Интерпретационная техника и тактика (некоторые аспекты)

В юридической науке традиционно выделяются четыре основных “способа” толкования: грамматическое, логическое, систематическое и историческое.

На примере грамматического толкования мы постараемся более подробно показать место и роль интерпретационной техники и тактики в ИП.

Как уже было отмечено ранее, грамматическое толкование включает определенные средства (технику), принципы, способы и правила юридического толкования (тактику). Таким образом, оно представляет собой определенную технологию преобразования одного текста в другой, путем использования соответствующей техники и тактики позволяет раскрыть подлинное содержание юридического предписания. В литературе данная процедура представляется некоторым авторам (Т.В. Губаевой и др.) в качестве перифразы (греч. peri = вокруг + phraso = говорю) исходных юридических формул, замены их другими словами и описательными оборотами, передающими тот же смысл правового предписания, но с необходимыми уточнениями, большей ясностью и наглядностью, выделением существенных и дополнительных признаков объекта толкования и т.п. (см. [122. С. 151-152; 125]).

К средствам грамматического толкования относятся графические знаки (например, буквы, служащие для обозначения на письме звуков речи), слова, которые делятся на определенные лексико-грамматические разряды, называемые частями речи (существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наречие и т.п.), словосочетания, предложения, знаки препинания и т.п.

Буквы в ИП используются в качестве объектов ИД, а также для текстового изложения истолкованного правового предписания. Самостоятельно буквы выступают, например, в качестве предлогов (в, о, с, у, к и др.) и союзов (и, а и др.). Строчными (маленькими) и прописными (заглавными, большими) буквами могут обозначаться отдельные части (разделы, пункты и т.п.) в толкуемых актах (см., например, Свод законов США, УК РФ), а также интерпретационных актах (см., например, постановление Пленума Верховного Суда СССР № 18 от 22 декабря 1964 г.), аббревиатуры (НДС, МАК).

Слова представляют одну из основных единиц языка, с помощью которой выражается юридическая и иная действительность. В ИП особенно важно учитывать полисемию (многозначность слов), полисемичные дефекты в правовых предписаниях и пути их преодоления в процессе грамматического толкования.

Словосочетания (соединение двух или более слов, связанных грамматически и по смыслу) позволяют отражать более сложные явления, процессы и отношения реальной действительности. Так, словосочетание “дача взятки” указывает предмет действия и его основной признак (см. ст. 291 УК РФ).

Предложения – это основные синтаксические единицы, содержащие сообщение о чем- то, или вопрос, или побуждение. Для них характерна интонационная и смысловая законченность; они представляют собой отдельные высказывания. Например, в ч. 1 ст. 463 ГК РФ записано: “если продавец отказывается передать покупателю проданный товар, покупатель вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи”.

Все предложения различаются как по структуре, так и по своим функциям. В процессе ИП важно учитывать разнообразные типы предложений (полные и неполные, простые и сложные, сложносочиненные и сложноподчиненные, односоставные и двусоставные, утвердительные и отрицательные, распространенные и нераспространенные, повествовательные и побудительные и др.), которые по-разному оформляют юридические веления и распоряжения.

Знаки препинания (точка, запятая, точка с запятой, кавычки, скобки, тире, многоточие и др.) служат для обозначения в тексте границ словесных отрезков, обеспечивают однозначное понимание предложений и текста. Правильно расставленные знаки препинания говорят не только о грамотности автора текста, но и позволяют интерпретатору “уловить” смысл толкуемого юридического предписания, расставить “акценты” на отдельных его положениях. Например, точкой с тире в УК РФ обычно отделяется гипотеза (диспозиция) соответствующей нормы от санкции. Запятая может означать перечисление условий действия нормы, прав и обязанностей, наказаний и т.п. Проиллюстрируем это на примере п. 1 ст. 307 ГК РФ: “в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенные действия, как то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанностей”.

Кроме указанных и иных средств в грамматическое толкование включаются определенные способы и правила, составляющие интерпретационную тактику. Существуют, например, соответствующие способы словосочетания (согласование, управление, примыкание), способы и правила расположения членов предложения (прямое, обратное и т.п.), знаков препинания (морфологические, синтаксические, звуковые и смысловые опознавательные признаки применения пунктуационных правил). Указанные способы и правила подробно разработаны современным языкознанием.

Как и в других разновидностях ЮП, в ИП используется официально-деловой стиль языка*. При этом необходимо иметь в виду особенности языка и стиля правовых актов, служащих объектом ИД, а именно: их официальный и документальный характер, ясность и простоту, максимальную точность выражения юридических велений, лаконичность и компактность, логическую и грамматическую связанность и последовательность изложения, экспрессивную нейтральность и беспристрастность текста, формализм и стереотипность, унифицированность стиля и др. (подробнее о языке права и правовых актов см. [123, 124, 126, 127]).

Безусловно, что указанные особенности языка и стиля характерны и для интерпретационных актов. Однако те или иные цели ИД, а также особенности объектов ИП могут потребовать существенной корректировки перечисленных свойств языка и стиля. Обычно юридические разъяснения бывают менее лаконичными и компактными, но более ясными, точными, описательными и т.п.

В науке и ИП выработаны разнообразные правила грамматического толкования (подробнее см. [95. С. 38 и след.; 89. С. 35 и след.]). К ним, например, относятся, следующие:

1. Если в самом правовом акте указано, в каком смысле нужно употреблять то или иное слово, его следует употреблять именно в этом (легальном) смысле. Например, в обыденной жизни под “должностным лицом” понимается лицо, занимающее какую-нибудь должность. Однако в соответствии с примечанием к ст. 285 УК РФ должностными лицами в статьях гл. 30 УК РФ признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителей власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях России ...

2. При разъяснении того или иного термина следует также исходить из его официальной интерпретации компетентными на то субъектами ИП. Так, суды общей юрисдикции при использовании термина “незаконное приобретение”, “хранение”, “изготовление” наркотических средств должны исходить из тех разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, которые даны им в постановлении № 9 от 27 мая 1998 г. “О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами” [38.1998. 10 июня].

3. Словам и выражениям необходимо придавать то значение, которое они имеют в соответствующем литературном языке, если нет причин и оснований для иной их интерпретации (в международной практике это правило называется “золотым правилом” толкования). Иное, отличное от общеупотребительного значение слов должно быть доказано и аргументировано с помощью других средств и способов толкования.

4. Словам юридических предписаний необходимо придавать тот смысл, в каком они употреблялись в момент издания.

5. Слова должны толковаться не порознь, а в их связи, взаимодействии, системно.

6. Как при определении смысла отдельных слов, так и при установлении содержания юридических предписаний в целом, необходимо учитывать природу предписания (нормативная, индивидуальная и т.п.), стиль его автора.

7. Значение термина, установленного законодателем для данного института (отрасли и т.п.) права, нельзя без достаточных оснований распространять на другие институты (отрасли и т.п.) права. Например, термин “должностное лицо”, используемый в главе 30 УК РФ, нельзя использовать в административном и других отраслях права.

8. Идентичным формулировкам одного и того же правового акта нельзя придавать разное значение, если это не следует из данного акта.

9. Нельзя разным терминам придавать одно значение без достаточных к тому оснований и доказательств.

10. Недопустимо такое толкование, при котором отдельные слова и иные средства закона трактовались бы как лишние.

11. При толковании иностранных слов им придается то значение, которое они приобрели в родном языке, если иное не оговорено в законодательстве реципиента.

12. Слова, относящиеся к той или иной профессии, должны пониматься в соответствии с правилами профессии (verba artis ex arte).

13. Технические термины должны объясняться опытными людьми (vocabula artium explicanda sunt secundum definitiones prudentium). Это правило касается всех специальных терминов.

14. Слова следует понимать в соответствии с их предметом (verba accipienda sunt secundum subjectam materiam).

15. Не следует отступать от обычного смысла слов (non aliter a significatione verborum).

Одним из важнейших, особенно для юристов, является формально-логическое толкование, которое предполагает использование определенных средств, способов и правил логики. Еще древние говорили, что, когда обращается внимание только на правильность языка, очень часто теряется подлинный смысл (saepenumero ubi proprietas verborum attenditur, sensus veritatis amittitur).

К формально-логическим средствам необходимо отнести соответствующие законы, понятия, суждения, умозаключения, аксиомы и т.п.

В литературе отмечается, что существует множество законов логики (тождества, исключенного третьего, достаточного основания и др.), отражающих различные виды связей между суждениями и понятиями, определяющих логически правильные формы разнообразных умозаключений (подробнее см. [13. Ч. 4]).

При толковании права широко используется такой способ, как логическое преобразование. Необходимость его обусловлена спецификой юридической техники, которая приводит порой к несоответствию между смыслом (содержанием) правового предписания и грамматической или иной формой его изложения. “В результате складывается ситуация, – пишет А.Ф. Черданцев, – когда норма права и предложение, которым она выражена, полностью не соответствуют друг другу. Подлежащее в предложении не совпадает с субъектом нормы, сказуемое в предложении выражено глаголом в изъявительной форме, характерной для повествования, вместо использования оборотов с нормативными терминами (обязан, вправе, запрещено и их аналогов). В ходе логического преобразования текст статьи обретает такую форму, при которой субъект нормы совпадает с подлежащим и вместо глагола изъявительного наклонения вводится глагол в сочетании с нормативными терминами” [131. С. 123-124]. Например, в п. 1 ст. 105 УК РФ сказано: “убийство, т.е. умышленное причинение смерти другому лицу, – наказывается лишением свободы на срок от 6 до 15 лет”. Исходя из текстуального выражения данного предписания и толкуя его буквально, получается, что наказывается не преступник, а само действие (убийство). Логическое преобразование п.1 ст. 105 УК РФ позволяет получить более адекватную формулировку: “лицо, совершившее убийство, т.е. умышленное причинение смерти другому человеку, обязано претерпевать меры наказания в виде лишения свободы сроком от 6 до 15 лет”.

При формировании общего юридического предписания (например, при нормативном юридическом толковании) либо его конкретизации (например, при казуальном толковании) большую роль играют логические операции с содержанием и объемом понятий (подробнее см. [128, 129, 132]). Это наиболее распространенная методология исследования в ИД. Исследование понятий предполагает прежде всего характеристику их существенных и несущественных признаков, отдельных видов, типов совместимости (тождества, перекрещивания, подчинения, т.е. отношений рода и вида) и несовместимости (соподчинения, противоположности, противоречия), способов их определения, деления и классификации. Существуют соответствующие логические правила, которые необходимо соблюдать при операции с понятиями. Например, деление понятия должно проводиться только по одному основанию, члены деления должны исключать друг друга (не иметь общих элементов, быть соподчиненными понятиями, объемы которых не пересекаются), эта операция должна быть соразмерной (объем делимого понятия должен быть равен сумме объемов членов деления), непрерывной и т.п. (см. там же).

Здесь важно также подчеркнуть, что основными логическими приемами формирования понятий считаются в литературе анализ, синтез, сравнение, абстрагирование, обобщение и др. (см. там же). Следует особо подчеркнуть, что данные логические приемы и способы используются как при формировании юридических понятий, так и при их интерпретации.

Философскую методологию ИП необходимо выделять в качестве самостоятельной, которая, опираясь на логические, грамматические, исторические и пр. средства и способы познания правовой действительности, явно выходит за их узкие научные и практически-прикладные рамки.

Во-первых, философское толкование нацелено на раскрытие истинного (истины) смысла (содержания) правовых явлений (предписаний, действий и т.п.). В отличие от логической истинности (правильности), в данном случае устанавливается реальное и т.п. знание (правда), адекватно и верно отражающее объект ИП.

Во-вторых, главным методом философского исследования является диалектика, которая хотя и немыслима без правил и законов логики, однако в данном контексте имеет относительно самостоятельную нагрузку. Как известно, диалектическая методология применима в любой области познания и практической деятельности, отражает всеобщие свойства и связи объективной и субъективной действительности. В ИП широко используются принципы всесторонности, активности, детерминизма, восхождения от абстрактного к конкретному и др., а также такие категории, как причина и следствие, содержание и форма, необходимость и случайность, возможность и действительность, качество, мера и пр.

В-третьих, существование философского толкования обусловлено тем, что в праве, как известно, выделяется философское содержание, под которым понимаются “форма и ступень свободы”, “мера свободы”, “внешняя свобода человека”, “естественные права” и т.п. (подробнее см. труды И. Канта, Г. Гегеля, Б.Н. Чичерина и др.). Еще римские юристы сформулировали положение, согласно которому “когда то или иное толкование гражданских свобод вызывает сомнение, оно разрешается в пользу свободы” (quotiens dubia interpretatio libertatis est, secundum libertatem respondendum erit).

Они же указывали на необходимость использования категорий диалектики при толковании правовых явлений: “Verba non tam intuenda, quam causa et natura rei, ut mens contrahentium ex eis potius quam ex verbis appareat” (не так слова надо учитывать, как причину и природу вещи, чтобы намерение договаривающихся сторон могло из этого обнаружиться, а не из слов).

Вопрос об использовании категорий содержания и формы возникает уже при конкретизации объекта ИП. Так, принято считать, что интерпретатор устанавливает обычно содержание, или смысл норм права. На наш взгляд, в процессе ИД раскрывается не только содержание, но и форма юридических предписаний. А для этого, естественно, интерпретатор должен умело оперировать указанными категориями.

Принцип системности, категории “система”, “часть” и “целое”, “элемент” и “структура” относятся к числу основных в философии. Поэтому так называемый “систематический способ толкования” (точнее говорить о “системном толковании”) является важным способом философского толкования. Необходимость системного толкования юридических явлений (предписаний, отношений и т.п.) обусловлена связью различных элементов ПСО. Единство и взаимодействие, например, права, правосознания, ЮП и других правовых явлений позволяет рассматривать любую национальную ПСО как относительно самостоятельное и цельное образование. ПСО – сложноорганизованная система. Здесь, как и в любой системе, прослеживается зависимость каждого элемента (его части, свойства и т.п.) от места, роли и функции этого элемента внутри системы в целом. Кроме того, каждый компонент (право, ЮП и др.) ПСО в свою очередь является относительно самостоятельной подсистемой, элементы которой тесно взаимосвязаны и взаимодействуют между собой.

Проблема философского, и в частности системного, толкования права как важнейшей его части требует, на наш взгляд, самостоятельного, глубокого и всестороннего исследования. Не имея возможности подробно остановиться на этом и других “способах” юридического толкования, кратко наметим некоторые направления в изучении данного аспекта проблемы.

В качестве относительно самостоятельного следует выделить социологическое толкование правовых явлений. В зарубежной юридической науке указанной технологии уделяется весьма пристальное внимание. Например, Ж. Карбонье пишет о социологическом толковании в широком и узком смысле слова. Если социологическое толкование в широком понимании, по его мнению, “состоит в том, чтобы объяснить фактическую жизнь закона, то, очевидно, недостаточно обращаться лишь к тому, что предшествовало его принятию. То, что происходило затем, – это тоже реальность закона, его применение на практике” [23. С. 312-313]. Суть социологического подхода заключается в данном случае в необходимости учета “живой жизни”, реальных фактических обстоятельств в конкретной социально-правовой ситуации. Древние считали, что “наилучшие толкования проистекают из того, что предшествует, и из того, что следует” (ex antecedentibus et consequentibus fit optima interpretatio).

В узком смысле слова под социологическим толкованием понимается использование социологических наблюдений, сравнений, выборочных опросов, тестирования, “института жюри”, материалов ЮП и других социологических методов и средств. Еще древние считали судебную практику и обычаи лучшими “толкователями” законов (“praxis judicum est interpres legum”, или: “optimus interpres rerum usus”). “Если признано, – писал Ж. Карбонье, – что предпочтительнее законодательствовать в соответствии с общественным мнением, чем вопреки ему, то очевидно, что и толковать законы лучше, опираясь на это мнение” [23. С. 315].

Относительно самостоятельным является психологическое толкование. “В договорах, – говорили древние, – следует исходить из намерения сторон, а не из одних только употребленных ими слов” (“in conventionibus contrahentium voluntas potius quam verba spectari placuit”). Любопытно, что многие положения римских юристов в этом плане нашли закрепление в принципах, разработанных Международным институтом унификации частного права (УНИДРУА). Так, в главе 4 Принципов УНИДРУА, посвященной проблеме толкования международных коммерческих договоров, говорится, что при интерпретации договоров (заявлений, действий и т.п.) должны быть приняты во внимание намерения сторон (ст. 4 п. 1, 4.8), цели (ст. 4.2, 4.8), соответствующие знания (ст. 4.2), их разумность (ст. 4.8) и т.п.

Необходимость использования психологических методов и средств познания обусловлена тем, что право, например, имеет свое психологическое содержание (закрепленную волю господствующих в обществе социальных слоев, классов и т.п.), что интерпретатор в той или иной степени вынужден анализировать намерения “законодателя” либо иного компетентного субъекта, принявшего правовой акт, их мотивы, интересы и т.п. Представители “юриспруденции интересов” (Р. Иеринг, Ф. Хек и др.), объединенные в так называемую Тюбингинскую школу, основным принципом толкования считали выявление интересов и намерений законодателя. “Интерпретатор должен прежде всего, путем подготовительных работ определить, какой интерес был решающим в процессе издания закона, а затем исходя из этого интереса и в соответствии с ним объяснить все сомнительные места текста и восполнить пробелы” (см. [23. С. 312].

Известный русский юрист В.М. Хвостов писал, что интерпретатор имеет еще одно внешнее пособие для толкования законов: этим пособием являются так называемые мотивы закона. “В настоящее время, – писал он, – не издают закона, более или менее важного, иначе, как после тщательного его обсуждения в законодательных комиссиях. Подобные комиссии в результате своей деятельности оставляют обыкновенно ряд соображений, которые привели ее к выработке известного текста закона; этими мотивами мы можем пользоваться как данными для толкования законодательной нормы” [133. С. 42-43]. Древние считали мотив душой закона (ratio legis est anima legis).

Необходимость в политическом толковании обусловлена наличием политического (социально-политического) содержания права. Большинство отечественных и зарубежных авторов полагают, что в праве находят закрепление политические потребности и интересы, установки и цели (задачи), программы и т.п. определенных классов, сословий, социальных и политических групп, их объединений и организаций.

Кроме того, интерпретатор тоже принадлежит к определенным группам и социальным слоям общества и вольно или невольно выражает соответствующие установки и интересы. Естественно, что в определенных разновидностях ИД (например, судья в судебном толковании) он должен быть беспристрастным и объективным. Однако этот тезис также не исключает использования в ИД разнообразных методов и средств, разработанных политическими науками, так как для того, чтобы беспристрастно объяснять политические позиции, интересы, решения, задачи (цели) и т.п. субъектов политической жизни, интерпретатору нужно адекватно их познать, в том числе и с помощью политических средств, способов и методов.

Существенную роль в ИП призвано играть этическое толкование. Дело в том, что анализ нравственного содержания права, любых юридических предписаний происходит на основе использования этических понятий, категорий, терминов, методов и правил. Римские юристы, например, считали, что “по делам, где намерения добрые, хотя и причинен материальный ущерб, закону следует давать более гибкое толкование” (in rebus quae sunt favorabilia animae, quamvis sunt damnosa rebus, fiat aliquando extensio statuti).

Мы согласны с авторами, которые пишут, что “правовые нормы и тексты создаются людьми и для людей. Законодатели живут в том же обществе, что и другие их сограждане и, следовательно, разделяют общие с ними этические принципы и ценности” [134. С. 155].

Особо хотелось бы обратить внимание на специально-юридическое толкование. Поскольку при подготовке, издании и изложении правовых актов используются определенные специально-юридические средства, приемы и правила, составляющие юридическую технику и тактику (правотворческую, правоприменительную и т.п.), то эти юридические средства, приемы и правила при интерпретации содержания и формы соответствующих правовых актов будут составлять специально-юридическое толкование.

Указанное толкование на основе данных юридической науки и практики позволяет раскрыть своеобразие правовых предписаний и явлений, особенности юридической терминологии, юридических конструкций (например, договоров, правонарушений и т.п.). Поэтому, как верно пишет С.С. Алексеев, “юридическая наука “служит” толкованию всем своим содержанием, всем арсеналом понятий, категорий, конструкций (а не только путем разработки специальных вопросов толкования)” [135. С. 181].

В качестве самостоятельных некоторые авторы рассматривают функциональный (А.С. Шляпочников, А.Ф. Черданцев и др.) и телеологический (В.В. Лазарев, Т.Я. Хабриева, Н.Е. Таева и др.) способы толкования. Функциональное толкование, на наш взгляд, составляет неотъемлемую часть социологического толкования.

Выделение телеологического (способа) толкования вызвало возражение среди многих отечественных авторов (А.С. Пиголкина, А.Ф. Черданцева, П.С. Элькинд и др.). Так, А.С. Пиголкин полагает, что “выяснение цели является результатом исследования, а не одним из приемов исследования” [98. С. 95]. “Задачу выявления цели правовой нормы имеют все доступные приемы толкования, а не только один из них”, – пишет П.С. Элькинд [113. С. 113]. А.Ф. Черданцев указывает, что действительно интерпретатор в ходе толкования оперирует целями института и определенной нормы. Но они (цели) устанавливаются, по его мнению, путем использования разных способов толкования (языкового, исторического, системного и т.д.). А цель – это результат, который достигается действием, функционированием института или отдельной правовой нормы. В целях проявляются их функции. Поэтому использование цели в ходе толкования он относит к функциональному толкованию [136. С. 334-335]. По нашему мнению, телеологическое толкование составляет неотъемлемый элемент психологической интерпретации.

Можно выделить и иные (исторические, аксиологические, технические и т.п.) средства, способы и правила, которые позволяют раскрыть содержание и форму того или иного юридического предписания и явления, показать их место и роль в ПСО. На наш взгляд, проблема интерпретационной техники, тактики, стратегии и технологии требует в настоящее время самостоятельного, комплексного и обстоятельного научного исследования с опорой на достижение различных наук, юридическую и социальную практику в целом.