И СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ.

У каждого человека есть собственный взгляд на окружающий мир и на себя, осознание своих возможностей и жизненных планов, амбиции и жизненные интересы, симпатии и антипатии, чувства приязни, дружбы, любви. Отсюда проистекают его приоритеты в выборе образа жизни, друзей, спутника или спутницы для семейной жизни.

Все эти его предпочтения совершенно естественны и полностью зависят от его личного решения. На его выбор и устройство личной и семейной жизни никто не может посягать – ни общественные институты, ни государственные структуры. То есть, частная и семейная жизнь индивида неприкосновенны. Об этих и близких к ним правах и пойдет речь в этой главе.

Согласно Марксистско-Ленинской идеологии, личная жизнь подчинялась общественным интересам; отрицалась частная жизнь как индивидуальная установка. На самом деле частная и общественная жизнь взаимодействуют, образуя некое единство. Не может быть активной и эффективной общественной деятельности без представления человеку возможности уединяться, общаться с близкими ему людьми, самовыражаться за пределами исполнения служебных обязанностей.

«Стремление сделать личную жизнь предметом правового регулирования свойственно полицейскому государству… мелочными предписаниями и запретами, не оставляющего простора для индивидуальных проявлений личности. Должны быть неприкосновенны личные бумаги, дневники, зарисовки человека, его личная переписка. Неприкасаемы брак, усыновление, развод, раздел имущества, семейный бюджет, тайны вкладов, завещание, здоровье».[85]

Возникнув как добровольный союз лиц, со взаимными правами и обязанностями, и брачные узы, и отношения между родителями и детьми, братьями и сестрами, и иными родственниками, не слишком-то и зависели (и зависят) от нормативного регулирования. Очевидно, что семейные права и отношения развивались не благодаря нормам права, а в зависимости от обычаев, принципов нравственности и отношений власти и подчинения, сложившихся у каждого народа. Не будучи связанными юридическими нормами, муж, жена и иные родственники имели в отношении друг друга моральные обязанности взаимной помощи, покровительства, заботы.

Поэтому, в условиях патриархальной семьи, ни государственная власть, ни нормативное регулирование не находили возможность «проникать» в семейные отношения. Только церковь, там, где она не была отделена от государства как в России, находила способы вмешательства в семейную жизнь людей. А, поскольку, религиозная догматика и давление на подданных было опорой политического подчинения, церковь добилась вмешательства в семейную жизнь не только православных, но и для всех других. Так, церковному браку подлежали не только подданные, относящиеся к господствующей церкви, но и все «инакомыслящие». По мере развития демократических форм правления, раскрепощения личности, признания равноправия между мужчинами и женщинами, развивается идея личных прав человека независимо от пола и равенство прав и обязанностей в семейной жизни.

Статья 16 Всеобщей Декларации гласит:

1. Мужчины и женщины, достигшие совершеннолетия, имеют право без всяких ограничений по признаку расы, национальности или религии вступать в брак и основывать семью. Они пользуются одинаковыми правами в отношении вступления в брак, во время состояния в браке и во время его расторжения.

2. Брак может быть заключен только при свободном и полном согласии обеих вступающих в брак сторон.

3. Семья является естественной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства.

Международный Пакт об экономических, социальных и культурных правах, который принят с целью углубления, детализации и конкретизации прав человека, провозглашенных во Всеобщей Декларации право на семейную жизнь закрепляет в статье 10. В ней признается, что семье, являющейся естественной и основной ячейкой общества, должны предоставляться, по возможности, самая широкая охрана и помощь, в особенности при ее образовании и пока на ее ответственности лежит забота о несамостоятельных детях и их воспитании.

При этом надо понимать, почему мировое сообщество формирует эти положения не в форме категорического императива. Дело в том, что экономическое положение стран далеко не одинаково, а у некоторых даже неблагополучное. В этих условиях определить некий критерий охраны и/или помощи семьям и их малолетним детям совершенно невозможно. Поэтому здесь и оговорено, что это должно делаться по возможности.

Такая вынужденная уступка, в свою очередь, ярко обнаруживает, как то или иное государство помогает своим семьям, в том числе молодым, как заботиться о подрастающем поколении, воспитании и обучении малолетних граждан.

Международный Пакт считает, что особая охрана должна предоставляться матерям в течение разумного периода до и после родов. В течение этого периода работающим матерям должен предоставляться оплачиваемый отпуск или отпуск с достаточными пособиями по социальному обеспечению.

Столь же важное место уделяется в Пакте мерам охраны и помощи в отношении всех детей и подростков без какой бы то ни было дискриминации по признаку семейного происхождения или по иному признаку. Дети и подростки должны быть защищены от экономической и социальной эксплуатации.

Статья 12 Всеобщей Декларации прав человека закрепляет право каждого на частную жизнь в такой формулировке:

Никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательством на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств.

Статья 7 Пакта о гражданских и политических правах гласит:

Ни одно лицо не должно без его свободного согласия подвергаться медицинским или научным опытам.

Статья 17 Пакта закрепляет такое положение:

1. Никто не может подвергаться произвольному и незаконному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным или незаконным посягательствам на неприкосновенность его жилища или тайну его корреспонденции или незаконным посягательствам на его честь и репутацию.

2. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств.

В Европейской Конвенции прав человека право на уважение частной и семейной жизни, жилища и корреспонденции, право вступать в брак и создавать семью и равенство супругов закреплено соответственно в статьях 8 и 12, а также в статье 5 протокола №7.

Статья 8 гласит:

1. Каждый имеет право на уважение его частной и семейной жизни, его жилища и корреспонденции.

2. Вмешательство публичной власти в осуществление этого права не допускается, за исключением случаев, когда это предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, общественного порядка или экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, охраны здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц.

Из процитированной нормы очевидно, что защите подлежат права, нарушенные публичной властью, или не гарантированные национальным законодательством или необеспеченные механизмом защиты прав человека. Европейская Конвенция прав человека и особенно Европейский Суд ярко демонстрируют гуманизм и человеколюбие, всемерно расширяя индивидуальные права и защищая гражданские свободы. Европейский Суд являет собой образец суда справедливого и человечного, когда в центр своих юридических изысканий и суждений ставит интересы конкретного индивида, а не абстрактные общественные интересы даже самого демократичного и правового государства.

Так, в контексте статьи 8 Конвенции рассматриваются, конечно, не семейные дела, не сама семья, а отдельные члены семьи, чьи права могут быть нарушены публичной властью. Статья оберегает семейный покой, жилище, семью, детей, частную жизнь каждого отдельного человека, в судьбу которого ворвется произвол.

Блестящий образец судебной справедливости и гуманизма защиты семейной жизни, Европейский Суд продемонстрировал в деле Маркс против Бельгии.

По мнению Суда, «семейная жизнь» по смыслу статьи 8, включает как минимум связи между ближайшими родственниками, например, между дедушками, бабушками и внуками, поскольку такого рода отношения могут играть существенную роль в семейной жизни.

«Уважение» к семейной жизни, понимаемое таким образом, накладывает на государство обязательство способствовать нормальному развитию таких связей. Однако развитие семейных отношений между незамужней матерью и признанным ею ребенком может осложниться, - считает Суд, - если ребенок не становится членом всей семьи его матери и если установление факта материнства касается отношений лишь между матерью и ребенком.[86]

В деле речь идет о «незаконном» ребенке, которого мать признает своим, но Бельгийское законодательство все еще различает «законных» и «незаконных» и вынуждает мать удочерять своего ребенка, чтобы защитить его права. Госпожа Маркс и Европейский Суд посчитали этот факт неуважительным отношением к семейной жизни, хотя это положение существовало только(!) в течение одной недели.

А вот этот факт мы может выделить как наличие высокой гражданственности и огромного достоинства госпожи Маркс, не смирившейся даже на короткое время с нелепой и архаичной правовой системой своей страны, посягнувшей на честь и репутацию ее самой и ее ребенка.

Европейский Суд резонно замечает, что «если целью государства является создание условий для нормального развития семейных отношений между незамужней матерью и ее ребенком, то государство не должно допускать какую то ни было дискриминацию по признаку рождения».[87]

Что касается нелепого положения, по которому родная мать вынуждена удочерять дочь, чтобы сохранить все ее законные права, Суд отметил: «уже сама необходимость прибегать к процедуре удочерения для устранения вышеуказанного неравенства является дискриминацией… Сам факт, что незамужняя мать вынуждена прибегнуть к подобной процедуре для улучшения имущественного положения своей дочери, является игнорированием кровных отношений; это использование института усыновления в несвойственных ему целях».[88]

Доктрина невмешательства публичной власти в частную жизнь в контексте статьи 8 Конвенции охватывает не только семейную жизнь, но и множество других сфер. Правовую основу такого подхода составляет принцип, по которому в демократическом обществе индивид имеет право на повседневную жизнь без какого-либо надзора или контроля за его деятельностью со стороны государства.

«Право на уважение «частной жизни является правом на невмешательство в личную жизнь, правом жить так, как хочется, без предания огласке подробностей личной жизни… однако право на уважение частной жизни этим не исчерпывается. Оно включает также, в определенной степени, право на установление и поддержание отношений с другими людьми, особенно в эмоциональной сфере, для развития и реализации личности человека» - так сформировала свою позицию по этому вопросу Комиссия по правам человека в своей Петиции № 6825/74.[89]

По делу А. Европейский Суд констатировал нарушение статьи 8, в котором частное лицо тайно произвело запись телефонного разговора при содействии высокопоставленного сотрудника полиции.[90]

В России ограничения в наблюдении, прослушивании и сборе данных на граждан устанавливаются статьей 24 Конституции, которая устанавливает, что сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются. Это право, как впрочем, и другие тоже, защищается и иными нормами права, в частности законами «Об органах ФСБ», «О милиции», «Об оперативно-розыскной деятельности». Проблема заключается не всегда в слабости законодательной базы, как часто нас уверяют, а в недостатке строгого и безупречного их исполнения и в отсутствии ответственности за их нарушение. Неприкрытое вмешательство в частную жизнь, прослушивание разговоров, просмотр писем и электронных сообщений в России в основном проводится незаконно, по произволению начальников, в нарушение всех норм права. Подается это чаще всего как способ борьбы с преступностью или терроризмом. Но, как известно, неправедными средствами никогда не достигаются благие цели. И незаконными способами не может быть установлена законность и правопорядок, а лишь еще большее беззаконие и произвол.

Именно поэтому, Европейский Суд неоднократно причислял идеологию расширения полицейский функций и ущемления прав человека, ради борьбы с преступностью к нарушениям статьи 8 Конвенции. Но самое главное, Суд считает, что даже в случае законного наблюдения и сбора данных вмешательство в частную жизнь должно быть ограниченным и разумным.

Европейский Суд неоднократно пояснял взаимосвязь вопросов невмешательства со стороны публичной власти в личную жизнь граждан с позитивным обязательством государства обеспечить право на уважение, на то, чтобы все лица имели в своем распоряжении эффективные средства защиты от какого-либо произвола. Таким образом, государство может быть ответственно при определенных обстоятельствах и за вмешательство в частную жизнь и за то, что оно оставалось в стороне при вмешательстве кого-либо в частную жизнь. Единственным исключением, и значит законным вмешательством в личную жизнь, Конвенция признает необходимость защиты государства от каких-либо угроз. Она должна быть реальной, а не выдуманной, а реакция государства при ее отражении должна быть адекватной угрозе и не чрезмерной. Сформулировано это положение как необходимая в демократическом обществе в целях предотвращения беспорядков и защиты прав других лиц. В иных случаях, конвенционные органы вынуждены искать приемлемый баланс между интересами индивида и общества.

Например, в петиции против Соединенного Королевства индивид жаловался на нарушение его права на жилище, поскольку шум аэропорта Хитроу нарушает его семейную и домашнюю жизнь. По делу было достигнуто дружеское урегулирование.[91]

По делу Лопес Остра против Испании, Европейский Суд, наоборот, посчитал, что государству не удалось установить справедливый баланс между интересами экономического благосостояния города и надлежащим соблюдением прав заявительницы на неприкосновенность ее жилища, личной и семейной жизни. Госпожа Лопес Остра и ее семья в течение более трех лет были вынуждены испытывать неудобства, связанные с работой предприятия по переработке отходов, прежде чем их переселили в новый дом, со всеми сопутствующими такому переезду дополнительными заботами и неудобствами. В сложившихся условиях даже переезд по предложению муниципалитета в новый дом не мог полностью компенсировать неприятности и неудобства, которые испытывала семья. Суд определил компенсацию заявительнице за моральный вред, основываясь положением Конвенции о справедливом возмещении причиненного ущерба.[92]

25 статья Конституции Российской Федерации гласит: «Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц, иначе как в случаях, установленных федеральным законом или на основании судебного решения». В контексте права на неприкосновенность жилища, статья адресована правоприменительным органам, которые, злоупотребляя своими служебными полномочиями, зачастую посягают на права граждан. Поэтому гражданам очень полезно знать, что права человека и гражданские свободы защищаются не только нормативно-правовыми актами, имеющими специальный правозащитный характер, но и любыми иными. Так, за нарушение неприкосновенности жилища должностными лицами предусмотрено уголовное наказание статьей 139 Уголовного кодекса РФ.

Наряду с неприкосновенностью семейной жизни и жилища можно назвать близкие к ним и часто взаимосвязанные права опекунов и подопечных, права иммигрантов и апатридов, неприкосновенность корреспонденции вообще и в местах заключения в частности. Особенно важно это обстоятельство при переписке с адвокатами и/или судебными органами.

По делу Голдер против Соединенного Королевства Европейский Суд дал прекрасную и обоснованную отповедь любителям всяких запретов, в том числе и посягающих на уважение корреспонденции. Отказ министра внутренних дел удовлетворить ходатайство заключенного вступить в контакт со своим адвокатом является нарушением статьи 8 Европейской Конвенции, которая закрепляет право на уважение личной и семейной жизни, неприкосновенность жилища и тайну корреспонденции. При этом Суд особо подчеркивает лояльность тюремных властей, не допустивших ни цензуры, ни запрета на отправку заключенным письма, чем могли еще больше усугубить нарушение прав заключенного. Суд отметил, что воспрепятствовать вступлению в переписку – это наиболее радикальная форма «вмешательства» в осуществление «права на корреспонденцию».[93]

В деле Кэмпбелл и Фелл против Соединенного Королевства второй заявитель жаловался на то, что тюремные власти не разрешили ему вести переписку с двумя монахинями, ссылаясь на букву закона, по которой переписка заключенному разрешена только с родственниками и друзьями. Заключенный отец Фелл настаивал на том, что его право на переписку нарушено, ибо никто не станет спорить с тем, что и монахини могут быть отнесены к друзьям. Европейский Суд констатировал нарушение статьи 8 Конвенции.[94]

Здесь же будет уместным обратить внимание на то, что Европейский Суд в своих решениях неоднократно указывал, чтобы тюремными властями не чинились никакие препятствия для обращения или переписки заключенных со своими адвокатами и для направления жалоб в Европейский суд.

Интересная коллизия возникла в европейском Суде по поводу жалобы Класса и других против Федеративной Республики Германии. Граждане Германии обратились в Суд с жалобой на ограничение их прав на тайну переписки, почтовых отправлений и телефонных разговоров тем, что даже, если такое вмешательство в их личную жизнь проводится на законном основании, то власти обязаны уведомить о таких мерах заинтересованных в этом лиц, создав таким образом возможность оспаривать эти меры в судебном порядке!

Суд согласился с правомерностью такого подхода и отметил, что Конвенция и ее институты были созданы с целью защиты отдельных лиц, соответственно процессуальные нормы Конвенции должны применяться таким образом, чтобы сделать действенной систему индивидуальных обращений.

Поэтому суд признает, что лицо может при определенных условиях утверждать, что оно является жертвой нарушения в связи с самим существованием тайных мер или законодательством, допускающим такие тайные меры, без необходимости подтверждать, что оно фактически подвергалось действию этих мер. Суд указал, что там, где государство вводит тайное наблюдение, существование которого остается для лиц, находящихся под наблюдением тайной и не могущих поэтому обжаловать эти действия в судебных органах нарушает права человека, гарантированные статьей 8 Конвенции.[95] Конечно, речь идет не о том, чтобы всем, в отношении кого устанавливается слежка, сообщалось о принимаемых мерах, тогда все следственно-розыскные мероприятия теряли бы свой смысл, а о том, чтобы в орбиту наблюдения не попадали лица, ведущие себя правомерно, правоохранительные органы не распространяли без достаточных оснований свое наблюдение на законопослушных граждан.

В нарушение всех международных норм российское законодательство и в частности статьи 91 Уголовно-исполнительного кодекса устанавливает, что получаемая и отправляемая заключенными корреспонденция подлежит цензуре. По смыслу статьи понятно, что установлена тотальная и бесспорная цензура за всей перепиской, хотя Конвенция переписку заключенного с юристом или судебным органом считает неприкосновенным, как главное средство, с помощью которого индивид может защитить свои права.[96]

Рассматриваемые в этой главе права достаточно четко регламентированы в Конституции Российской Федерации.

Согласно статье 21, достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам.

По статье 23, каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допустимо только на основании судебного решения.

Статья 24 гласит, что органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом.

Согласно статье 25, жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения.

Как уже неоднократно говорилось, статьи Конституции имеют прямое действие и на их основе граждане могут требовать соблюдения своих прав.

Но, кроме того, существует множество нормативно-правовых актов, которые конкретизируют, уточняют, расширяют возможности защиты прав и свобод граждан. Так, многие права, связанные с личной и семейной жизнью адресуются органам ФСБ, МВД, налоговым и иным государственным службам. Обращаясь к законам «Об органах ФСБ», «О милиции», «Об оперативно-розыскной деятельности» и другим, граждане могут узнать об ограничениях, которые налагаются на эти службы и которые не должны ущемлять интересов людей. Знание законов помогает также лучше ориентироваться в механизме защиты прав человека и способствует их защите.

Так в законе «Об оперативно-розыскной деятельности» приводится перечень оснований, по которым проводятся эти мероприятия. Законом «О почтовой связи» устанавливается, что задержка, осмотр и выемка почтовых отправлений документальной корреспонденции, прослушивание телефонных переговоров… допускается только(!) на основании судебного решения. Значит, если это делается без судебного разрешения, то допускается произвол и нарушение прав человека.

Уголовный Кодекс предусматривает наказания за незаконное вмешательство в частную жизнь, посягательства на семейную или личную тайну. Гражданский Кодекс содержит возможность защиты чести, достоинства и доброго имени человека.

Как уже отмечалось, следует признать весьма добротной законодательную основу защиты прав личности в рассматриваемой сфере жизни и ее реальную действительность.

Основная причина расхождения между провозглашенными «желаниями» и «возможностями» в реальной жизни сводятся к отсутствию какого бы то ни было механизма защиты прав личности. Желающих нарушить права человека может быть любое количество: и милиция, и прокуратура, и служба безопасности, и преступные группировки, и чиновники ГТС или почты, и работники жилищных систем и т.д. Но почти никто не сможет обнаружить инженера телефонной станции, подслушивающего конфиденциальный разговор; почтальона, вскрывшего чужое письмо; работника милиции, ведущего незаконное наблюдение. Не было до сих пор, и вряд ли будут впредь часто раскрываться грубые нарушения прав человека такого распространенного свойства: глава администрации какого-то уровня дает поручение милиции или службе безопасности установить слежку или собрать компрометирующий материал на неугодное ему лицо или на политического противника. Это станет возможным в столь отдаленное время, когда разовьется парламентский контроль, о котором у нас мало знают даже сами парламентарии.

Право на свободное передвижение по стране и свобода выбора местожительства в ней отражены в части 1 статьи 27 Конституции Российской Федерации.

С 1 октября 1993 года введен в действие закон «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации», который фактически ознаменовал начало поэтапного упразднения пресловутого института прописки. Этот закон направлен на ликвидацию запретительного и разрешительного режима и устанавливает свободный режим, требующий лишь регистрационного учета граждан России.

Но, как часто бывает в нашей стране, от благого намерения до исполнения какого бы то ни было решения остается «дистанция огромного размера». Вопреки более развитому правовому сознанию в России федеральные законы могут оказаться бессильными перед региональными или местными чиновниками. Так, мэр Москвы принял свое распоряжение по этому поводу, а глава администрации Амурской области свое постановление, по которым действия федерального закона сводилось практически на нет.

Можно констатировать, что ни Конституция РФ, ни упомянутый закон не соблюдается на всей территории России. Особенно острая ситуация, в смысле нарушения прав личности, складывается в столице, в крупных городах, в курортных зонах. Разрешительный характер прописки сохранился по всей стране. Органы власти полностью игнорируют Конституцию и федеральные законы и не несут за это никакой ответственности. В ряде случаев отдельные лица обращались в суд за защитой своих прав на свободу передвижения и свободу выбора места жительства и выигрывали процесс, но такие примеры редки. Такие примеры приводятся только для того, чтобы подчеркнуть всю абсурдность ситуации, при которой человек испытывает такие затруднения, чтобы добиться соблюдения своих конституционных прав.

Очень близко соприкасается с правом на личную жизнь и с ее неприкосновенностью весьма распространенная проблема дачи свидетельских показаний. Свидетель, как участник уголовного процесса, самая важная фигура в поиске истины и в установлении правосудия. Его гражданские обязанности здесь очевидны, а в случае дачи заведомо ложных показаний или отказе от дачи показаний он может быть привлечен даже к уголовной ответственности.

Однако в определенных обстоятельствах человек может не исполнить своих гражданских обязанностей и при этом не наступит никаких нежелательных последствий. «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом» - гласит статья 51 Конституции РФ. Это право называется свидетельским иммунитетом, то есть исключительным правом не подчиняется общим правилам. Это исключительное право, закрепленное в Конституции, весьма гуманно с точки зрения неприкосновенности семейной жизни, личной тайны, тайны семейных отношений. Ведь ближайшие родственники и входят в понятие семья и семейная жизнь, и возможность воспользоваться иммунитетом может оказать бесценную роль в деле сохранения семейных устоев, взаимоотношения поколений и дальнейшей судьбы членов семьи.

В то же время речь идет о праве. То есть только в тех случаях, когда свидетель не желает давать показаний против себя самого, против родственников он может воспользоваться свидетельским иммунитетом, а в иных случаях он остается обычным свидетелем. Неприкосновенность частной и семейной жизни ценность не абсолютная, но случаи вмешательства могут вызваться исключительными обстоятельствами, строго определенными нормами права. Обстоятельства, ограничивающие права, содержаться в «отраслевых» нормативно-правовых актах.

Статья 8 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» предусматривает такие ограничения в личной жизни при наличии данных:

- о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно;

- о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно;

- о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экологической или экономической безопасности РФ.

В законах «О почтовой связи», «О милиции», «О банках и банковской деятельности» предусматриваются особые случаи, когда в интересах борьбы с преступностью и в отношении лиц, подозреваемых в прикосновении к преступлению допускаются ограничения прав граждан. Для нас эти исключительные случаи вполне понятны, но остается проблема нашего низкого правосознания, законопослушания, честности и правдивости, когда любой служащий милиции, почты, больницы, банка нарушит личную или семейную тайну, тем самым, попирая права человека, и никто не узнает, не осудит в силу нашей слабой гражданственности, отсутствия социального контроля над их действиями.

ТЕМА 13

ПРИНЦИП РАВНОПРАВИЯ И НЕДИСКРИМИНАЦИИ,

ПРАВО НА ПРАВОСУДИЕ,