Постмодернистские методологии . Идеи Р. Барта, Ж. Делеза и Ж. Деррида

Постмодернизм - термин, обозначающий структурно сходные явления в мировой общественной жизни и культуре второй половины XX века: он употребляется как для характеристики постнеклассического типа философствования, так и для комплекса стилей в художественном искусстве. Постмодерн - состояние современной культуры, включающее в себя пред-постнеклассическую философскую парадигму, до-постмодернистское искусство, а также массовую культуру этой эпохи

Мир модерна и постмодерна:

Постструктурализм ( франц. poststructuralisme), общее наименование для ряда течений в философии и гуманитарных науках, маркированных критической дистанцией по отношению к структурализму как научной парадигме, получившей признание в 1960-е гг. Постструктурализм часто объединяют с постмодернизмом. События 1968 года пометили определенный разрыв со структурализмом, их лозунгом стала фраза «Структуры не выходят на улицы», которая мыслилась как неспособность структуралистской теории справиться с реальными социальными трансформациями. Немалое значение для появления поструктуралистских направлений в философии имело и собственное развитие структурализма. Одним из наиболее ярких примеров являются исследования лидера этнологического структурализма К. Леви-Строса, который вводит понятие «плавающего означающего», подразумевающее существенно иное отношение к логике семиотической и социальной структуры, а также приходит к выводу о невозможности отличить собственное исследование от исследуемого материала, например, мифов, поскольку само научное исследование представимо в качестве мифа о мифах, то есть в виде обширной системы цитирования и переписывания множества мифов.
В постструктурализме выделяют несколько направлений, определимых по рассматриваемым проблемам и точкам приложения критических усилий. В «текстуальном» постструктурализме разрабатывается представление о невозможности строго структурного описания текста, предполагавшегося в тех его моделях, которые первоначально были перенесены из структурной лингвистики. Текст или «гипертекст» строится как открытая автореференциальная система цитирования, прочитываемая при помощи множества кодов, перечень которых всегда остается незавершенным, повторно изобретаемым. Подобный взгляд на текст демонстрируется в одном из манифестов постструктурализма — «S/Z» Ролана Барта.Теория гипертекста стала базовой для ряда литературоведческих школ, позволив отказаться от традиционной и даже «новой» критики. Текст у Барта оказывается динамическим образованием, любая структурная единица которого может быть проинтерпретирована в терминах иных единиц, в ссылке на другие, пусть и не актуальные, «единицы» текста. Само представление о возможности выделения некоторых инстанций структурного анализа систематически оспаривается, уступая место теории «удовольствия от текста». Существенным моментом постструктуралистского понимания текста является «децентрация», то есть отсутствие жесткой привязки как к плану «реального» (описываемого текстом, сюжета и т.п.), так и к плану выражения, то есть к субъекту. Текст не является прямым «выражением» говорящего субъекта, напротив, субъект представляется функцией языка. Ведущим направлением постструктурализма сталадеконструкция. Деконструкция предполагает возможность выделения инстанций, которые не могут быть описаны как элементы структуры. Так, исследуя работы К. Леви-Строса, Ж. Дерридаобращает внимание на функционирование такого понятия как «инцест», одновременно и базового для мифологии, и внешнего для нее. Инцест — это и понятие культуры, и нечто, целиком противоположное культуре, то есть инстанция, которая различает культуру и природу, не являясь ни тем, ни другим. Текст представляется в виде «палимпсеста», множества неприсутствующих или присутствующих в форме «следа» слоев других текстов. Деконструкция не ограничивается построением «теории» текста, выдвигая определенный корпус онтологических заключений, главное из которых состоит в необходимости деконструкции использования самого «термина» «бытие», представляющегося в качестве истины всех остальных слов.
Параллельным и во многом противоположным по отношению к деконструкции постструктуралистским течением является «генеалогия власти» Мишеля Фуко, а также «шизоанализ» Ж. Делеза и Ф. Гваттари.«Шизоанализ» Делеза и Гваттари наиболее тесно связан с политическими событиями 1960-х гг., представляя собой радикальную критику не только капиталистического общества, но и структурного психоанализа Лакана. Если для последнего единственной сферой анализа было воображаемое и символическое, то есть способы, посредством которых субъект получает признание другого субъекта, всегда опосредованное языком и социальными нормами, то шизоанализ претендует на вскрытие «реального», оставшегося за бортом лакановского психоанализа. По мнению теоретиков шизоанализа, структурализм приводит к господству «означающего», «имени Отца», заявленного как базовый объяснительный принцип как у Фрейда, так и у Лакана. За структурами воображаемого и символического разыгрывается игра «машинного бессознательного», реализующаяся не благодаря диалектике желания, а путем детерриториализации, постоянной смены кода собственного желания и желаемого. Провозглашенный Делезом и Гваттари отказ от означающего предполагал отказ от главной психоаналитической структуры — «Эдипова треугольника» и, как следствие, принципиальное недоверие к культуре, базовым понятием которой стал «невроз». Героем шизоанализа становится «состоявшийся шизофреник», то есть не всем известный и карикатурный субъект клинического вмешательства, а «объект» машинного желания, занимающийся позитивным раскодированием потоков желания.

Ролан Барт (1915-1980 гг.ф) - ранцузский философ-постструктуралист и семиотик. Одной из основных проблем, которую разрабатывал Р. Барт, были отношения языка и власти. Язык, с одной стороны, является ключевым узлом для социализации, с другой, — обладая своей структурой, синтаксисом и грамматикой, несёт в себе определённый властный посыл. В этой связи интересным оказывается осмысление понятия «миф» - это особая коммуникативная система, сообщение: философ определяет миф как совокупность коннотативных означаемых, образующих латентный (скрытый) идеологический уровень дискурса. Смысл и направление деятельности мифа оказывается двояким:

· с одной стороны, он направлен на изменение реальности, имеет целью создать такой образ действительности, который совпадал бы с ценностными ожиданиями носителей мифологического сознания;

· с другой — миф чрезвычайно озабочен сокрытием собственной идеологичности, то есть он стремится сделать так, чтобы его воспринимали как нечто естественное, само собой разумеющееся.

Барт особо подчеркивает, что миф — это не пережиток архаического сознания, а огромная часть современной культуры. Миф сегодня реализует себя в рекламе, кино, телевидении и т. д.

Жиль Делёз (1925-1995 гг.) - французский философ-постмодернист, который совместно с психоаналитиком Феликсом Гваттари написал знаменитый трактат «Анти-Эдип» (1972). Делёз и Гваттари ввели в философский лексикон термины «ризома», «шизоанализ», «тело без органов». Главный философский проект Делёза в его ранних работах (то есть, до его сотрудничества с Гваттари) может быть прямо резюмирован как систематическая инверсия традиционных метафизических отношений между повторением (répétition) и различием (différence). Традиционно, различие рассматривается как производная от повторения: например, сказать, что «X отличается от Y», предполагает наличие у X и Y некоторых, по крайней мере, относительно устойчивых тождеств. Делёз утверждает иначе, что все повторения есть продуцирование различия. То есть никакие две вещи никогда не являют собой тоже самое, а категории, которые мы используем, чтобы идентифицировать людей, происходят из различий. Для того, чтобы обнаружить правдивую действительность, Делёз требует, что мы должны схватить бытие точно, как оно есть, а концепты повторения (формы, категории, подобия, единства апперцепции, предикаты и т. д.) не в состоянии достигнуть различия сами по себе. Делёз утверждает, что, если у философии есть точное и прямое отношение к вещам, то только потому, что философия утверждает, что схватила вещь непосредственно, согласно тому, какова она в своем различии от всего, чем она не является, другими словами, в ее внутреннем различии. Главной особенностью философской интенции Делеза является восстание против классической традиции теории смысла. Делез совершенно сознательно бросает вызов классике, он переворачивает многие устоявшиеся

мнения и прежде всего — понимание соотношения смысла и нонсенса. Его эпатирующий вывод заключается в том, что вопреки общему мнению нонсенс и смысл не только не исключают друг друга, но, более того, нонсенс является источником смысла, «нонсенс обеспечивает дар смысла».

Отсюда проистекает и название новой перевернутой «логики смысла»: «Утверждение между смыслом и нонсенсом изначального типа внутренней связи, некоего способа их соприсутствия необходимым образом задает всю логику смысла»

Жак Деррида (1930-2004 гг.) — французский философ и теоретик литературы, основатель деконструктивизма. Д. ставит вопрос об исчерпанности ресурсов разума в тех формах, в которых они использовались ведущими направлениями классической и современной западной философии. Главные объекты критического рассмотрения Д. - тексты западноевропейской метафизики. Условие преодоления метафизики Д. видит в таком способе философской работы, как деконструкция, а именно, в выявлении в текстах опорных понятий и слоя метафор, указывающих на несамотождественность текста, на следы его перекличек с другими текстами. Философский язык, согласно Д., многослоен, и его претензия на строгость и однозначность необоснована. Поскольку опорой всех категориальных расчленений является понятие бытия как присутствия, исследования Д. сосредоточены прежде всего на этом понятии. "Живого настоящего" как такового не существует: прошлое оставляет в нем свой след, а будущее - набросок своих очертаний. Следовательно, настоящее не равно самому себе, не совпадает с самим собой. Возникает своеобразное движение дополнения и замещения, внешне чем-то напоминающее диалектику: дополнение не добавляется извне к самодостаточной целостности, но присоединяется к тому, что уже испытало нехватку: только потому, что целое не есть целое, к нему вообще что-либо может добавляться. Метафизическое мышление склонно стирать следы отсутствия, которые и создают присутствие как таковое. И это вполне понятно: ведь мыслить о неприсутствии очень трудно, поскольку всякий опыт мысли - это испытание, переживание чего-то в настоящем. Именно поэтому никакой частный опыт различия еще не опровергает философию наличия-присутствия. Для того чтобы указать границы метафизической мысли, нужен некий обобщенный опыт - испытание текста как такового.

Текст - это само воплощение принципа гетерономности, "разнозакония", отсутствия единого направляющего принципа: это образование, на теле которого видны следы многих "прививок", знаки "включенности" в этот текст текстов, не сводимых ни к какому синтезу. Это в особенности относится к словам-меткам, указывающим на места разрывов в текстах, таким, как "фармакон" у Платона (это одновременно и зло, и благо, и яд, и лекарство), "замещение-дополнение" у Руссо (внешняя угроза вторжения культуры в естество природы и то, без чего невозможна вообще никакая природа); "гимен" у Малларме (парадоксальная несоединимость девственности и брака как состояния, нарушающего девственность) и т.д. В игре этих значений ткется ткань текста.