КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава 1. Отправляясь в одиночное плавание. 23 страница
С этих позиций в последние 15 лет своей жизни С.Л.Рубинштейн теоретически и экспериментально разрабатывает вместе со своими учениками концепцию психического как процесса, являющуюся новым этапом в развитии и применении к психологии методологического принципа субъекта деятельности (точнее можно было бы сказать, субъектно-деятельностного подхода). В философии он в это время создает оригинальную концепцию человека, представленную в его рукописи "Человек и мир", посмертно, но с купюрами, опубликованную в однотомнике его работ "Проблемы общей психологии" (1973, 1976).
Теория психического как процесса разрабатывалась главным образом на материале психологии мышления. Поэтому специфику данной теории можно выявить особенно четко путем сопоставления главы о мышлении в "Основах общей психологии" с монографией Рубинштейна "О мышлении и путях его исследования", раскрывающей преимущественно процессуальный аспект человеческого мышления. В "Основах..." 1946 г. мышление выступает главным образом как деятельность субъекта. Иначе говоря, Рубинштейн раскрывает здесь мотивационные и некоторые другие личностные характеристики мышления как деятельности в ее основных компонентах (цели, мотивы, интеллектуальные операции и действия и т.д.). А в книге 1958 г. мышление рассматривается уже не только как деятельность субъекта (т.е. со стороны целей, мотивов, операций и т.д.), но и как его регулятор, как психический познавательно-аффективный процесс (анализа, синтеза и обобщения познаваемого объекта).
Термин "процесс" в очень широком смысле постоянно используется в психологии (например, в "Основах..." 1946 г.) и во многих других науках. Но в трудах Рубинштейна последних лет его жизни данный термин применяется в строго определенном значении. В "Основах..." 1946 г., в главе о мышлении, есть раздел "Психологическая природа мыслительного процесса", в котором под процессом понимается очень многое: действие, акт деятельности, динамика, операция и т.д. Особенно важными кажутся следующие положения: "Весь процесс мышления в целом представляется сознательно регулируемой операцией"; "Эта сознательная целенаправленность существенно характеризует мыслительный процесс... Он совершается как система сознательно регулируемых интеллектуальных операций" и т.д. Легко видеть, что мыслительный процесс по существу отождествляется здесь с интеллектуальной операцией или системой операций, регулируемых на уровне рефлексии. Это и есть один из компонентов личностного (прежде всего деятельного) аспекта мышления. Иначе говоря, мышление исследуется в "Основах" 1946 г. главным образом лишь в качестве деятельности, но не процесса (в узком смысле слова).
Переход к изучению мышления как процесса был необходим для более глубокого раскрытия именно психологического аспекта деятельности и ее субъекта. Субъект, его деятельность и ее компоненты (цель, мотивы, действия, операции и т.д.) исследуются не только психологией, но в первую очередь философией, социологией, этикой и др. И потому разработанная С.Л.Рубинштейном и А.Н.Леонтьевым схема анализа деятельности по этим компонентам необходима, но недостаточна для психологической науки.
Например, с точки зрения теории психического как процесса, действия и операции всегда являются уже относительно сформированными применительно к определенным, т.е. ограниченным, условиям деятельности. В этом смысле они недостаточно пластичны и лабильны, что и обнаруживается в новой, изменившейся ситуации, когда они становятся не вполне адекватными. В отличие от действий и операций психическое как процесс предельно лабильно и пластично. По ходу мыслительного процесса человек все более точно раскрывает конкретные, постоянно изменяющиеся, все время в чем-то новые условия своей деятельности, общения и т.д., в меру этого формируя новые и изменяя прежние способы действия. Следовательно, мышление как процесс является первичным и наиболее гибким по отношению к действиям и операциям, которые в качестве вторичных и менее гибких компонентов возникают и развиваются в ходе этого процесса как его необходимые формы.249
Особенно важно отметить также, что процесс мышления, восприятия и т.д. протекает преимущественно неосознанно (это обстоятельство недостаточно учитывалось в "Основах..." 1946 г., поскольку в них акцент делался на сознательной регуляции операции). Но мышление как деятельность – на личностном уровне – регулируется субъектом в значительной степени осознанно с помощью рефлексии. Рубинштейн в 1958 г. специально подчеркивает различие и взаимосвязь между обоими этими аспектами мышления: "Ясно, что процесс и деятельность никак не могут противопоставляться друг другу. Процесс – при осознании его цели – непрерывно переходит в деятельность мышления".250
Таким образом, изучение процессуального аспекта психики означает более глубокое психологическое исследование субъекта и его деятельности. Без раскрытия психического как процесса невозможно понять возникновение и формирование таких компонентов деятельности, как цели, операции и т.д., и вообще психологическую специфику соотношения между ними. Иначе говоря, взаимодействие человека с миром изучается не только на уровне деятельности, но и "внутри" нее, на уровне психического как процесса. Это одна из линий соотнесения "Основ..." 1946 г. с последующими трудами Рубинштейна.
* * *
Во всех своих психологических исследованиях Рубинштейн выступает прежде всего как методолог и теоретик, последовательно и органично объединяющий в целостной системе теорию психологии, ее историю и эксперимент. Именно так он строил свою концепцию и, подвергая критическому разбору другие концепции, выделял в них прежде всего теоретическое ядро. Именно так он рассматривал теории гештальтистов, В.М.Бехтерева, П.П.Блонского, Л.С.Выготского и многих других. Весьма критически анализируя, например, рефлексологическую теорию позднего Бехтерева, он вместе с тем высоко оценивал некоторые его экспериментальные работы.
В особом разборе нуждается, как нам кажется, вопрос об отношении С.Л.Рубинштейна к культурно-исторической теории Выготского. Со слов Рубинштейна и ученицы Выготского Ж.И.Шиф нам известно, что в начале 30-х гг. в своих беседах с Л.С.Выготским С.Л.Рубинштейн в целом не согласился с основными положениями его теории, хотя поддержал ряд его идей и находок по многим частным проблемам. Свое мнение об этой теории он изложил потом в своих "Основах..." 1935, 1940 и 1946 гг. и совсем кратко в книге "Принципы и пути развития психологии" (1959). Наиболее подробно его позиция представлена в "Основах..." 1940 г., где по количеству ссылок Выготский занимает первое место среди советских психологов.
Основной недостаток культурно-исторической теории Рубинштейн справедливо усматривает в дуалистическом противопоставлении культурного развития ребенка его натуральному развитию. Однако он тут же специально подчеркивает: "Критикуя эти теоретические установки Выготского, надо вместе с тем отметить, что Выготский и его сотрудники имеют определенные заслуги в плане развития ребенка".251 Такое признание заслуг Выготского сделано, несмотря на то что после известного постановления (1936 г.) ЦК ВКП(б) "О педологических извращениях в системе наркомпросов" все психологи, связанные с педологией (например, П.П.Блонский и Л.С.Выготский), были подвергнуты разгромной критике и их книги были изъяты из библиотек (тем не менее в сводную библиографию своих "Основ..." Рубинштейн включает некоторые работы обоих авторов).
Однако в целом Рубинштейн с момента возникновения культурно-исторической теории не разделял ее главных идей. По его мнению, ее основной недостаток состоит в следующем: "Слово-знак превращается в демиурга мышления. Мышление оказывается не столько отражением бытия, возникающим в единстве с речью на основе общественной практики, сколько производной функцией словесного знака".252 Здесь Рубинштейн правильно отмечает главное различие между теориями Выготского и своей. В первом случае слово-знак является ведущей движущей силой психического развития ребенка. Во втором человек и его психика формируются и проявляются в деятельности (изначально практической), на основе которой ребенок овладевает речью, оказывающей затем обратное воздействие на все психическое развитие.253 Иначе говоря, это и есть различие между недеятельностным (знакоцентристским) подходом Выготского и деятельностным подходом Рубинштейна (в "Основах..." 1946 г. Рубинштейн не воспроизвел своих главных возражений против культурно-исторической теории).
Многие другие психологи примерно так же оценивали в то время (и позже) теорию Выготского. Например, в обобщающей статье "Психология" А.Р.Лурия и А.Н.Леонтьев писали, что в начале 30-х гг. "наиболее значительными являются экспериментальные исследования развития памяти, мышления, речи и других психических процессов, принадлежащие Л.С.Выготскому (1896-1934) и его сотрудникам... Однако в этих работах процесс психического развития рассматривался вне связи его с развитием практической деятельности и таким образом непосредственно выводился из факта овладения человеком идеальными продуктами (речь, понятия)...".254 В списке литературы к данной статье Лурия и Леонтьев указывают "Основы психологии" С.Л.Рубинштейна (2-е изд. М., 1939).255
П.И.Зинченко, П.Я.Гальперин, Е.А.Будилова, Д.Б.Эльконин и другие тоже не раз отмечали, что теория Л.С.Выготского построена на основе не-деятельностного подхода.256 Тем не менее в последние годы своей жизни и вопреки своим предшествующим оценкам А.Н.Леонтьев сделал следующий вывод: "Он (Выготский) сумел увидеть, что центральной категорией для марксистской психологии должна стать предметная деятельность человека. И хотя сам термин "предметная деятельность" в его трудах не встречается, но таков объективный смысл его работ, таковы были и его субъективные замыслы".257 Часть психологов согласилась с данным выводом.
Сложилась парадоксальная ситуация. С одной стороны, на протяжении последних 60-65 лет сформировалась вполне аргументированная точка зрения на культурно-историческую теорию Выготского как не-деятельностную в своей основе. Эту позицию разделял и развивал, в частности, Рубинштейн. С другой стороны, лет 20-25 назад возникла противоположная и почти никак не аргументированная точка зрения, согласно которой именно Выготский является чуть ли не основоположником деятельностного подхода; причем сторонники данной позиции, по существу, игнорируют противоположные взгляды.258
В этой связи, очевидно, можно и нужно надеяться, что новое издание "Основ общей психологии" Рубинштейна – наиболее обширного психологического труда по проблемам природы психического, сознания, личности и деятельности – создаст благоприятные условия для успешного разрешения вышеуказанной ситуации и повышения уровня как научных дискуссий, так и всей исследовательской культуры.
Выход в свет нового издания "Основ..." – важное событие в жизни психологического сообщества.
Эта монография – новаторский фундаментальный труд, в котором автор последовательно и систематически разработал и конкретно реализовал все исходные методологические принципы: принцип личности, развития, отражения и отношения и принцип единства сознания и деятельности (названный впоследствии субъектно-деятельностным подходом).
Талант настоящего ученого в сочетании с энциклопедической образованностью, мужество, честность и принципиальность в борьбе за истину, за высокую культуру нашей науки даже в условиях культа личности Сталина, умение организовать коллективную работу своих учеников и сотрудников – все это обеспечило ему заслуженный успех в подготовке и написании его первой капитальной монографии. В ходе творческой критической переработки почти всей советской и зарубежной психологии по состоянию на 30-е и 40-е гг. и в результате своих теоретических и экспериментальных исследований Рубинштейн развил в этой монографии оригинальную целостную систему психологической науки, основанную на ее новейших достижениях и новой философской парадигме. По глубине теоретического обобщения, тонкости анализа и многостороннему охвату эмпирического материала этот его энциклопедический самобытный труд до сих пор не имеет аналогов в отечественной и зарубежной философско-психологической литературе.
Это фундаментальное исследование в значительной степени сохраняет свою актуальность и для наших дней, прежде всего в своих методологических установках и теоретических обобщениях, раскрывающих исходные основы психологического изучения человека, его сознания, деятельности, поведения и т.д. Эта монография по-прежнему живет, используется и цитируется в ряде новейших психологических работ как авторитетный и надежный первоисточник многих исследований, начатых или продолженных на ее основе. Ее переводы и сейчас издаются в разных странах, Например, в 1986 г. эта книга опубликована в Японии, в 1984 г. вышло ее 10-е издание в Берлине (первое издание – в 1958 г.). Новое, четвертое издание "Основ общей психологии" возвращает нас к прошлому – к одному из истоков психологической науки в СССР и вместе с тем ведет в будущее, поскольку в этом, как и в любом другом фундаментальном труде, есть еще много потенциального, неосвоенного, неожиданного.
К.А.Абульханова-Славская,
А.В.Брушлинский
Предисловие переводчика.
В Большой Советской Энциклопедии Ли Куан Ю посвящена статья длинойменее 500 печатных знаков: "Ли Куан Ю (р. 16.9.1923, Сингапур),государственный деятель Сингапура. По образованию юрист. С 1951 занималсяадвокатской практикой в Сингапуре. В 1951-59 участник профсоюзного движения.В 1954 избран генеральным секретарем Партии народного действия. В 1955 сталдепутатом Законодательного собрания. После всеобщих выборов 1959, когдаПартия народного действия собрала большинство голосов, получил постпремьер-министра Сингапура". Биографический словарь еще лаконичнее: "Ли КуанЮ (р. 1923), премьер-министр Сингапура в 1959-90". Это не удивительно: вгоды "холодной войны" Ли Куан Ю последовательно занимал антисоветскую,проамериканскую позицию, поэтому популяризация его достижений вряд лиявлялась приоритетной задачей. "Холодная война" закончилась десятилетие назад, но на русский язык таки не была переведена и издана массовым тиражом ни одна книга, речь илистатья человека, которого по праву можно считать одним из наиболеевыдающихся политических деятелей второй половины ХХ столетия. Послушаем, что говорят о нем крупнейшие политики современности. Бывшийпремьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер без обиняков признает:"Будучи премьер-министром, я читала и анализировала каждую речь Ли Куан Ю.Он умел развеять пропагандистский туман и с уникальной ясностью высказатьсвои взгляды на основные проблемы современности и пути их решения. Он ниразу не ошибся". Экс-президент США Джордж Буш-старший не менее щедр на похвалу: "Ли КуанЮ - один из наиболее ярких и способных людей, которых я когда-либо встречал.Эта книга - обязательное чтение для всех, кто интересуется историейуспешного развития Азии. Из этой книги мы также многое узнаем об образемышления одного из наиболее дальновидных государственных деятелей ХХстолетия". Бывший премьер-министр Японии Киичи Миядзава идет еще дальше: "Этоистория жизни человека, который, практически в одиночку, превратил маленькийостровок в великое государство...Это первый в мире учебник по строительствугосударства". Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан также не скрывает своего уваженияк автору предлагаемой читателю книги: "Название этой книги - "Из "третьегомира - в первый" - выражает мечту всех развивающихся стран, воплощенную,увы, лишь немногими из них. Сингапур - одна из этих немногих стран. Поэтомурассказ о раннем периоде независимости страны, написанный отцом-основателемСингапура Ли Куан Ю, представляет собой исключительный интерес, как длянародов развивающихся стран, так и для всех тех, кто интересуется ихсудьбой. Кроме того, эта книга написана с предельной ясностью и прямотой.Это - захватывающее чтение". Добавить что-либо к этим высказываниям сложно. Только ли потому, что мы "ленивы и нелюбопытны", имя Ли Куан Юпрактически неизвестно на постсоветском пространстве? Позволю высказатьпредположение, что причины этого несколько глубже. На смену тотальномуединомыслию советской эпохи пришел отнюдь не плюрализм, а попытки не менеетотального насаждения основных положений западного неолиберализма. Вместе страдиционным евроцентристским видением истории человечества это отодвинуло втень не одну ценную идею и концепцию. Тем не менее, ценностиангло-саксонской цивилизации, ставшей колыбелью неолиберализма ираспространителем его идей на протяжении последних двух-трех столетий, неявляются ни самыми древними, ни, тем более, универсальными. Упорство, скоторым эти идеи пропагандируются в качестве общечеловеческих ценностей, ато и просто навязываются (за последние 10 лет, по данным журнала "Экономист"примерно 100 государств мира вольно или невольно перешли к болеедемократичной форме правления), оставляет мало сомнений в том, что онииспользуются в корыстных интересах отдельных стран и народов, подлиннымприоритетом которых являются их собственные узкие корыстные интересы, аотнюдь не благо человечества в целом. Взгляды всех тех, кто высказываетсомнение в том, что предлагаемый апологетами неолиберализма путь кпроцветанию и свободе не является единственным, тем более те, кто подвергаетсомнению основные положения неолиберальной доктрины и практическиерезультаты ее воплощения, подвергаются замалчиванию, а если заставить ихзамолчать не удается - огульному охаиванию и остракизму. Ли Куан Ю - один из немногих политиков нашего времени, кто напротяжении нескольких десятилетий последовательно отстаивал и отстаиваетправо идти собственным, "третьим" путем, который многими евангелистаминеолиберализма давно осмеян и ошельмован как несуществующий. Суть его - втщательном учете конкретно-исторических условий общества, его национальных,религиозных, культурных особенностей; сочетании экономического прогресса страдиционными моральными и культурными ценностями; приоритете старогодоброго здравого смысла над умозрительными теориями; примате патриотизма,прагматизма и творческой практики над идеологическими концепциями.Практические результаты воплощения подобного подхода в Сингапуре, Гонконге,Южной Корее, Китае, на Тайване говорят сами за себя. Сингапур, - город,построенный на болотистом островке, несколько уступающем по площади Киеву, инесколько превосходящий его по численности населения, - по размерам ВНПпревосходит Украину примерно в 1.3 раза, уступая по этому показателюогромной России лишь в 5 раз. А ведь даже строительный песок, даже преснуюводу приходится завозить в Сингапур из Малайзии и Индонезии... Пересказывать содержание этой книги, повествующей об историческихдостижениях Сингапура, бессмысленно, - читатель сам во всем разберется. Этотперевод не затевался с целью изваять очередного кумира. Ли Куан Ю - политиксложный и неоднозначный, проницательный читатель многое уловит между строк.К счастью, люди, внимание которых привлекают подобные книги, в особыхпояснениях не нуждаются. Искушенный читатель без труда рассмотрит заполитическими интригами и сложными маневрами в бурных волнах переменчивойполитической конъюнктуры главное: преданность своей стране и народу, здравыйсмысл, высокую мораль, глубокий государственный ум, практическую сметку ижелезную волю политика, полностью уверенного в правоте своего дела. Что оказалось возможным в Сингапуре - стократ возможно в бывшем СССР."В отличие от коммунистической системы, русские - не те люди, которых можновыбросить на свалку истории", - пишет Ли Куан Ю. Со стороны, как говорится,виднее. День, когда на постсоветском пространстве будут написаны мемуары оеще более ярких и впечатляющих достижениях, обязательно придет. Пусть выходэтой книги в свет приблизит его.Доктор Генри А. Киссинджер. Предисловие.
Во второй половине двадцатого столетия, с появлением множества новыхгосударств, международная политика и экономика впервые в истории сталидействительно глобальными. Одновременно, технология позволила практическикаждой стране мира оказывать влияние на события в любой части планеты, гдебы они ни происходили. К сожалению, информационный взрыв не сопровождался соответствующимприращением знаний. Континенты взаимодействуют, но не обязательно понимаютдруг друга. Однородность технологии создает иллюзию, что политика, и дажекультура, тоже станут гомогенными. Для существующих долгое время нацийЗапада особенно велика опасность оценивать каждое новое государство всоответствии с критериями западной цивилизации, игнорируя историю молодыхгосударств. При этом часто упускается из виду, что государственные иобщественные учреждения Запада не возникли в одночасье на глазахсовременников, а развивались на протяжении веков, в течение которыхсформировались законы, конституции и основные ценности общества. И все-таки, история государств имеет большое значение. Государственныеи общественные учреждения Запада развивались постепенно, в большинстве женовых государств они сразу создавались в достаточно развитой форме. НаЗападе гражданское общество развивалось параллельно с созреваниемсовременного государства. Это сделало возможным рост законодательныхучреждений, которые ограничили и свели власть государства к кругу вопросов,которые общество не могло разрешить собственными силами. Политическиеконфликты сглаживались верховенством интересов общества в целом. Многие постколониальные государства не имеют подобной истории. Задачи,которые на Западе решались в течение столетий, должны были быть решены водно - два десятилетия в гораздо более сложных обстоятельствах. Там же гдевесь общенациональный опыт сводится к жизни в условиях иностранногоколониального господства, а население государства состоит из разнообразныхэтнических групп, политическая оппозиция часто рассматривается не каквыражение несогласия с правительством, а как посягательство нагосударственные устои. Сингапур - наглядный тому пример. В качестве главной британскойвоенно-морской базы на Дальнем Востоке город не имел ни перспектив, нистремления обрести статус государства. Тем не менее, после Второй мировойвойны, с крахом европейского колониального владычества, политическая картаЮго-Восточной Азии изменилась. На гребне первой волны деколонизации Сингапурстал частью Малайи, а затем его население, в значительной степени состоявшееиз китайцев, отвергло попытки государства и малайского большинства изменитьего национальную принадлежность. Малайя отторгла Сингапур, потому что небыла готова иметь дело со столь с большим китайским населением, как и небыла в состоянии подчинить Сингапур, даже если бы удалось силой заставитьего войти в созданную впоследствии Федерацию Малайзия. Тем не менее, история показывает, что ординарные благоразумные расчетымогут быть изменены экстраординарными людьми. В случае с Ли Куан Ю, отцомсингапурской государственности, старый спор о том, обстоятельства илииндивидуальность оказывают решающее влияние на развитие событий, решен впользу последней. Обстоятельства не могли быть менее благоприятными.Расположенный на песчаной полоске суши, лишенной всяких природных ресурсов,Сингапур имел в 1950-ых годах разноязыкое население, численностью немногимболее одного миллиона жителей (сегодня более трех миллионов), 75.4% которогосоставляли китайцы, 13.6% - малайцы, и 8.6% - индийцы. Он граничил на юге сИндонезией, население которой насчитывало более 100 миллионов человек(сегодня - вдвое больше), а на севере - с Малаей (позднее - Малайзией), снаселением в 6.28 миллиона человек. Будучи самой маленькой страной вЮго-Восточной Азии, Сингапур казался просто созданным для того, чтобы статьгосударством, зависевшим от более мощных соседей, даже если бы ему вообщеудалось сохранить свою независимость. Ли Куан Ю думал иначе. Каждое большое достижение, прежде чем оноосуществится, - это просто мечта, а он мечтал о государстве, которое непросто выживет, но и превзойдет другие страны. Недостаток ресурсов долженбыл компенсироваться превосходством в интеллекте, дисциплине иизобретательности. Ли Куан Ю призвал соотечественников сделать то, что онипрежде никогда не считали своей обязанностью: сначала очистить свой город, азатем, преодолев исконную вражду к соседям и собственные этническиеразногласия, показать всем пример превосходной работы. Сегодняшний Сингапур - воплощение его мечты. Ежегодный доход на душунаселения вырос с менее чем 1,000 долларов США в момент обретениянезависимости до почти 30,000 долларов США сегодня. Сингапур - лидер вобласти высоких технологий в Юго-Восточной Азии, ее коммерческие ворота инаучный центр. Сингапур играет большую роль в политике и экономикеЮго-Восточной Азии и за ее пределами. Этот том - отчет Ли Куан Ю о его экстраординарных достижениях. Он велгосударственный корабль, сообразуясь не только с требованиями собственногообщества, но и с потребностями и интересами его соседей. Вдумчивый анализпроблем Индонезии и причин падения ее бывшего президента Сухарто сменяетсярассказом Ли Куан Ю о его столкновениях с Китаем и его лидерами. Егоповествование о неудачном участии Сингапура в создании города - спутникаСучжоу особенно поучительно для анализа трудностей сочетания рыночнойэкономики даже столь дружественного партнера как Сингапур с политическими исоциальными реалиями Китая, застрявшего на полпути между эпохой Mao исозданием современной рыночной экономики. Ли Куан Ю не был бы верен себе, если бы он был менее откровенен в своеманализе различий между западным индивидуализмом и социальными ценностями егостраны и многих других стран Азии. Он не требует от нас, чтобы мы изменилинаши взгляды, а лишь просит, чтобы мы воздержались от их прямого приложенияк обществам с различной историей и потребностями. Эти представления Ли Куан Ю подвергались серьезной критике со стороныЗапада. Те из нас, кто уважает западные ценности, но при этом понимает всюсложность становления нового государства в иной культурной среде, готовыпредоставить истории рассудить вопрос о том, имелся ли иной, реальноосуществимый путь преобразований. Несмотря на это, на протяжении жизницелого поколения, каждый американский лидер, сотрудничавший с Ли Куан Ю,извлекал реальную выгоду из того, что в решении международных проблем онсвязывал будущее своей страны с судьбой демократических государств. И этобыло не пассивной позицией, а активным и оригинальным политическим вкладом вборьбу за идеалы нашей эпохи. Предисловие Ли Куан Ю. Я написал эту книгу для молодых жителей Сингапура, которые воспринимаютобщественную стабильность, экономический рост и процветание как нечто самособой разумеющееся. Я хотел, чтобы они знали, как трудно было выжитьмаленькой стране с территорией в 640 кв. км., лишенной каких-либо природныхресурсов, окруженной большими, только что получившими независимостьгосударствами, проводившими националистическую политику. Те, кого в 1942 году обожгла война, кто пережил японскую оккупациюСингапура, кто принимал участие в создании новой экономики Сингапура, -смотрят на вещи куда реалистичнее. Мы не можем позволить себе забыть, чтообщественный порядок, личная безопасность, экономический и социальныйпрогресс и процветание не возникают сами по себе, а являются результатомнепрерывных усилий и постоянного внимания со стороны избранного народомчестного и эффективного правительства. В предыдущей книге я описал годы моего становления в довоенномСингапуре, период японской оккупации, коммунистических мятежей, за которымипоследовали расовые волнения в течение тех двух лет, пока Сингапур находилсяв составе Малайзии. Годы японской оккупации (1942-1945) наполнили меня ненавистью к темпреступлениям, которые совершали японцы по отношению к другим азиатскимнародам, разбудили во мне национализм, чувство собственного достоинства истремление избавиться от угнетения. В течение четырех послевоенныхстуденческих лет, проведенных в Великобритании, моя решимость избавиться отбританского колониального господства только окрепла. Я вернулся в Сингапур в 1950 году, полный уверенности в правоте своегодела, и совершенно не подозревая о тех препятствиях и опасностях, которыеждали меня впереди. Волна антиколониальной борьбы подхватила меня и многихлюдей моего поколения. Я работал в профсоюзах, занимался политикой,формировал политическую партию и в 1959 году, в возрасте 35 лет, стал первымпремьер-министром демократически избранного правительства самоуправляемогоСингапура. Мои друзья и я сформировали Объединенный фронт (United front) скоммунистами. С самого начала мы знали, что в будущем наши пути разойдутся.Когда это случилось, между нами завязалась ожесточенная борьба, и намповезло, что мы вышли из нее победителями. Мы полагали, что в интересах будущего Сингапура нам следоваловоссоединиться с Малайей, поэтому в сентябре 1963 года мы вошли в составединого государства, - Малайзии. Но не прошло и года, как в июле 1964 годаСингапур стал ареной расовых столкновений между малайцами и китайцами. Мыпопали в ловушку и оказались вовлеченными в тяжелую борьбу с малайскимиэкстремистами из правящей Объединенной малайской национальной организации(ОМНО - United Malay National Organisation). Они стремились создать"Малайзии для малайцев", в которой малайцы играли бы доминирующую роль.Малайские националисты использовали межобщинные столкновения, чтобы запугатьнас. Чтобы противостоять им, мы сплотили малайцев и немалайцев по всейМалайзии в Малайзийское объединение солидарности (Malaysian SolidarityConvention), целью которого было создание "Малайзии для малазийцев". Тем неменее, к августу 1965 года у нас уже не оставалось иного выбора, кроме каквыйти из состава Малайзии. Столкнувшись с угрозой межрасовых столкновений и запугиванием, жителиСингапура исполнились решимости пережить все трудности, связанные ссозданием независимого государства. Болезненный опыт межрасовых столкновенийсделал меня и моих коллег убежденными сторонниками построениямногонационального общества, в котором всем гражданам, независимо от расы,языка или религии были бы гарантированы равные права. Это было кредо,определявшее нашу политику. Эта книга охватывает длинный, трудный период времени, на протяжениикоторого мы искали пути сохранения независимости Сингапура от Малайзии иобеспечения его жителей средствами существования. Для того чтобы за тридесятилетия пройти путь от бедности до процветания, нам пришлось преодолетьпрактически непреодолимые препятствия. После 1965 года Сингапур пережил беспокойный, напряженный периодвремени, в течение которого мы пытались встать на ноги. Облегчение наступилотолько в 1971 году, когда стало ясно, что, несмотря на вывод британскихвойск из Сингапура, нам удалось создать достаточное количество рабочих мести предотвратить массовую безработицу. Но только после того как мы преодолелипоследствия международного нефтяного кризиса 1973 года, когда цена на нефтьвыросла в четыре раза, мы окончательно обрели уверенность в том, что сможемпрожить самостоятельно. Но и после этого нам пришлось упорно трудиться,планировать и импровизировать, чтобы утвердиться в качестве жизнеспособногогосударства, связанного посредством торговли и инвестиций с крупнымииндустриальными странами, стать преуспевающим центром обмена товарами,услугами и информацией в нашем регионе. В 1959 году, когда я стал премьер-министром, объем валовогонационального продукта (Gross Domestic Product) на душу населения составлял400 долларов США. В 1990 году, когда я ушел в отставку, он вырос до 12,200долларов, а в 1999 году достиг 22,000 долларов США. Этот рост проходил нафоне огромных политических и экономических изменений в мире. Сингапур преодолел проблемы бедности, свойственные странам "третьегомира". Тем не менее, потребуется время жизни еще одного поколениясингапурцев, прежде чем уровень развития культуры, искусства и социальныестандарты Сингапура придут в соответствие с уровнем развития инфраструктуры,присущим странам "первого мира", которого мы уже добились. В 60-ых-70-ыхгодах, когда было далеко не ясно, кто победит в "холодной войне", Сингапурвстал на сторону стран Запада. Раздел мира на два лагеря делал международнуюполитику в годы "холодной войны" проще. Наши ближайшие соседи былиантикоммунистами, поэтому между странами региона существовала солидарность,мы также пользовались международной поддержкой со стороны Америки, странЗападной Европы и Японии. К концу 80-ых годов стало ясно, что Сингапур былна стороне победителей. Эта книга не является набором практических рекомендаций относительнотого, как развивать экономику, создавать армию или строить государство. Эторассказ о тех проблемах, с которыми столкнулись я и мои коллеги, и о том,как мы их решали. Повествование в моей предыдущей книге велось вхронологическом порядке. При таком подходе этот том получился бы слишкомобъемным, поэтому я построил книгу по тематическому принципу, сжав 30 лет в700 страниц текста.Глава 1. Отправляясь в одиночное плавание.
Есть книги, по которым можно научиться построить дом, отремонтироватьдвигатель или написать книгу. Но мне никогда не попадался учебник посозданию нации из разношерстного состава иммигрантов, прибывших из Китая,Британской Индии, Голландской Ост-Индии, или книга о том, как обеспечитьнаселение города средствами к существованию в условиях, когда он утратилсвою прежнюю экономическую роль торговых ворот региона. Я никогда не думал, что в 1965 году, в возрасте 42 лет, мне придетсявстать во главе независимого Сингапура и принять на себя ответственность зажизнь его двухмиллионного населения. Начиная с 1959 года (мне было тогда 35лет), я был премьер-министром самоуправляемого штата Сингапур. Мыприсоединились к Федерации Малайзия в сентябре 1963. Между Сингапуром ифедеральным правительством имелись фундаментальные разногласия пополитическим вопросам, и это привело к тому, что 9 августа 1965 годафедеральное правительство потребовало от нас выйти из состава Федерации. Такмы стали независимым государством, идущим по непроторенному пути. Мы столкнулись с огромными препятствиями, и наши шансы на выживаниебыли невероятно малы. Сингапур являлся искусственным образованием. Созданныйангличанами в качестве торгового форпоста, он постепенно стал центральнымпунктом их всемирной морской империи. С ее крахом мы унаследовали остров безматерика, сердце без тела. Комментарии иностранный прессы, последовавшие сразу за провозглашениемнезависимости, в один голос предсказывали нашу гибель, усугубляя мое и безтого мрачное настроение. Один автор сравнил уход Британской империи из ееколоний с упадком Римской империи. Тогда, с уходом римских легионов, рухнулизакон и порядок, ибо их место заняли варварские орды. 10 августа 1965 годакорреспондент "Сидней Морнинг Геральд" (Sydney Morning Herald) Дэнис Уорнер(Denis Warner) писал: "Независимый Сингапур не рассматривался в качествежизнеспособного образования три года назад, ничто в текущей ситуации непредполагает, что он более жизнеспособен сегодня". Ричард Хьюз (RichardHughes) высказался в лондонской "Санди Таймс" (Sunday Times) от 22 августа1965 года следующим образом: "Сингапурская экономика разрушится, если будутзакрыты британские военные базы, на содержание которых ежегодно расходуетсяболее чем 100 миллионов фунтов стерлингов". Я разделял эти опасения, но невысказывал их открыто: моя обязанность состояла в том, чтобы дать людямнадежду, а не деморализовывать их. Действительно, наиболее важным из всех занимавших меня вопросов былвопрос о том, как долго англичане хотели или могли удерживать свои военныебазы в Сингапуре. Сократят ли они сроки своего пребывания в Сингапуре из-затого, что мы отделились от Малайзии? Гарольд Вильсон (Harold Wilson)(тогдашний премьер-министр Великобритании) уже сталкивался с оппозициейвнутри его собственной парламентской фракции. Политика сохранения военногоприсутствия Великобритании "к востоку от Суэца" была дорогостоящей и мешалалейбористскому правительству в борьбе за голоса избирателей. Правительствонуждалось в деньгах для реализации социальных и иных программ, приносившихголоса избирателей. Соединенные Штаты - единственный гарант безопасности истабильности в Восточной Азии - глубоко увязли в партизанской войне воВьетнаме, которая была чрезвычайно непопулярна среди их европейскихсоюзников и правительств африканских и азиатских государств.Антиамериканская пропаганда, которая велась Советским Союзом и КитайскойНародной Республикой, была особенно эффективна в странах "третьего мира". Ячувствовал, что смена британского военного присутствия на американское былабы для Сингапура политически дорогостоящей, а то и вообще неосуществимойзатеей. А Новая Зеландия и Австралия не могли гарантировать нашубезопасность своим силами. Я боялся, что постепенно, но неуклонно британское влияние будетуменьшаться, а американское - расти. Для моего поколения, родившегося ивыросшего в Британской империи, это было сложной переменой. Мне пришлось быдоговариваться с американцами самостоятельно, без посредничества англичан.Англичане правили империей с некоторой долей любезности. Американцы же велисебя совсем иначе, насколько я мог видеть по тому, как они обращались сюжновьетнамскими лидерами и даже с правительствами Таиланда и Филиппин,которые были в не столь бедственном положении, как их коллеги в Сайгоне.Америка была на подъеме, обладала огромной мощью и привыкла демонстрироватьее. К этому добавилось назойливое бремя строгой личной безопасности. Сразупосле отделения от Малайзии полицейский, отвечавший за обеспечение моейбезопасности, предупредил меня, что я стал главным объектом ненависти в"Мэлэйжиэн" (Malaysian) - газете, выходившей на малайском языке, а также вмалайских радио- и телепередачах, принимавшихся в Сингапуре. Он посоветовалмне переехать из моего дома на Оксли Роуд (Oxley Road), пока службабезопасности не произведет некоторых изменений в доме. Вместо одного офицераобеспечением моей безопасности стали заниматься множество сотрудников. Онтакже наладил негласную охрану моей жены Ква Гок Чу (Kwa Geok Choo) и нашихдетей. В отличие от коммунистов, которые были рациональны и не видели быникакой выгоды в нападении на Чу или наших детей, угроз, исходивших отрасовых фанатиков, предсказать было нельзя. Три-четыре месяца Чу и я жили вЧанги (Changi), - правительственном особняке у моря, - около авиабазыбританских ВВС Чанги, внутри охраняемой территории. В течение этого времения проводил заседания правительства нерегулярно, так как поездки в мой офис вздании муниципалитета вызывали нарушение дорожного движения непривычнымэскортом, состоявшим из мотоциклистов и автомобиля с охраной. Я принималсрочные решения, проводя телефонные конференции с соответствующимиминистрами, что избавило меня от бесконечных заседаний в зданииправительства. Мои личные помощники и секретарь правительства Вон Чул Сен(Wong Chooi Sen) ежедневно приезжали в дом, где я работал. На небольшомрасстоянии от него находилось поле для игры в гольф, принадлежавшеебританским ВВС. Это позволяло на время отвлекаться от ежедневногоперемалывания бумаг и отчетов. Как правило, я проходил 9 лунок (Прим. пер.:то есть половину обычной партии в гольф, которая состоит в прохождении 18лунок), иногда с другом, а иногда без партнеров, в сопровождении Чу, котораяподдерживала мне компанию. Трое наших детей должны были посещать школу, но вынуждены былиоставаться дома и мириться с неудобствами. К примеру, была построенакирпичная стена, отгородившая передний подъезд нашего дома от дороги.Временно, пока пуленепробиваемые стекла отсутствовали, наши окна былизакрыты стальными пластинами. Это сделало комнаты похожими на тюремныекамеры, и вся семья почувствовала огромное облегчение, когда через несколькомесяцев были, наконец, вставлены стеклянные окна. Когда я возвратился наОксли Роуд, его охрана была поручена полицейским-гуркам (Gurkhas),завербованным англичанами в Непале. Если бы возникла ситуация, в которойполицейские-китайцы были бы вынуждены стрелять в малайцев, илиполицейские-малайцы - стрелять в китайцев, то это могло бы повлечь за собойсерьезные последствия. Гурки же были нейтральны и, кроме того, отличалисьстрогой дисциплиной и преданностью. Все это усиливало мое чувствонезащищенности и только подчеркивало безотлагательную необходимость созданияармии для защиты нашей хрупкой независимости. У меня было множество неотложных проблем. Во-первых, необходимо былодобиться международного признания независимости Сингапура, включаявступление в Организацию Объединенных Наций (ООН - United Nations). Яназначил министром иностранных дел Синатамби Раджаратама (SinnathambyRajaratnam) (которого все по-дружески называли Раджой). Он подходил для этойдолжности, будучи известен своими антиколониалистскими и националистическимивзглядами со студенческих дней в Лондоне до и во время войны, хотя и неотличался радикализмом. Обаятельный, учтивый, искренний, - он умел находитьправильный баланс между твердым отстаиванием принципов и достижениемдипломатических компромиссов. Его должны были любить и уважать все, с кем онработал дома и заграницей. В сентябре 1965 года, после того, как сталипоступать сообщения о дипломатическом признании Сингапура, заместительпремьер-министра То Чин Чай (Toh Chin Chye) и министр иностранных дел Раджаотправились в Нью-Йорк, чтобы добиться вступления Сингапура в ООН. Моим следующим заданием была организация обороны государства. У нассовсем не было армии. Два наши батальона находились под командованиеммалайского бригадного генерала. Как же нам было создать хоть какие-товооруженные силы, причем быстро? Мы должны были быть в состоянии сдерживатьи, в случае необходимости, предотвратить любую безрассудную попыткумалайских экстремистов в Куала-Лумпуре совершить переворот в Сингапуре.Используя живших в городе малайцев, они могли попытаться уничтожить нашутолько что обретенную независимость. Многие малайские лидеры в Куала-Лумпуреполагали, что ни в коем случае нельзя было позволить Сингапуру оставитьМалайзию, что его необходимо было подчинить. Если бы что-нибудь случилось спремьер-министром Малайзии Тунку Абдулом Рахманом (Tunku Abdul Rahman), топремьер-министром стал бы Тун Абдул Разак (Tun Abdul Razak), и тогда лидерымалайских экстремистов могли бы отменить решение Тунку о выводе Сингапура изсостава Федерации. Это был период большой неопределенности. Напряженно работая над этими, главными вопросами, я должен был уделятьвнимание и другой неотложной задаче - поддержанию общественного порядка. Мыопасались, что поддерживавших ОМНО малайцев охватит безумие, когда онипоймут, что правительство Малайзии бросило их, и они снова сталименьшинством в Сингапуре. Наша полиция, главным образом, состояла измалайцев. Если бы полиции пришлось бороться против малайских мятежников,которые хотели бы воссоединиться с Малайзией, то лояльность полицииоказалась бы под вопросом. Два наши батальона также были, в основном,укомплектованы малайцами - уроженцами Малайи. К моему облегчению, Го Кен Сви (Goh Ken Swee) стремился взятьответственность за создание вооруженных сил на себя. Я решил, что он будетотвечать и за министерство обороны, и за министерство внутренних дел,объединив их в единое министерство внутренних дел и обороны (МВДО - Ministryof Interior and Defense). Это позволило бы ему использовать полицию в ходеначальной военной подготовки армейских новобранцев. (Номерные знакитранспортных средств вооруженных сил Сингапура до сих пор имеют серию МВДО).Переход Кен Сви в МВДО оголил министерство финансов. Я обсудил с ним этотвопрос и решил назначить на должность министра финансов Лим Ким Сана (LimKim San). Ким Сан был человеком практического склада, а кроме того, он могтесно работать с Кен Сви безо всяких трений, позволяя последнемунеофициально влиять на финансовую политику. Третьей и наиболее болезненной проблемой была экономика: как обеспечитьнаселение города средствами существования? Индонезия находилась с нами всостоянии "конфронтации", что вело к застою в торговле. Малайзия хотелаобойти Сингапур и вести дела напрямую со всеми торговыми партнерами -импортерами и экспортерами - и только через собственные порты. Каким образоммог выжить независимый Сингапур, не являясь более центром обширного региона,которым Великобритания когда-то управляла как единым целым? Нам необходимобыло найти ответы на эти вопросы, причем достаточно быстро, поскольку 14%-ыйуровень безработицы, тревожный сам по себе, имел тенденцию к повышению.Кроме того, мы должны были научиться зарабатывать на жизнь как-то иначе, чемв условиях британского правления. Мне приходилось видеть наши склады полнымикаучука, перца, копры, ротанговой пальмы, видеть рабочих, трудолюбивоочищавших и сортировавших сырье для последующего экспорта. Импорта такогосырья из Малайзии и Индонезии для обработки и сортировки больше непредвиделось. Мы должны были создать новую экономику, опробовать новыеметоды и схемы работы, никогда прежде не испытанные где-либо в мире, потомучто другой страны, подобной Сингапуру, просто не было. Более всего наСингапур был похож Гонконг, который также был островом, но им все ещеуправляла Великобритания, а в тылу у него был Китай. Экономически Гонконг, взначительной мере, являлся частью Китая, выполняя роль посредника в торговлеКитая с капиталистическим миром. Размышляя над всеми этими проблемами и ограниченным набором возможныхрешений, я пришел к выводу, что островное государство-город в Юго-ВосточнойАзии не смогло бы выжить, если бы пыталось идти обычным путем. Нам следовалопредпринять экстраординарные усилия, чтобы стать сплоченными, твердыми, иприспосабливающимися к различным обстоятельствам людьми, способными делатьвсе лучше и дешевле чем наши соседи, которые хотели обойти нас в качествепосредников в региональной торговле, сделать ненужной нашу роль торговыхворот региона. Мы должны были отличаться от других. Нашим самым ценным активом было доверие людей, которое мы заслужилиборьбой против коммунистов и малайских экстремистов, а также тем, что нас неудалось запугать тогда, когда полиция и армия были в руках центральногоправительства. Коммунисты высмеивали моих коллег как "гончих псовколониалистов - империалистов" и проклинали нас как лакеев и прихвостнеймалайских феодалистов. Тем не менее, когда ситуация осложнилась, то дажескептически настроенные, склонявшиеся к левым китайцы увидели в нашей группебуржуазных, получивших английское образование лидеров, защитников своихинтересов. Мы действовали осторожно, чтобы не подорвать это недавнозавоеванное доверие плохим управлением и коррупцией. Я нуждался в этойполитической силе, чтобы максимально использовать те немногочисленныеактивы, которые имелись в нашем распоряжении, в первую очередь, природнуюгавань мирового класса, стратегически расположенную на одном из самыхоживленных перекрестков всемирной сети морских путей. Другим ценным активом были наши люди: трудолюбивые, бережливые,стремившиеся учиться. Хотя они и принадлежали к различным расам, я верил,что проведение справедливой и беспристрастной политики позволило бы им мирножить вместе, особенно если бы такие трудности и лишения как безработица былираспределены равномерно, а не легли, в основном, на плечи национальныхменьшинств. Было критически важно удержать вместе разноязычное, сочетавшее всебе различные культуры и религии общество, сделать его устойчивым идостаточно динамичным, чтобы Сингапур смог успешно конкурировать на мировыхрынках. Но как выйти на эти рынки? Этого я не знал. Никто не заставлял насизбавляться от британского владычества, - мы добились этого, движимые нашимивнутренними убеждениями. Теперь мы сами отвечали за безопасность иобеспечение средствами существования двух миллионов людей. Мы должны былидобиться успеха, поскольку, если бы мы потерпели неудачу, нашим единственнымвыбором было бы воссоединение с Малайзией, но теперь уже на их условиях,т.е. на правах одного из штатов, подобно Малакке (Malacca) или Пенангу(Penang). Я плохо спал. Чу заставила моих докторов прописать мне успокоительное,но пиво или вино за обедом помогали лучше таблеток. Мне было тогда сорок снебольшим, я был молод и энергичен. Каким бы трудным и беспокойным невыдался день, в конце его я находил пару часов, чтобы попрактиковаться вигре в гольф, размявшись 50 - 100 ударами и пройдя девять лунок с одним -двумя партнерами. Тем не менее, я недосыпал. Однажды утром, уже довольнопоздно, когда недавно прибывший британский верховный комиссар, Джон Робб(John Robb), явился ко мне со срочным правительственным сообщением, я принялего дома, все еще находясь в постели из-за физического истощения.Британскому премьер-министру Гарольду Вильсону (Harold Wilson), должно быть,доложили об этом, поскольку он выразил мне свое беспокойство. 23 августаI965 года я написал ему: "Не беспокойтесь о Сингапуре. Мои коллеги и я и втрудных обстоятельствах остаемся нормальными, рациональными людьми. Мывзвешиваем все возможные последствия прежде, чем делаем любой ход наполитической шахматной доске...Наши люди имеют желание и ресурсы, чтобыбороться за выживание." Тревожный звонок, раздавшийся ночью 30 сентября 1965 года, прервалразмышления об этих проблемах, - мне сообщили о перевороте в Индонезии.Прокоммунистические офицеры убили шесть индонезийских генералов, подавлениепереворота генералом Сухарто сопровождалось кровопролитием. Мое беспокойствоиз-за ситуации, становившейся все более неопределенной, еще более усилилось. Итак, в тот памятный день 9 августа 1965 года я с огромным трепетомотправился в путь по неизведанному пути к еще неведомой цели.Дата добавления: 2014-12-30; просмотров: 196; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |