Тема 12 3 страница

Надо отметить, что в отличие от христианства он и поныне означает для своих последователей нерасторжимое единство веры, религии, государственно-правовых установлений,типа культуры. Отсюда проистекает поразительная способность Ислама к политизации и адаптации.

В современном мире бурный рост исламского мира вызывает тревогу и озабоченность на Западе. Продолжается противостояние между западным и исламским миром, особенно – в Персидском заливе. Все это позволило Хантингтону сделать вывод о том, что синдром «братских стран» в исламском мире делает эту цивилизацию серьезным противником Запада в 3 тысячелетии.

Мусульманские общины имеются более чем в 120 странах и объединяют, по различным данным от 1,2 до 1,6 миллиарда человек. Каждый пятый в мире считается мусульманином. В 35 странах мусульманами является большая часть населения, а в 29 странах последователи ислама представляют собой влиятельные меньшинства. В 28 странах ислам признан государственной или официальной религией. Только 18 % мусульман живут в арабских странах. Ислам является второй по численности религией в мире. На начало 2010 года в Казахстане официально признают ислам 6,9 миллиона человек, из 2300 религиозных и культовых общин 1275 – мусульманских.

Остановимся на некоторых содержательных моментах ислама. Прежде всего, ислам - это последовательно монотеистическая религия. Отсюда вытекают два важных принципа: принцип полной покорности и священностигосударственной власти. Идея единого Бога и принцип полной покорности указывает человеку и властьдержащим на их достаточно скромное место в мире, то есть непосредственно на каждого мусульманина накладываются определенные ограничения и обязанности. С другой стороны, коль скоро, государственная власть священна, то долг каждого рядового мусульманина повиноваться политическим лидерам. «Слушать и исполнять повеление властей – долг мусульманина, независимо от того, нравится ему или нет».

Ислам характеризует идея жесткого предопределения, что сближает его с протестантством. По воле Аллаха человек остается праведником, по воле Аллаха становится грешником и даже неверным (неверие в Аллаха может быть истолковано как наказание за грехи).

Следующий важный момент исламской политической культуры – универсальный горизонт надэтнического религиозного мышления. В Коране утверждается единство Бога, из которого вытекает единство нашего мира и человеческого сообщества. Пророк Мухаммед так интерпретирует это положение: у всех людей первоначально была одна вера, однако впоследствии, с умножением человеческого рода, начались религиозные споры. Вследствие этого первоначальная вера замутилась. Следовательно, Мухаммед не рассматривает Коран в качестве единственного откровения: «Ниспослал Он тебе писание в истине, подтверждая истинность того, что ниспослано до него. И ниспослал он Тору и Евангелие раньше в руководство для людей». Таким образом, повторяя мысль русского философа В. Соловьева, миссия ислама не ограничивается национальными идеями – она мыслится гораздо шире. Таким образом, мусульманская политическая культура обладает мощным потенциалом надэтнического мышления, это универсальная культура. И сами правоверные мусульмане понимают свою миссию как всемирную. Именно поэтому в мусульманской культуре отсутствует национализм в современном понимании этого слова.

С другой стороны, нельзя обойти вниманием одно важное противоречие. Хотя Мухаммед был убежден, что решающее значение принадлежит проповедям ислама, духовному воздействию, в Коране обосновывается возможность священной войны как войны за веру, если навязывается обстоятельствами жизни во враждебном окружении. Итак, мотив завоевания присутствует в политической культуре ислама, но не является определяющим, скорее – подчиненным. И наличие такого мотива не может служить основанием для характеристики всей культурной традиции как насильственной: никто ведь не лишает гуманистического статуса западную цивилизацию, которая вела крестовые походы за веру.

Итак, сакральный характер политической культуры исламской цивилизации очевиден: именно религия дает мусульманину самые сильные мотивации в сфере политики. Более того, именно исламская политическая культура закрепляет принцип религиозной теократии, обусловленный единством и нераздельностью духовной и светской власти главы мусульманской общины.

Западный политолог, в частности Вебер, утверждают, что определяющими в исламской культуре являются этатизм и имперство. Конечно, пророк Мухаммед выдающийся прагматичный государственный деятель. Он сумел создать сильную мировую империю. Однако, как известно, Мухаммед только в исключительных случаях брался за ружье, предпочитая добиваться целей мирными средствами, путем компромиссов. Историки свидетельствуют, что Пророк совершил 19 военных походов, и после смерти в его крайне скромном личном имуществе осталось восемь мечей.

Основные религиозные заповеди Корана, которые носят политический характер и направлены на усиление государства: устранение частной вражды; запрещение ростовщичества; налоги на ведение войны; подчинение лидеру, обожествление его.

С другой стороны, есть мирские обещания ислама, которые также имеют отношение к политике: отсутствие аскетизма; признание как положительного стремления к богатству и почету; требование соблюдения сословного достоинства; подчиненное положение женщины.

Нравственные нормы, предписываемые исламом, весьма многочисленны. Направленные на развитие государства, бизнеса: надёжность и верность (аль-амана); терпимость и умение прощать (аль-хильм и ас-сафх); достоинство и самоуважение (аль-изза); поиск мудрости и знаний, стремление к самообразованию и интеллектуальному самосовершенствованию (аль-ильм); желание посвятить всё свое время и свою жизнь добрым делам (аль-хирс аля аль-вакт); разумное управление своими средствами (аль-иктисад).

Теперь сделаем небольшой экскурс в политическую культуру современных мусульманских государств и посмотрим насколько косными, враждебными западной цивилизации выступают их ценности.

Объединенные Арабские Эмираты – самое молодое исламское государство, созданное более 40 лет назад. Здесь ислам как религия и как закон слиты воедино, несмотря на то, что перед нами динамично развивающееся государство, шаг за шагом накапливающее демократический потенциал.

Коренной житель Эмиратов рождается защищенным целым рядом законов, которые имеют религиозное происхождение. Например, собственниками земли здесь могут быть только арабы; собственниками недвижимости тоже только они.

Аналогичная картина и в сфере бизнеса – на любом предприятии 51% неизменно остается за местными жителями. Например, Дубайская инвестиционная компания имеет следующее распределение акций: 25% - правительству, 25% - шейхам, 50% - народу. Одна акция стоили 5 дирхамов, что вполне по карману каждому жителю страны. С другой стороны, наблюдается жесткость и суровость по отношению к лицам, нарушившим закон. В результате, преступление – исключительное явление, и совершается, как правило, приезжими.

Таким образом, соединение религиозных заповедей с правом, порождает высокий авторитет права, что лежит в основе формирования правовой культуры. Религия влияет и на бизнес в ОАЭ. Накопление богатства связано с достижениями и рассматривается как признак успеха. О прибылях принято говорить открыто, а цены устанавливаются твёрдо: в зависимости от потребностей рынка, а не от величины прибыли. Существует некоторая ритуальность и определённый порядок, который определяется традициями племенной преданности, чести и гостеприимства. Многие традиции западного мира видятся как угроза для основных исламских семейных ценностей. В основном, бизнес ведётся честным способом, мошенничества достаточно эффективно пресекаются, а недобросовестное поведение осуждается деловым сообществом.

Можно сколько угодно говорить о силе денег, полученных от продажи природных богатств. Однако история знает, когда деньги приносили не благополучие, а разрушение: богатый процветающий Рим пал под натиском нищих варваров. Благополучие в Эмиратах построено не на силе денег, а на силе исламских традиций. Интересна традиция, также идущая от Мухаммеда, шейхи на личные средства строят дороги, больницы, систему озеленения. Таким образом, этика ислама – этика конкретных норм, она сугубо практична, интересуется не мотивами поступков людей, а их конкретными поступками. Ислам не отделяет мирскую жизнь от религиозной. И если в Европе, интересуясь той или иной политической фигурой, спрашивают, каковы его политические цели, то в исламских странах интересуются, что он уже сделал во имя Аллаха.

Таким образом, современный опыт исламских государств свидетельствует о том, что мусульманская культура способна накапливать и развивать демократический опыт, формируя особый тип восточного демократического режима.

Феномен православной политической культуры, а она сегодня представлена прежде всего российской, является предметом напряженного научного анализа. Политические интересы россиян, так же как и много веков назад, во многом детерминированы культурными ценностями. Прежде всего, для православной политической культуры присуще многослойность, многовекторность политической культуры. И если прав Флоровский, что «русская душа издавна живет и пребывает во многих веках и возрастах сразу, расплывается во временах», то российское политическое время соединяет в себе противоречивые пласты.

Особенность цивилизационного развития России состоит в том, что доминантной формой социальной интеграции в ней выступает идея государственности и соборность. Основными принципами выступают, прежде всего, этатизм и патернализм, которые и в настоящее время являются доминирующими культурными архетипами. Однако противоречивость русской души ориентирует этатизм двоякого рода: или на «подчинение» государственной власти, или на ее «ниспровержение».

Патернализм как культурный архетип представляет собой установку на необходимость постоянного попечительства со стороны государственной власти. В современной России эта особенность актуализирует формирование в качестве базовой ценности сильного социального государства, чувствительного к нуждам своих граждан, способного эффективно решать социальные задачи развития российского общества, навести в нем необходимый порядок.

Что касается современного состояния политической культуры России, то здесь наблюдаются противоречивые тенденции. С одной стороны, деморализованность российского общества перед натиском американизации во всех сферах общественной жизни. Политическая элита откровенно проповедует западные ценности, самоутверждается путем отрицания собственной культуры. Это возмущает не только патриотически настроенных россиян, но удивляет даже иностранцев. В ответ на крайности западной фазы (западничество) Россия всегда выстраивала свою идентичность как восточная держава, опирающаяся на религиозный, нравственный фундамент православия.

Обратимся к политической истории России. Важный момент политической культуры связан с кризисом древнерусской культуры, с отречением от греков в самый сложный момент национального самоопределения. Этот кризис был связан с потребностью в церковно-политической независимости от Константинополя, когда Иван Грозный заявил: «Наша вера христианская, а не греческая». Можно предположить, что именно этот разрыв на важном этапе становления определил форму национального кода культуры: он с самого начала сложился как двузначный, амбивалентный. В нем борются два начала: национальное, языческое и привнесенное, христианско-византийское.

И поскольку, языческие стихии так и не были окончательно укрощены, не прошли «умного испытания», то реванш язычества на разных этапах политической истории, оборачивался русскими бунтами против иноземцев и привнесенной ими культуры. Опричники Ивана Грозного в XVI веке, большевики в XX веке, «новые русские» в XX и XXI веках – это вырывание наружу языческой силы, отрицающей нормы морали и культуры.

Таким образом, языческое отрицание в политике – это страстное стремление уничтожить, яростное разрушение, которое рождает особую религию нигилизма. Феномен вождизма в политической культуре также сформировался языческими импульсами, требующими безусловного утверждения культа силы – культа политического вождя.

Языческая двойственность национального кода культуры определяет основные архетипы культуры, и, прежде всего, главный архетип: Москва – третий Рим. Это метафора стала ключевой в долгих политических исканиях российской культуры. Отсюда поиски то абсолютно самостоятельного пути развития, то повтор чужых ценностей на русской земле. Отсюда соблазн политических отречений и отрицаний, поиск между новым и старым: не успев принять и усвоить византийскую традицию, русская власть от нее отказывается. И повелось потом на Руси «отрекаться от старого мира». Каждый новый властитель начинает с кампании «политических разоблачений». Отсюда драматичность политической истории России.

Непостоянство российских политиков порождает их всемирную отзывчивость – повышенную отзывчивость к иноземным влияниям. Россия периодически попадает под влияние иноземных политических ценностей, адаптирует чужой политической опыт, не обращая внимания на основной смысл слов Филофея, суть которых заключается в том, что необходимо блюсти и хранить чистоту веры. Но как раз о православной вере меньше всего думали великие русские князья. Сегодня вместо высоких нравственных принципов национальной культуры, современные политические лидеры уповают на прагматизм, они гораздо больше надеются на универсальные политические механизмы, чем на человека и его культуру. Но парадокс прагматизма заключается в том, что он подрывает духовную составляющую. Политические институты для успешного функционирования нуждаются в активной творческой национальной интерпретации и подпитке. Если на политической арене превалирует денежный интерес, то это однозначно ведет к саморазрушению системы. Политики национального масштаба никогда не состоится без веры в долговременную перспективу социокультурного развития своего народа.

Вторым важным следствием поиска особого пути России является тема апокалиптики политического времени. Русское политическое время неизменно испытывает напряжение «надвигающегося конца истории». Рождается идея – что именно от Москвы зависит судьба истории. Поэтому в русском политическом сознании неразрывно связаны судьбы России и мира. Уже в XVI веке выдвигается учение о святой России, о ее мировом значении. Это порождает особое отношение к правителю, как спасителю или, наоборот, душегубу. Архетип российской политической власти с самого начала формируется как бинарный, радикально амбивалентный. В целом, русская духовность делит мир на две ипостаси – свет и тьма, но особенно остро это ощущается в политической власти. Российский лидер должен быть «сам себе оппозиционером», чтобы соответствовать народному восприятию. И сегодня русский народ хорошо воспринимает такого лидера, для которого характерна высокая самокритичность. Это нашло отражение в пословице: «За битого двух не битых дают».

Русская душа то возвеличивает «хорошего царя», то гневно клеймит «плохого царя», охотно веря в мистификации «подмены царя» (Лже-Дмитрий) и т. д. Даже в наши дни СМИ достаточно часто печатают слухи о двойниках Ельцина, Путина и других видных политических деятелях. Деспотичный и своенравный Иван Грозный был популярен в народе: одним он объявлял свою милость, другим – свой гнев, чернил служивое дворянство и даже духовенство перед народом. Но, претерпев все жестокости законного царя Ивана Грозного, русский народ отказывался служить «незаконному Борису Годунову», хотя тот всеми силами старался сыграть роль царя-избавителя.

Магическая вера в сакральность законной царской власти – вот истинная причина того, почему в России так трудно оппозиции завоевать народную любовь. Но если власть в глазах народа сакральна, то народ в глазах власти сакральности лишен. Известно изречение: Россия – страна господ, страна рабов. Там, где есть господин, там есть и его холоп. Феномен этот не изжит и сегодня. Стоит кому-либо подняться по социально-имущественному положению вверх, то в большей степени это влечет и нигилистическое отношение к нижестоящим людям, отношение к ним как к холопам. Анекдоты про новых русских отчасти и на эту тему. С другой стороны, этот парадокс безмерного холопства порождает феномен юродивого – специфичного российского трибуна из народа, смело нападающего на государственную власть, которая склоняется перед сакральным величием юродства. Во имя высшей правды юродивые открыто и смело говорят власти в лицо о ее прегрешениях и преступлениях перед народом. Благодаря таинственным механизмам социокультурных превращений аскеза юродства продолжает существовать. Василий Блаженный, Распутин, Солженицын, Жиреновский продолжают эту традицию.

Феномен правдоискательства провоцирует русский народ на оптимистические поиски «земного рая» - это вера в коммунизм, воскрешение Христа – спасителя и т. д. Эта способность жить будущей идеей глубоко укоренена в народном сознании и часто эксплуатируется прагматичными политиками. Российские политические лидеры привыкли обещать светлое завтра в надежде, что перетерпит трагическое сегодня. Об этом хорошо сказал Бердяев: «Россия – страна бесконечной свободы и духовных далей, страна далей, страна странников, скитальцев и юродивых». Внутреннюю свободу русского народа Бердяев противопоставлял внутренней несвободе западного человека, закрепощенного мещанскими нормами.

Теория экономического человека имеет яркую цивилизационную окраску – она отражает специфику западного типа жизнеустройства и демонстрирует прагматическое отношение к миру. Благодаря Запад демонстрирует высокие темпы материального развития, но уже сейчас стандарт технологического человека ведет к кризису культуры, поскольку идеал такого развития – общество массового потребления, которое разрушает культурные глубинные мотивации.

Завершая, необходимо подчеркнуть, русская культура не раз демонстрировала миру свою высокую жизнестойкость. Причиной (одной из них) является образ человека, созданный православной традицией: он многомерен и пластичен.

Наличие национальной идеи устойчиво обнаруживается в казахской истории. В различные периоды национальная идеология была вмещена в формулу «Свобода. Независимость. Сохранение культурной самобытности», которая как птица Феникс возрождалась в различные периоды истории. Обратимся к истории. Сложение казахской государственности есть результат действия причин политического, экономического и культурного характера. В течение 1459-1469 гг. султаны Жанибек и Керей смогли увести из под власти шейбанида Абулхаира значительную часть кочевников Восточного Дешти-Кипчака. По сведениям, приведенным средневековым историком М-Х. Дулати, в 1465 году они смогли провозгласить создание самостоятельного ханства. Общество было объединено идеей освобождения от власти шейбанидов, которые по сведениям М-Х. Дулати правили «без учета традиций» и нарушением прав значительной части кочевого населения. Консолидация общества произошла на фоне восстановления традиционных норм управления казахского общества. Здесь необходимо отметить, что процесс становления государственности в центрально-азиатском пространстве не совсем совпадает с аналогичными процессами в европейском понимании. Дают о себе знать различные базовые условия: в Центральной Азии основу хозяйства составляет номадизм, человек часть коллектива, низкая плотность населения, отсутствует единая религиозная идентификация. В Европе: оседло-земледельческая культура, индивидуализм, высокая плотность населения и т.д. Поэтому в строительстве государственной системы акценты выстраиваются по-другому. Прежде всего, сильна роль главы государства. Это не просто состоявшийся политик, это человек харизмы. Не случайно в государстве был определен принцип лествичного престолонаследия, а не по прямой наследственной линии. При выборе хана руководствовались принципом меритократии - выбором достойного, поскольку хан - высшее лицо в государстве - должен был выполнять жизненно важные функции: защита территориальной целостности, высшие судебные функции, быть опорой стабильности. Хан обладал широкими полномочиями, он был главнокомандующим, верховным судьей, но перед ним была и огромная ответственность за судьбы своего народа. Законодательной властью обладал маслихат или курултай, где были представлены члены султаната – ақ сүйек и родовая знать в лице биев и батыров. Маслихат собирался, как правило, один раз в год, обычно осенью и на нем решались наиболее важные для государства вопросы: заключение мира, объявление войны, в мирное время самый главный вопрос, который обсуждался и гарантировавший социальную стабильность - вопрос распределения пастбищ между родами. Казахская государственность обошлась без традиционного деления на административные единицы, общество делилось на родовые подразделения, из рода выдвигались наиболее авторитетные влиятельные лица, которые представляли интересы рода в маслихате. В политической системе Казахского ханства рубежа ХV-ХVI вв. существовал и совет биев, он собирался для обсуждения важных государственных вопросов и имел скорее совещательные функции. Такой институт имелся и при золотоордынских ханах. Первыми казахскими ханами он был сразу же реанимирован, во избежание тех ошибок, которые в свое время были допущены шейбанидом Абулхаиром, но на деле значение этого органа в тот период будет невелико. Таким образом, мы наблюдаем, что казахская политическая традиция отличалась высокой степенью демократизма, вовлеченностью различных социальных слоев в политический процесс посредством участия в работе маслихата, постоянным совершенствованием в зависимости от меняющихся политических, социальных, климатических факторов.

Например, при Есим-хане (1598-1628гг.), бийское сословие вследствие надвигающейся угрозы со стороны джунгар, а также других добилось усиления роли биев в государственном управлении. Этот феномен получил название в исторической науке как «бийская революция». Это привело к ограничению прав чингизидов и к более широкому участию нечингизидов в политической жизни государства. Функциональные обязанности хана были урезаны, так объявлять мир или войну, он мог только с согласия маслихата.

В XVII веке в связи с внешнеполитической опасностью усиливается роль маслихата. Известно, что в 1710 году по настоянию Тауке был созван маслихат, на котором было принято беспрецедентное решение: главнокомандующим армии назначен Богенбай, впервые представитель қара сүйек достигает таких высот в политической карьере. Эти политические события показывают преемственность определенных приоритетов и политических традиций, и в тот момент, когда политическая система потребовала отказа от кастового деления и интегрирования влиятельной части казахского общества во властные структуры в лице биев, батыров, это было достаточно безболезненно совершено.

В начале XX века благодаря появлению плеяды патриотов казахского народа, получивших блестящее европейское образование и обладающих широким кругозором, создавших первое национальное правительство – Алаш – Орда, была заложена основа казахской национальной идеи.

Герои национального духа – лидеры Алашского движения – стремились поднять самосознание народа, выдвигая идеи национального самоопределения. Идея национального самоопределения для своего народа в форме автономии в рамках демократического, федеративного Российского государства отражала реализм позиции Алаш и присущее ему стремление провести модернизацию казахского общества на основе разумного сочетания традиционализма с лучшими достижениями общечеловеческой цивилизации.

Идея Алаш – это на наш взгляд - казахская национальная идея, идея преемственности, независимости. Она была подхвачена народом, развивалась, жила в его исторической памяти. Испокон веков народ Степи называл себя народом Алаш, что отражало идею консолидации всех племен в одно целое.

В первые десятилетия XX века у представителей партии Алаш не было возможности открыто выражать национальную идею. Совершенно очевидно, что после 1919 года национальная идея казахского народа могла существовать лишь в рамках коммунистической системы как реакция на советский тоталитаризм. Политические репрессии режима были как раз и направлены против казахской национальной идеи, национального самосознания.

Идеи о национальном самоопределении, призывы к молодежи, народу о развитии национальной культуры, духовных традиций, языка, о будущем актуальны сегодня. Так преемственность Алашской идеи сегодня можно видеть в деятельности национальной интеллигенции по возрождению духовно-культурного наследия народа, в наличии споров и дискуссий о казахской идее, миссии, казахском проекте, вопросе.

На основе идеи партии Алаш сегодня интеллектуальной элитой общества сформулированы основные принципы национальной идеи.

Это: воссоздание и закрепление традиционных, культурных, мировоззренческих ориентиров, имеющих многовековую историю и оттеснены прошлым; вплетение традиционного сознания в систему либеральных ценностей.

Алашское видение национальной идеи мы видим у Президента РК Назарбаева Н. А. Так, в одном из своих выступлений им были определены пять основных принципов национальной идеи.

Первый - равенство всех этносов.

Второй - национальная идентичность, стремление общаться на родном языке, развивать национальную культуру и традиции.

Третий - религиозная идентичность.

Четвертый – законопослушание и правовая культура.

Пятый принцип - развитие малого и среднего бизнеса. Реализация национальной идеи невозможна без ее восприятия и активной поддержки со стороны представителей среднего класса. Средний класс - это люди труда и гражданского долга, на которых держится государство. Среднему классу принадлежит ведущая роль в формировании и реализации национальной идеи казахстанского общества.

Предлагаемые принципы национальной идеи направлены на то, чтобы эти результаты ощущал не мифический среднестатистический человек, а каждая конкретная семья. Национальная идея направлена на то, чтобы достижение и развитие благосостояния народа, его экологическое благополучие превращалось в каждодневные практические экономические, социальные и экологические результаты.

Необходимо воссоздание новой казахстанской идентичности на основе общенациональной идеи, преодолевающей социокультурные разломы как самого казахского этноса, так и других народов страны. Базовым основанием должны служить модернизированные традиционные ценности – мобильность, открытость, толерантность, справедливость, независимость, патриотизм, синтез которых с современными либеральными ценностями станет ключевым условием для формирования универсальной идеологии современного казахстанца. Опыт государственного строительства древних номадов показывает, что именно эти ценности были смыслообразующим основанием кочевых империй, в которых складывались благоприятные условия для мультикультурного, неконфликтного и продуктивного развития. Утверждение нового демократического миропорядка, основанного неиерархичности политических идеологий и предпочтений, с признанием самоценности цивилизационного и культурного многообразия мира меняет привычный политический спектр, уводя нас от традиций одновариантных решений, монизма социально-политической жизни. Только на путях таких решений мы сможем построить действительно открытое общество.

Казахстан – светское демократическое государство. Это соответствует ее поликонфессиональным, многонациональным и коллективистским национальным ценностям. Поэтому в Казахстане предпочтение может быть отдано политической идеологии светского и демократического характера.

В Казахстане, как известно, не раз пропагандировались идеи идти западным или восточным путем. Однако опыт цивилизационного взаимодействия свидетельствует, что успехов в развитии государство достигает на пути синтеза восточных, западных и национальных ценностных ориентаций. Прежде всего, Казахстан должен ориентироваться на имеющиеся традиции, менталитет казахстанцев. Помимо этого, необходимо учитывать, что идеи демократической идеологии Запада по многим позициям исчерпали свои исторические возможности, пойти поэтому по пути чистого неолиберализма, неоконсерватизма, социал-демократии в их исторически сложившихся модификациях, означает вернуться в прошлое человеческой цивилизации. Поэтому перед казахстанским обществом стоит большая, но ответственная задача – создание единой концепции государственной идеологии.

Государственная идеология представляет собой систему знаний и ценностей, задающих цели и ориентиры развития общества. Она, входя в систему государственности, легитимизирует деятельность ее властных структур. Давая представление о лучшем устройстве будущего общества, к которому должны стремиться люди, регулирует поведение граждан в обществе. Поэтому, государственная идеология, с одной стороны, должна направлять деятельность государственной власти, а с другой – управлять поведением людей.

В результате объявленной официальной деидеологизации в Казахстане была разрушена прежняя идеологическая структура общества. Вместе с тем, на протяжении истории государственные идеологии являлись духовным фундаментом развития общества. После распада СССР и краха коммунизма перед Казахстаном встала проблема выбора пути развития. Каким будет выбор – это зависит от конкретно-исторической ситуации, сложившейся в Казахстане. Исходя из тенденций глобального развития, некоторые исследователи полагают, что будущее всего человечества связано не с технотронным обществом, абсолютизирующим технологическую сторону прогресса, и не с коммунистической перспективой, в которой человек превращается в безликую часть тоталитарного целого, а с гуманистическим обществом. Поэтому в процессе становления нового казахстанского общества будет осуществляться его ориентация на производство духовных ценностей. В связи с этим важнейшей государственной проблемой общества гуманизма будет повсеместное производство знаний, а производство материальных товаров станет результатом производства знаний. Гуманистическое общество будет обществом знаний.