Худ.достоинства комедии

1. элементы фарса (Оргон прячется под стол)
2. элементы комедии интриги (история шкатулки с документами)
3. элементы комедии нравов (сцены в доме богатого буржуа)
4. элементы комедии характеров (зависимость развития действия от характера героя).

При этом Тартюф - типично классицистская комедия. В ней строго соблюдаются все «правила»: она призвана не только развлекать, но и наставлять зрителя. В «Предисловии» к «Тартюфу» сказано: «Ничем так не проймешь людей, как изображением их недостатков. Упреки они выслушивают равнодушно, а вот насмешку перенести не могут. Комедия в приятных поучениях упрекает людей за их недостатки».

На заметку:

Парижский архиепископ, не простивший Мольеру «Тартюфа», не позволил хоронить великого писателя по принятому церковному обряду. Понадобилось вмешательство короля. Похороны происходили поздно вечером, без соблюдения должных церемоний, за оградой кладбища, где обычно хоронили безвестных бродяг и самоубийц. Однако за гробом Мольера вместе с родными, друзьями, коллегами шла большая толпа простого люда, к мнению которого так тонко прислушивался Мольер.

24. "Дон Жуан, или Каменный гость"

Кратко: "Дон Жуан" - барочная трагикомедия. Мольер нарушает правило трёх единств и другие принципы классицизма. Характер Дон Жуана сложен: Его жизнелюбие переходит в распутство, а ум и сообразительность в пренебрежение моральными нормами.

Впервые о Доне Жуане написал Тирсо де Молина, использовав народные источники, севильские хроники о доне Хуане Тенорио, распутнике, похитившем дочь командора Гонсало де Ульоа, убившем его и осквернившем его надгробное изображение. Позднее эта тема привлекала внимание драматургов Италии и Франции, которые разрабатывали ее как легенду о нераскаявшемся грешнике, лишенную национальных и бытовых особенностей.

Мольер совершенно оригинально обработал эту известную тему, отказавшись от религиозно-нравственной трактовки образа главного героя. Его Дон Жуан — обычный светский человек, а события, с ним происходящие, обусловлены и свойствами его натуры, и бытовыми традициями, и социальными отношениями. Дон Жуан Мольера, которого с самого начала пьесы его слуга Сганарель определяет как «величайшего из всех злодеев, каких когда-либо носила земля, чудовище, собаку, дьявола, турка, еретика» — это молодой смельчак, повеса, который не видит никаких преград для проявления своей порочной личности: он живет по принципу «все позволено». Создавая своего Дон Жуана, Мольер обличал не распутство вообще, а безнравственность, присущую французскому аристократу XVII в. В драме «Дон-Жуан, или Каменный госте» (1665) Мольер направил острие своей сатиры в самое сердце феодального дворянства. Положив в основу пьесы испанскую легенду о неотразимом обольстителе женщин, попирающем законы «божеские» и человеческие, он придал этому бродячему сюжету, облетевшему почти все сцены Европы, оригинальную сатирическую разработку. Образ Дон-Жуана, этого излюбленного дворянского героя, воплотившего всю хищную активность, честолюбие и властолюбие феодального дворянства в период его расцвета, М. наделил бытовыми чертами французского аристократа XVII в. — титулованного развратника, насильника и «либертена», беспринципного, лицемерного, наглого и циничного, демонстрирующего глубокое разложение господствующего класса в эпоху абсолютизма. Он делает Дон-Жуана отрицателем всех устоев, на к-рых основывается благоустроенное буржуазное общество. Дон-Жуан лишен сыновних чувств, он мечтает о смерти отца, он издевается над мещанской добродетелью, соблазняет и обманывает женщин, бьет крестьянина, вступившегося за невесту, тиранит слугу, не платит долгов и выпроваживает кредиторов, богохульствует, лжет и лицемерит напропалую, состязаясь с Тартюфом и превосходя его своим откровенным цинизмом.

Но образ Дон-Жуана соткан не из одних отрицательных черт. При всей своей порочности Дон-Жуан обладает большим обаянием: он блестящ, остроумен, храбр, и М., обличая Дон-Жуана как носителя пороков враждебного ему класса, одновременно любуется им, отдает дань его рыцарскому обаянию. В такой двойственности образа Дон-Жуана – проявление объективизма М., к-рый, борясь с дворянством, в то же время «как великий художник не мог исказить действительность, не мог не ощутить превосходства дворянской культуры». Любя Дон-Жуана, М. наделяет его и собственными мыслями. Он делает его вольнодумцем, скептиком, материалистом и безбожником, вкладывает в его уста обличение лицемерия и даже столь характерные для самого М. насмешки над медициной как «одним из величайших заблуждений человечества». И хотя даже в вольнодумстве и кощунствах Дон-Жуана М. не отступил от присущего ему следования «натуре», ибо среди дворянской интеллигенции его времени встречалось немало «либертенов» — нигилистов, тем не менее наличие у Дон-Жуана всех этих воззрений, присущих идеологии восходящей буржуазии, делает его образ «положительным» уже в ином смысле, чем наличие у него рыцарских достоинств.

Создавая «Дон Жуана», Мольер следовал не только старинному испанскому сюжету, но и приемам построения испанской комедии с ее чередованием трагических и комических сцен, отказом от единства времени и места, нарушением единства языкового стиля (речь персонажей здесь индивидуализирована более, чем в какой-либо другой пьесе Мольера). Более сложной оказывается и структура характера главного героя. И все же, несмотря на частичные отступления от строгих канонов поэтики классицизма, «Дон Жуан» остается в целом классицистским произведением, главное назначение которого — борьба с человеческими пороками, постановка нравственных и социальных проблем, изображение обобщенных, типизированных характеров.

Краткий пересказ:

Начинается все с разговора Сганареля, слуги Дона Жуана, и Гусмана, слуги Доньи Эльвиры. Выясняется, что Дон Жуан, покинув ее, свою молодую жену, устремляется в погоню за очередной пленившей его красавицей. Сганарель разглагольствует о том, как ему отвратителен Дон Жуан. Он служил своему господину, в глубине души считая его мерзейшим из безбожников, ведущим жизнь, подобающую скорее скоту, какой-нибудь эпикурейской свинье, нежели доброму христианину. Уже одно то, как скверно он поступал с женщинами, достойно было высшей кары. Взять хотя бы ту же донью Эльвиру, которую он похитил из стен обители, заставил нарушить монашеские обеты, и вскоре бросил, опозоренную. Она звалась его женой, но это не значило для Дон Жуана ровным счетом ничего, потому как женился он чуть не раз в месяц — каждый раз нагло насмехаясь над священным таинством.

Когда приходит Дон Жуан, Сганарель пытается хоть немного образумить своего господина, мягко намекая на то, что ему не по нраву поведение господина. Но у Дон Жуана есть множество складных тирад о многообразии красоты и решительной невозможности навсегда связать себя с одним каким-то её проявлением, о сладостности стремления к цели и тоске спокойного обладания достигнутым. Сганарель даже не знает, что ответить. Затем Жуан говорит, что его нимало не смущает, что в том городе, куда он прибыл по её следам и где намеревался похитить её, за полгода до того им был убит командор — а чего беспокоиться, если Дон Жуан убил его в честном поединке и был полностью оправдан правосудием. Смущало это обстоятельство его слугу, и не только потому, что у покойного здесь оставались родственники и друзья — как-то нехорошо возвращаться туда, где тобою если не человеческий, то уж божеский закон точно был попран. Впрочем, Дон Жуану никакого дела не было до закона — будь то небесного или земного.

Далее Донья Эльвира встречается со своим муженьком – она поехала вслед за ним, а когда разыскала, потребовала объяснений. Дон Жуан долго пытался выкрутиться и в итоге сказал, что он не то чтобы разлюбил Эльвиру – просто он теперь боится гнева небес и советует ей вернуться в монастырь. Донья Эльвира не упрекала и не проклинала Дон Жуана, но на прощание предрекла ему неминуемую кару свыше.

Потом действие переносится на берег моря и мы видим беседу Шарлотты и Пьеро – крестьян. Пьеро упрекает Шарлотту в том, что она его недостаточно любит (мол, когда любишь, это видно всем окружающим) и рассказывает о том, как спас двух человек, лодка которых перевернулась. Выясняется, что это были Дон Жуан и Сганарель, на лодку которых внезапно налетел шквал – они намеревались похитить очередную пассию Жуана во время морской прогулки.

Но Жуану, в общем, пофиг, что он чуть не умер, потому что он встретил Матюрину – симпатичную крестьяночку. А потом он замечает и Шарлотту, которую тоже начинает обхаживать и в итоге обещает на ней жениться. Тут приходит Пьеро, спрашивает, типа чо за дела, а Шарлотта объясняет, что Пьеро в пролете. Он пытается наезжать на Жуана, но тот ему просто дает несколько пощечин (Пьеро же крестьянин). Пьеро грозится все рассказать тетке Шарлотты и уходит.

Потом к Жуану с Шарлоттой приходит Матюрина, первая крестьянка, и Жуан так с ними разговаривает (шепчет по очереди каждой всякие сглупости на ушко, всячески обольщает, уверяет, что любит именно одну, а не другую, и на ней женится), что каждая остается абсолютно уверена в любви Жуана к ней. Сганарель пытался улучить момент и открыть простушкам всю правду о своем хозяине, но правда их не слишком интересовала.

Затем некий разбойник Ла Раме приходит и предупреждает Жуана, что его ищут 12 всадников. Силы нерваные, и Дон Жуан решил пойти на хитрость: предложил Сганарелю поменяться платьем, чем отнюдь не вызвал у слуги восторга. Дон Жуан со Сганарелем все-таки переоделись, но не так, как сначала предложил господин: он сам теперь был одет крестьянином, а слуга — доктором. Новый наряд дал Сганарелю повод поразглагольствовать о достоинствах различных докторов и прописываемых ими снадобий, а потом исподволь перейти к вопросам веры: он все пытается убедить хозяина, что небо отомстит Жуану за все его бесчинства. Тут Дон Жуан лаконично сформулировал свое кредо, поразив даже видавшего виды Сганареля: единственное, во что можно верить, изрек он, это то, что дважды два — четыре, а дважды четыре — восемь.

В лесу хозяину со слугой попался нищий, обещавший всю жизнь молить за них Бога, если они подадут ему хоть медный грош. Дон Жуан предложил ему золотой луидор, но при условии, что верующий нищий изменит своим правилам и побогохульствует. Нищий наотрез отказался. Несмотря на это Дон Жуан дал ему монету. Тут же Жуан видит, что на одного человека напали трое, и бежит его спасать.

Вдвоем они быстро расправились с нападавшими. Из завязавшейся беседы Дон Жуан узнал, что перед ним брат доньи Эльвиры, дон Карлос. В лесу он отстал от своего брата, дона Алонсо, вместе с которым они повсюду разыскивали Дон Жуана, чтобы отомстить ему за поруганную честь сестры, и на него напали разбойники. Дон Карлос Дон Жуана в лицо не знал, но зато его облик был хорошо знаком дону Алонсо. Дон Алонсо скоро подъехал со своей небольшой свитой и хотел было сразу покончить с обидчиком, но дон Карлос (который оказался в ужасе – как так, его спаситель – Дон Жуан?!) испросил у брата отсрочки расправы — в качестве благодарности за спасение от разбойников.

Жуан и слуга продолжают свой путь по лесной дорог и вдруг видят великолепное мраморное здание, при ближайшем рассмотрении оказавшееся гробницей убитого Дон Жуаном командора. Гробницу украшала статуя поразительной работы. В насмешку над памятью покойного Дон Жуан велел Сганарелю спросить статую командора, не желает ли тот отужинать сегодня у него в гостях. Пересилив робость, Сганарель задал этот дерзкий вопрос, и статуя утвердительно кивнула в ответ. Дон Жуан подумал, что Сганарель уж совсем спятил, но, когда он сам повторил приглашение, статуя кивнула и ему.

Вечер этого дня Дон Жуан проводил у себя в апартаментах. Сганарель пребывал под сильным впечатлением от общения с каменным изваянием и все пытался втолковать хозяину, что это чудо наверняка явлено в предостережение ему, что пора бы и одуматься… Дон Жуан попросил слугу заткнуться.

Весь вечер Дон Жуана донимали разные посетители, которые будто бы сговорились не дать ему спокойно поужинать. Сначала заявился поставщик (ему Дон Жуан много задолжал), но он прибегает к грубой лести: уверяет, что поставщик – его лепший и ближайший друг, заговаривает зубы и не дает вставить ни слова. Торговец скоро удалился — несолоно хлебавши, однако чрезвычайно довольный тем, что такой важный господин принимал его, как друга.

Следующим был старый дон Луис, отец Дон Жуана, доведенный до крайности отчаяния беспутством сына. Он снова, в который должно быть раз, повел речь о славе предков, пятнаемой недостойными поступками потомка, о дворянских добродетелях, чем только нагнал на Дон Жуана скуку и укрепил в убежденности, что отцам хорошо бы помирать пораньше, вместо того чтобы всю жизнь досаждать сыновьям.

Едва затворилась дверь за доном Луисом, как слуги доложили, что Дон Жуана желает видеть какая-то дама под вуалью. Это была донья Эльвира. Она твердо решила удалиться от мира и в последний раз пришла к нему, движимая любовью (она все равно любила гада), чтобы умолять ради всего святого переменить свою жизнь, ибо ей было открыто, что грехи Дон Жуана истощили запас небесного милосердия, что, быть может, у него остался всего только один день на то, чтобы раскаяться и отвратить от себя ужасную кару. Слова доньи Эльвиры заставили Сганареля расплакаться, у Дон Жуана же она благодаря непривычному обличью вызвала лишь вполне конкретное желание.

Когда Дон Жуан и Сганарель уселись наконец за ужин, явился тот единственный гость, который был сегодня зван, — статуя командора. Хозяин не сробел и спокойно отужинал с каменным гостем. Уходя, командор отказался от факела, который бы ему освещал дорогу назад ("Кто послан небу, тому свет не нужен") и пригласил Дон Жуана назавтра нанести ответный визит. Тот принял приглашение.

На следующий день старый Жуан приходит к отцу Дону Луису и говорит, что он решил исправиться и порвать с порочным прошлым, что не хочет уже гневать небеса, что вел себя как последний пес и вообще. Отец в экстазе. Он уходит к матери, чтобы сообщить радостную весть. Сганарель тоже очень радуется, но тут Жуан открывает слуге правду: все его раскаяние и исправление — не более чем уловка. Лицемерие и притворство — модный порок, легко сходящий за добродетель, и потому грех ему не предаться. Сганарель снова в ужасе: лицемерие – это уже верх гнусности.

Далее появляется Дон Карлос и грозно спрашивает, намерен ли Дон Жуан прилюдно назвать донью Эльвиру своею женой. Ссылаясь на волю неба, открывшуюся ему теперь, когда он встал на путь праведности, притворщик утверждает, что ради спасения своей и её души им не следует возобновлять брачный союз. Дон Карлос выслушал его и даже отпустил с миром, хотя, конечно, понял, что тот несет полную пургу

Тут появляется знамение Неба – призрак в образе женщины под вуалью, который грозно изрекает, что Дон Жуану осталось одно мгновение на то, чтобы воззвать к небесному милосердию. Дон Жуан и на сей раз не убоялся и заносчиво заявил, что он не привык к такому обращению и хочет даже проткнуть его шпагой. Тут призрак преобразился в фигуру Времени с косою в руке, а затем пропал.

Теперь перед Дон Жуаном предстала статуя командора и протянула ему руку для пожатия, он смело протянул свою. Ощутив пожатье каменной десницы и услышав от статуи слова о страшной смерти, ожидающей того, кто отверг небесное милосердие, Дон Жуан почувствовал, что его сжигает незримый пламень. Земля разверзлась и поглотила его, а из того места, где он исчез, вырвались языки пламени.

Смерть Дон Жуана очень многим была на руку, кроме, пожалуй, многострадального Сганареля — заканчивается драма восклицаниями Сганареля о том, что некому ему теперь заплатить его жалованье