эти должны были прекратиться, когда Господь пришел в мир, оно было даже предсказано Даниилом (гл. IX, 24). Что касается дьявольских Видений, они являлись иногда; они бывали вводимы духами исступленными и духовидцами, называвшими себя по заблуждению, в коем находились, Духом Святым. Но ныне эти духи собраны Господом и низвергнуты в ад, отдельный от адов других духов. Из этого очевидно, что никто не может быть преобразован видениями иными, кроме тех, которые в Слове. Бывают тоже Видения фантастические, но они суть чистыми иллюзиями отвлеченного духа.

134 [а]. Что никто не может быть преобразован разговором с умершими, видно по словам Господа, относительно Богатого в аду и Лазаря на лоне Авраама: "Богатый говорит: прошу тебя, отче Аврааме, пошли Лазаря в дом отца моего - ибо у меня пять братьев, - пусть он засвидетельствует им, дабы и они не пришли в это место мучения. Авраам ему сказал: у них есть Моисей и Пророки, пусть слушают их. Он же сказал: нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, - покаются. Он отвечал ему: если Моисея и Пророков не слушают, то, хотя бы кто из мертвых воскрес - не убедятся" (Лука, XVI, 27-31). Разговор с умершими произвел бы такое же действие, как и чудеса, о которых сказано было, а именно, что человек бы убедился и был бы приневолен к культу на малое время, но так как оное лишает человека рациональности и замыкает в то же время зло, как уже было выше показано, то наваждение такое, или внутренние узы, порываются, и замкнутое зло вырывается с богохульством и профанацией; это случается лишь тогда, когда духи вводят какой-либо догмат религии, чего не делает ни один добрый дух, ни того менее ангел неба.

135. Тем не менее, даровано говорить с духами, но редко с ангелами неба, и это было даровано многим в прошлых веках; когда оно допущено, то духи разговаривают с человеком на его родном языке, но лишь немногими словами; говорящие по соизволению Господнему не сказывают и не учат никогда ничему, отнимающему свободу рассудка, ибо Господь один поучает человека посредственно, через Слово, в просветление, о котором будет впоследствии говорено; что это так, мне дано было познать собственными опытами, ибо от многих лет до нынешней поры я разговаривал с духами и с Ангелами, и ни один дух не пожелал и ни один ангел не пожелал мне ничего сказать, а тем менее поучать чему-либо из Слова, или какому-либо доктриналу по Слову, но один Господь, Который явил Себя мне и затем постоянно является перед моими глазами как Солнце, в котором Он Сам - так Он является ангелам, - меня поучал и просветлял.

136. III. Никто не преобразован угрозами или карами, ибо они неволят. Известно, что внешнее не может понуждать внутреннее, но что внутреннее может понуждать внешнее; затем известно, что внутреннее отвергает принуждение со стороны внешнего до того, что отвращается; известно также, что внешние удовольствия влекут внутреннее к соизволению и любви; можно узнать, что есть внутреннее вынужденное и внутреннее свободное. Но все это, хотя бы и известно, должно быть доказано; ибо много есть вещей, которые, как только их услышат, сейчас бывают сознаны как истина, ибо таковы они, и затем подтверждены, но если они, в то же время, не укреплены доказательствами, то могут быть разбиты аргументами, происходящими от иллюзий и отрицаемы наконец. И потому предметы, только что представленные как известные, опять возьмутся для рационального подтверждения. Во-первых. Внешнее не может понуждать внутреннее, но внутреннее может понуждать внешнее. Кто может быть понуждаем верить и любить? Человек настолько же не может быть понуждаем верить, насколько он не может быть понуждаем мыслить, что данная вещь такая, когда он мыслит, что она иная, и человек настолько же не может быть понуждаем любить, насколько он не может быть понуждаем желать того, чего он не желает; также вера принадлежит мысли, а любовь принадлежит воле; тем не менее внутреннее может быть понуждаемо внешним не выражаться дурно против законов государства, добрых нравов и святынь Церкви: внутреннее может быть вынуждено к тому угрозами и карами, и даже оно понуждаемо и должно быть понуждено; но это внутреннее не собственно человечное, это внутреннее общее у человека со зверьми, и они могут быть тоже понуждаемы; внутреннее человечное выше этого внутреннего животного: здесь разумеется человечное внутреннее, которое понуждаемо быть не может. Во-вторых. Внутреннее отвергает понуждение со стороны внешнего до того, что отвращается, потому что внутреннее желает быть в свободе и любить свободу; ибо свобода принадлежит любви или жизни человека, как было выше сказано; свобода же, чувствуя себя понуждаемой, уходит, так сказать, в себя и отвращается и смотрит на понуждение как на своего врага; ибо любовь, составляющая жизнь человека, раздражается и заставляет, таким образом, человека мыслить, что он не принадлежит себе и не живет для себя. Если внутреннее человека таково, то это по Божественному Провидению Господа, дабы человек действовал в свободе, по рассудку. Из того очевидно, что опасно понуждать людей к Божественному культу угрозами и карами. Но есть допускающие себя принудить к религии и есть такие, которые не допускают принудить себя; допускающие себя принудить суть во множестве римские католики, или те, однако, у которых ничего нет внутреннего в культе, а все лишь внешнее; не допускающие себя принудить суть во множестве из английской нации - доказательство, что есть внутреннее в их культе, и то, что есть во внешнем, исходит из внутреннего; внутреннее их, относительно религии, представляется белыми облаками в свете духовном; но внутреннее тех первых, относительно религии, представляется в духовном свете как тучи; в мире духовном видимы тот и другой феномен, и кто пожелает - может увидеть их, как только придет в тот мир по смерти; сверх того, вынужденный культ замыкает зло, которое тогда сокрыто, как огонь в дереве под золой, огонь, который поддерживается и постоянно распространяется, пока не разгорится пожарами; культ не вынужденный, но добровольный, не замыкает в себе зол; зло в нем, как огни, которые вдруг разгораются и пропадают. Из этого очевидно, что внутреннее отвергает принуждение в той мере, что отвращается. Что внутреннее может понуждать внешнее, то это потому, что внутреннее как господин, а внешнее - как служитель. В-третьих. Внешние удовольствия влекут внутреннее к соизволению и также к любви. Есть удовольствия двух родов: удовольствия разумения и удовольствия воли; удовольствия разумения суть также удовольствиями мудростями, и удовольствия воли суть также удовольствиями любви, ибо мудрость принадлежит разумению, а любовь принадлежит воле; теперь, так как удовольствия тела и его чувства, которые суть внешними удовольствиями, составляют одно с удовольствиями внутренними, присущими разумению и воле, то явствует из того, что так же ,как внутреннее отвергает понуждение со стороны внешнего до того, что отвращается, оно же взирает благодарно на удовольствие во внешнем до того, что обращается к нему, и таким образом есть соизволение со стороны разумения и любовь со стороны воли. Все младенцы в мире духовном вводятся Господом в ангельскую мудрость, а через нее в небесную любовь посредством удовольствий и услад, сначала от прекрасных предметов в домах и обаятельных в садах, затем от представлений духовных, действующих сладостно на внутреннее их духа, и, наконец, от услад истин мудрости и добра воли; таким образом последовательно удовольствиями в их порядке, сперва удовольствиями разумения и его мудрости, и наконец удовольствиями любви воли, которая становится любовью его жизни, и ей подчинено все прочее; вошедшее удовольствиями. Это так, потому что все присущее разумению и воле должно быть образовано внешним, прежде чем оно образовано внутренним; любови, присущие разумению и воле, сначала образуются предметами, видимыми посредством чувств телесных, особенно зрения и слуха; но когда первое разумение и первая воля образовались, то внутреннее мысли взирает на эти предметы, как на внешнее своей мысли, и или сочетается с ними, или отделяется; сочетается с ними, если это удовольствие, и отделяется, если нет. Во всяком случае надобно твердо знать, что внутреннее разумения не сочетается с внутренним воли, но внутреннее воли сочетается с внутренним разумения и делает, что есть взаимное сочетание, которое однако образуется внутренним воли, но никак не внутренним разумения. Из этого явствует, что человек не может быть преобразован одною верою, но может быть любовью воли, образующей для него веру. В-четвертых. Есть внутреннее понужденное и внутреннее свободное. Внутреннее понужденное у тех, которые в одном культе внешнем без внутреннего культа; ибо внутреннее состоит в мысли и желании того, к чему внешнее понуждает; это те, которые в культе почитания людей живущих и людей умерших, и затем в их богослужении и в вере по чудесам; в них нет другого внутреннего, кроме того, которое есть в то же время и внешним. Но у тех, которые во внутреннем культа, есть внутреннее, понужденное страхом или любовью; внутреннее понуждение страхом есть у тех, которые в культе страха мучений ада и его огня; но это внутреннее не есть внутренним мысли, о котором было говорено; это внешнее мысли, которое здесь названо внутренним, потому что присуще мысли, о котором было говорено, не может быть понуждаемо никаким страхом, но может быть понуждаемо любовью и страхом потери любви; страх Божий, в смысле действительном, - нечто иное; быть понуждаему любовью и страхом потери любви, это понуждаться самим собою, и это не против свободы и не против рациональности, что будет видно впоследствии.

137. Из этого можно видеть, каков культ вынужденный и каков культ свободный; культ вынужденный есть культ плотский, неодушевленный, темный и печальный: плотский, потому что принадлежит телу, а не духу; неодушевленный, потому что нет в нем жизни; темный, потому что нет в нем разумения, и печальный, потому что нет в нем удовольствий неба. Но не вынужденный культ, если реален, есть духовным, жизненным, бодрственным и веселым культом; духовным, потому что в нем по Господу дух; жизненным, потому что в нем по Господу жизнь; бодрственным, потому что в нем по Господу разумение, и веселым, потому что в нем по Господу небо.

138. IV. Никто не преобразован в состояниях нерациональности и несвободы. Было выше показано, что человеку присваивается лишь то, что он сам собою творит в свободе, по рассудку, и это потому, что свобода принадлежит воле, а рассудок разумению, и человек, действуя в свободе, по рассудку, действует по воле, посредством своего разумения, и соделанное в сочетании того и другого присваивается ему. Теперь, так как Господь желает, чтобы человек был преобразован и внутренен, дабы иметь жизнь вечную или жизнь Неба, никто же не может быть преобразован и возрожден, если добро не присвоено его воле как бы его, а истина не присвоена его разумению тоже как бы его, а так как только кому-либо присвоено то может быть, что соделано в свободе воли, по рассудку разумения, то явствует, что никто не может быть преобразован в состоянии несвободы и нерациональности. Есть много состояний несвободы и нерациональности; их можно вообще отнести к следующим: состояния страха, несчастья, болезни души (animus), болезни тела, неведения, слепоты разумения. О каждом из этих состояний в частности будет сказано нечто.

139. Что никто не может быть преобразован в состоянии страха, то потому, что страх отнимает свободу и рассудок, или свободу и рациональность; в самом деле, любовь открывает внутреннее духа, но страх их замыкает, когда же замкнуты они, то человек мало мыслит, и только о вещах, представляющихся его душе (animus) и внешним чувствам; таков всякий страх, овладевающий душой. Что есть у человека внутреннее мысли и внешнее мысли, это было показано выше; страх никогда не может овладеть внутренним мысли, это внутреннее всегда в свободе, ибо оно в любви своей жизни, но он может овладеть внешним мысли, и когда овладеет, то внутреннее мысли закрывается; когда оно закрыто, человек не может действовать в свободе, по рассудку, ни, следовательно, быть преобразован. Страх, овладевающий внешним мысли и замыкающий внутреннее, есть главным образом страх потери чести и наживы; страх же кар гражданских и внешних кар церковных не замыкает, потому что законы присуждают кары лишь для тех, кто говорит и действует против гражданских законов государства и духовных предметов Церкви, но не для тех, кто мыслит против них. Страх адских наказаний овладевает, правда, внешним мысли, но лишь на несколько минут, на несколько часов и на несколько дней, и это внутреннее восстановляется в своей свободе по внутреннему мысли, принадлежащему собственно своему духу и любви своей жизни и называемому мыслью сердца. Но страх потери чести и достатка овладевает внешним мысли человека, и овладевая им, замыкает сверху внутреннее мысли для наития неба и делает, что человек не может быть преобразован: причина та, что любовь жизни каждого человека есть, по рождению, любовью к себе и к миру; любовь же к себе составляет одно с любовью почестей, а любовь к миру составляет одно с любовью к достатку; вот почему, когда человек в почестях и в достатке, то из боязни их потери он подтверждает в себе средства, служащие почестям и наживе, как гражданские так и церковные, те и другие, принадлежащие правительству; подобно тому поступает тот, который еще не в почестях и достатке, если стремится к ним, но оное из страха потери доброго имени, доставляющей почести и достаток. Сказано, что этот страх овладевает внешним мысли и замыкает внутреннее сверху для наития неба; выражаются, что внутреннее закрыто, когда оно составляет с внешним одно, ибо тогда оно не в себе, а во внешнем. Но так как любови к себе и к миру суть адскими, и источниками всех зол, то видно ясно, каково в себе внутреннее мысли тех, в ком эти две любви суть любовью жизни и в ком царит та и другая любовь, а именно, что он полон вожделений зол всякого рода. Этого не знают те, которые из боязни потери почета и богатства сильно держатся религии, в которой живут, главным образом религии, в силу которой они обожаемы как боги, а в то же время суть плутонами в аду; такие могут гореть усердием спасения душ, но тем не менее от адского огня. Так как этот страх отнимает главным образом самую Рациональность и самую Свободу, небесные по происхождению, то очевидно, что он препятствует тому, чтобы человек мог быть преобразован.