Понятие о психологической информации и способах ее получения

Что такое информация о человеке? Это могут быть кон­кретные знания о конкретном человеке, это могут быть и знания о его близких, о социальной и экономической обста­новке, его окружающей, это могут быть знания, характери­зующие его как биологическое существо и т. п. Все эти знания позволяют судить о поле, возрасте, способах мышления чело­века, его чувствах и желаниях, о его возможностях действо­вать в окружающем мире. О человеке говорят и предметы, созданные и используемые им.

Есть очень интересная точка зрения на происхождение че­ловеческой истории, высказанная академиком Б. Ф. Порш­невым. Она основана на понимании материальных потребно­стей человека, его нужды в конкретных предметах или свойст­вах этих предметов: остром ноже, длинном копье, емком сосуде и т. п. Б. Ф. Поршнев утверждает и убедительно показывает, что норма поведения каждого человека в первобытном обще­стве состояла в том, что он раздаривал результаты своего тру­да. Другими словами, производя больше, чем было нужно для восстановления сил, затраченных на производство, человек стре­мился угостить и одарить других. Как отмечал Б. Ф. Поршнев, «на заре истории лишь препоны родового, племенного, этно­культурного характера останавливали в локальных рамках «расточительство» и тем самым не допускали разорения дан­ной первобытной общины или группы людей»'[1].

«Отдать» - это норма отношений в первобытном обществе, это форма воздействия на другого человека с помощью добы­того из природной среды продукта, средства обеспечения жиз­ненных благ.

Этот продукт- пища, орудие, одежда- выполнял роль регулятора человеческих отношений, так как он нес в себе особый род влияния человека на человека, в котором про­является индивидуальность каждого из них. Это могло вы­глядеть как такой монолог:

- У меня есть острый камень. У тебя нет. Мне его не надо, возьми его себе.

А может быть, такой:

- Возьми орех.

- Беру. Хороший орех. А ты возьми мой банан.

Здесь предметы выполняют свою суггестивную функцию, то есть регулирующую отношения людей с помощью известных им функций предметов. И острый камень, и орех, и банан не просто попали в поле восприятия человека, а они создали соот­ветствующее отношение, которое может быть передано через этот предмет другому человеку. В первом монологе - это от­ношение заинтересованности-незаинтересованности в предме­те, во втором диалоге - это отношения взаимной приязни, про­являемые через обмен продуктами.

Человек может сам проявить отношение к предмету, уви­деть в нем и потребности других людей в качествах предме­та- в его вкусе или остроте, как в наших примерах, но это возможно, по мнению Б. Ф. Поршнева, только потому, что раньше это отношение было проявлено к предмету и его свойствам другими людьми. Те же качества острого камня или вкусного ореха определили его отношение с другим чело­веком, только позже оно становится его индивидуальным отношением, которое будет применяться как воздействие на другого человека.

Это известный закон развития высших психических функ­ций, сформулированный Л. С. Выготским, который говорит о том, что каждая психическая функция была раньше разделена между людьми, а затем стала способом самоорганизации одного человека.

Как писал Б. Ф. Поршнев, организм человека стал произ­водить действия, не диктуемые его собственной сенсорной сферой. Человек стал ориентироваться на значение произво­димых им предметов, на то значение, которое включало в себя человеческие отношения, регулировало их, создавало их.

Чтобы был установлен предел стремлению первобытного человека отдавать и дарить произведенное им, общество созда­ло специальные нормы для регуляции пределов дарения. Это привело к тому, что появилось множество человеческих общ-ностей, обособленных друг от друга по разным, даже случай­ным признакам. Общие нормы регуляции процесса отдавания произведенных благ объединяли их и одновременно ограничи­вали от других общностей. Эти общие нормы и фиксировались в едином для общности людей языке, который выполнял глав­ную функцию - воздействие на другого человека.

Недаром многие лингвисты предполагают, что глаголы древнее, чем существительные, при этом глаголы были снача­ла побудительными, повелительными, воздействующими не­посредственно на действие человека. Повелительную функ­цию выполняет глагол во всех временах: начали! начинайте! начинать! начнем!, отглагольным существительным - начало!

Из изложенной выше гипотезы академика Б. Ф. Поршнева можно выделить следующие особенности информации о че­ловеке: она создана другими людьми и передана человеку через предмет или слово; цель передачи этой информации -воздействие, изменение действий человека; эта информация объединяет человека с одними людьми и одновременно разъ­единяет с другими.

Итак, важнейшее свойство информации об индивидуаль­ности человека - она создана другими, передается ему и после усвоения становится основой саморегуляции.

Однако психологическая информация принимается чело­веком от других людей через воздействие их на него. Это воз­действие имеет разную силу: от минимальной - только слегка меняющей рисунок действий, до максимальной - разрушаю­щей необратимо действия человека.

Видимо, в процессе истории человеческого общества для регуляции силы воздействия людей друг на друга появились специальные механизмы. Можно согласиться с Б. Ф. Порш­невым, что важнейшим приобретением человечества стало молчание как реакция на воздействие или бездействие. Мол­чание, бездействие Б. Ф. Поршнев справедливо называет «во­ротами к мышлению», это первый шаг в становлении внут­реннего мира человека.

Защитные механизмы личности, которые сегодня подроб­но описаны психологами, тоже можно рассматривать как барьеры на пути воздействия одного человека на другого. Проекция, регрессия, вытеснение, замещающая деятельность, сублимация и другие защитные механизмы личности выпол­няют роль фильтров в получении информации о себе от дру­гого человека. В этом проявляется диалектический закон единства и борьбы противоположностей: есть воздействие человека на человека, есть и противодействие человека чело­веку, возникшее и существующее в этом воздействии.

Таким образом, есть возможность описать важнейшее, на наш взгляд, свойство психологической информации - она динамична, каждый ее статистический элемент требует соот­несения с более широким контекстом- прошлым, будущим, настоящим сообщаемой информации. Недаром, характеризуя какого-то человека, обязательно вводится момент временной отнесенное™: как часто? всегда ли он такой, каким представ­ляется сегодня? каким он был раньше? что с ним будет?

Это не случайно, так как содержательно психологическая информация предполагает воздействие, а оно должно быть, как любое действие, спланировано, в нем обязательно есть, говоря словами Н. И. Бернштейна, «модель потребного будущего».

Кроме контекста, информация о человеке во многом будет зависеть от текста его реального поведения, то есть тех про­явлений его индивидуальных особенностей, которые сущест­вуют в настоящее время и доступны для наблюдения другому человеку: это речь, предметы, окружающие человека, это его тело, мимика и пантомима, конкретное пространственное расположение с другим человеком.

Воздействующий человек вносит в этот текст свое пони­мание, свой подтекст, который будет определять его пред­ставление о целях и перспективах воздействия на другого человека. Так воздействующий человек осуществляет отбор содержания в тексте. Конкретным примером этого может быть реакция взрослого человека на грязную одежду ребенка. «Неряха, опять измазался!», «Что с тобой произошло?» или «Расскажи, что с тобой было?» или «Давай помогу почистить платье». Это разное избирательное реагирование воздейст­вующего человека на текст - грязную одежду ребенка.

Таким образом, информация о себе, которую получит ре­бенок через реакцию взрослого, определяет не только харак­тер воздействия взрослого, но и контекст и подтекст этого воздействия, который он сможет создать своей реакцией на слова взрослого.

Исследователи мифов (М. И. Стеблин-Каменский) отме­чают, что в лексике мифов последними по времени появления в тексте оказались слова, которые сегодня лингвисты назы­вают средствами субъективной ментальности. Это те языко­вые средства, которыми люди непосредственно выражают свое отношение в модальностях: нравится - не нравится, весе­ло - грустно и т. п.

Этот факт, по нашему мнению, позволяет говорить о посте­пенном расширении содержания психологической информа­ции, которая, кроме действий и предметов, стала включать чувства, оценки человека. Действия человека для краткости их описания могут быть описаны в модальности: «я могу». Это может быть модальность как взаимодействующего человека, так и реагирующего на воздействие: «я хочу». Обе эти модаль­ности - «я хочу» и «я могу» - отражают динамические моменты воздействия людей друг на друга, так как они включают не только текст, но и подтекст, и контекст этого воздействия.

Относительно статичные, фиксированные во времени мо­менты воздействия человека на человека можно описать с помощью модальностей: «я думаю», которая всегда предмет­на, ориентирована на свойства или свойство предметов мира человека. Другая модальность - «я чувствую» - отражает отношение человека.

Введенные нами модальности - «я могу», «я хочу», «я ду­маю», «я чувствую»- позволяют описать и систематизиро­вать информацию, которую получает и использует воздейст­вующий на другого человека человек. В то же время, согласно закону Л. С. Выготского о происхождении высших психиче­ских функций, в этих же модальностях она может быть опи­сана и реагирующим на воздействие человеком.

Это допущение - введение модальностей в описание содер­жания психологической информации - позволяет сделать рабо­ты по развитию психики человека А. Н. Леонтьева, Л. С. Вы­готского и др.

Ссылкой на эти работы, особенно на работы Б. Ф. Поршне-ва, нам хотелось показать, что человек получает информацию о себе от другого человека через воздействие этого другого на себя. В этом воздействии рождается то, что будет позже состав­лять представление человека о себе, его образ «Я», его мотивы, ценности, способы мышления, восприятия и т. п. - то, что тради­ционно называют знанием о внутреннем мире человека или пси­хологическим знанием. Нам казалось важным подчеркнуть, что это знание динамично. В силу этого возникает важнейший во­прос о критериях истинности этого знания, о его достоверности.

Ответ на этот вопрос непосредственно связан со способа­ми получения психологического знания, того знания, которое определяет воздействие одного человека на другого. Анализ способов получения знаний о другом человеке показывает, что на сегодняшний день можно выделить четыре относи­тельно независимых реальности жизни, в которых представ­лено это знание.

Во-первых, это конкретные знания о людях, которые чело­век получил в процессе своей жизни. Он проверил их на ис­тинность и достоверность событиями своей индивидуальной судьбы, другого критерия нет. Человек применяет эти знания в воздействии на других людей, на конкретного человека и таким образом делает их доступными для окружающих. Эти знания можно назвать житейскими, а основанное на них воз­действие на человека - житейской психологией. В этом смыс­ле каждый из нас обладает таким знанием, проверенным на достоверность личными переживаниями. Эти знания, такие, как любовь, носят своего рода эталонный характер, ограни­чивая или расширяя рамки возможного воздействия на дру­гого человека.

Во-вторых, это обобщенные знания о людях, которые че­ловек получил в относительно замкнутой группе людей-семье, производственном коллективе, школьном классе и т. п. Это знание проверено на истинность, достоверность жизнью этой группы, входит в систему ее ценностей как регулятор отношений между членами этой группы и всей группы с дру­гими общностями людей.

К отдельному человеку эти знания применяются через сис­тему группового воздействия, в свою очередь он сам исполь­зует их как материал для саморегуляции, при взаимодействии в группе и с другими общностями людей.

Материал такого рода знания широко представлен в ва­риантах речевых стереотипов и стереотипах воздействия, существующих в группах. В известном смысле сюда относятся ритуалы, обряды, традиции и также пословицы и поговорки, содержащие знания о других людях.

Эти знания можно назвать обыденными, а основанное на них воздействие на другого человека - обыденной психологи­ей, которая позволяет предвидеть последствия поведения человека в относительно замкнутой группе людей.

В-третьих, это обобщенные знания о людях, которые по­лучены относительно небольшой группой людей - ученых, поставивших своей целью получить обобщенное, законо­мерное, достоверное знание о людях, специально проверенное на истинность и достоверность. Эти ученые - психологи и представители смежных наук о человеке, в первую очередь естествознания, - пользуются специальными приемами по­лучения достоверного знания, которые называются метода­ми науки. Для них очень важно обсуждение вопроса о соот­ветствии методов науки и ее предмета. Предмет науки о человеке - человек в целом или его отдельные качества, от­сюда постоянный вопрос о связи и взаимодействии различ­ных качеств человека, например возраста и типа мышления, пола и способов организации деятельности и т. п. Для полу­чения обобщенного, закономерного знания очень сущест­венным является вопрос о формах выделения этого знания, фиксации и передачи его даже в группе ученых, исследую­щих человека. Это вопрос об основных научных категориях, в которых может быть получено, проверено и передано обобщенное знание.

Ученые пользуются такими научными категориями, как активность, деятельность, индивид, личность, потребность, способность и т. п.

Содержание этих категорий проверяется с помощью экс­перимента или наблюдения. В эксперименте или наблюде­нии получают факты, которые специально проверяют на достоверность и истинность с помощью статистических методов. Для этого используют сложный математический аппарат, позволяющий зафиксировать найденную законо­мерность как истинную.

Результатом работы ученых является некоторая обобщенная закономерность (см. рис.).

Очевидно, что есть люди, которые обладают этим каче­ством минимально, а есть лю­ди, которые обладают им в большей степени.

При использовании этого знания для воздействия на чело­века встанет вопрос о степени выраженности этого качества у конкретного человека. По сути дела, найденную закономер­ность придется предельно конкретизировать.

Какое знание о человеке требуется в реальной практической жизни? Обобщенное, закономерное или конкретизированное?

Ответ, видимо, лежит в такой плоскости: при воздействии на группу людей - обобщенное, закономерное, чем больше группа, тем более вероятно, что она примет это воздействие и будет реагировать по найденной закономерности. При воз­действии на одного человека обобщенного закономерного знания может оказаться недостаточно, вариантов человече­ской индивидуальности бесчисленное множество. Этот факт требует наличия постоянного механизма конкретизации обоб­щенного закономерного знания о человеке.

Итак, обобщенное, закономерное знание о человеке, полу­ченное группой людей-ученых, проверивших это знание на достоверность с помощью специальных методов, может быть названо научным или академическим. Организуемое на его основе воздействие на человека представляет собой академиче­скую психологию.

Надо сказать, что с момента своего появления на свет на­учная, академическая психология переживала не один глубо­кий кризис, связанный с поисками своего предмета исследо­вания и соответствующих ему методов. Иллюстрацией этого может служить вся история психологии от В. Вундта до на­ших дней. На сегодняшний день любой ученый начинает с уточнения предмета своей науки, который кажется таким очевидным и тем не менее бесконечно сложным для изучения.

Относительная замкнутость круга ученых, изучающих че­ловека, неоднозначность в описании и интерпретации фактов жизни человека приводят к тому, что общественный интерес к их работам сравнительно невысок. Достаточно в этом плане посмотреть на тиражи научных психологических журналов, выпускаемых в СНГ, которые очень невелики.

В то же время в обществе всегда была и есть острая по­требность в информации о человеке, которая удовлетворя­лась бы на уровне житейской или обыденной психологии.

Специфический язык науки о человеке делал ее малодос­тупной для людей, занятых практическим воздействием на других, в первую очередь это представители педагогических и других, ориентированных на человека, профессий.

Другая особенность научного, академического знания, затрудняющая его применение, состоит в том, что использователь этого знания должен видеть исходные моменты по­лучения этого знания - позицию автора (авторов) законо­мерного знания. Он не только должен ее выделить, но и включить специальным действием в обоснование своих воз­действий на другого человека. Другими словами, чтобы применить научное знание о человеке, надо отрефлексировать его происхождение (контекст) и соотнести с реальной ситуацией, с реальным поведением конкретного человека (текстом). При этой рефлексии важно не потерять и свой подтекст действия - ради чего, с какой целью я его (это зна­ние) применяю.

Вот эту-то процедуру и затрудняются произвести люди, пытающиеся использовать закономерное, достоверное на­учное знание.

Трудности определяются прежде всего, на наш взгляд, тем, что они видят конкретного человека сквозь призму своего профессионального подтекста, сужающего видение человека до нескольких, если не до одного," качеств. Так, для врача другой человек - больной, для учителя - ученик, для актера - зритель, для парикмахера - клиент, для продавца -покупатель и т. п. Это приводит к невольному искажению любой обобщенной, закономерной, научной информации о человеке или переводит воздействие на другого человека на уровень житейской или обыденной психологии.

Итак, смысл и цель академической психологии- получе­ние закономерного, достоверного знания о человеке. Это знание является отчужденным от жизни самих ученых, так как проверяется на достоверность не их личными судьбами и переживаниями, а специальными научными методами, кото­рые имеют значение для относительно небольшой группы людей - ученых.

Это обобщенное, закономерное знание может быть дол­гое время не востребованным, если в обществе нет заинтере­сованности в организации обоснованного и целенаправлен­ного воздействия на группы людей или на отдельного чело­века. Вот тогда и возникает необходимость использовать это знание. Однако его особенность состоит в том, что оно требует специального «перевода» на язык непосредственно­го воздействия. Появляется потребность в специальных средствах такого «перевода», чтобы в процессе конкретиза­ции обобщенного знания не было потеряно его главное ка­чество - достоверность.

Как писал академик А. Ф. Лосев, «наука, конечно, не есть жизнь, но - осознание жизни, и если вы - строители науки и творцы в ней, вам волей-неволей придется запереть­ся в своем кабинете, окружиться библиотекой и хотя бы временно закрыть глаза на окружающее. Жизнь не нуждает­ся в науке и в диалектике. Жизнь сама порождает из себя науку и диалектику. Нет жизни, нет верного восприятия жизни, - не будет ничего хорошего и от диалектики, и ника­кая диалектика не спасет вас, если живые глаза ваши - до диалектики - не увидят подлинной и обязывающей вас дей­ствительности»[2].

Таким образом, достоверное, обобщенное знание о чело­веке, само по себе существующее в культуре в виде научных текстов, не может стать содержанием информации о другом человеке. Оно должно быть трансформировано особым обра­зом. Каким?

Ответ на этот вопрос дает анализ ситуации появления в психологической науке нового направления- практической психологии. В отечественной психологии время появления этой отрасли психологии насчитывает несколько лет, доста­точно посмотреть психологические журналы пятилетней дав­ности, там нет еще такой рубрики.

В целом появление практической психологии можно связать с формированием социального заказа на обоснованное воздей­ствие на человека и группы людей. По нашему мнению, это вызвано тем, что по мере развития общества резко возросла зависимость больших групп людей от действий одного челове­ка и относительно небольших групп людей (например, ученых-атомщиков или экологов). Решения и действия одного человека или группы людей ведут к последствиям, измеряемым в преде­лах не только одной страны или ряда стран, но и в масштабе планеты. Достаточно вспомнить аварию на ЧАЭС или решение вопроса о войне с Ираком.

Отсюда и возрастание общественного интереса к пробле­мам человека, его индивидуальности, к возможностям воз­действия на человека. Эти обстоятельства и привели к созда­нию практической психологии, предметом изучения которой является индивидуальность, неповторимость человека и кон­кретных обстоятельств его жизни. При этом практическая психология ставит своей задачей не только изучение индиви­дуальности человека, но и обоснование воздействий на него с целью проявления возможностей человека.

Чтобы получить знание об индивидуальности человека, практический психолог должен обладать обобщенным знани­ем, которое он будет использовать, исследуя конкретную жизненную ситуацию конкретного человека. Это обобщенное знание о человеке, научное, достоверное обеспечит ему реф­лексию на содержание своего житейского опыта и позволит пользоваться критериями научной, а не житейской психоло­гии, при анализе индивидуальности человека и конкретных обстоятельств его жизни.

Таким образом, информация о человеке, которую получа­ет и использует практический психолог, это конкретные зна­ния о конкретном человеке, полученные на основе обобщен­ной научной теории.

Обобщенная научная теория - это способ мышления прак­тического психолога о человеке. Способ, который, в отличие от житейской психологии, может быть выделен и проверен на достоверность.

Таким образом, психологическая информация, полученная в практической психологии, дополняет и уточняет обобщен­ное психологическое знание, в свою очередь, она обеспечива­ет обоснование для воздействия на человека в работе практи­ческого психолога.