Теория познания в системе философского знания. Проблема соотношения знания и мнения, веры и разума, понимания и объяснения в истории философии.

Проблемы познания, условий его возможности и адекватности, путей достижения истины, соотношения научного и вненаучного знания, познания и переживания, т.е. весь круг вопросов, касающихся познавательной реальности, изучается гносеологией. Гносеология или теория познания - раздел философского знания, в котором рассматриваются вопросы сущности познавательной деятельности, ее предпосылок, условий достижения адекватного знания. Термин "гносеология" происходит от греческих слов "gnosis" - знание и "logos" - понятие, учение, разум.

Гносеологию следует отличать от эпистемологии - раздела теории познания, в котором рассматриваются только проблемы научного познания.

РАЗУМ И ВЕРА – фундаментальное соотношение двух способностей души человека, явившееся важнейшей философско-теологической проблемой на протяжении всей истории мысли.

Основные проблемы средневековой философии. Общим местом, при рассмотрении средневековой философии является выделение вопроса о соотношении веры и знания, религии и философии. Можно выделить три философские позиции. Во-первых, догматы веры предлагаются разуму как аксиомы, сами не подлежащие не доказательству ни критике, но дающие отправную точку для цепи логических умозаключений. Эта точка зрения принадлежит Августину и Ансельму Кентерберийскому и выражается в максиме "Верую, чтобы понимать." Так Августин в трактате "Изложение псалмов" пишет: "Вере в Бога должно предшествовать понимание некоторых вещей. В то же время вера, которой в него верят, помогает больше понимать. Но, поскольку вера происходит от слышания, а слышание – через проповедование Христа, можно ли было бы верить проповеднику веры, если бы прежде не был понят по крайней мере его язык, чтобы не сказать больше? Но и обратно: имеются вещи, которым сначала нужно верить, чтобы потом их понять". В трактате "Об Учителе", его позиция выражена более определённо: "Что я понимаю, тому и верю, но не всё, чему я верю, я понимаю. Всё, что я понимаю, то и знаю, но не всё то знаю, чему верю. Поэтому, хотя многие предметы я и не могу знать, я всё же знаю, как полезно им верить." Ансельм выражал свою позицию так: "Не ищу уразуметь, дабы уверовать, но верую, дабы уразуметь" (цит. по 6) Вторая позиция о соотношении веры и знания выражается в максиме Абеляра "Понимаю, чтобы веровать" и означает, что предпринимаются попытки умозрительно обосновать истины веры, переводя их на язык философских конструкций и нередко рационалистически переосмысляя. Стоит отметить, что Абеляр полагал, что Священное Писание и церковные таинства не подлежат предварительному разумному осмыслению, а удостоверен разумом должен быть авторитет церковного предания и догматика. Третья позиция по этому вопросу с вызовом декларирует полную несовместимость веры с "немощным" человеческим разумом, и выражается в максиме, приписываемой Тертуллиану "Верую, ибо нелепо". На самом деле Тертуллиан говорил не так прямо: "Распят Сын Божий - не стыдно, потому что вынуждает стыдиться; и умер Сын Божий - оттого и заслуживает веры, что нелепо; и похороненый воскрес - достоверно, потому что невозможно". Даже из этих, весьма немногочисленных цитат можно сделать заключение, что проблема соотношения веры и разума не была в таком виде явлена средневековым философам и не решалась ими строго. Вполне можно согласится с мнением Неретиной С. С. о том, что разум и вера – это ложная дихотомия при описании средневековья. "Разум и мистика в средневековье суть моменты единой теологической системы: в средневековье разум мистически ориентирован, а мистика рационально организована"