ЕСТЬ ЗАКОНЫ БОЖЕСТВЕННОГО ПРОВИДЕНИЯ, НЕИЗВЕСТНЫЕ ЛЮДЯМ 5 страница

140. Что никто не может быть преобразован в состоянии несчастья, если тогда только он мыслит о Боге и испрашивает помощи, то потому, что это состояние вынужденное; выйдя же в состояние свободное, он возвращается в предыдущее состояние, когда мало думает о Боге, или только думал о Нем; иначе с теми, кто и до того, в свободном состоянии, боятся Бога. Бояться Бога значит бояться прогневить Его, а бояться прогневить Его - это бояться грешить, и это не страх, а любовь. Любящий кого-либо не боится ли ему причинить зло? И чем больше любит, тем больше этого боится; без этого страха любовь бессмысленна и поверхностна, принадлежа одной мысли, но никак не воле. Под состояниями несчастья разумеются состояния отчаяния от опасностей, например, в сражениях, в дуэлях, в кораблекрушениях, в падениях, в пожарах, от значительной или внезапной потери достатка, должности и, следовательно, чести, и в других подобных случаях; мыслить о Боге лишь в этих обстоятельствах - значит мыслить не по Богу, а по себе самому; в самом деле дух (mens) тогда как бы захвачен в теле и таким образом он не в свободе и затем не в рациональности, без которых нет преобразования.

141. Что никто не может быть преобразован в состоянии болезни душевной (animus), то потому, что болезнь души отнимает рациональность и свободу действовать по рассудку; ибо душа больна, а не здорова, рациональна же здоровая душа, а не больная душа. Эти болезни суть меланхолия, побочная или фальшивая совесть, фантазии разных родов, тоска и тревога духа, произведенная пороком тела, принимаемая иногда за искушения, но они не суть ими, ибо настоящие искушения имеют объектом духовное, и в них дух разумен, но те первые имеют объектом природное, и в них дух безумен.

142. Что никто не может быть преобразован в состоянии болезни тела, то потому, что рассудок тогда не в свободном состоянии, ибо состояние рассудка зависит от состояния тела: когда тело нездорово, дух тоже нездоров, хотя бы потому, что он удален от мира; ибо дух, удаленный от мира, мыслит, это правда, о Боге, но не по Богу, ибо он не в свободе рассудка; у человека свобода рассудка исходит из того, что он посередине между небом и миром и может мыслить по небу и по миру и тоже по небу о миру и по миру о небе. Когда же человек болен и мыслит о смерти и о состоянии души своей по смерти, то он не в миру, и духом он в отвлеченном состоянии; в одном этом состоянии никто не может быть преобразован, но может быть укреплен, если до болезни был преобразован. То же самое с теми, которые отказываются от мира и от всех дел мирских и только мыслят о Боге, о небе и о спасении; но об этих предметах будет сказано подробнее в другом месте. Вот почему если те же самые люди не были преобразованы до своей болезни, они становятся после нее, когда умрут, такими же, как прежде были; заблуждение мыслить, что иные люди могут покаяться или получить какую-либо веру в болезнях, ибо ничего нет активного в этом покаянии и ничего нет от милосердия в этой вере, почему в той и другой все принадлежит устам и ничего сердцу.

143. Что никто не может быть преобразован в состоянии неведения, то потому, что всякое преобразование соделывается истинами и жизнью по истинам; не знающие же истин не могут быть преобразованы, но ежели они желают истин из расположения к истинам, они бывают преобразованы в духовном мире, по смерти.

144. Те, которые в состоянии слепоты разумения, тоже не могут быть преобразованы; также они не знают истин, ни жизни по истинам, ибо разумение должно их наставлять, а воля должна их творить, и когда воля творит то, чему разумение наставляет, тогда живут по истинам; но когда разумение ослеплено, то воля тоже замкнута, и тогда творят в свободе по рассудку только зло, подтвержденное в разумении ложью. Кроме невежества, ослепляет разумение еще религия, наставляющая слепой вере, затем доктрина лжи; ибо как истина открывает разумение, так ложь его замыкает; она замыкает его сверху, но открывает его снизу, а разумение, открытое только снизу, не может видеть истин, а может лишь подтверждать все желаемое, главным образом - ложь. Разумение помрачается также вожделениями зла; пока воля в них, она побуждает разумение подтверждать их, и насколько вожделения зла подтверждены, настолько воля быть не может в наклонности к добру, ни видеть посредством него истин, ни, следовательно, быть преобразованной. Возьмем в пример того, кто в вожделении прелюбодеяния. Воля его, обратясь в удовольствие своей любви, побуждает разумение утверждать прелюбодеяние, говоря; "Что такое прелюбодеяние? Какое зло в нем? Не то ли это, что между мужем и его супругою? От прелюбодеяния не родятся ли так же точно дети? Женщина не может ли без ущерба допустить нескольких мужчин? Что духовное имеет общего с этим?" Так помышляет разумение, которое тогда есть проституткою воли и стало до того бессмысленно от беззаконного сношения с волей, что не может видеть того, что супружеская любовь есть самою духовною небесною любовью, которая есть образом любви Господа с Церковью, откуда она даже исходит, и, таким образом, она в себе есть святостью, сущим целомудрием, сущею чистотою и сущею невинностью; она соделывает, что люди суть любовью в форме, ибо супруги могут взаимно любить друг друга в сокровенном и таким родом образоваться в любовь, что прелюбодеяние уничтожает эту форму и с нею образ Господа, и (ужасно это!) прелюбодей смешивает свою жизнь с жизнью мужа в супруге этого мужа, и так как это профанация, то ад называется блудом, а небо, наоборот, называется браком. Даже любовь прелюбодеяния сообщается с адом самым глубоким, а истинно супружеская любовь с самым внутренним небом; члены деторождения того и другого тела соответствуют также обществам высшего неба. Эти подробности приведены, дабы знали насколько разумение помрачено, когда воля в вожделении зла, и что в состоянии омрачения разумения никто не может быть преобразован.

145. V. Принуждать себя самому - не против рациональности и не против свободы. Было уже показано, что есть у человека внутреннее мысли и внешнее мысли; что они различаются как предыдущее и последующее или как высшее и низшее, и что в силу того они различны, могут они действовать отдельно и действовать заодно; они действуют отдельно, когда человек по внешнему мысли говорит и делает иначе, чем мыслит и желает внутренне, и они действуют заодно, когда он говорит и делает то, что внутренно мыслит и желает; такое поведение общее искренним людям, а другое неискренним; внутреннее также может бороться с внешним и этой борьбой принудить его к соглашению; борьба происходит тогда, когда человек мыслит, что зло есть грехи, и желает отказаться от них; ибо когда он отказывается, то дверь отворяется, и раз она открыта, вожделения зла, осаждавшие внутреннее мысли, изгоняются Господом и на то место насаждаются чувства добра; оно совершается во внутреннем мысли, но так как удовольствия вожделений зла, осаждающие внешнее мысли, не могут быть изгнаны в то же время, то посему борьба между внутренним и внешним мысли; внутреннее желает изгнать эти удовольствия, потому что они суть удовольствия зла и не соответствуют чувствам добра, в которых теперь обретается внутреннее, и на место удовольствий зла оно желает поместить соответствующие удовольствия добра; эти удовольствия добра называются добром милосердия. По этому противодействию начинается борьба, и если она сильна, то называется искушением. Теперь, так как человек есть человеком по внутреннему мысли, ибо это внутреннее есть самим духом человека, то видно что человек понуждает себя, когда он понуждает внешние мысли к согласию или к принятию удовольствий его влечений, которые суть добром милосердия. Что это не против рациональности и не против свободы, но по ним, видно ясно, ибо рациональность борется, и воля выполняет борьбу; даже воля сама с рациональностью обретается во внутреннем и через него во внешнем. Когда же внутреннее побеждает, что бывает, если внутреннее привело внешнее к согласию и послушанию, то настоящая Свобода и настоящая Рациональность даруются человеку Господом, ибо тогда человек извлекается Господом из адской свободы, которая в себе есть рабством, и поставляется в свободу небесную, которая в себе есть настоящею свободой и для него союз есть с ангелами. Что те, которые в грехах, суть рабами и Господь делает свободными получающих по Слову истину от Него, Он Сам тому поучает в Иоанне (VIII, 31-36).

146. Пример для наглядности: человек познал удовольствие в обманах и в тайных хищениях, но видит и внутренно признает, что то грехи и, следовательно, хочет от них отказаться; когда он отказывается, то начинается борьба внутреннего человека с внешним; внутренний человек в расположении искренности, но внешний еще в удовольствии обмана; удовольствие это, совершенно противоположное удовольствию искренности, не отходит, разве только не принудят его, и оно не может быть принуждено иначе как борьбой, и тогда, если внутренний человек победитель, то внешний человек входит в удовольствие любви искренности, которое есть милосердием: позднее удовольствие обмана становится мало-помалу неудовольствием для него. То же самое со всеми другими грехами, которые суть прелюбодеяниями и блудом, мщениями и ненавистями, богохульствами и ложью. Но труднейшею из всех есть борьба против любви властвовать по любви к себе; покоряющий эту любовь покоряет легко все другие любови, ибо эта любовь им глава.

147. Здесь будет сказано в нескольких словах, как Господь изгоняет вожделения зла, осаждающие от рождения внутреннего человека и влагает на их место добро, когда человек удаляет, как бы сам собою, зло как грехи; уже было показано, что у человека есть дух (mens) природный, дух духовный и дух небесный, что человек в духе оном природном, пока он в вожделениях зла и в их удовольствиях, и что во все это время духовный мир закрыт; но лишь только человек по исследованию признает зло за грехи против Бога, ибо они противны божественным законам и, следовательно, желает отказаться от них, то Господь открывает духовное (начало) и входит в природное посредством чувств истины и добра, и также в рациональности, и по этому рациональному приводит в порядок то, что против порядка ниже, в природном; это и представляется человеку борьбой, а у тех, которые много предавались удовольствиям зла, искушениям, ибо в душе (animus) скорбь, когда порядок ее мыслей изгоняется. Теперь, так как борьба идет против того, что в человеке и что человек чувствует своим, и никто не может бороться против себя, иначе как по внутреннему в себе и по свободе, которая в нем, то явствует, что внутренний человек борется тогда против человека внешнего по свободе, и что он принуждает внешнее к послушанию; это значит принуждать себя, а что это не против свободы и не против рациональности, но соответственно этим двум способностям, - очевидно.

148. Сверх того, всякий человек хочет быть свободен и удалить от себя несвободное и подвластное; всякий ребенок при учителе желает быть независим (suijuris) и, следовательно, свободен; подобно тому всякий служитель при господине и всякая служанка при госпоже; всякая молодая девушка хочет выйти замуж из дома отчего, чтобы действовать свободно в собственном доме, всякий молодой человек, желающий работать, торговать или исполнять какую-либо должность, пока он подчинен другим, желает уволиться от их главенства, чтобы вести себя по-своему; все, старающиеся, по собственному побуждению, достигнуть свободы, приневоливают себя, и приневоливая себя, действуют в свободе, по рассудку, но по свободе внутренней, при коей внешняя свобода смотрится как на услужение. Это было приведено в доказательство, что принуждать себя не значит действовать против рациональности и против свободы.

149. Если человек не хочет точно так же перейти из рабства духовного в духовную свободу, на это первая причина в том, что он не знает, что такое рабство духовное, ни что такое духовная свобода; у него нет истин, которые поучают, а без истин он мыслит, что духовное рабство есть свобода, и духовная свобода есть рабство. Вторая причина та, что религия Христианского Мира замкнула разумение, и отдельная вера запечатала его, ибо та и другая поставила вокруг себя железною стеною догмат, что предметы теологические суть трансцедентальны и, следовательно, не могут быть доступны никакой рациональности, и что они для слепых, а не для зрячих. Этим они скрыли истины, которые бы научили, что такое свобода духовная. Третья причина та, что не многие исследуют себя и видят свои грехи, а не видящий их и не отступающийся от них обретается в свободе своих грехов, которые есть адскою и рабскою в себе свободой; видеть же посредством этой свободы свободу небесную, которая есть настоящей свободой, - это как бы сквозь туман видеть день и под черною тучей видеть то, что солнечного над нею. Отсюда явствует, что не видят, что такое свобода небесная, а разница между этой свободой и свободой адской такая же, как между тем, что живо, и тем, что мертво.

150. VI. Внешний человек должен быть преобразован человеком внутренним, а не наоборот. Под человеком внутренним и человеком внешним разумеется то же самое, что под внутренним и внешним мысли, о чем было очень часто говорено. Если внешнее преобразовывается внутренним, то потому, что внутреннее наитствует во внешнее, а не наоборот. Что есть наитие духовного в природное, а не наоборот, известно в ученом мире, и что внутренний человек должен быть сперва очищен и обновлен, а через него человек внешний, - известно в Церкви; если это известно, то потому, что Господь и рассудок оное внушают; Господь поучает этому словами: "Горе вам, лицемеры! Ибо вы очищаете внешность чаши и блюда, но внутри они полны хищения и невоздержания. Фарисей слепой, очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы и внешность также стала чиста" (Матф. XXIII, 25, 26): что рассудок это внушает было показано во многих местах Трактата О Божественной Любви и Божественной Мудрости. В самом деле, то, чему поучает Господь, Он дает человеку познавать рассудком, и это двумя способами: одним в том, что он видит в себе, что это так, лишь только это услышит; другим - что он понимает это по доказательствам. Видит в себе - это в человеке внутреннем, а понимает по доказательствам - это в человеке внешнем. Кто не видит в себе, услышав, что человек внутренний должен быть сперва очищен, а через него внешний человек? Но не получающий от наития неба общей идеи об этом предмете может быть в заблуждении, вопрошая внешнее своей мысли; по одному этому внешнему видно только, что внешние дела, принадлежащие милосердию и благочестию, спасают без внутренних; то же самое с другими, например, что зрение и слух наитствуют в мысль, запах и вкус в сознание, таким образом внешнее во внутреннее, когда между тем наоборот; если то, что мы видим и слышим, представляется наитствующим в мысль, - это иллюзия, ибо разумение видит в глазе и слышит в ухе, а не наоборот; то же самое с остальным.

151. Но будет сказано в нескольких словах, как человек внутренний преобразовывается, а через него человек внешний: человек внутренний не преобразовыван только знанием, пониманием и умом, следовательно, только мыслью, но он преобразован желанием того, чему наука, понимание и мудрость поучают; когда человек знает, понимает и держит предметом мудрости, что есть Небо и Ад, что всякое зло от Ада и всякое добро от Неба, и если не желает зла тогда, потому что оно от Ада, и желает добра, потому что оно от Неба, то он в первой степени преобразования и на пороге ада к Небу: когда человек подвигается вперед и желает отречься от зол, то он во второй степени преобразования и тогда вне ада, но не в Небе еще: он его видит над собою, в этом внутреннее преобразование человека, но если то и другое, внешнее как и внутреннее, не преобразовывается, то человек не преобразован; внешнее преобразовывается внутренним, когда внешнее отрекается от зол, которых внутреннее не желает, потому что они адские, и еще более, когда в силу этого, оно избегает их и борется с ними; таким образом внутреннее - желает, а внешнее - творит; ибо кто не творит того, что желает, то есть внутри, что не желает он, и это, наконец, обращается в нежелание. По этим немногим объяснениям можно видеть, как внешний человек преобразован внутренним; оное же разумеется по словам Господа Петру: "Иисус сказал: Если не омою тебя, не имеешь части со мною. Петр Ему сказал: "Господи, не только ноги мои, но также - руки и голову. Иисус сказал: омытому нужно только ноги омыть, и он чист весь" (Иоанн, XIII, 8, 9, 10). Под омовением разумелось духовное омовение, которое есть очищение от зол; под омытием головы и рук разумеется очищение внутреннего человека, под омытием ног разумеется очищение внешнего человека, что внешний человек должен быть очищен после того, как очищен внутренний, разумеется под словами: "омытому нужно только ноги омыть"; что всякое очищение от зол совершается Господом, разумеется под словами: "если не омою тебя, не имеешь части со Мною"". Что у Евреев омовение прообразовало очищение от зол, и оно же преобразуется в Слове омовением, и что очищение человека природного или внешнего означается омовением ног, - было показано во многих местах в "Тайнах Небесных".

152. Так как есть у человека внутреннее и внешнее и как то, так и другое должно быть преобразовано, для того, чтобы человек был преобразован, и никто не может быть преобразован, если не исследует себя, не увидит и не признает своих грехов и затем не отречется от них, то явствует, что надобно исследовать не только внешнее, но и внутреннее; если одно внешнее исследовано, то человек видит только то, что актуально сделал или чего не сделал, например, что он не убивал, не прелюбодействовал, не воровал, не лжесвидетельствовал и тому подобное; таким образом он рассматривает зло своего тела, а не зло своего духа, между тем как должно быть рассмотрено зло духа, дабы мог он быть преобразован, ибо человек живет духом по смерти, и всякое зло, которое в нем, остается; дух может быть исследован лишь тогда, когда человек обращает внимание на свои мысли и, главным образом, на свои намерения, ибо намерения суть мысли во вне; в них зло в своем начале и в своем корне, то есть в своих вожделениях и в своих удовольствиях; если они не усмотрены и не признаны, то человек все-таки во зле, хотя во внешних он его не совершает; что мыслить по намерению значит - желать и делать, это очевидно по словам Господа: "Кто посмотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем" (Матф. V, 28). Таким исследованием внутреннего человека внешний человек существенно исследован бывает.

153. Я очень часто удивлялся тому, что хотя всему Христианскому миру известно, что надобно избегать зол как грехов, и что иначе они не отпущены, и не отпущены когда грехи, то нет никакого спасения, - едва ли один из тысячи это знает, ибо оными осведомлялись в духовном Мире, и было признано верным: в самом деле каждому в Христианском Мире известно это по молитвам, произносимым приступающими к Священной Вечере, ибо в них это сказано открыто; а между тем, когда спросить их, знают ли они это, они отвечают, что не знают и не знали; и это оттого, что они не думали об этом, а большинство думало только о вере и о спасении посредством нее одной. Я также удивлялся, что одна вера помрачила так глаза, что утвердившиеся в ней, читая Слово, не видят ничего, что говорится в нем о Любви, и Милосердии, и о Делах; это как будто они верою залепили все предметы Слова, как тот, кто покрывает рукопись киноварью, следствием чего ничто не обнаруживается из-под низу, и если что и обнаруживается, то бывает поглощено верою и говорят, что это вера.

4. Закон Божественного Провидения, дабы человек был веден и поучаем с Неба Господом посредством Слова, учения, проповедей по Слову, и по видимости как бы самим собою

154. По видимости человек ведется и поучается сам собою, но истина в том, что человек веден и поучаем одним Господом; подтверждающие в себе видимость, но не истину в то же время, не могут удалить от себя зол как грехов; но подтверждающие в себе видимость и истину в то же время - это могут; ибо зло как грехи удаляется по видимости человеком, а по истине Господом; эти могут быть преобразованы, а те не могут. Подтверждающие в себе видимость, но не истину в то же время, суть внутренние идолопоклонники, ибо они обожатели себя и мира; ежели нет религии в них, то они становятся поклонниками природы и атеистами; но ежели в них есть религия, они становятся поклонниками людей и в то же время подобий. Это они разумеются в первой заповеди Десятисловия, то есть поклонники иных богов, но подтверждающие в себе видимость, и в то же время истину, становятся поклонниками Господа, ибо Господь возвышает их из их соби, которая есть видимость, и ведет в свет, в котором истина и который есть истиною, и Он им дает внутренне сознавать, что они ведены и поучаемы не самим собою, а Господом. Рациональность тех и других может казаться многим подобною, но весьма различна: рациональность тех, которые в видимости и в то же время в истине, есть рациональностью духовной; рациональность же тех, которые в видимости, но не одновременно в истине, есть рациональностью природной; она может быть уподоблена саду, каким он в свете зимы, но рациональность духовная может быть уподоблена саду, каким он в свете весны. Впрочем, несколько подробностей будут даны по этому предмету в следующем порядке: I. Человек веден и поучаем одним Господом. II. Человек веден и поучаем Господом посредством Ангельского Неба и от этого Неба. III. Человек веден Господом посредством наития и поучаем посредством просветления. IV. Человек поучаем Господом посредством Слова, учения и проповедей по Слову и, таким образом, непосредственно одним Господом. V. Человек веден и поучаем Господом во внешних, по всей видимости как бы самим собою.

155. I. Человек веден и поучаем одним Господом. Это вытекает как следствие из всего показанного в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости, как о Божественной Любви Господа и Его Божественной Мудрости в первой части, так и о Солнце духовного Мира и о Солнце природного Мира во второй части; затем о Степенях во второй части, о Сотворении вселенной в четвертой части и о Сотворении человека в пятой части.

156. Если человек веден и поучаем одним Господом, то потому, что он живет одним Господом, ибо воля его жизни ведена и разумение поучаемо; но это против видимости, ибо человеку кажется, что он живет сам собою, когда истиной есть, что он живет Господом, а не сам собою: но так как человек, покуда он в миру, не может сознавать ощущения, что он живет одним Господом, так как видимость, что он живет сам собою, у него не отнята, ибо без нее человек не будет человеком, то оное должно быть доказано доводами, которые затем подтвердятся опытами и, наконец, Словом.

157. Что человек живет одним Господом, а не самим собою, будет доказано такими доводами: что есть единая сущность, единая субстанция и единая форма, от которой происходят все сущности, все субстанции и все формы, которые созданы были; что эта единая сущность, субстанция и форма есть Божественная Любовь и Божественная Мудрость, от которой происходит все, что в человеке относится к любви и мудрости: что она также есть само Добро и сама Истина, к которым относится все, и что это жизнь, от которой исходит жизнь всех веществ и все вещества жизни; затем также, что Единое и самое в себе есть Вездесущий, Всеведущий и Всемогущий, и что это Единое и Самое в Себе есть Господь всей вечности или Иегова. Во-первых. Есть единая сущность, единая субстанция и единая форма, от Которой происходят созданные все сущности, все субстанции и все формы: в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости^44-46 и во второй части того же Трактата) было показано, что Солнце Ангельского Неба, происходящее от Господа и в котором Господь, есть этой единой субстанцией и формой, по которой суть все сотворенные вещества, и что нет и не может быть ничего, что бы не было по этому Солнцу; что все происходит от него посредствами (per derivationes), по степеням, было показано в третьей части. Кто по рассудку не сознает и не признает, что есть единая Сущность, от которой происходит всякая сущность, и единое Бытие, от которого происходит всякое бытие? Что может существовать без Бытия? И что такое бытие, от которого происходит всякое бытие, если это не само бытие? А то, что есть само Бытие, - есть Бытие единое и Бытие в Себе. Потому, что это так, и что каждый по рассудку это сознает и признает, а если нет, то может сознавать и признавать, не явствует иного, как то, что это Бытие, которое есть само Божественное или Иегова, есть всем во всем сущем и существующем; то же самое, если сказать, что есть единая субстанция, от которой происходят все вещества. Что Солнце Ангельского Неба есть этой единой субстанцией и единой формой, затем также, что эта сущность, эта субстанция и эта форма разнообразна в сотворенных предметах, это было показано в вышеупомянутом Трактате. Во-вторых. Эта единая сущность, субстанция и форма есть Божественная Любовь и Божественная Мудрость, от которой происходит в человеке все, относящееся к любви и мудрости. Оное было вполне доказано в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости. Все, что в человеке по видимости живет, в нем относится к воле и разумению, и каждый по рассудку сознает и признает, что эти оба (начала) составляют жизнь человека. И что оная жизнь, как не то, что я желаю этого или понимаю это, или же люблю это, либо думаю об этом? А потому, что человек желает того, что любит, и думает то, что понимает, все присущее воле относится к любви, и все присущее разумению относится к мудрости; а так как то и другое не может существовать у кого-либо по нем самом и может лишь существовать по Тому, Кто есть Сама Любовь и Сама Мудрость, то явствует, что оное исходит от Господа всей вечности, или Иеговы; если бы не исходило, человек бы был самой любовью и самой мудростью, следовательно, Богом всей вечности, что сама мудрость человеческая с ужасом отвергает. Разве что-либо может существовать, иначе, как по себе предыдущему? И это предыдущее может ли существовать не имея, опять же, не иначе как предыдущего по себе? И так далее до первого, которое есть в Себе? В-третьих. Подобно тому она есть само Добро и сама Истина, к которым относятся все вещества: принято и признано всяким человеком, имеющим рассудок, что Бог есть само Добро и сама Истина, и что всякое добро и всякая истина не могут исходить иначе, как от самого Добра и самой Истины; положения эти признаются всяким рассудительным человеком, лишь только они возвещены; если же затем сказано, что все воли и разумения или все любови и мудрости, или же все чувства и мысли относятся к добру и к истине, то явствует, что все, что человек желает и понимает, или что любит и чем наслаждается, или что трогает его и что он мыслит, исходит от Господа; отсюда каждый в Церкви знает, что всякое добро и всякая истина человеческие в себе не добро и не истина, но только одно исходящее от Господа есть добро и истина. Так как это есть истина, то явствует, что все, что такой человек желает и мыслит, исходит от Господа. Что всякий злой человек не может тоже желать и мыслить из другого начала, будет видно в последующем. В-четвертых. Это жизнь, от которой исходит жизнь всех веществ и все вещества жизни. Оное было показано во многих местах Трактата О Божественной Любви и Божественной Мудрости. Человеческий рассудок, лишь только оное услышано, принимает также и признает, что вся жизнь человека принадлежит его воле и его разумению, ибо если воля и разумение отняты, то человек не живет; или, что то же, вся жизнь человека принадлежит его любви и его мысли, ибо если любовь и мысль отняты, то человек не живет; теперь, так как все воли или разумения или все любви и мысли человека исходят от Господа, как было сказано выше, то явствует, что все жизни исходят от Господа. В-пятых. Единое и Само в Себе есть Вездесущий, Всеведущий и Всемогущий. Это признает тоже каждый христианин по своей доктрине и каждый язычник по своей религии; отсюда каждый, в каком бы он ни был месте, мыслит, что Бог там, где он сам находится и молится Богу как присутствующему, и потому что каждый мыслит так и молится так, явствует, что нельзя мыслить иначе, как так, что Бог везде и таким образом Вездесущий, что, подобно тому, Он Всезнающий и Всемогущий; посему всякий человек, молящийся Богу, молит Его, от всего сердца, руководить им, ибо Он это может, таким образом каждый признает тогда Божественное Вездесущее, Божественное Всезнание и Божественное Всемогущество; он признает, потому что обращает лице свое к Господу, и тогда эта истина наитствует от Господа. В-шестых. Этот единый или Сам в Себе есть Господь всей вечности или Иегова. В Учении Нового Иерусалима о Господе показано, что Бог есть един в сущности и в лице, что этот Бог есть Господь, что Само Божественное, именуемое Иеговою Отцом, есть Господь всей вечности, что Божественная Человечность есть Сын, зачатый от своего Божественного всей вечности и родившийся в мире, и что Божественное исходящее есть Дух Святый. Говорится Сам Собою и Единый, потому что прежде сказано было, что Господь всей вечности или Иегова есть сама Жизнь, ибо Он сама Любовь и сама Мудрость, или само добро и сама истина, по которым есть все. Что Господь создал все из Себя Самого, а не из ничего, видно в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости (282-284); (349-357). По вышеизложенным соображениям, истина, что человек веден и поучаем одним Господом, подтверждена доказательствами.

158. Эта самая Истина подтверждается у ангелов не только доводами, но также живым осознанием, особенно у ангелов Третьего Неба; они сознают наитие Божественной Любви и Божественной Мудрости Господних, и так как они это сознают то есть по своей мудрости знают, что любовь и истина суть жизнь, то они вследствие этого говорят, что живут Господом, а не сами собою; и не только говорят, но еще любят и желают, чтобы это было так, и между тем постоянно они в полной видимости, что живут сами собою и даже в сильнейшей видимости, чем другие ангелы; ибо, как было сказано выше (42-45), чем ближе кто-либо сочетается с Господом, тем ему отчетливее кажется, что он принадлежит себе, и тем менее он замечает, что принадлежит Господу. Мне также было дано обретаться несколько лет в подобном сознании и в то же время в подобной видимости, по которой и был вполне убежден, что ничего не желаю и ничего не люблю само собою, но кажется, что как бы сам собою, и также мне было дано желать и любить это. То же самое может быть подтверждено многими примерами из духовного мира, но эти два достаточны пока.