Золотой петушок

В одном посёлке городского типа жил человек – богатый, да больной.

Верней, не жил, а умирать туда переехал. В посёлке ведь и проживать не очень неудобно, и умирать хорошо. На воздухе, посреди птичек.

Уже и не работал он на своё богатство. Деньги в банке держал и процентом кормился.

Вот совсем ему плохо стало. Ноги отнялись, руки скрючились. «Помру сейчас», – думает.

Тут является ему Николай Чудотворец и говорит: «Завтра с утра иди в деревню. Живут там три брата с матерью. Выпроси мать у братьев, посели к себе и ухаживай. Может, и здоровья прибудет».

Утром проснулся человек – вроде отпустило малость. Ходить можно.

Отправился в деревню.

Пришёл. Видит, у самого леса трёхэтажный дом стоит. Первый этаж мраморный, второй гранитный, третий кирпичный. И крыша остренькая, со шпилем.

А рядом конура – не конура, так, сарайчик дощатый, окно в решёточку.

Входит человек в дом – на первом этаже старший брат с женою сидят, борщ из хрустальных тарелок хлебают.

Поднимается на второй этаж – там средний брат с женою сидят, вино из разноцветных бутылок пьют.

Поднимается на третий этаж – там младший брат, холостой, сидит, курит, изо рта дымом фигуры выпускает – то зайца, то белочку.

Спустился человек вниз, говорит старшему брату:

– Здравствуй, хозяин. А не живёт ли с тобою старушка какая?

– Как же нет? – отвечает старший брат. – Мать живёт. У ней дом свой деревянный рядом.

Выходят на крыльцо – а у сарая на брёвнышке бабушка сидит в лохмотьях и тюрю из тазика ест.

– Отдай мне её, – просит человек. – Я её кормить буду.

– Отдать не отдам, – отвечает старший брат. – Живая душа всё ж таки, не мешок картошки. А за деньги продам, пожалуй.

– А много ли стоит она?

– Сто тысяч дашь – мать твоя. Я на шпиль давно хотел петушка золотого прицепить. Вот, повешу.

Человек дал старшему брату сто тысяч и старушку в город увёз.

Домой привёл, одел в чистое и пёстренькое, накормил рыбною котлеткой, кашей с маслом, определил комнату, кровать с периной.

– Будешь, – спрашивает, – жить тут?

– Буду, конечно, добрый человек! Жить буду, Бога за тебя буду каждый день молить, одежду тебе чинить, дом убирать!

– Одежду чинить и дом убирать – для этого другие люди есть. А ты живи да кушай.

Семь лет жила при нём старушка, семь лет молилась в своей комнатке, по вечерам только выходила голубям булочку покрошить. Совсем человек здоровый стал. Ходит, радуется, разве лишь стареет насколько положено.

Вот, заскучала старушка по деревне – дети там всё‑таки. Может, и внуков ей родили. Попросилась – отпусти, мол, на недельку.

А он отпускать боится – вдруг, думает, разжалобится старушка, останется с сыновьями.

Поехали вместе.

Приезжают в деревню. Глядь, дома трёхэтажного нету. На том месте, где дом стоял, – яма, в яме болотная жижа пузырится, а по‑над жижей золотой петушок туда‑сюда скачет без толку и квакает по‑лягушачьи.

Поплакала старушка, поплакала, и поехали они обратно в город – жизнь доживать.