Конец ГУЛАГа

Самым заметным явлением "оттепели" стало завершение истории ГУЛАГа как символа массовых политических репрессий. Приток в него новых осужденных-"контрреволюционеров" практически прекратился. Отбывшие сроки наказания выходили на свободу. Уже в марте 1953 г. было принято решение досрочно освободить лиц, осужденных по политическим мотивам на срок до 5 лет — всего около 100 тыс. человек. В сентябре 1953 г. Верховный Совет СССР принял решение о возможности пересмотра приговоров бывших коллегий ОГПУ, "троек" НКВД и решений "осо" — Особого совещания при НКВД—МГБ—МВД.Однако процесс реабилитации репрессированных шел очень медленно, поскольку каждое дело должно было проходить множество инстанций. Поэтому в 1954—1955 гг. было досрочно или на основании пересмотра дел освобождено только 88 тыс. заключенных. Процесс ускорился в связи с "разоблачением культа личности" и "злоупотреблений властью". Если на 1 января 1955 г. в лагерях и колониях содержалось 309 тыс. политических заключенных, то на 1 января 1956 г. — 114 тыс., а к апрелю 1959 г. их осталось только 11 тыс., или 1,5% от всего ГУЛАГовского населения. Таким образом, политические преследования полностью не прекратились, но приобретали индивидуальный характер со стороны органов КГБ.Сокращение числа заключенных было связано также со смягчением наказаний по уголовным преступлениям. В результате размер ГУЛАГа "ужался" к 1959 г. по сравнению с 1953 г. более чем в 2 раза и насчитывал 948 тыс. заключенных.

В 1956—1958 гг. был посмертно реабилитирован ряд "неоправданно репрессированных" видных партийных и военных руководителей. Однако их мартиролог носил крайне избирательный характер: в него попали военачальники — Тухачевский, Блюхер, Якир, а также некоторые партийные и комсомольские работники. Так, полностью было реабилитировано руководство ВЛКСМ во главе с Косаревым, появлялись публикации о разгроме военной разведки накануне войны, "восстанавливалось честное имя" Рудзутака, Эйхе, Косиора и ряда других партийных функционеров, никогда не состоявших в оппозициях и во фракциях. Однако никого из "оппозиционеров" процесс политической реабилитации не затронул. Более того, и Хрущев, и все высшее руководство считали борьбу с оппозицией важнейшей заслугой Сталина и признавали справедливым ее физическое уничтожение.

Реабилитация стала наиболее противоречивым явлением того времени. Массовое возвращение из лагерей послужило естественным катализатором общественных настроений, вызвало глубокий социальный стресс. Власть не отвечала на самые жгучие вопросы: сколько же человек невинно пострадало, сколько погибло и главное — за что же их репрессировали. "Молчание" властей порождало самое разное отношение к реабилитированным: от чувства сострадания до полного неприятия, основанного на убеждении, что "просто так у нас не сажают". Исключительно тяжелым было возвращение бывших репрессированных к нормальной жизни, для них были по-прежнему "закрыты" определенные виды деятельности. Лишь немногие вернулись на свою прежнюю работу и трудились бок о бок с теми, кто подвергал их общественному остракизму и исключал из партии перед войной. Ожесточенные споры шли между "сидевшими" и "не сидевшими" "старыми большевиками", которые считали Сталина виновным в уничтожении "ленинской гвардии". Противопоставление Сталина Ленинулежало в основе общественной оценки репрессий, облеченной наверху в идею "восстановление ленинских норм партийной и государственной жизни". Это были именно те спасительные слова, которые позволяли постепенно реанимировать прежний курс и не выходить на системный уровень анализа причин массовых репрессий.

Более масштабный и глубокий характер носила ликвидация таких видов репрессий, как ссылка и административная высылка. В 1954 г. были сняты ограничения с бывших кулаков, выселенных из своих мест в 1929—1933 гг., и ряда других категорий. Спецпоселенцам было предоставлено право свободного передвижения, которое, правда, не распространялось на украинских и прибалтийских националистов. С 1955 г. спецпоселенцам начали выдавать паспорта, стали призывать в Советскую армию. Была объявлена амнистия граждан, сотрудничавших с оккупантами в годы Великой Отечественной войны. В наибольшей степени эти мероприятия затронули народы, репрессированные накануне и в годы войны. Были сняты правовые ограничения с немцев и членов их семей. В 1956 г. последовал целый ряд аналогичных указов, касающихся греков, болгар, крымских татар, балкарцев, турок, курдов, хемшилов, чеченцев, ингушей, карачаевцев, калмыков и других народов. Указы об отмене особого режима отличались половинчатостью, стремлением замолчать допущенные несправедливости. Тем не менее отдельным народам разрешалось вернуться на прежнее место жительства в соответствии с изменениями в национальной политике.