Проблема изменения этнической идентичности

В случае неблагоприятного межгруппового сравнения ин­дивид может выбрать и стратегию индивидуальной мобильнос­ти, которая состоит в попытке сменить группу. Имеется в виду именно осознанная смена группы, приводящая к фор­мированию измененной, а не ложной идентичности, которая выявлена у маленьких детей с еще не сформировавшейся этнической идентичностью, воспринимающих себя в каче­стве членов доминантной группы.

Что касается малых групп, то при адекватном неблаго­приятном оценивании собственной группы, как правило, существует объективная возможность перехода в другую группу. Более сложна проблема при негативном восприятии собст­венной большой группы: социального слоя, пола, расы, т.е. групп с низким или нулевым уровнем межгрупповой мо­бильности. Во все времена отдельные представители со­циальных низов выбивались «наверх» благодаря таланту, усилиям, удаче. В истории любой страны мы находим подобные примеры. Одни общества (страна иммигрантов США) и эпохи (годы петровских реформ и любые другие периоды «перестроек») способствуют индивидуальной мобильности больше, другие – меньше. В США даже сложилась мифоло­гия о людях, которые «сами себя сделали». Множество по­добных случаев мы находим и в истории России, например среди сподвижников Петра I . Так, один из «птенцов гнезда Петрова» – князь А.Д.Меншиков – в молодости торговал пирожками на улицах Москвы.

Но, как правило, в высокостатусные группы перейти до­статочно сложно, так как в этом случае действует психологи­ческое правило одновременного преувеличения людьми внутригруппового сходства и межгрупповых различий: при оценке претендентов на вступление в «клуб для избранных» его члены скорее предпочтут, чтобы «подходящий» человек оказался вне клуба, чем «неподходящий» вступил в него. Как верно подметил СААрутюнов, человек, живущий в по­граничной зоне между Францией и Италией, может быть не совсем уверен, какой он национальности, но стоит ему про­ехать шестьдесят километров от границы в сторону Италии, и ему четко дадут понять, что он – француз, а если он отправится вглубь Франции, его будут воспринимать как италь­янца (см. Арутюнов, 1989).

Есть и непреодолимые границы: только маленькие дети мо­гут не осознавать, что есть непроизвольные категории, такие, как пол или расовая принадлежность. Правда, в наши дни отдельные люди «перепрыгивают» через самые высокие пре­грады. Проводятся операции по замене пола, а американский певец М.Джексон из черного стал белым, осветлив кожу и пройдя через многочисленные пластические операции. Но все это исключения, которые лишь подтверждают правило.

При рассмотрении этноса как биосоциального организма и он оказывается группой с нулевым уровнем межгрупповой мобильности: этничность есть наследуемое качество, и никто не может выбирать этническую группу, к которой хотел бы принадлежать. Однако в наше время редко кто из исследова­телей придерживается столь крайней точки зрения и опреде­ляет этническую принадлежность индивида по «крови». Большинство ученых согласны с тем, что этничность пред­ставляет собой скорее приписываемое (предписываемое обществом), чем наследуемое качество, и рассматривают этнос как своего рода связующее звено между двумя типами групп: принадлежность к которым практически невозможно изме­нить и которые человек выбирает себе сам.

В нашей стране понимание этничности как приписывае­мого качества часто встречает отторжение на уровне обыден­ного сознания. Так, в этносоциологическом исследовании, проведенном в 1995 г., 48,6% опрошенных россиян про­демонстрировали сакральное, по терминологии Э. Дюркгейма, понимание национальной принадлежности – национальность дана человеку от природы или от бога и менять ее нельзя. И только 9,7% придерживались мнения, что человек вправе делать сознательный выбор национальности (см. Здравомыс-лов, 1996). Во многом эти результаты есть последствие того, что отечественная паспортная система «приковывает» чело­века к этносу, определяя его этническую принадлежность по кровному родству.

Как бы то ни было, в процессе социализации и инкульту-рации общество «приписывает» ребенка к определенному эт­носу. В результате у большинства людей проблемы выбора не возникает, но многие, прежде всего члены групп меньшинств и выходцы из межэтнических браков, проходят через «посто­янный внутренний референдум» на лояльность к той или иной общности. У этих людей в процессе этнической идентифика­ции, кроме критерия приписывания (то, кем другие их воспри­нимают), большую роль играет и критерий внутреннего выбора (то, кем они сами себя осознают). И здесь хочется еще раз вспомнить слова Г.Г.Шпета, подчеркивавшего, что принад­лежность человека к народу определяется не биологической наследственностью, а сознательным приобщением к его куль­турным ценностям и святыням (см. Шпет, 1996).

Внешний критерий приписывания особенно важен, ког­да этничность проявляется в очень явных физических харак­теристиках, например в расовых различиях. Но отдельные индивиды и в этом случае идентифицируют себя с доминант­ной группой большинства. Например, афроамериканцы, ко­торых называют «орео», в мыслях и действиях больше похожие на белых, чем на черных, считают себя черными снаружи и белыми внутри. Правда, это вовсе не означает, что белые их принимают в свою группу,

Даже люди, имеющие объективные основания причислять себя к какой-либо общности, например дети из смешанных в расовом отношении браков, часто оказываются чужими для нее: кем бы сам себя ни осознавал мулат, для белых он – негр, а для черных – белый. Яркие примеры, свидетельствующие о плачевных последствиях несбалансированности критериев приписывания и свободного выбора, мы найдем в художе­ственной литературе. Герой романа современного американ­ского писателя Т.Корагессана Бойла «Восток есть Восток», Хиро Танака, не знавший отца-американца и в раннем дет­стве потерявший мать-японку, в Японии оказался вечным чужаком:

«Длинноносый. Маслоед поганый. Эти оскорбления преследовали его всю жизнь. Он рыдал на руках у бабушки после детского сада, был козлом отпущения в начальных классах, в средней школе его без конца лупили, а из морского училища... пришлось уйти, потому что соученики не давали ему прохода. Они называли его гайдзином, «иностранцем» (Корагессан Бош, 1994, с.12).

Оказавшись изгоем в японском обществе, «фанатично не­терпимом к притоку чужой крови», он стремится воссоеди­ниться с многоплеменным американским народом, полагая, что «в Америке можно быть на одну часть негром, на две югославом, на три эскимосом и при этом разгуливать по улицам с гордо поднятой головой» (Там же, с. 13). Но когда он попадает в США, американцы тоже ненавидят его и – в силу трагического стечения обстоятельств – травят, травят в буквальном смысле слова, как дикого зверя:

«Поймали, затравили. Наставили ружья, напустили собак... Ведь он, в сущности, одной с ними породы, вот в чем все дело-то, неужели они не поняли? Тоже из их своры. Но не видят, не чувствуют. Надели наручники, дали под дых, извергли, плюясь, поток ругательств, и только ненависть он увидел в холодных водянистых глазах...» (Там же, с. 108).

Когда явных межгрупповых различий нет, существует вы­сокая степень согласия между внешними (даваемыми други­ми) и собственными (самоопределяемыми) критериями идентичности: группа примет индивида, даже если по крови он – «чужой». Родившемуся и выросшему в Москве, воспи­танному в русской культуре человеку, родители которого по паспорту белорусы, легко осуществить свой свободный выбор: он не только сам может осознавать себя русским, но его родной язык, поведение и внешний облик не мешают окру­жающим отнести его к этой этнической общности.

Перечисленные стратегии – идентификация со своей груп­пой (поддержание позитивной или принятие негативной этни­ческой идентичности) и идентификация с доминантной группой (ложная идентичность, выявленная у маленьких детей, и изме­ненная в результате свободного выбора идентичность) – соот­ветствуют полюсам континуума при рассмотрении идентичности на основе линейной биполярной модели (см. рис.1).

Рис. 1. Линейная биполярная модель этнической идентичности: А – высокий уровень идентификации со своей этнической груп­пой (позитивная или негативная идентичность); Б – высо­кий уровень идентификации с чужой этнической группой (измененная или ложная идентичность)

В реальности люди имеют больше вариантов выбора, чем полная идентификация с одной из этнических общностей. Индивид может одновременно идентифицировать себя и с двумя релевантными группами. Такую идентичность могут иметь не только выходцы из смешанных браков, но и люди, живущие в полиэтническом обществе. У них «национальность для себя» может обозначаться не одним словом, а описа­тельно: «ближе к русской национальности», «скорее между русскими и украинцами» (из ответов жителей Полесья на вопрос об их национальности).