МАРКСИЗМ КАК ФИЛОСОФСКОЕ УЧЕНИЕ И ЕГО ИСТОРИЧЕСКАЯ СУДЬБА.

Единство материализма и диалектики

идейным источником философии марксизма послужила немецкая классическая философия и в первую очередь системы Гегеля и Фейербаха. В философии Гегеля наиболее ценным элементом Маркс и Энгельс считали диалектику. Великую заслугу Гегеля они ви­дели в том, что он впервые представил весь природный, истори­ческий и духовный мир в виде процесса, т.е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии и попытался раскрыть внутреннюю связь этого движения. Но будучи идеа­листом, Гегель все «поставил на голову»: для него человеческие Мысли были не отражением действительных вещей и процессов, а, наоборот, вещи и процессы изображались лишь воплотившим­ся отражением абсолютной идеи, существовавшей еще до сотво

рения мира. Таким образом, связь мировых явлений была совер­шенно извращена.

Исходным пунктом понимания диалектики основоположника­ми марксизма было материалистическое решение основного во­проса философии. Маркс подчеркивал, что его диалектический метод является в своей основе прямой противоположностью ме­тоду Гегеля. Если Гегель процесс мышления, абсолютную идею превращает в творца действительности, то для Маркса «идеаль­ное есть не что иное, как материальное, пересаженное в челове­ческую голову и преобразованное в ней»¹.

Энгельс отмечает, что гегелевская система страдала внутрен­ним противоречием: с одной стороны, ее существенной предпо­сылкой было воззрение на человеческую историю как на процесс развития, который по самой своей природе не может найти за­вершения и открытия так называемой абсолютной истины. С другой стороны, Гегель претендовал на то, что именно в его системе выражена абсолютная истина в последней инстанции, и, следовательно, никакой умственный и иной прогресс невозможен и не нужен. Гениальное открытие Гегеля — диалектический метод противоречил его же во многом искусственной философ­ской системе.

Преодолевая идеализм Гегеля, Маркс и Энгельс пришли к материализму, но не к метафизическому и механистическому материализму XVIII в., а материализму диалектическому.

Большую роль в преодолении Марксом и Энгельсом идеалис­тических представлений сыграла философия Фейербаха. Маркс считал заслугой Фейербаха критику идеализма как утонченного религиозного мировоззрения, противопоставление идеализму «истинного материализма», или материалистического миропони­мания, которое было шагом вперед по сравнению с материализ­мом XVIII в. Преодолевая ограниченность антропологического материализма Фейербаха, основоположники марксизма исследу­ют наряду с природными и социальные предпосылки единства человека и природы.

Таким образом, Маркс и Энгельс создали диалектический материализм, основой которого является материалистическая

диалектика. Иногда Энгельс употреблял термин: материалисти­ческий метод.

Было бы совершенно неправильно представлять процесс фор­мирования философии марксизма как механическое соединение двух компонентов — диалектики Гегеля и материализма Фейер­баха. Каждая составляющая была подвергнута капитальной пере­работке. Диалектический материализм как органическое единство теории и метода существенно отличается от всей предшествую­щей философии, в том числе от своих идейных источников, хотя и является их непосредственным продолжением и развитием.

Источник развития материалистической диалектики основопо­ложники марксизма видели в обобщении и осмыслении общест­венно-исторического опыта, достижений естествознания и обще­ственных наук. Энгельс полагал, что с каждым великим откры­тием в естествознании материализм меняет форму. Великие от­крытия в естествознании XIX в., прежде всего, открытие клетки, закона сохранения и превращения энергии, эволюционное учение Дарвина, нашли осмысление с позиций диалектического матери­ализма и во многом определили его форму. На основе этих от­крытий Энгельс сформулировал тезис о материальном единстве мира, выявил основные формы движения материи и их взаи­мосвязь. Все это позволило ему выработать единую системати­ческую картину природы, соответствующую научным представ­лениям конца XIX в.

Маркс и Энгельс критиковали так называемый натурфило­софский подход, суть которого состоит в том, что разделяющий его философ воображает себя представителем «науки наук», ко­торая может не обращать внимания на данные конкретных наук, и даже вопреки им высказывать собственное непререкаемое мне­ние по любой частной естественнонаучной проблеме. Подчас это вело к нелепым и фантастическим утверждениям. Гегель, в част­ности, не признавал уже в основном открытые химические про­цессы как взаимодействие атомов. Он даже отрицал тот факт, что вода состоит из водорода и кислорода.

Разрабатывая материалистическую диалектику, Маркс и Эн­гельс, кроме сознательной, или субъективной диалектики, гово­рили и о диалектике объективной, которая царит во всей при­роде; субъективная диалектика, диалектика мышления есть толь­ко отражение господствующего во всей природе движения про­тивоположностей, которые и обусловливают жизнь природы

своей постоянной борьбой и своим конечным переходом друг в Друга¹.

С точки зрения Энгельса, предметом материалистической диа­лектики, или диалектического материализма является изучение наиболее общих, т.е. диалектических законов природы, истории (общества) и познания, в том числе и в первую очередь — мыш­ления. В этих же высказываниях дается материалистическая ха­рактеристика основного вопроса философии и выделение глав­ного закона диалектики — закона единства и борьбы противо­положностей.

Специфическим выражением противоречивого характера раз­вития является закон превращения количественных изменений в качественные, детально разработанный в «Науке логики» Ге­геля. Освободив содержание этого закона от мистической обо­лочки, марксисты применяют его при анализе экономических, социальных, политических, а также духовных процессов.

Особое место в системе законов диалектики занимает закон отрицания отрицания. Он раскрывает механизм появления но­вого из старого путем «снятия», или диалектического отрицания предшествующего этапа развития, указывает на общее направле­ние развития природных и общественных систем

Теория познания и логика

М

арксом и Энгельсом впервые в истории философии была разработана диалектико-материалистическая теория по­знания. Как и все материалисты, они, в противополож­ность идеалистам, признавали первичность, несотворенность ма­териального бытия. Положительно решали они и вторую сторону основного вопроса философии — о принципиальной познавае­мости мира. Но в отличие от всей прежней философии, они исходили из диалектической и одновременно материалистической предпосылки о единстве законов природы и законов мышления. По мнению Энгельса, если рассматривать «сознание», «мышле­ние» чисто натуралистически, просто как нечто данное, заранее

противопоставляемое бытию, природе, то должна показаться чрезвычайно удивительной и непонятной тождественность, согла­сованность законов бытия и законов познания. Но если «поста­вить вопрос, что же такое мышление и сознание, откуда они берутся, то мы увидим, что они — продукты человеческого мозга и что сам человек — продукт, развившийся в определенной среде вместе с ней. Само собой разумеется в силу этого, что продукты природы, не противоречат остальной связи природы, а соответствуют ей»¹.

Основоположники марксизма решительно выступали против скептиков и агностиков, которые стремились возвести непрохо­димые границы для мышления и познания. В частности, Энгельс критиковал известного немецкого физика Гельмгольца, непосле­довательного материалиста, склонявшегося к неокантианскому агностицизму.

Гельмгольц, исходя из обнаруженного факта чувствительнос­ти муравьев к ультрафиолетовым лучам и полагая, что муравьи видят эти лучи, а человек их не видит, считал доказанным фак­том непознаваемость некоторых явлений. Энгельс не соглашался с подобными выводами кантианского толка. Во-первых, недоста­точность нашего зрения просто необходима: глаз, который видел бы все лучи, именно поэтому не видел бы ровно ничего. Во-вто­рых, в познании этих невидимых для нас лучей мы ушли зна­чительно дальше, чем муравьи: ведь мы можем доказать, что муравьи видят вещи, которые для нас невидимы, и что доказа­тельство этого основывается на одних восприятиях нашего глаза; а это показывает, что специальное устройство человеческого глаза не является границей для человеческого познания. Ведь к нашему глазу присоединяются не только еще другие чувства, но и деятельность нашего мышления, опирающаяся на все более мощные и изощренные приборы.

Теория познания марксизма диалектична, или можно сказать, что диалектика и есть теория познания марксизма. Субъективная диалектика, диалектика познания отражает в присущих ей фор­мах диалектику объективного мира. Но, во-первых, это отраже­ние не механическое, не зеркальное, а активное взаимодействие познающего субъекта и познаваемого объекта. Во-вторых, кроме

общих законов и категорий диалектики, в познании функциони­руют и свои, особые диалектические закономерности и специфи­ческие формы, которые невозможно свести к каким-то матери­альным аналогам, считали Маркс и Энгельс. Познание истины, т.е. правильного отражения объективного мира, по их убежде­нию, есть диалектически противоречивый процесс. И здесь мы сталкиваемся с особыми противоречиями.

Энгельс отмечает прежде всего противоречие между абсолют­ной истиной и истиной относительной. Если под абсолютной ис­тиной понимать полнейшее познание всего сущего, то это, есте­ственно, не под силу ни человеку, ни всему человечеству. Ведь мир безграничен вширь, бесконечен вглубь, к тому же он непре­станно изменяется. Полное его познание на какой-то момент, если предположить такую невероятную ситуацию, на следующий момент станет уже устаревшим. Если же под абсолютной истиной понимать истину объективную, т.е. правильное и от человека независимое отражение какой-то части, фрагмента, процесса дей­ствительности, то ее познание возможно. По Энгельсу, нет не­проходимой грани между «несуверенной», т.е. относительной, неполной, частичной и «суверенной» — абсолютной истиной.

Процесс познания, с точки зрения основоположников марк­сизма, диалектичен, истина — не застывший итог, а непрерыв­ный процесс перехода от одной относительной истины к другой тоже относительной, но содержащей более весомую частицу ис­тины абсолютной. Познание относительно, релятивно, но его было бы неправильно сводить к голому, безграничному реляти­визму. Познание противоречиво, выражая единство противопо­ложностей: относительного и абсолютного начала.

Кардинальным вопросом для теории познания является обо­снование критерия истины. Основоположники марксизма, стре­мясь решить этот вопрос, разработали концепцию общественно-исторической практики. В их понимании, практика — это ма­териальная, чувственно-предметная, целеполагающая деятель­ность общественного человека. Ее содержанием является освое­ние и преобразование природных и социальных объектов и сис­тем. Основными формами практики они считали производство материальных благ и орудий труда; социальную деятельность, приводящую к реальным изменениям общественных отношений и политических систем; научный эксперимент с использованием приборов и установо

В структуре практики марксисты выделяют: потребность, возникающие на ее основе цель и мотив деятельности, саму целесообразную деятельность, применяемые средства и дости­гаемый результат. Обладая достоинством непосредственности, практика, по их мнению, выступает высшим критерием истины.

Человек воздействует на природу и, изменяя ее, создает новые условия своего существования. В ходе этого практическо­го преобразования у общества возникают многообразные потреб­ности, в том числе и технические, а «это продвигает науку вперед больше, чем десяток университетов»¹. Таким образом, практика выступает в марксизме не только критерием истины, но также движущей силой и в значительной степени — целью познания.

Важнейшей особенностью философии марксизма является единство диалектики, логики и теории познания. Под логикой Маркс и Энгельс (как и Гегель) понимали не формальную, а диалектическую логику, т.е. субъективную диалектику, диалек­тику мышления. Единство диалектики, логики и теории познания не является абсолютным. Диалектика изучает всеобщие законы развития безотносительно к сфере их действия; теория позна­ния — их действие в процессе познания, где они приобретают свою специфику; диалектическая логика, отражая объективную диалектику, представляет собой учение о действии в мышлении диалектических законов, о приемах мышления, которые форми­руются на их основе.

Материалистическое понимание истории

В

ажнейшим достижением экономического исследования, осуществленного в «Капитале», Маркс считал открытие двойственного характера труда, исследование рабочей силы как товара особого рода и открытие прибавочной стоимости.

Другим важным своим достижением он считал материалисти­ческое понимание истории. Это открытие было в своей сущности просто: прежде чем заниматься наукой, политикой, религией

философией и т.п., люди должны есть, пить, одеваться, иметь жилище, все это достигается в результате труда, а труд в свою очередь невозможен без применения и изготовления орудий труда и средств производства. Из всей сложнейшей и многооб­разной совокупности общественных связей и отношений Маркс выделил отношения материальные, производственные. Эти ба­зисные, первичные отношения складываются, не проходя через сознание людей. Они и определяют все остальные отношения, которые проходят через сознание. Их Маркс называл идеологи­ческими.

Изучение реального экономического и социального положе­ния, в котором находился в середине XIX в. рабочий класс, непосредственно подвело Маркса к необходимости выработки но­вого, нетрадиционного взгляда на человеческое общество и его историю.

Центральной категорией, при помощи которой Маркс пытался постигнуть сущность капиталистических отношений и место, ко­торое в ней занимал человек, была категория отчуждения.

Используя ее, Маркс пытался осмыслить сущность буржуаз­ного строя, которую

Историческая необходимость замены частной собственности общественной — таково самое краткое выражение сущности уче­ния Маркса и Энгельса об обществе.

В отличие от абстрактного антропологизма Фейербаха, Маркс вырабатывает новый взгляд на проблему человека. В «Тезисах о Фейербахе» он пишет: «...сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»¹. С этого мо­мента отправной точкой исследований Маркса стало не «отчуж­дение человека» и его «сущностных сил», а анализ всех общест­венных отношений, и в первую очередь отношений экономичес­ких, производственных, составляющих реальный базис всего многообразия остальных отношений между людьми. Этот мето­дологический подход позволяет найти существенные черты чело­веческой индивидуальности. Маркс не сводил индивида к про­стой совокупности, ансамблю общественных, и прежде всего — производственных отношений. Он считал, что каждый человек есть явление, в котором выражается сущность. Но явление бо­гаче, чем выражаемая им сущность. Люди — не винтики, штам­пуемые какой-то одной машиной. Каждый из них неповторим в своей индивидуальности. Нельзя правильно понять своеобразия личности без познания тех социальных условий, в которых про­исходит ее формирование и развитие. Ведь индивиды «находят уже заранее установленными условия своей жизни: класс опре­деляет их жизненное положение, а вместе с тем их личную судь­бу, подчиняет их себе»².

Главным, наиболее существенным признаком понятия «чело­век», с точки зрения марксизма, является способность осмыслен­но и целесообразно трудиться, создавать орудия труда. Этот при­знак присущ человеку, и только человеку, он выделяет его из животного мира. Вместе с тем человек остается природным, т.е. биологическим существом, генетически связанным со всем жи­вотным миром. Нельзя, следовательно, не учитывать и генети­ческой наследственности каждого индивида

Марксистская философия видит в человеке активное сущест­во, способное творчески преобразовывать действительность. Лич­ность — это относительно самостоятельная, в известном смысле автономная единица, действующая тем успешнее, чем лучше она познает и использует объективные условия и законы развития общества. Однако личность, как считал Маркс, действует не в одиночку и может по-настоящему проявить свою активность только в коллективе и через коллектив. Поэтому, полагал он, несостоятельна альтернатива: либо коллектив (общество), либо индивид (личность). Ценность действий индивида, ценность лич­ностных качеств человека выявляется только в его отношении к обществу, к другим людям.

Таковы основные черты решения проблемы человека в марк­систской философии. Чтобы знать, что такое человек, надо знать, что такое общество, в котором ему приходится жить. А это возможно только на пути разработки диалектпико-матери-алистического понимания общества и его истории, считают марксисты.

Марксистская философия рассматривает общество не только с позиций материализма, но и с позиций диалектики.

Характеризуя диалектическую взаимосвязь производительных сил и производственных отношений, Маркс отмечает, что про­изводственные отношения должны соответствовать определенной ступени развития производительных сил. Но это соответствие не может быть статичным. Как наиболее подвижный и динамичный элемент способа производства производительные силы, подчер­кивал Маркс, на каком-то этапе своего развития вступают в про­тиворечие с отставшими производственными отношениями. Тогда производственные отношения из формы развития произ­водительных сил превращаются в их тормоз

Принципиальное значение имеет в историческом материализ­ме следующее положение: «Ни одна общественная формация не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высо­кие производственные отношения никогда не появляются рань­ше, чем созреют материальные условия их существования в не­драх самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить»¹.

Выработав категорию общественно-экономической форма­ции, Маркс отбросил рассуждения об обществе вообще. Каждая общественно-экономическая формация, утверждал он, есть живой социальный организм, имеющий определенную структуру, многообразные функции, требующие конкретного анализа. Вмес­те с тем существуют общеисторические, или общесоциологичес­кие, закономерности, обеспечивающие единство всемирной исто­рии. Категория общественно-экономической формации, считал Маркс, дает возможность научно обосновать периодизацию ис­тории, выделив в ней главные периоды, или исторические эпохи. Если понятие формации характеризует сущность определенной ступени социально-экономического развития человечества, то по­нятие «эпоха» охватывает все его конкретно-историческое содер­жание.

Исторический материализм (термин, введенный Энгельсом) представляет собой не только общесоциологическое учение, но и марксистскую философию истории. Задача последней состоит в том, чтобы ответить на вопросы: откуда, куда и как идет чело­вечество. В связи с этим встает вопрос о содержании и критерии общественного прогресса. В самой сжатой форме ответ на него был таков: избыток продукта труд а, над издержками поддержа­ния способности к труду есть основа всякого общественного, по­литического и умственного прогресса.

Немалую роль в истории играет, с точки зрения философии марксизма, субъективный фактор, в том числе характер людей, стоящих во главе государств, движений, партий и т.п. Субъек­тивный фактор вносит в ход событий элемент случайности, ко­торую нельзя сбрасывать со счета. История имела бы очень мис­тический характер, если бы «случайности» не играли никакой роли, замечал Маркс. Эти случайности сами входят в общий ход событий, уравновешиваясь другими случайностями. От них во многом зависит ускорение или замедление хода событий.

Развитие общества представлялось Марксу в виде естествен­но-исторического процесса. Законы общественного развития объективны, и в этом они схожи с естественными законами, или законами природы. Они действуют независимо от сознания людей, с принудительной необходимостью, их нельзя отменить или уничтожить. Однако законы развития общества в одном пункте принципиально отличаются от законов природы. Это не просто естественные, а естественноисторические законы. Они воплощаются в жизнь только через деятельность людей, которые в известном смысле сами творят свою историю. Люди не в силах отменить естественноисторические законы. Но познавая их сущ­ность, они могут на них влиять, например тормозить или, на

оборот, ускорять их действие. Эту важную особенность естест-венноисторического процесса Маркс выражает так: «Общество... не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами. Но оно может сократить и смяг­чить муки родов»¹.

В 80 — 90-е годы Энгельс развернул большую разъяснитель­ную работу по поводу действительного содержания историческо­го материализма, боролся против так называемого «экономичес­кого материализма», принижавшего или вовсе отрицавшего роль политической и идеологической борьбы в историческом процессе.

В противовес этому Энгельс указывал, что определяющее зна­чение экономического базиса не исключает активного влияния надстройки, и в первую очередь государства, на экономику.

Энгельс разработал вопрос об относительной самостоятель­ности надстройки и форм общественного сознания. Эта само­стоятельность проявляется прежде всего в активном обратном воздействии надстройки на базис. Например, государство троя­ким образом воздействует на экономику. Во-первых, государство может содействовать экономическому развитию и тем самым ус­корять его; во-вторых, оно может действовать против него, и тогда рано или поздно данное государственное устройство терпит крах; в-третьих, возможен промежуточный вариант — в одних отношениях государство может содействовать, в других — пре­пятствовать экономическому развитию общества. Активное об­ратное воздействие на базис оказывают и другие формы над­стройки — право, религия, философия, мораль.

Маркс и Энгельс неоднократно предупреждали своих учени­ков и сторонников об опасности догматизма. Нельзя превращать новое учение в собрание готовых и застывших принципов и по­ложений, которые можно применять как бы автоматически, не считаясь с конкретно-историческими условиями. По их мнению, диалектико-материалистический метод превращается в свою про­тивоположность, если им пользуются не как руководящей нитью в историческом исследовании, а как готовым шаблоном, по ко­торому кроят и перекраивают исторические факты.

В последней четверти XIX — начале XX в. значительный вклад в дело разработки и пропаганды марксистской философии внесли Ф. Меринг и И. Дицген (Германия), П. Лафарг (Фран­ция), А. Лабриола (Италия), Г.В. Плеханов и В.И. Ленин (Рос­сия

Г.в. Плеханов

С

реди учеников и соратников Маркса и Энгельса выделяет­ся видный теоретик и пропагандист марксизма, создатель первой российской социал-демократической группы «Осво­бождение труда» — Георгий Валентинович Плеханов(1856 — 1918). Его мировоззрение и политическая деятельность претер­пели сложную эволюцию: участие в

шестидесятой годовщине смерти Гегеля» и др.

Оценивая философию марксизма, Плеханов считал ее появ­ление самой великой революцией, которую только знает история человеческой мысли. Материалистическая философия, по его словам, впервые в трудах Маркса и Энгельса возвысилась до цельного, гармонического и последовательного миросозерцания. Все стороны этого миросозерцания самым тесным образом свя­заны между собой, «вследствие этого нельзя по произволу уда­лить одну из них и заменить ее совокупностью взглядов, не менее произвольно вырванных из совершенно другого миросо­зерцания»¹ .

Владимир Ильич Ленин(1870 — 1924). Он был не только теоретиком, но и выдающимся политиком, практиком, ос­нователем Советского государства. Это признавали даже против­ники социализма, сумевшие подняться до масштабной оценки

Ленин лучше других понял завет своих учителей: истинный марксист, сторонник диалектического материализма не должен стоять на месте, повторяя верные для своего времени, но утра­тившие актуальность в изменившейся обстановке положения тео­рии. «Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное: мы убеждены, напротив, что она положила только краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни»².

Исторически условна всякая идеология, считал Ленин, не делая при этом исключения для марксизма, который был для него примером научной идеологии. Диалектика, в том числе и материалистическая, включает в себя момент релятивизма, отри­цания, скептицизма, но не сводится к релятивизму, т.е. признает относительность всех наших знаний, но не в смысле отрицания объективной истины.

В начале XX в. перед Лениным встала задача защитить ос­новы материалистического мировоззрения в условиях казалось бы полного краха естественнонаучной картины мира и массового отступления естествоиспытателей от позиций стихийного матери­ализма и перехода на позиции модных в ту пору школ субъек­тивного идеализма — в первую очередь — махизма, или эмпи­риокритицизма.

осле смерти Ленина философия марксизма в нашей стране развивалась не вглубь, а вширь, ею овладевали все более широкие круги населения, но при этом она примитивизи-ровлась и догматизировалась. Развитие философии происходило в основном в области философских проблем естествознания за исключением биологии (в период всевластия Лысенко) и кибер

нетики, а также логики, эстетики, истории философии. Что же касается главного направления — диалектического и особенно исторического материализма, то их развитие блокировалось дог­матизмом. На марксизм смотрели как на единственно верное, законченное и неприкосновенное учение. Эта тенденция, кото­рую можно назвать ортодоксально-догматической, доминировала в течение десятилетий. Нормальное развитие научной мысли в сфере общественных наук находилось под жестким контролем руководящих партийных органов. Сложилась такая конструк­ция: политика первенствовала над идеологией, идеология — над общественными науками и философией в их числе. Это было особенно характерно для периода культа личности Сталина, но продолжалось и после него.

В двусмысленном виде выступала и сама идеология: претен­дуя на научность, она игнорировала принципы развития науки и ее выводы. Искажалось важнейшее требование диалектико-материалистический методологии — строгая объективность, кри­тичность, независимость от каких-либо авторитетов вненаучного характера. В результате марксистская философия ослабила одни функции — мировоззренческую и методологичскую, утратила другие, и прежде всего — критическую. Главной ее задачей стала идеологическая функция — обоснование текущей социаль­ной практики и партийных решений.

В настоящее время сложились благоприятные условия для свободного развития философии. Однако эта свобода нередко используется для некомпетентной критики марксистской фило­софии, в стремлении вообще отказаться от марксизма, в том числе и от того позитивного, что содержится в его философском учении. Однако отрицание марксизма столь же ошибочно, как и его признание в качестве вечной и абсолютной истины. Марк­сизм как философское учение не может быть вычеркнут из ис­тории философской мысли, как не могут быть вычеркнуты уче­ния Аристотеля, Гегеля, Канта и других мыслителей. Как любое учение, марксистская философия — продукт своего времени. Ряд ее положений не подтвердился дальнейшим развитием науки и общественно-исторической практики. Вместе с тем учения о материи, сознании, движении и развитии, материалистическая диалектика, теория познания, методология мышления сохранили свое значение и не могут быть отброшены как нечто негодное к употреблению