Юридические связи и отношения в правовой системе общества: понятия и соотношение

В отечественной и зарубежной науке одни авторы отождествляют понятия «отношение» («общественное отношение», «правовое отношение») и «связь» («социальная связь», «юридическая связь»); другие полагают, что первое («отношение» и т.п.) понятие является более широким по объему, чем второе; некоторые ученые считают, что к «общественным отношениям» можно относить лишь те связи, которые возникают в процессе и результате деятельности людей (см., например, [185. С. 74-84; 186. С. 93; 18. С. 412 и след.]).

Не вдаваясь в суть дискуссии по данному вопросу, хотелось бы обратить внимание на то, что при рассмотрении места и роли юридических связей и отношений в ЮП и ПСО, на наш взгляд, достаточно четко можно увидеть разницу между понятиями «юридическая связь» и «правовое отношение». Правоотношение (далее – ПО) всегда выступает в виде юридической связи (связей), но не всякая юридическая связь является ПО. Рассмотрим этот аспект проблемы несколько подробнее.

Юридические связи, по нашему мнению, представляют собой определенные зависимости, обусловливающие взаимное существование и функционирование относительно самостоятельных, разделенных во времени и пространстве правовых явлений. Данное положение ни в коей мере не противоречит философскому и социологическому истолкованию термина «связь» и «социальная связь» (см. [13. Ч. 6. С. 6-7]).

ПСО, как известно, тесно связана и взаимодействует с экономической и политической системами общества, его социальной и духовной средой. Это, во-первых. Во-вторых, для самой ПСО характерны не только внешние, но и внутренние (необходимые и случайные, существенные и несущественные, горизонтальные и вертикальные, прямые и обратные, жесткие и т.п.) связи, которые раскрывают взаимодействие права и правосознания, права и ЮП, правосознания и ЮП, ЮП и ПО, правосознания и ПО, а также других элементов ПСО. В-третьих, каждый компонент ПСО (право, ЮП, правосознание и т.п.) необходимо рассматривать в качестве относительно самостоятельной подсистемы, которой присущи свой состав элементов и способы взаимодействия, связи их (элементов) между собой. Например, для системы позитивного правалюбого общества характерны связи между: его содержанием и формой; нормами права и нестандартными нормативно-правовыми предписаниями (легальными дефинициями, юридическими рисунками и т.п.); гипотезой, диспозицией и санкцией нормы права; разными видами норм права (регулятивными и охранительными, императивными и т.п.); институтами, отраслями и другими общностями права (см. п. 10.2.4).

В правовом сознании существуют связи между юридической психологией и идеологией, правовыми чувствами и эмоциями, восприятиями и представлениями, мотивами и установками, целями и волей, вниманием и знанием, интересами и т.д. (см. [13. Ч. 10]).

В каждой разновидности ЮП (правотворческой, судебной и др.) имеются юридические связи между: субъектами и участниками, действиями и операциями, средствами и способами их осуществления, процессуальными и документальными формами, задачами и функциями и т.д.

ПО, являясь важнейшей частью ЮП и ПСО, также можно рассматривать в качестве определенной подсистемы, где существуют соответствующие элементы (объекты, участники с их интересами, правомочиями и т.п.), внутренние и внешние связи между этими элементами и иными явлениями. Однако сущность любого ПО выражается в том, что это юридическая связь прежде всего между людьми, их коллективами и организациями, специфическая форма социально-правового взаимодействия (коммуникации) управомоченных и обязанных субъектов права. Еще римские юристы регулируемые общественные отношения обозначали термином «juris vinculum», что означало юридические узы, связи.

Многие выдающиеся дореволюционные юристы также указывали, что ПО – это прежде всего юридическая связь между его субъектами. Например, Л. Петражицкий писал: «Те отношения между двумя сторонами или связи между ними, которые состоят в лежащих на одних и закрепленных за другими долгах, мы будем называть правоотношениями или правовыми связями...» [187. С. 804].

Известный советский юрист Н.Г. Александров отмечал, что «специфика правоотношения ... проявляется в особой форме связи его участников» [188. С. 581].

Без субъектов и участников ЮП, их взаимодействия между собой, нет и не может быть ПО. Мы согласны с Ю.И. Гревцовым в том, что отечественная юридическая наука весьма усложнила и запутала представление о ПО, сделала понятие о нем абстрактным, поскольку оно отрывалось от интересов и устремлений участников этих отношений – живых людей. «Место и роль последних в самом возникновении правовых отношений подменялись то материальными отношениями, то нормой права, то юридическими фактами. Само же правовое отношение оставалось и, увы, продолжает оставаться во многом непонятным и необъясненным. Особенно обойдена вниманием роль субъектов таких отношений в самом возникновении правового отношения и его надлежащем осуществлении...» [189. С. 153].

Какими же признаками обладают ПО? Каковы их место и роль в ЮП и ПСО, основные внутренние и внешние связи? Ответы на эти и другие вопросы имеют не только чисто теоретическое, но и большое практически-прикладное значение.

Не имея возможности достаточно подробно исследовать все вопросы этой актуальной проблемы, рассмотрим наиболее важные, на наш взгляд, и спорные положения. Прежде всего кратко остановимся на основных признаках,которые раскрывают природу ПО.

1. ПО является разновидностью общественных отношений (см., например, [252. С. 728-731]). В литературе данный тезис вызывает возражение со стороны ряда авторов. Так, Р.О. Халфина пишет, что «при таком подходе формы реального отношения отделяются от его содержания и превращаются в самостоятельные отношения. Но тогда, – по ее мнению, – теряется важнейший момент непосредственной связи прав и обязанностей с реальным поведением участников» [200. С. 36-37]. Ю.Г. Ткаченко считает, что вообще «не существует правовых в собственном смысле отношений, а есть лишь правовой способ регулирования общественных отношений» [185. С. 102].

Опасения Р.О. Халфиной нам кажутся напрасными, а вывод Ю.Г. Ткаченко недостаточно аргументированным и обоснованным. Рассматривая ПО как особый вид общественных отношений, мы лишь акцентируем внимание, с одной стороны, на те общие свойства, закономерности развития, существования и функционирования, которые присущи многообразным связям субъектов права в процессе их экономической, политической, социальной, духовной, трудовой, семейной и т.п. жизнедеятельности, а с другой – раскрываем специфическую природу ПО, их взаимодей­ствие с иными общественными отношениями, показываем место и роль ПО в конкретных разновидностях ЮП и ПСО в целом.

2. Правовыми большинство авторов (Н.М. Коркунов, Г.Ф. Шершеневич, Р.О. Халфина, Ю.М. Козлов, А.В. Мицкевич, А.В. Поляков и др.) считают такие отношения, которые урегулированы (предусмотрены) нормами права (см., например, [201. С. 82-83; 200. С. 7, 23 и след.; 18. С. 475-476; 87. С. 168; 112. С. 137; 140. С. 7, 10-11; 170. С. 204]). С.С. Алексеев, например, указывает, что «это связь между лицами, возникающая на основе норм права» [201. С. 82].

Нормативный признак считается одним из существенных, и, как правило, многие ученые берут его за основу при определении ПО. Однако в литературе существует и другая точка зрения, высказанная Е.Б. Пашуканисом, С.Ф. Кечекьяном, А.П. Дудиным, Ю.И. Гревцовым и иными авторами, которые полагают, что возникновение ПО как на ранних стадиях развития ПСО, так и в современных условиях не всегда связано с нормами права (см., например, [2. С. 33 и след.; 189. С. 157 и след.]).

Действительно, даже в романо-германской правовой семье, не говоря уже о ЮП в международной, англосаксонской и иных правовых системах, ПО могут возникать и на основе принципов права, судебных и иных индивидуальных решений (см. ст. 6, 8 ГК РФ, 5 СК РФ).

Таким образом, к правовым относятся такие общественные отношения, которые могут быть опосредованы нормами и принципами права, правоприменительными актами, договорами и иными индивидуальными юридическими актами.

3. Как мы уже отмечали, ПО – это социально-правовая связь между людьми. Мы согласны с Г.Ф. Шершеневичем в том, что «юридическими можно называть только отношения человека к человеку. Следовательно, – продолжает он, – приходится признать неправильным мнение тех, которые готовы признавать юридическими отношениями отношение человека к вещи, как, например, в праве собственности, отношение человека к объективному праву, отношение человека к субъективному праву, как, например, при закладе прав требования, отношения вещи к вещи, как, например, главной вещи к принадлежности» [87. С. 168].

Государство, государственные и негосударственные учреждения, другие организации, выступающие в качестве субъектов ПО, всегда представляют конкретные люди (должностные лица, их представители и т.п.).

4. Правоотношение, по мнению подавляющего большинства авторов, – это конкретная, индивидуализированная юридическая связь между персонально определенными (Иванов, ООО «Бис» и т.п.) субъектами права. Данный признак является одним из принципиально существенных признаков ПО, отличающий его от других видов общественных отношений.

Однако в литературе рядом авторов (С.С. Алексеевым, Н.И. Матузовым, В.С. Основиным, А.В. Поляковым и др.) выдвинута идея о существовании так называемых «общих» («общерегулятивных», «общеохранительных» и т.п.) ПО (см., например, [201. С. 102 и след.; 202. С. 498-510; 205. С. 119-138; 206. С. 14 и след.; 207]). Общие ПО означают «всеобщие связи каждого со всеми и всех с каждым», – отмечает Н.И. Матузов [202. С. 504]. Таковыми, по его мнению, являются «отношения типа государство – государство, государство – гражданин, федерация – субъект федерации, президент – парламент, депутат – избиратель. Сюда же можно отнести все формы взаимодействия различных структур, институтов и ветвей власти, реализацию ими своих функций, статуса, полномочий, работу систем издержек и противовесов или, скажем, отношения, связанные с соблюдением членами общества законов, правопорядка, уголовных, административных и иных запретов, конституционных норм, прав человека. «Все эти отношения, – делает вывод Н.И. Матузов, – выступают как правовые, поскольку регулируются правом, возникают на основе соответствующих юридических установлений» [202. С. 499].

Мы согласны с теми учеными-юристами (Н.Г. Александро­вым, В.К. Бабаевым, А.Б. Венгеровым, Ю.К. Толстым, Ю.И. Грев­цовым и др.), которые считают, что выделение общих (общерегулятивных, общеохранительных и т.п.) ПО недостаточно убедительно, теоретически и практически бесполезно и даже вредно, поскольку «размывает» само понятие «правоотношения» (см. подробнее [208. С. 89; 200. С. 30-31; 209. С. 67-70; 2. С. 76-78; 18. С. 416-417; 210. С. 4-11]).

Действительно, какой смысл в конструировании ПО, где конкретно не определены участники, их субъективные права и обязанности, объекты, юридические факты, не установлена четкая юридическая зависимость между целями и интересами сторон и наступившим результатом. Главный недостаток конструкции общерегулятивных ПО, по мнению Ю.И. Гревцова, состоит в том, что «такая интерпретация правового отношения может дезориентировать исследователя в понимании назначения и роли в механизме осуществления права его основного звена – субъектов общественных правовых отношений, особенно правоприменяющей стороны» [2. С. 78].

Как верно замечает Ю.Г. Ткаченко, в общих правоотношениях мы не видим ни совместной деятельности, ни обмена деятельностью, ни взаимной информации, ни конкретизации и индивидуализации правовых норм (см. [185. С. 144 и след.]).

К этим и иным соображениям против выделения общих ПО нужно добавить следующие. Авторы, разрабатывающие концепцию общих ПО, отождествляют, на наш взгляд, во-первых, любые юридические связи, существующие в ПСО, с ПО; во-вторых, не учитывают тот важнейший момент, что ПО является элементом (частью, формой и т.п.) той или иной ЮП (правотворческой, судебной и т.п.), где персонально определенные субъекты и участники в конкретной социально-правовой ситуации должны быть связаны друг с другом четкими, индивидуализированными правами и обязанностями. Как верно отмечал К. Маркс, «уже самый факт, что это есть отношение, означает, что в нем есть две стороны, которые относятся друг к другу» [211. С. 497-498]. М. Вебер считал, что в основе «социального отношения» лежит «взаимная соотнесенность поведения сторон» [251. С. 632].

В-третьих, ученые, выделяющие общие ПО, в большинстве своем либо отождествляют абстрактные права и обязанности, закрепленные в конституциях и других источниках позитивного права, с субъективными правами и обязанностями, либо полагают, что конкретно определенные субъективные права и обязанности могут возникать прямо из закона и других форм права. Следует иметь в виду, однако, что субъективные права и обязанности возникают на основе конкретных юридических фактов (составов) и в силу этого являются средством конкретизации и индивидуализации общих (абстрактных) конституционных и иных прав и обязанностей. Так, в соответствии с п. 5 ст. 32 Конституции РФ российские граждане имеют право участвовать в отправлении правосудия. Это ни в коей мере не означает, что все граждане находятся в каких-либо ПО с государством, конституционными (уставными) судами, судами общей юрисдикции и т.д.

В-четвертых, некоторые авторы, видимо, полагают, что все юридические предписания (нормативные, праворазъяснительные и т.п.) реализуются только в ПО. Однако в отечественной и зарубежной науке, на наш взгляд, достаточно убедительно доказано, что осуществление правовых предписаний в ПО является лишь одной из важнейших, но не единственной формой воздействия права на общественные отношения (см., например, [200. С. 30 и след., 210. С. 5; 48. С. 314 и след.]). Так, многие нестандартные предписания (например, легальные юридические дефиниции) осуществляются вне ПО. Запрещающие правовые предписания, оказывая превентивное воздействие на поведение людей, вообще направлены на то, чтобы препятствовать возникновению ПО (охранительное ПО в данном случае возникает, как правило, при нарушении юридических запретов). Вне ПО реализуется большинство предписаний, содержащихся в актах толкования и применения права. Нужно также заметить, что многие связи между субъектами и участниками правотворческой, интерпретационной и даже правореализационной практики никак нельзя признать ПО. Например, при разработке отечественными учеными-юристами инициативных проектов уголовного, трудового и других кодексов никакими правотворческими отношениями эти ученые с Государственной Думой РФ связаны не были.

5. В литературе большинство авторов (Н.Г. Александров, А.В. Мицкевич, Ю.К. Толстой, О.С. Иоффе и др.) указывают на то, что ПО следует признавать такие общественные отношения, которые обеспечиваются возможностью государственного принуждения (см., например [163. С. 273-274].

Это положение верно, но лишь отчасти. Государственные средства и формы защиты не исключают того, что каждый вправе защищать свои юридические интересы всеми способами, не запрещенными законом (ст. 45 Конституции РФ). Участники ПО могут обращаться за защитой своих субъективных прав не только в государственные учреждения, но и в органы местного самоуправления, общественные объединения (профсоюзы, общества защиты прав потребителей, правозащитные организации и т.п.) и другие негосударственные организации (объединения адвокатов, средства массовой информации и т.п.), которые в рамках своей компетенции обеспечивают интересы сторон в ПО и способствуют разрешению юридического дела. Нужно заметить также, что российское законодательство допускает самозащиту своих прав и законных интересов (см., например, ст. 12 и 14 ГК РФ).

Поэтому точнее рассматриваемый признак ПО будет звучать следующим образом. Субъективные права и обязанности участников ПО в конкретных разновидностях ЮП могут обеспечиваться мерами государственного и иного (негосударственного) воздействия.

6. ПО являются одной из важнейших форм «жизнедеятельности» права. Как верно отмечал еще Б. Кистяковский, «правовые отношения и индивидуальные права и обязанности представляют наиболее непосредственную и бесспорную реальность права» [187. С. 855].

7. Очень часто в отечественной и зарубежной науке отмечается тот факт, что ПО – это волевые общественные отношения. В ХIХ веке в немецкой юриспруденции сложилась даже целая концепция, «волевая теория ПО», яркими представителями которой были Савиньи, Гельдер и Виндшейд. Особенность их (ПО) волевой природы, по мнению большинства ученых-юристов, заключена в том, что, во-первых, через соответствующие нормативно-правовые предписания в них выражена воля субъектов правотворчества (государственная воля и т.д.); во-вторых, право регулирует общественные отношения путем воздействия на сознание людей, которые должны обладать определенной свободой воли; в-третьих, в большинстве случаев возникновение, изменение и прекращение ПО связаны с волей их участников; в-четвертых, реализация субъективных прав и обязанностей предполагает обычно сознательно-волевые действия сторон; в-пятых, защита субъективных прав и обеспечение исполнения субъективных обязанностей осуществляется, как правило, при помощи волевых актов (решений) компетентных органов и т.д. (подробнее см. [212. С. 154 и след.]).

При характеристике волевой природы ПО важно подчеркнуть три существенных момента. ПО могут возникать, существовать и прекращаться вообще без участия воли одной (обеих) сторон либо вопреки желанию их участников. Кроме того, воля субъектов ПО может не совпадать, а порой и противоречить воле субъектов правотворческой практики, закрепленной в нормативно-правовых предписаниях, и, наконец, самый главный момент – в конкретных разновидностях ЮП очень важно установить, насколько участники ПО осознают соответствующие нормативно-правовые предписания, юридические факты, моменты возникновения, прекращения и т.п. ПО, свои субъективные права и обязанности, необходимость их реализации и т.д. То есть в данном случае анализом только воли субъектов ПО не обойтись, требуется всестороннее изучение целей, мотивов, интересов, знаний и других элементов социально-психического механизма поведения сторон (о его природе см. [13. Ч. 10]). К сожалению, данный аспект проблемы еще мало привлекает внимание ученых-юристов, занимающихся формированием общетеоретической и отраслевых концепций ПО.

8. ПО обусловлены не только правом, индивидуально-конкретными и иными юридическими предписаниями, «потоком сознания», но и экономическими, политическими, нравственными и другими обстоятельствами. Вместе с тем сами ПО с помощью их участников активно воздействуют на все сферы жизни общества. Это воздействие может быть позитивным, когда возникновение и осуществление ПО отвечает назревшим потребностям, либо негативным (например, при совершении их участниками правонарушений).

9. ПО занимает одно из центральных мест в структуре любой ЮП. Возникновение и реализация субъективных прав и обязанностей происходит в конкретных типах (видах, подвидах) юридической деятельности, т.е. с помощью конкретных действий и операций, способов и средств, которые ведут к определенным результатам и последствиям. Наряду с другими юридическими и иными социальными связями ПО обеспечивают взаимодействие между различными элементами ЮП, сохранение ее необходимых свойств и функций при воздействии на нее (практику) разнообразных факторов реальной действительности. Действующие субъекты и участники ЮП, вступая в разнообразные ПО, вносят динамизм в ПСО.

10. Социальное назначение ПО в ЮП заключается в том, что через реализацию субъективных прав и обязанностей их участники удовлетворяют свои потребности и интересы. В связи с этим следует согласиться с Ю.И. Гревцовым в том, что юридическая наука мало обращает внимания на такое полезное свойство ПО, как их способность обозначать, «высвечивать» уровень и степень реального пользования правами и свободами в обществе, а также указывать на декоративность и недостаточную гарантированность закрепленных в действующем законодательстве прав и обязанностей, когда последнее носит не реальный характер, а представлено лишь на бумаге (см. [189. С. 154]).

11. Наряду с правовыми состояниями, разнообразными юридическими связями и системой органов, обеспечивающих реализацию и охрану прав, свобод и законных интересов людей, их коллективов и организаций, ПО составляет важнейший элемент правопорядка в обществе. Так, еще Г. Радбрух писал, что «никакой правопорядок немыслим, если он не выражается в правоотношениях, в субъективных правах и обязанностях» (цит. по [212. S. 130]).

Многие авторы (Д.А. Керимов, С.С. Алексеев, Л.С. Явич, В.В. Борисов и др.) вообще весь правопорядок сводят к системе общественных отношений, урегулированных нормами права, когда участники беспрепятственно осуществляют свои права и неуклонно выполняют возложенные на них обязанности (подробнее см. [213. С. 35-57]).

Мы рассмотрели лишь самые основные, общие признаки, позволяющие отграничить ПО от иных общественных отношений, более четко определить их место и роль в ЮП и ПСО. При этом следует иметь в виду, что существуют разнообразные типы (виды, подвиды) ПО, каждый из которых обладает не только общими, но и специфическими признаками, элементами структуры, содержания, формы, составом участников и т.д. Поэтому исследование разнообразных типов, видов и подвидов ПО, с одной стороны, конкретизирует, а с другой – обогащает общую теорию ПО. Однако этот аспект проблемы логичнее рассмотреть в конце данной главы, когда будут исследованы основания ПО, их структуры, субъекты, объекты, субъективные права, обязанности и другие элементы.