РУССКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ ФИЛОСОФИЯ КОНЦА XIX — НАЧАЛА XX ВЕКА: ХАРАК­ТЕРИСТИКА ОСНОВНЫХ НАПРАВЛЕНИЙ.

В.С. Соловьева

В

ладимир Сергеевич Соловьев(1853—1900) создал круп­ную и самостоятельную философскую систему. Его основ­ные философские работы: «Кризис западной философии. Против позитивистов» (1874); «Философские начала цельного знания» (1877); «Чтения о богочеловечестве» (1878); «Критика отвлеченных начал» (1880); «Оправдание добра» (1887); «Три разговора» (1900).

Соловьев является зачинателем таких оригинальных направле­ний отечественной философии, как метафизика всеединства и софиология. Наиболее яркими представителями этих течений были: П.А. Флоренский, С.Л. Франк, Л.П. Карсавин, С.Н. и Е.Н. Трубецкие, С.Н. Булгаков, Л.М. Лопатин, Н.О. Лосский, А.Ф. Лосев и др. Отправляясь от идей В.Соловьева, каждый из этих философов по-разному трактовал принципы всеединства и софийности. Идеи Соловьева вдохновляли также творчество поэ­тов и художников Серебряного века. Русский философ предвос­хитил философию жизни, а кроме того его воззрения можно рассматривать как предтечу религиозного экзистенциализма.

Вл. Соловьев пытался объединить философию, науку и рели­гию, создавая «свободную теософию». Однако, являясь рели­гиозными, его воззрения не были теологией: Соловьев не задавался целью обосновать какую-либо религию, он не философию подчи­нял религии, а, наоборот, религиозные смыслообразы ставил на службу философии. При этом мыслитель весьма нетрадиционно истолковывал ряд образов и принципов христианства, за что пуб­ликация его трудов неоднократно запрещалась Синодом право­славной церкви. Соловьев считал, что философия обладает нрав­ственно-практическим значением: ей дано право критически оце­нивать действительность с точки зрения абсолютного идеала. Под идеалом русский философ имел в виду должное состояние сущего, а философию понимал как учение о «долженствующем быть». Мыслитель ратовал за «практическую» философию, ко­торая положительно влияет на «жизнь народную».

С одной стороны, Абсолютное есть единое, оно не распадается на какие-то качественно различные вещи и в этом смысле со­ставляет Ничто. С другой стороны, в Абсолютном заключено все многообразие мира, поэтому оно составляет положительное, а не отрицательное Ничто. Абсолют раздваивается на первое и второе Абсолютное. Первое (первый полюс) — это совокупность веч­ных сущностей, идей или прообразов множества предметов — уже реально существующих или тех, которые реально возникнут. Первый Абсолют Соловьев расценивает как подлинное Сущее. Что же касается Второго (второй полюс), то он сводится лишь к становящемуся Сущему. К нему относится природа, реальный человек, общество — условное, относительное, временное бытие, мир иллюзорный и неподлинный. Первый полюс — свобода ото всяких форм, «Единое», Логос; второй — «потенция бытия» или «первая материя», она же — стремление к реализации в кон­кретном многообразии, София. В Логосе воплощается божест­венный замысел, Всеединящий смысл мира, — это творческое божественное слово. София занимает место посредника между безусловным единством Божества и реальным миром, она — су­щество одновременно нетварное (божественное) и тварное (со­творенное). София — Премудрость Божия, «лучезарное и небес­ное существо». В духе философского эротизма Соловьев обри­совывал ее как «вечную женственность», «невесту и жену» для мира. До работы «Россия и Вселенская церковь», опубликован­ной в предпоследний год жизни, философ рассматривал Софию в качестве мировой души.

Вл. Соловьев является крупнейшим софиологом в истории мировой философии. Образ Софии играет в его картине миро­здания большую роль. София — деятельное начало, особая энергия. Бог дает ей идею всеединства, на основе которой она действует. Но сначала София раздваивает Абсолют на два по­люса. Происходит эманация¹ безвременных идеальных сущнос

Став реальными, предметы отторгаются от Абсолюта и возни­кает хаос. Соловьев мучительно искал причину зла — отпадения мира от Бога — и нашел ее в принципе индивидуации — эго­истическом стремлении каждого существа к обособленному су­ществованию, а также в отталкивании от себя других. Индиви-дуация заложена в замысле самого Божества. Благодаря деятель­ности Софии как объединяющего и гармонизирующего начала, как «космического художника» хаос преобразуется в космос. Так происходит Боговоплощение, «обмирщение Бога». В духе панте­изма тварный мир понимается Соловьевым не как нечто иное по сравнению с Богом, но лишь как недолжное, искаженное его состояние. Мир идеальных сущностей — это вещь-в-себе, он в качестве явления представлен в бытии — тварном мире явлен­ного Логоса. Таким образом, русский философ принципиально не разделял вещь-в-себе и» явление, а также Творца и творение, что было серьезным отклонением от ортодоксального богословия.

На создании космоса творение не завершается. В ходе эмана­ции сущностей, среди которых есть и человек как идеальная сущность, появляется исторически реальный человек. Над кос­мическим процессом начинает возвышаться исторический. София теперь раскрывается и как «идеальное человечество». Божье тво­рение мыслитель не считал совершенным. Косность мира, царя­щая в нем разорванность между существами и механическая при­чинность превращают мир в тюрьму для всякой твари, а не толь­ко для человека. По мысли философа, еще предстоит этап обо-жения мира. Соединение тварного мира с Богом осуществится на Земле при важном условии: если в результате длительного, сложного и порой мучительного становления человечество пре­образуется в подлинно духовное и нравственное существо — Бо-гочеловечество. Таким образом, руками самого обновленного человечества в посюстороннем мире может быть сотворено Цар­ство Божие. В производстве и других видах человеческой дея­тельности Соловьев усматривал прежде всего внесение разума в природу.

Школа всеединства отличается панморализмом, т.е. судьбы мира она ставит в прямую зависимость от нравственности и всей духовности человека. От самих людей и характера их деятель­ности зависит то, будет ли на Земле осуществлено восхождение тварного мира к Богу или же это произойдет лишь после наступ­ления конца света в потустороннем мире, как учит ортодоксаль­ное христианство. По меньшей мере, убеждал людей Соловьев, дело не в том, чтобы устроить на Земле рай, главное — не допустить на ней ада.

Вл. Соловьев предлагал свое понимание развития. Только тогда, когда развивающееся потенциально содержит в себе все, чем оно станет впоследствии, возможно развитие. Мир развива­ется, поскольку в его основе лежит божественный замысел. Рус­ский философ хорошо знал естествознание и развитие природы на Земле излагал в соответствии с данными естественных наук своего времени. Но в целом его теория развития представляет собой воссоздание в мыслях прогрессивного воплощения идеаль­ных сущностей в одухотворенной материи согласно божествен­ному замыслу. Соловьев, таким образом, вводит человека в тео­рию развития: без творческой деятельности людей предельное состояние идеального Сущего не может быть осуществлено.

Развиваться, согласно Соловьеву, может лишь что-то качест­венно определенное, а не нечто аморфное. Мир состоит из ин­дивидуальностей (личностей), т.е. все образования сущего обла­дают качественной определенностью (своим лицом). Это возмож­но потому, что в их основе лежат вечные сущности (идеи). Рус­ский философ стремился создать философию жизни. Он придер­живался своеобразного гилозоизма, поскольку рассматривал идеи (монады, атомы) как самобытные существа, живые деятели, средоточие динамизма. Каждая точка развития, подчеркивал Со­ловьев, приносит с собой какую-то новизну, и в результате мир становится еще более многокачественным. Но процесс диффе­ренциации благотворен лишь до тех пор, пока обособление ин­дивидуальностей не грозит разрозненностью и враждой между

Всеединцы предусматривали возможность как восходящего, так и нисходящего развития, т.е. распада мира и победы хаоса над упорядоченностью жизни. Они звали людей предотвращать опасность мировых катастроф, крайне разрушительных процес­сов в области природы и в сфере общественной жизни.

Соловьев полагал, что прогресс неосуществим, если его участ­ники — просто движимые кем-то объекты. Истинный прогресс предполагает активную деятельность личностей, которые облада­ют волей и одухотворены идеей. Уже в природе существует стремление к единению. Оно неуклонно усиливается и приобре­тает большую силу в человечестве. Стремление к единству теперь разумно осмысливается. Человек становится выразителем веду­щей тенденции природы. Система Соловьева предстает витком гигантской восходящей спирали: она начинается с Абсолюта и кончается им же, но находящимся на несравнимо более высоком уровне развития. Идеальная полнота Сущего будет Абсолютом одновремено материализованным и одухотворенным, состоящим из полностью развившихся индивидуальностей и в то же время единым. Сущее предстанет Вселенским организмом — един­ством Бога, человека, космоса и общества. Руками и разумом людей Сущее-Бог создаст самого себя. Вселенский организм будет находиться под началом человека в лице Богочеловечества.

Вл. Соловьев разработал оригинальную систему философских категорий, которой всесторонне охватил действительность, как он ее понимал. Главными из категорий у него являются сущее, бытие, сущность. Они развертываются в двенадцати других категориях. Из них благо (добро), истина и красота рас­крывают жизненное наполнение категорий и значимость сущего для человека. Соловьев считал, что люди могут совершенство­вать мир, руководствуясь принципом единства истины, добра и красоты.

В теории познания Соловьев предстает как гносеологичес­кий оптимист. Он воспринял от славянофилов идею цельного знания, или живознания. Познание, с точки зрения Соловье

ва, осуществляется тремя путями: эмпирическим (научным), ра­зумным (рационально-философским) и мистическим (созерца­тельно-религиозным). Эмпирическим путем постигается мир яв­лений, разумным — мышление, идеальная сфера, мистическим постигается абсолютное. Чувственные данные, а также отвлечен­ные рациональные принципы лишь подводят к истине бытия. Данные опыта и размышления могут синтезироваться. Этому синтезу и проникновению во внутреннюю сущность вещей, а также постижению сущего в органической целостности служит интеллектуально-религиозная интуиция. Ее составляет особое интеллектуальное созерцание, которое возможно на базе таких состояний личности, как вдохновение, экстаз, возвышенный эрос — одержимость познающего в стремлении к высшему — к идеям и Абсолюту.

Мысль познающего человека, считал Соловьев, должна дви­гаться не от сознания к бытию, а от бытия — к сознанию. Фи­лософ имел в виду бытие, заключенное и вне, и внутри людей. Он считал знание живым, непосредственным общением с быти­ем. В его теории познания заключен принцип единства теории и жизненно-практического действия. Познание становится плодо­творным, если оно включается в реальное человеческое творче­ство. Теософию как средство познания русский мыслитель сбли­жал с художественным творчеством.

Вся философская система Вл. Соловьева основывается на оп­ределенном понимании человека. Он выдвигал положения, со­вершенно неприемлемые с точки зрения ортодоксальной религии и богословия: без человека нет деятельности бога, ее не на что направлять и, следовательно, человек совечен и сомогущ Богу. «Вообще человек, — пишет философ, — есть некоторое соеди­нение Божества с материальною природою, что предполагает в человеке три составных элемента: божественный, материальный и связующий оба, собственно человеческий... Причем собственно человеческое начало есть разум (гатдо), т.е. отношение двух дру­гих»'. Человек Божественный — это вечная идея человека, содержащаяся в первом Абсолюте. Человек материальный (природный) — это дохристианское первобытное существо, не

Человек духовный «есть то, когда Божество и природа одинаково имеют действительность в че­ловеке, и его собственная человеческая жизнь состоит в дея­тельном согласовании природного начала с божественным, или в свободном подчинении первого последнему»¹. Природо-кос-мический процесс порождает физического человека, а истори­ческий процесс должен завершиться становлением человека ду­ховного.

Ярчайшая особенность человека заключается в неспособности удовлетвориться раз и навсегда заданными границами. Человек хочет превзойти данное и стремится усовершенствовать земной мир и самого себя. В работе «Оправдание добра» Вл. Соловьев пишет, что личность, каждый индивид есть «возможность для осуществления неограниченной действительности, или особая форма бесконечного содержания», что «человеческая личность бесконечна: это есть аксиома нравственной философии»². Пока судьба людей драматична: они разорваны между погруженным во зло земным бытием и миром вечных идеальных сущностей. В принципе, человек в состоянии осуществить восхождение от природного существа к духовному. Но возможна и другая аль­тернатива — вырождение людей в зверечеловека. Прототипом человека духовного является Богочеловек Иисус Христос. Чело­век призван быть мессией (спасителем) — возделывателем и уст­роителем природы, освободителем от зла космоса и самого себя.

Вл. Соловьев подчеркивал, что как нечто отдельное человек не существует. Личность становится человеком лишь в качестве органичной части человечества, а человечество представляет собой единый организм. В то же время, по мысли русского фи­лософа, человечество — это универсальная индивидуальность. Бог и человек единосущностны, утверждал он вопреки ортодок­сальному богословию. Сущность обоих заключена во всеединст­ве. Поэтому идеальное человечество представляет собой всемир­ную форму соединения материальной природы с Божеством — Богочеловечество и Богоматерию. В выполнении человеком свое­го предназначения мыслитель большую роль отводил филосо­фии. С его точки зрения, она раскрывает существо человека

Соловьев разрабатывал методологию (философское обоснова­ние) выхода людей к достойной жизни. Лучшие идеи Соловьева сделали его великим философом. Это положения о всеединстве, созидании людьми идеальной полноты бытия, вывод о необхо­димости для человека одновременно осуществлять и самосозида­ние. Вл. Соловьев проводил мысль об имеющейся у человека возможности стать властелином Сущего, если люди будут руко­водствоваться принципом единства истины, добра и красоты. В последние два года короткой жизни, пристально наблюдая за событиями в России и Европе конца XIX в., русский философ по существу отказывается от идеала богочеловечества. Он при­ходит к убеждению в тщетности надежд на неуклонный прогресс общества, совершенствование каждого человека и человечества в целом. Соловьев возвращается к традиционной христианской концепции: царство всеобщего блаженства создается уже за пре­делами земной истории человечества. Этот горький вывод про;< тиворечит былому оптимизму философа. Однако подобные мрач;^. ные размышления русского мыслителя не обесценивают и не умаляют достоинств обрисованного им вселенско-человеческого идеала. На философском языке в нем прекрасно выражена свет­лая перспектива человечества, если люди сами себе ее обеспечат.

§ 5. Философские воззрения Н.А. Бердяева

Н

иколай Александрович Бердяев(1874 — 1948) — один из влиятельнейших русских мыслителей. Еще при жизни его труды были переведены на четырнадцать языков, он ока­зал заметное влияние на современную западную мысль. В 1918 г. он создал в Москве Вольную Академию духовной культуры, не­сколько лет успешно действовавшую. Но защита Бердяевым самоценности личности, осуждение попыток превратить человека в средство революционных преобразований, защита приоритета личных свобод и правового государства — все это стало причи­ной высылки его вместе с рядом других деятелей культуры

Как философ Н.Бердяев заслужил славу «русского Гегеля XX века». Он является автором многочисленных, красиво и страстно написанных трудов. Основные философские работы Бердяева это: «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» (1916), «Смысл истории» (1923), «Я и мир объектов» (1934), «Дух и реальность» (1937), «О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии» (1939) «Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация» (1947)\ «Самопозна­ние. Опыт философской автобиографии», «Царство Духа и цар­ство Кесаря» (опубл. в 1949 г.), «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого» (опубл. в 1952 г.).

Как экзистенциалист Н.А. Бердяев строго различает бытие и существование, имея в виду существование субъекта как духа. Бытие — сущность (еззепгла), оно реально не существует и всего лишь бытийствует в отличие от духовного сущестования (ех1зт.епгла). Подлинным существованием («первожизнью») обла­дают только духи-субъекты. В сфере духовной жизни произво­дятся социальные оценки, творятся идеальные ценности, выво­дятся смыслы явлений. Бытие, по мысли философа, открывается через субъект, а не через объект, ибо оно есть смысл, который ему придает субъект. Философию мыслитель считал внутренним познанием мира через духовный мир личности, тогда как наука с внешней стороны познает мир вне человека. Цель философ­ского познания русский мыслитель усматривал не в отражении действительности, а в улавливании ее смысла. «Познай самого себя, — писал он аналогично положению Сократа, — и через это познаешь мир...»². По признанию самого Бердяева, в центре

его философского творчества находится «проблема человека»¹ и поэтому в его учении сливаются миропонимание и определенное решение проблемы человека.

Бердяев полагал, что существует три вида времени: косми­ческое — изображается кругом вечного коловращения; истори­ческое — изображается линией, протянутой из прошлого в бу­дущее; экзистенциальное . — символизируется точкой, говорящей о движении духа вглубь. Последнее направлено не к более про­грессивному состоянию нынешнего мира, а к иному более высо­кому миру и представляет собой самоуглубление жизни духа. Не в историческом смысле, а по координатам экзистенциального времени, т.е. с точки зрения внутреннего взора личности, пер­вична свобода — «безосновная основа бытия», нечто подобное бездонной пропасти (нем. 11п§гипс1). Она первичнее самого Бога, а также бытия. «Примат свободы над бытием» — это положение, которое усиленно подчеркивалось философом в качестве исход­ного для своего миросозерцания. С одной стороны, свобода — ничто, с другой — она воля к чему-то, ничем не обусловленная творческая мощь, хаотически волевая стихия.

Из бездны Бог порождает и реализует самого себя. Бог — творец и субъект. Понятие Бога у Бердяева больше философ­ское, нежели религиозное. Бог не есть причина мира и сила в природном смысле. Он не является устроителем мирового поряд­ка и Абсолютом, не имеет власти над человеком и миром. Он сотворил мир и человека, но они сразу же отпали от Бога, по­теряв свободу. Бог это высший дух, не эссенция, а экзистенция, «смысл и Истина мира», своеобразная личность. Бердяев отста­ивал дуализм природы и духа, необходимости и свободы, т.е. говорил о наличии двух совершенно несхожих между собой миров: с одной стороны, существует мир духов и свободы, с другой — бытийствует мир природы и необходимости. В более ранних работах философ еще говорил о Боге как о «высшем бытии». Что же касается последнего периода творчества, то Бер­дяев для осмысления Бога понятие «бытие» уже не применял. Бога не существует в качестве чего-то внешнего, объективного по отношению к человеческой личности. «Бог всегда в свободе,

В некотором противоречии с положением о дуализме двух миров Н.А. Бердяев утверждал примат духа над бытием. Гла­венство духа сказывается в порождении им образа бытия, т.е. в определении духовностью смысла бытийствующих явлений.

Понимание Бердяевым мира носит плюралистический и номиналистический характер. Единое не существует, бытие составляют сущности. Каждое отдельное есть сущность, как счи­тал еще Аристотель. Плюрализм проявляется и в царстве Духа. Хотя термин «дух» философ применяет часто, фактически он имеет в виду духов-личностей (божественную и человеческие), они же субъекты и «экзистенциальные центры». Поэтому экзис­тенциализм Бердяева называют персоналистическим. Каждый дух представляет собой деятельную единицу, свободу и творчес­кий акт. Духи — нечто высшее по отношению к природе, а выс­шее не может родиться из низшего. Духи-субъекты порождают объекты — неподлинное и иллюзорное бытие. Объект зависит от субъекта — от того значения и смысла, которым его наделяет субъект. В зависимости от состояния субъекта объект может ме­няться. Видимый мир оказывается совокупностью символов мира невидимого и подлинно реального. «Весь материальный, весь природный мир есть символика¹ мира духовного, есть знаки со­бытий, происходящих в духовном мире...»³. Так появляется мир «объективации», т.е. мир «падшести», «утери свободы». Бердяев, как видим, занял позицию субъективного идеализма. При этом он не отрицал того, что имеется внешний мир, который, с его точки зрения, «во зле лежит» из-за его объективированности и «падшести»

По признанию самого философа, объективация составляет одно из центральных понятий его учения, оно сродни понятию «отчуждение» и воплощает в себе зло мира, коренящееся в до-бытийственной свободе. В объектах дух не раскрывается, а за­крывается, присутствует в искаженном виде. Личность оказыва­ется перед чуждой ей мировой средой, она «выброшена» в нее. Человеку кажется, будто бы объект независим от него, он начи­нает придавать слишком большое значение внешней необходи­мости, материальности космоса и техники. Люди оказываются в рабстве у объектности. Образование мира объектов есть источник всех несчастий человека.

Отпадение от Бога, «падшесть» мира и человека означают власть над ними необходимости и материальности, подавление в них творческой страсти. Но и в падшем состоянии человек все же сохраняет способность к творчеству. Бердяев тесно увязывает понятия Бог и человек. Связь человека с Богом носит не при-родно-бытийственный, а духовно-экзистенциальный характер. Бог рождается в человеке как зов к высшему, а человек — в Боге. Поэтому высшая, подлинная человечность божественна. Утверждение Бога самого по себе независимо от связи с челове­ком философ отвергал как «форму идолопоклонства». Поэтому, согласно Бердяеву, основной философской проблемой является проблема не Бога, а Богочеловека и богочеловечности. Но че­ловек, по учению философа, принадлежит двум мирам: божест­венному (духовному, экзистенциальному) и природному (мир материи, необходимости, порабощенности). Вследствие этого че­ловек противоречив, он соединяет в себе высокое и низкое, сво­бодное и зависимое начала, в нем всегда борются Бог и мир.

Человек представлялся Бердяеву сложным единством личнос­ти и индивида. Человеческий индивид — существо натуралисти­чески-биологическое и как таковое подчинено природной и со­циальной необходимости. Личность же — «центр творческой энергии», явление этическое и духовное, ее суть — свобода и творчество, она составляет «исключение» в этом мире. Лич­ность, утверждал мыслитель, «есть выбор», имея в виду выбор между ценностями. Она утверждается свободно своей нравствен­ной волей. Бердяев и другие русские персоналисты противопо­ставляли свое понимание духа идее о предустановленности и за-данности существования. Они полагали, что личность — это не-предугаданность и порыв в неизвестное.

Бердяев полагал, что человек занимает центральное положе­ние в природе и это определяется духовностью людей. Посколь­ку человек — носитель смысла, то мир составляет часть челове­ка, а не наоборот. Каждый человек — микрокосм и микротеос, в глубине каждого из людей совершается мировая история и функционирует общество. Унизительна идея, будто бы чело­век — ничто перед Богом или просто его орудие. Человек на самом деле самостоятелен, ибо заложенная в нем свобода и спо­собность к творчеству — не только от Бога, но и от добытийст-венной свободы. Сама по себе она является источником как доброго, так и злого творчества. Бог не хочет уничтожать сво­боду и всего лишь обращается к человеку с зовом творить добро. Но люди должны свободно выбирать между добром и злом. В принципе, человек не может быть самодостаточен, он преодоле­вает свою ограниченность и устремляется к высшему, «сверх­жизни»: таким ценностям, как духовная независимость, добро, любовь, истина, правда, красота. В этом смысле личность не составляет готовой данности, она — задание, идеал человека. Личность самосозидается.

Н.А. Бердяев учил рассматривать человека и личность с пер­сонал истических позиций: каждая личность это конкретное, ин­дивидуальное существование, отдельный экзистенциальный центр, который в состоянии творить духовные ценности. Цен­ностей не существует как застывших, объективных, всеобщих образований. Они создаются лишь в индивидуальном порядке. Свой персонализм философ обосновывал тем, что божественное обнаруживается только в «частях», но никогда не в «целом», только в индивидуальном, но не в общем. Бердяев не принимал положения о преобладании рода над индивидом, нации, государ­ства и общества над личностью. «Человеческая личность — единственная, неповторимая, независимая, есть верховная цен­ность»¹, — подчеркивал мыслитель. В то же время он отмечал, что личность, как таковая, совершенно не эгоцентрична. Она «предполагает выход из себя к другому и другим, она не имеет воздуха и задыхается, оставаясь замкнутой в себе. Персонализм может быть лишь коммюнотарным»², т.е. предусматривающим

В центре внимания Бердяева как философа находится драма отношений между личностью и бытием. Двумя основными форма­ми бытия и объективации философ называл природу и общество (в том числе культуру). Государство, власть («царство Кесаря»), социальные нормы, «механические» человеческие коллективы, в которых обезличен человек, подавляют «царство Духа». Средства человеческой жизни — техника, экономика и др. — начинают рас­сматриваться как ее цели, люди забывают задуматься над смыслом жизни. Общественная история превращает человека в свое орудие, «раздавливает свободу человека». Личность находится в состоянии постоянного и неразрешимого в этом мире противоречия с общест­вом: она то и дело сопротивляется внешнему давлению общества, желая определяться изнутри собственной свободой и руководство­ваться своими оценками существующего. Страх, тоска и надежда овладевают человеком из-за неприятия им мира цивилизации. Но именно в страдании личности открывается божественная заповедь стремиться к свету и добру.

Основная тема истории, считал Бердяев, — это спасение че­ловечества. Оно будет означать возврат человека к Богу, тот богочеловеческий процесс, во время которого совместными уси­лиями человека и бога будет преодолена объективация. Решаю­щую роль в этом должно сыграть человеческое творчество. Подлинное творчество обязательно означает появление нового, того, чего еще не было в мире, и — значит — преодоление дан­ной действительности, прорыв из небытия на новый уровень бытия, прорыв к новому смыслу. Без материи, материала твор­чество невозможно, но оно определяется свободой, привносящей новизну и подчиняющей материал духу. Творчество предполагает субъекта. Личность тесно увязывается философом с творчеством. Он пишет, что «личность есть ... творческий акт», «активность, сопротивление, победа над тяжестью мира, торжество свободы над рабством мира», «восстание человека против рабства»¹. На­значение и призвание человека мыслитель видел в том, что он творит духовные ценности. Но в условиях цивилизации отдель

Смысл истории Бердяев парадоксально усматривал в том, что она как форма отчуждения человека от общества должна придти к концу. Завершение истории в лучшем варианте озна­чает конец объективации — вражды, отчужденности, безличнос­ти. Мыслитель приравнивал его к «настоящей революции духа». Русский философ негативно оценивал социальные рево­люции, как явления разрушительные. Он отрицательно относил­ся к социалистическому эксперименту в России, который опре­делял как способ порабощения человека, рождающий новые формы угнетения и социальной несправедливости. Приветствуе­мая мыслителем революция духа будет, по его мнению, означать не уничтожение земного и общественного бытия, а его просвет­ление Духом, т.е. творческое преображение мира в целом. Что же произойдет? Экзистенциальное время одержит победу над космическим и историческим, исчезнет противоположность между субъектом и объектом, человек достигнет внутреннее сво­боды от этого мира. У людей пробудится «сверхсознание» и они свободно примут иную иерархию ценностей, в которой духов­ность займет высшее место. Наступит богочеловеческое царство. Победителем окажется Богочеловек.

В худшем же случае, если люди в основном будут направлять свое творчество во зло, случится космическая и социальная ка­тастрофа.

Итак, вопреки ортодоксальному православному богословию Бердяев утверждал, что Царство Божие означает не только ис­купление греха и возврат людей к первоначальной чистоте, но и творение ими нового мира. Ради его утверждения, говорил он, предстоит суровая борьба, требующая жертв и страданий, про­явления активности всех творческих сил¹. Только за концом ис­тории человек может войти в «новый эон» существования. Че­ловек является соучастником божественного творчества и как таковой наряду с Богом выступает соучастником миротворения

Для Бердяева был одинаково неприемлем и капитализм и ком­мунизм. Преображенное общество, по его мысли, будет означать христианский «персоналистический социализм», в котором за­креплен примат личности над обществом. «В таком обществе за каждой человеческой личностью была бы признана абсолютная ценность и высочайшее достоинство как существа, призванного к вечной жизни, тогда как социальная организация обеспечивала бы каждому возможность достижения полноты жизни»¹. Персонали-стический социализм может быть, согласно Бердяеву, только «ком-мюнотарным» — миром глубоко духовного общения между людь­ми. Сформируется соборность — внутреннее духовное общество людей. При этом личности здесь совсем не обязательно будут объ­единены духовным единством, ибо оно — тоже проявление господ­ства чего-то внешнего над человеком. Свободные духи будут пре­бывать в состоянии «духовного федерализма».

Бердяев ратовал за идущее рука об руку социальное и духов­ное освобождение человека. Более последовательно и настойчи­во, чем кто-либо в XX в., этот мыслитель отстаивал идею само­ценности каждой отдельной личности. Он подчеркивал, что нель­зя допускать господства масс над человеческим индивидом. «Не только гений, — писал русский философ, — всякий человек выше общества, выше государства, и чисто человеческий интерес выше интереса общественного и государственного. Порядок це­лого нужен не для целого, не потому, что целое есть высшая ценность, а для личностей»². Бердяев считал непозволительным принесение людей в жертву каким-либо формам общественного устройства и идеям. «Живое конкретное существо, вот этот че­ловек, выше по своей ценности, чем отвлеченная идея добра, общего блага, бесконечного прогресса и пр».³ Отношение к лич­ности как к высшей ценности должно подтверждаться признани

Экзистенциализм и персонализм Бердяева носят, как видим, историософский характер. Его воззрения оказали существенное влияние на развитие экзистенциалистских и персоналистических представлений во Франции и в Германии.

Глубокий гуманизм бердяевской философии заключен в ут­верждении мыслителя о том, что лишь под углом зрения каждой отдельной человеческой судьбы можно постичь мировую судьбу. Вся философия Н.А. Бердяева — это благородная попытка вдохновить человека на созидание, преображение мира и самого себя.