Языковая игра 6 страница

Рейхенбах Г. Направление времени - М., 1962

Тейяр де Шардем П. Феномен человека. - М, 1987.

Dunne J. W. Аn Experiment with Time. - L., 1920.

Руднев В. Серийное мышление// Даугава. - Рига, 1992. - No 3.

Руднев В. Текст и реальность: Направление времени в

культуре // Wiener slawistisher Almanach, 1986. - В. 17.

Руднев В. Об обратном течении времени // Московский

наблюдатель. - М., 1993. - No 5/6.

* Г *

ГЕНЕРАТИВНАЯ ЛИНГВИСТИКА

(или порождающая лингвистика) - направление в структурной

лингвистике, возникшее в 1950-е гг., основателем которого

является американский лингвист Ноам Хомский. Г. л. настолько

изменила большинство представлений традиционной структурной

лингвистики, что ее называют "хомскианской революцией" в

языкознании.

В основе Г. л. лежит представление о порождающей модели

языка, то есть о конечном наборе правил, способных задать, или

породить, все правильные, и только правильные, предложения

языка. Таким образом, Г. л. не описывает язык, как это делала

традиционная лингвистика, в том числе и структурная, а

представляет процесс моделирования языка.

Зарождение Г. л. связано с послевоенным стремлением к

моделированию, с компьютерной революцией, с построением модели

генетического кода, с развитием машинного перевода и

математической лингвистики.

Наиболее понятной и простой для объяснения является модель

"по непосредственно составляющим". Надо сказать, что Г. л.

прежде всего отличается от традиционного языкознания тем, что

она в буквальном смысле перевернула представления о том, как, с

какой стороны языковой иерархии порождается речь. Традиционные

представления: из звуков складываются части слов, из них -

слова, из них - словосочетания, а из словосочений предложения.

С точки зрения Г. л. порождение речи происходит от синтаксиса к

фонологии, то есть начиная с самых абстрактных

синтаксических структур.

Вот как выглядит модель непосредственно составляющих для

предложения -

Маленький мальчик ест мороженое.

В начале анализа имеется идея целостного предложения (S),

затем предложение раскладывается на именную группу (N;

маленький мальчик) и глагольную группу (V; ест мороженое).

Затем конкретизируются именная группа (она членится на

определение (А) и определяемое слово) и глагольная группа - на

глагол и прямое дополнение (O). Графически можно представить

как дерево составляющих

*

Казлось бы, все просто, и Г. л. напоминает школьный анализ

по членам предложения (кстати, Хомский подчеркивал, что Г. л.

стремится формализовать именно такие традиционные предстюления

о языке). Но поначалу, когда язык программирования был

несовершенным, компьютер иногда не различал тонкостей

естественного языка, например синонимию и омонимию, и порождал

безупречные с синтаксической точки зрения, но семантически

аномальные предложения. Такие, например (примеры взяты из книги

Ю.Д. Апресяна):

Когда инженер Смолл смазан, вода в звонках подогревается.

После того как он покрыт, оно никогда не восхищается его

паром.

Оно больше им не управляет, и не кладет оно его под четыре

гладких пола.

Последователи Хомского начали понимать, что не синтаксис,

а семантика, смысл предложения. И появилось новое направление

Г. л. - генеративная семантика. В ее формировании сыграли

значительную роль русские ученые - И. Мельчук, А.К. Жолковский,

Ю. Мартемьянов.

Огромной заслугой Хомского перед наукой была разработка

так называемого трансформационного анализа. Например,

традиционный синтаксис не знал, как быть с предложениями:

(1) Мальчик ест мороженое.

(2) Мороженое съедается мальчиком.

Что это - одно и то же предложение или два разных? С одной

стороны, оба предложения передают одно и то же сообщение, но

почему-то в первом "мальчик" - это подлежащее, а во втором -

косвенное дополнение в творительном падеже.

Хомский ввел разграничение глубинной и поверхностной

синтаксических структур. С точки зрения глубинной структуры,

(1) и (2) - это одно предложение, с глубинным подлежащим

(агентом) - мальчиком и глубинным объектом (пациенсом) -

мороженым. Предложения (1) и (2) - поверхностные варианты

глубинной структуры. (1) - так называемая активная конструкция

- является фундаментальной. Переход от (1) к (2) называется

пассивной трансформацией. Трансформаций может быть много -

около десяти, например негативная:

(3) Мальчик не ест мороженого - Неверно, что мальчик ест

мороженое;

или номинативная (то есть трансформирующая предложение из

предикативного в номинативное, назывное):

(4) Мальчик, который ест мороженое.

Трансформационный анализ Хомского напоминает то, что

делали в духе строгого контрапункта в серийной музыке начала ХХ

в. (см. додекафония).

А теперь расскажем о генеративной семантике; разберем

самую простую и хронологически первую ее модель Дж. Каца и Дж.

Фодора. Она называется моделью семантических составляющих, или

маркеров. Эта модель строит дерево, подобное тому, которое

строил Хомский для синтаксиса предложения. Теперь оно строится

для семантики многозначного слова. Рассмотрим хрестоматийный

пример. Анализ слова bachelor, которое в английском языке имеет

четыре значения: 1) бакалавр; 2) холостяк; 3) девушка

(незамужняя дама) и 4) бычок. Модель Каца - Фодора основывается

на том, что слово обладает дифференциальными семантическими

признаками подобно тому, как ими обладает фонема (см.

фонология). И эти признаки, так же как фонологические,

строятся в виде бинарных оппозиций (см.).

В данном случае это пять признаков:

1. одушевленный / неодушевленный

2. человек /нечеловек

3. мужской / немужской

4. обладающий / не обладающий ученой степенью

5. замужний / незамужний (женатый / неженатый) (в

английском языке это одно слово married).

Ясно, что bachelor в значении "бычок" представляет собой

сочетание признаков "одушевленный, нечеловек", а bachelor в

значении "девушка-бакалавр" - "одушевленный, человек,

немужской, обладающий степенью, незамужний". Эта сеть значений

слова может быть представлена графически в виде дерева

семантических составляющих:

*

bachelor

одушевленный

человек нечеловек

"бычок"

мужской немужской

обладающий не обладающий обладающий не обладающий

степенью степенью степенью степенью

"бакалавр" "бакалавр"

женатый, неженатый женатый, неженатый

"холостяк" "холостяк"

замужний незамужний

"девушка"

замужний незамужний

"девушка"

Генеративные модели в 1950 - 1970 гг. строились и в

области фонологии, и в применении к системе стиха (метрике).

Однако в качестве господствующей лингвистической теории Г. л.

осталась только в США. В Европе ее вытеснили более мягкие и

ориентированные на прагматику, то есть на живую человеческую

коммуникацию, модели (см. теория речевых актов, логическая

семантика).

Лит.:

Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в

лингвистике. - М., 1962. - Вып. 2.

Кац Дж., Фодор Дж. Структура семантической теории // Там

же. - М., 1980. - Вып. 10: Семантика.

Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной

лингвистики. - М., 1966.

ГЕНЕРАТИВНАЯ ПОЭТИКА

- направление структурной поэтики (см.), возникшее

в России в конце 1960-х гг. под влиянием генеративной

лингвистики, а также теоретических идей С. М. Эйзенштейна

(см. кино) и морфологии сюжета В. Я. Проппа (см.

сюжет).

Основатели Г. п. (ныне профессора американских ун-тов) -

русские лингвисты А. К. Жолковский и Ю. К. Щеглов.

Так же как генеративная лингвистика, Г. п. стремилась не к

описанию текста, а к моделированию процесса порождения текста.

По мысли авторов Г. п., художественный текст можно представить

как сумму некой абстрактной "темы" и приемов выразительности

(ПВ), при помощи которых тема трансформируется в реальный

текст.

Тема может быть сформулирована и на естественном языке, и

звучать как абстрактное высказывание на метаязыке (см.).

Например, тему повести А. Конан-Дойля "Собака Баскервилей"

можно сформулировать и образно в виде поговорки:

Волк в овечьей шкуре;

и в виде абстрактного описания:

Некто под видом покровительства

или дружбы готовит убийство своего

протеже.

После того как тема сформулирована, дальнейший анализ

состоит в "вычитании" приемов выразительности, особых

риторических фигур, взятых у Эйзенштейна или введенных самими

авторами Г. п., из текста так, чтобы последовательно привести

его к теме. Приемы выразительности могут быть такими:

СОВМЕЩЕНИЕ, КОНТРАСТ, ВАРЬИРОВАНИЕ, ЗАТЕМНЕНИЕ, УВЕЛИЧЕНИЕ,

РАЗВЕРТЫВАНИЕ, ПОВТОРЕНИЕ, КОНКРЕТИЗАЦИЯ, СОКРАЩЕНИЕ.

Приведем примеры некоторых важнейших ПВ из работ

Жолковского и Щеглова:

"Общей темой рассказов Конан-Дойля о Шерлоке Холмсе

является тепло, уют, покровительство, убежище, безопасность.

Применение ПВ КОНТРАСТ придает ей несколько более

конкретный вид:

тепло, уют, покровительство и т. п. - угроза, опасность.

"Многие предметы из окружения Холмса построены на

СОВМЕЩЕНИИ все тех же тематических полюсов: о к н о к в а р т и

р ы, где живет Холмс, одновременно принадлежит уютному жилищу,

защищенному от внешнего мира, и открывает вид на этот мир, где

царят ненастье и хаос; г а з е т а - аксессуар домашнего уюта

(газета за чашкой кофе) и источник информации о преступлениях".

ПВ ВАРЬИРОВАНИЕ (или ПРОВЕДЕНИЕ ЧЕРЕЗ РАЗНОЕ) покажем на

примере четверостишия из "Моцарта и Сальери" Пушкина(пример

взят из книги Ю. М. Лотмана "Анализ поэтического текста"):

Мне не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает Мадонну Рафаэля;

Мне не смешно, когда фигляр презренный

Пародией бесчестит Алигьери.

Общая (инвариантная) тема обоих полустиший:

Мне не смешно, когда бездарность

оскорбляет гения.

Чрезвычайно интересными наблюдениями над поэтикой

классической русской литературы мы обязаны выделению авторами

Г. п. ПВ ЗАТЕМНЕНИЕ с его прототипом, известной сценой из

"Героя нашего времени" Лермонтова:

Я выстрелил... Когда дым рассеялся,

Грушницкого на площадке не было.

Затемнение - конкретный вариант эпистемической нарративной

(повествовательной) модальности (см. модальности,

сюжет), когда вначале нечто важное неизвестно,

неопределенно, а когда завеса открывается, информация

становится полной и, как правило, драматической. Ср. в "Войне и

мире" Толстого:

Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не

откроет их. Вдруг он почувствовал, что все вокруг зашевелилось.

Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно

и весело.

[...] Пьер вздрогнул от своего выстрела [...] и

остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть

в первое мгновение. [...] Только слышны были торопливые шаги

Долохова, и из-за дыма показалась его фигура. Одною рукою он

держался за левый бок, другою сжимал опущенный пистолет.

Еще одно важное понятие, которое выделила Г. п., -

ПОЭТИЧЕСКИ МИР. Это коррелят понятия темы для творчества поэта,

рассматриваемого как единое целое. Процедура здесь такая же,

как и при анализе прозы. Формулируется основная черта

поэтического мира, а затем показывается, как она развертывается

в тексты при помощи ПВ.

А.К. Жолковскому удалось сформулировать общую тему

(инвариант) всего творчества Пушкина. Звучит это так:

объективный интерес к действительности, осмысляемый как

поле взаимодействия амбивалентно оцениваемых начал

"изменчивость, неупорядоченность" и "неизменность,

упорядоченность" (сокращенно: "амбивалентное противопоставление

изменчивость/неизменность" или просто

"изменчивость/неизменность").

Г. п. подвергалась критике со стороны представителей

традиционной структурной поэтики за схематизм и возврат к

стереотипам школьной поэтики (подобный же упрек адресовали в

свое время создателю генеративной лингвистики). Как правило,

конкретные наблюдения авторов Г. п. оказывались и интереснее, и

долговечнее их теории. Сами они в своем позднем творчестве

перешли к более мягким моделям анализа, соприкоснувшись в

чем-то со своим главным антагонистом в постструктурной поэтике

- мотивным анализом (см.).

Лит.:

Жолковский А К., Щеглов Ю.К. К понятию "тема" и

"поэтический мир" // Учен. зап. Тартуского ун-та. - Тарту,

1975. - Вып. 365.

Жолковский А К. Инварианты Пушкина // Там же. 1979. - Вып.

467.

Жолковский А К., Ямпольский М.Б. Бабель. - М., 1994.

Жолковский А К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике

выразительности. - М., 1966.

ГИПЕРТЕКСТ

- текст, устроенный таким образом, что он превращается в

систему, иерархию текстов, одновременно составляя единство и

множество текстов.

Простейший пример Г. - это любой словарь или энциклопедия,

где каждая статья имеет отсылки к другим статьям этого же

словаря. В результате читать такой текст можно по-разному: от

одной статьи к другой, по мере надобности, игнорируя

гипертекстовые отсылки; читать статьи подряд, справляясь с

отсылками; наконец, пуститься в гипертекстовое плавание, то

есть от одной отсылки переходить к другой.

Настоящий словарь является подчеркнуто гипертекстовым, то

есть построен так, чтобы постоянно провоцировать именно третий

путь чтения. Например, сама статья "Г." безусловно связана со

статьями текст и реальность (существует еще понятие

гиперреальности), а стало быть, с пространством и

временем, с мифом и неомифологизмом,

виртуальными реальностами и измененными состояниями

сознания, от которых путь недалек к психическим

отклонениям, к шизофрении, психозу, неврозу, от чего один шаг

до психоанализа, от него к Эдипову комплексу, оттуда к

сновидению, от сновидения к проблеме индивидуального языка, от

него к аналитической философии в целом, от нее к теории

речевых актов, оттуда к прагматике, к

семиотике, мотивному анализу, к

интертексту и Г. И тут цепочка (одна из возможных

гипертекстовых цепочек - ибо Г. нелинеен) замкнется.

Попробуем проследить эту цепочку и заодно понять, что

такое Г. Связь с проблемой текста и реальности очевидно, так

как Г. - это нелинейный лабиринт, своеобразная картина

мира, и выйти из него, войдя один раз, труднее, чем может

показаться на первый взгляд.

Чтобы пояснить, что мы имеем в виду, приведем два примера.

Первый из массового кино. Вероятно, многие помнят фильм

"Косильщик лужаек". Герой этого фильма, поначалу нечто вроде

Иванушки-дурачка, познакомившись с компьютерными виртуальными

реальностями, постепенно интеллектуально и физически окреп, а

под конец стал претендовать на мировое господство, но, попав в

компьютерный Г., он не мог оттуда выбраться, он был заперт в

нем собственной гордыней.

Второй пример - житейский. Когда человек уже выбрал свою

профессию, он тем самым выбрал определенный Г. своей жизни -

определенные языковые игры, определенный круг общения,

определенные книги, определенный образ мыслей. И вот вдруг ему

все это надоедает. Он хочет вырваться из опостылевшего ему

мира. Хочет все бросить, уйти куда-то совершенно в другое

пространство, к совершенно другим людям и другим проблемам. Но

те кнопки, которые он научился нажимать в своей старой жизни,

те речевые акты и языковые игры, в которые он был обучен играть

в своей старой жизни, те пружины, которые он привык нажимать, и

те психологические установки и мотивации, которыми он привык

руководствоваться, - все это остается при нем. И его тянет

назад. Если это очень сильный и решительный человек, он сможет

победить свой старый Г., но вопрос состоит в том, стоило ли это

делать.

Это проблема Льва Толстого - хотел уйти из Ясной Поляны

почти на протяжении 30 лет - как будто бы все уже чужое - и не

мог - все-таки все родное. Он только описывал эти попытки в

своих произведениях (творчество писателя тоже можно представить

как своеобразный Г.). Так, в рассказе "Отец Сергий" блестящий

офицер вдруг уходит в скит замаливать свои светские грехи. К

нему в скит приходит женщина, чтобы соблазнить его. Соблазн так

велик, что отец Сергий отрубает себе палец, как бы символически

себя кастрирует, но он понимает, что проблема, от которой он

ушел, осталась при нем.

Г. - это нечто вроде судьбы: человек идет по улице, думает

о чем-то хорошем, предвкушает радостную встречу, но вдруг

нажимается какая-то кнопка (не будем задавать бесполезного

вопроса, кто эту кнопку нажимает и зачем), и жизнь его

переворачивается. Он начинает жить совершенно иной жизнью, как

бы выходит из дома и не возвращается. Но потом кто-то опять

нажимает кнопку, и она вновь возвращает его к тем же проблемам,

к той же улице, к тем же хорошим мыслям. Это, по сути, история

Иова. Человек чувствует, что совершил какую-то ошибку, и сам не

понимает, как это вышло, его будто бес попутал, новая жизнь,

казавшаяся ему такой нужной, такой творческой, теперь кажется

просто западней. И тогда он может либо сойти с ума, либо

действительно попытаться возвратиться на эту улицу и к этим

мыслям. Но ему будет труднее, чем раньше, - новые кнопки,

которые он научился нажимать в новой жизни, будут мешать ему в

старой.

Я недаром все время говорю о кнопках, потому что понятие

Г. тесно связано с компьютерными виртуальными

реальностями.

Существует даже компьютерная художественная литература и,

по меньшей мере, один классик этой литературы. И фамилия у него

для классика вполне подходящая - Джойс, правда, зовут его не

Джеймс, а Майкл и написал он не "Улисса", а компьютерный роман

"Полдень". Особенность этого романа в том, что его можно

адекватно читать только на дисплее компьютера. Он построен так,

как строится Г. В нем есть "кнопки", нажимая на которые можно

переключать движение сюжета в прошлое и в будущее,

менять эпизоды местами, углубиться в предысторию героини,

изменить плохой конец на хороший и т. п. Серийность (см.

серийное мышление, новый роман) - это тоже одна из

особенностей Г.

Здесь мы подходим к понятию гиперреальности, которое

придумал французский философ, властитель умов современного мира

Жан Бодрийар. Для того чтобы понять, что такое гиперреальность,

надо отождествить реальность с текстом (что было нами сделано в

статье реальность, а текст построить как Г. - получится

гиперреальность. Бодрийар утверждает, что мы уже живем в

гиперреальности. Масс-медиа, бесконечные пересекающиеся потоки

информации, создают впечатление, что кто-то нажимает и нажимает

различные кнопки, а мы только успеваем рот разевать. Мы

перекатываемся, как при шторме на корабле, из одного конца Г. в

другой.

Например, Бодрийар считал, что войны в Персидском заливе

зимой 1991 г. между Ираком и США в обычном "реальностном"

смысле не было. Это была гипертекстовая война, вся "посаженная"

на дисплеи компьютеров и экраны видеопроекторов. Это не мистика

- это особая метафизика гиперреальности, сон наяву, если

угодно.

Дальше в нашей цепочке были пространство и время. Конечно,

пространство здесь прагматическое (см. пространство,

эгоцентрические слова), а время серийное, по нему можно

подниматься в будущее и спускаться в прошлое, как по

эскалатору. То есть, строго говоря, времени в Г. вообще нет.

Возьмем наш словарь. В хронологическом плане он

зафиксирован на "отметке" ХХ век. Но внутри этой отметки

времени нет - мы перепрыгиваем из венской культуры начала века

в Москву конца века, а оттуда - в Берлин 1943 г. Время здесь

становится разновидностью пространства. Это и есть миф

(см.), где все повторяется, и это есть неомифологизм,

доведенный до последней черты: каждое слово - цитата, каждое

предложение - мифологема. И конечно, такое сознание нельзя

считать неизменным - мы его сами и изменили. Это своеобразная

шизотехника, некоторый культурный психоз, и мы нажимаем кнопки

бессознательно, поэтому это имеет прямое отношение к

бессознательному (к парасемантике, - см.), и это имеет

отношение к Эдипову комплексу, ибо кого же мы хотим

перехитрить, как не самого себя и свои чудовищные

бессознательные стремления, и это безусловно индивидуальный

язык, потому что его, кроме нас, никто не поймет, и это

аналитическая философия, потому что мы все время так или иначе

анализируем значения употребляемых нами слов, и это теория

речевых актов, потому что гипертекстовое путешествие - это

очень сложная разновидность речевого акта, а раз так, то он

относится к области прагматики и, стало быть, к семиотике,

поскольку прагматика - одна третья часть семиотики. И это,

конечно, семиотика интертекста.

Надеюсь, что более наглядно и убедительно трудно было

объяснить, что такое Г.

Лит.:

Бодрийар Ж. Войны в заливе не было // Художественный

журнал. 1993. - М 4.

Интервью с Жаном Бодрийаром // Там же. 1995. - М 8.

Руднев В. Морфология реальности: Исследование по

"философии текста". - М., 1996.

ГИПОТЕЗА ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ

- разработанная американскими лингвистами Эдуардом Сепиром

и Бенджаменом Ли Уорфом в 1920 - 1940-е гг. теория, в

соответствии с которой не реальность определяет язык, на

котором о ней говорят, а наоборот, наш язык всякий раз

по-новому членит реальность. Реальность опосредована языком.

Вначале этот взгляд был в общем виде высказан Сепиром:

"Люди живут не только в объективном мире вещей и не только

в мире общественной деятельности, как это обычно полагают; они

в значительной мере находятся под влиянием того конкретного

языка, который является средством общения для данного общества.

Было бы ошибочно полагать, что мы можем полностью осознать

действительность, не прибегая к помощи языка, или что язык

является побочным средством разрешения некоторых частных

проблем общения и мышления. На самом же деле "реальный мир" в

значительной степени бессознательно строится на основе языковых

норм данной группы... Мы видим, слышим и воспринимаем так или

иначе те или другие явления главным образом потому, что

языковые нормы нашего общества предполагают данную форму

выражения".

Уорф подробно развил взгляды Сепира. Уорф не был

обыкновенным лингвистом, по профессии он был химик, и работа по

специальности позволила ему взглянуть на язык специфическим

образом - с точки зрения прагматики и прагматизма. Вот

как он пишет о своих впечатлениях от работы на бензиновом

заводе:

"Так, например, возле склада так называемых бензиновых

цистерн люди ведут себя соответствующим образом, то есть с

большей осторожностью; в то же время рядом со складом с

названием "Пустые бензиновые цистерны" люди ведут себя иначе:

недостаточно осторожно, курят и даже бросают окурки. Однако эти

"пустые" цистерны могут быть более опасными, так как в них

содержатся взрывчатые испарения. При наличии реально опасной

ситуации лингвистический анализ ориентируется на слово

"пустой", предполагающее отсутствие всякого риска".

Похожим был случай в лондонском метро, о котором когда-то

писали газеты. Таблички на дверях, гласившие "Выхода нет", по

совету социологов заменили табличками "Выход рядом", что на

несколько процентов понизило число самоубийств в Лондоне.

Уорф был страстным поклонником культуры и языков

американских индейцев. Сравнивая их языки со средними

стандартными европейскими языками, он и сформулировал основные

положения Г. л. о. Форма, культура, обычаи, этические и

религиозные представления, отражающиеся в языке, имели у

американских индейцев чрезвычайно своеобразный характер и резко

отличались от всего того, с чем до знакомства с ними

приходилось сталкиваться в этих областях культуры ученым. Это

обстоятельство и подсказало мысль о прямой связи между формами

языка, культуры и мышления.

Уорф писал: "Мыслительный мир" хопи не знает воображаемого

пространства. Отсюда следует, что они не могут связать мысль о

реальном пространстве с чем-либо иным, кроме реального

пространства, или отделить реальное пространство от воздействия

мысли. Человек, говорящий на языке хопи, стал бы, естественно,

предполагать, что он сам или его мысль путешествует

вместе с розовым кустом или, скорее, с ростком маиса, о

котором он думает. Мысль эта должна оставить какой-то след на

растении в поле. Если это хорошая мысль, мысль о здоровье или

росте - это хорошо для растения, если плохая - плохо".

Еще один пример:

"В языке хопи множественное число и количественное

числительное употребляются только для обозначения тех

предметов, которые образуют или могут образовать реальную

группу. Там не существует множества воображаемых чисел, вместо

них употребляются порядковые числительные в единственном числе.

Такое выражение, как "десять дней", не употребляется.

Эквивалентом его служит выражение, указывающее на процесс

счета. Таким образом, "они пробыли десять дней" превращается в

"они прожили до одиннадцатого дня" или "они уехали после

десятого дня".

Вот один из самых выразительных и наиболее часто

цитируемых примеров Уорфа: "Можно выделить некий объект

действительности, обозначив его - "Это падающий источник". Язык

апачей строит это выражение на глаголе "быть белым" [...] с