Творчество А.П. Сумарокова.

Александр Петрович Сумароков (1718 – 1777). Сын генерала и аристократ. В 14 лет поступил в Шляхетный кадетский корпус, открытый в 1732 году правительством Анны Иоанновны. В корпусе существенное место занимало искусство, в том числе литература. Сумароков – первый, кто взялся за литературное дело профессионально.

Жизнь Сумарокова была крайне печально. Это был нервный человек, остро реагировавший на окружающую дикость нравов; имел чрезвычайные понятия о служении Отечеству, чести, культуре, добродетели. Он был создателем нового типа драматургии, первым режиссером, директором театра.

Первые стихотворения Сумарокова – оды 1739 года в брошюре под заглавием: «Ее императорскому величеству, всемилостивейшей государыне Анне Ивановне, самодержице всероссийской поздравительные оды в первый день нового 1740 года от кадетского корпуса, сочиненные чрез Александра Сумарокова.

На него оказало влияние творчество Тредиаковского, а затем Ломоносова, с которым он был дружен. В конце 40х – нач. 50х – расхождение с Ломоносовым.

Сумароков считал, что его поэтическая деятельность является служением обществу, формой участия в политической жизни страны. По политическим взглядам он дворянин-помещик. Считал крепостное право необходимым, считал, что государство зиждется на двух сословиях – крестьянстве и дворянстве. Тем не менее дворянин, по его мнению, не имеет право считать крестьян своей собственностью, обращаться с ними, как с рабами. Он должен быть судьей и начальником своих вассалов и имеет право получать от них прокормление. Сумароков полагал, что царь должен подчиняться законам чести, воплощенным в государственных законах.

С января 1759 года Сумароков начал издание собственного журнала «Трудолюбивая пчела». Выходил ежемесячно, печатался в АН. Издавался в основном одним лицом. В глазах правительства такой орган независимого дворянского общественного мнения был нежелательным, журнал пришлось закрыть.

Будучи одним из друзей Никиты Панина, после переворота, в результате которого у власти оказалась Екатерина Вторая, Сумароков был близок ко дворцу, получал поддержку как писатель. Однако к концу 60х годов оказался в опале, т.к. Екатерина начала расправу со всяческим вольномыслием. Сумароков постепенно наживал себе врагов. Была в жизни Сумарокова и несчастная любовь. Он полюбил простую девушку – свою крепостную, женился на ней. Родственники первой жены Сумарокова начали против него процесс, требуя лишить прав его детей от второго брака. Хоть дело и завершилось в пользу Сумарокова, оно нанесло ущерб его здоровью, он начал пить; обнищал так, что когда умер, денег не было даже на похороны. Гроб писателя несли на руках до кладбища актеры Московского театра. Кроме них провожать его пришло два человека.

Как поэт и теоретик Сумароков завершил построение стиля классицизма в России. Основа конкретной поэтики Сумарокова – требование простоты, естественности, ясности поэтического языка. Поэзия должна избегать фантастического и туманно-эмоционального. Проповедует простоту в стихе и прозе.

Сумароков много полемизирует с Ломоносовым, не соглашается с его грамматикой, словоупотреблением. Иногда обращается непосредственно к разбору произведений Ломоносова. Сумароков рассматривал изменение значения слова как нарушение правильности грамматического характера.

В 1747 году Сумароков издал свою первую трагедию – «Хорев», в следующем году – «Гамлет». «Хорев» был поставлен в кадетском корпусе в 49 году. Создалось нечто вроде кадетской труппы, которая играла при дворе. Душой ее был Сумароков. Позже он был директором театра, организованного Ф. Волковым. (см. билет про трагедию)

Сумароков писал трагедии и комедии. Он был ярким комедиографом, но вскоре в этом его превзошли Фонвизин, Княжнин, Капнист. Как автор трагедий он превзойден не был. Всего Сумароков написал 12 комедий: «Тресотиниус», «Пустая ссора» и «Чудовищи», написанные в 1750 году. Затем через 14 лет – «Приданое обманом», «Опекун», «Лихоимец», «Три брата совместники», «Ядовитый», «Нарцисс». Затем три комедии 1772 – «Рогоносец по воображению», «Мать совместница дочери», «Вздорщица». Комедии Сумарокова имеют минимальное касательство к традициям французского классицизма. Все его комедии написаны прозой, ни одна не имеет полноценного объема и правильного расположения композиции классической трагедии Запада в пяти действиях. Восемь комедий имеют одно действие, четыре – по три. Это маленькие пьески, почти интермедии. Сумароков весьма условно выдерживает и три единства. Единства действия нет никакого. В первых комедиях есть рудимент сюжета в виде влюбленной пары, в конце сочетающейся браком. Состав комических персонажей в них определен составом устойчивых масок итальянской народной комедии. Их оживляет язык Сумарокова – живой, острый, развязный в своей неприкрашенности.

Шесть комедий 1764 – 1768 годов заметно отличались от первых трех. Сумароков переходит к типу комедии характеров. В каждой пьесе в центре внимания – один образ, а все остальное нужно либо для его оттенения, либо для создания фикции сюжета. Несомненным шедевром всего комедийного творчества Сумарокова является его комедия «Рогоносец по воображению». (Вообще, я думаю, про комедию шибко подробно не надо, потому что проходили в основном трагедию, так что, думаю, хватит.)

Поэтическое творчество Сумарокова поражает своим разнообразием, богатством жанров, форм. Считая себя создателем русской литературы, Сумароков стремился показать своим современникам и оставить потомкам образцы всех видов литературы. Он писал исключительно много и, по-видимому, быстро. Сумароков писал песни, элегии, эклоги, идиллии, притчи (басни), сатиры, эпистолы, сонеты, стансы, эпиграммы, мадригалы, оды торжественные, философские и т.д. Он также переложил Псалтырь.

Всего Сумароковым написано 374 притчи. Именно он открыл жанр басни для русской литературы. Он многое позаимствовал у Лафонтена. Притчи Сумарокова часто злободневны, направлены на осмеяние конкретных неустройств русской общественной жизни его времени. Иногда они были очень малы по объему. Важнейшая тема басен – русское дворянство. Язык басен живой, яркий, пересыпанный поговорками, разговорными оборотами.. В середине 18 века определилось главное направление в развитии басни. 1-я модель: басня пишется средним стилем, александрийским стихом. Нравоучительный рассказ.2-я модель(модель Сумарокова): предлагает разностопный стих, элементы низкого стиля – басенный рассказ. В сатирических произведениях Сумарокова чувствуется желчность, самомнение, скандальный темперамент.

В Лирике Сумароков стремится дать обобщенный анализ человека вообще. Любовная лика дает изображение любви в «чистом виде». В песнях и элегиях Сумароков говорит только о любви счастливой или несчастной. Другие чувства и настроения не допускаются. Мы не найдем также черт индивидуальной характеристики любящих и любимых. В лирических стихах нет фактов, событий подлинной жизни. Сумароков писал песни от лица мужчины и женщины. Текст состоит из повторяющихся формул, лишенных специфики выражения характера. Сумароков создал язык любви как высокого чувства. Сумароков не печатал своих песен. В ряде песен и в идиллиях появляются пасторальные мотивы. Элегии и эклоги написаны шестистопным ямбом, песни дают всевозможные ритмические комбинации.

1747 г. «Эпистола о языке», «Эпистола о стихотворстве». В «Эпистоле о языке» даны общие принципы усвоения античности. В «Эпистоле о стихотворстве» - своя теория, образцовые писатели, жанры. (сначала общие характеристики, затем главные образцы, затем характеристики отдельных жанров.)

Трагедия Сумарокова.

Сумароков, автор первых русских трагедий, воспользовался примером французских трагиков 17-18 веков. Ряд характерных признаков их системы – александрийский стих (шестистопный ямб с цезурой на 3-ей стопе), 5 актов, отсутствие внесюжетных вставок и отступлений, отсутствие комических элементов, «высокий слог» и т.д. Сумароков перенес в свои трагедии. Однако нельзя сказать, что Сумароков заимствовал трагедию у французов, т. к. там она постоянно развивалась, и, заимствуя, он должен бы был перенести на русскую почву окончательный вариант, т.е. вариант Вольтера. Сумароков построил свою трагедию на принципах крайней экономии средств, упрощенности, сдержанности, естественности. Простота драматического сюжета его пьес не позволяет говорить об интриге, т.к. нет узла событий, все действие стремится ограничиться одной перипетией. Исходная ситуация тянется через всю трагедию и в конце снимается. Роли Сумарокова также обычно неподвижны. Трагедия заполняется в значительной мере раскрытием основной ситуации в ее значимости для каждой пары героев в отдельности. Диалоги, в особенности центральных героев (влюбленных) получают лирическую окраску. Нет повествовательных вставок. Центральное место драмы – третий акт, отмечается по преимуществу внесюжетным приемом: герои извлекают из ножен мечи или кинжалы. (т.к. нет сюжетной кульминации). Действие большинства трагедий Сумарокова отнесено к древней Руси; здесь Сумароков нарушает обычай изображать в трагедии далекие эпохи и далекие страны. В отличие от французской трагедии, у Сумарокова почти нет наперсников, их роль чрезвычайно мала. Он либо превращается в вестника, либо напротив, становится отдельным героем. Отход от системы наперсничества обусловил развитие и обилие монологов, поскольку монолог может заменить ложный диалог с наперсником. Монолог используется для сообщения зрителю о мыслях, чувствах и намерениях героев. Стремление к сокращению общего числа персонажей. Таким образом, Сумароков создал весьма единую композиционную систему трагедии, в которой все элементы слиты и обусловлены принципом простоты и экономии.

Сумароков полагал, что «трагедия делается для того… чтобы вложить в смотрителей любовь к добродетели, а крайнюю ненависть к порокам.».Сумароковские пьесы стремятся возбудить в зрителе восторг перед добродетелью, подействовать на его эмоциональную восприимчивость. Она хотела исправлять души зрителей, а не умы, не государственный аппарат. Отсюда преобладание счастливых развязок. (Трагически для героев заканчиваются только «Хорев» и «Синав и Трувор».) Наличие отчетливой морально-оценочной характеристики. Перед нами или мудрые добродетельные герои (Семира, Димиза, Трувор) или же черные злодеи (Димитрий Самозванец, Клавдий в «Гамлете»), злодеи гибнут, добродетельные герои выходят из бедствий победителями.

Конфликт понимается как конфликт между жизнью человека и тем, как он должен жить. («Димитрий Самозванец») – не конфликт между чувством и долгом. Трагедия человека, живущего не так, как он должен жить. Столкновение человека с судьбой. В эти моменты прояаляется масштаб личности героя. В трагедиях не важно место действия. Герои лишены характерных черт. Классицизмом негативно воспринималось все конкретное – воспринималось как искажение человеческой натуры. Экзистенциальное изображение жизни. Трагический герой должен быть несчастным. Куприянова пишет, что «герой классической трагедии не должен быть ни хорошим, ни плохим. Он должен быть несчастным». Трагедия возвышает зрителей и читателей (катарсис… бла-бла-бла ).

Трагедия Сумарокова породила традицию. Его продолжатели – Херасков, Майков, Княжнин – тем не менее вносили в трагедию новые черты.

12. Сумароков «Дмитрий Самозванец».

С тех пор как Димитрий обманом занял российский трон, он совершил немало злодейств: сослал и казнил множество ни в чём не повинных людей, разорил страну, превратил Москву в темницу для бояр. Но в 1606 г. его тирания достигает предела. Он хочет обратить россиян во лживую католическую веру и, более того, отдать весь народ под иго полякам. Тщетно наперсник царя Пармен обращается к Димитрию с увещеваниями: царь ни в чём не раскаивается. «Российский я народ с престола презираю / И власть тиранскую неволей простираю», — заявляет он наперснику. Единственное, что заставляет его страдать, — это любовь к Ксении, дочери боярина Шуйского. Впрочем, Димитрий собирается скоро добиться обладания любимой, невзирая на то, что уже женат; супругу можно отравить. Услышав это страшное признание, Пармен решает оберегать жену царя.

Тут приходит начальник стражи с сообщением, что народ волнуется и что кое-кто даже отваживается прямо говорить: нынешний государь не царский сын, а беглый монах Отрепьев, самозванец. «Мятеж — от Шуйского», — догадывается Димитрий и требует, чтобы Шуйского с Ксенией привели к нему.

Шуйский уверяет царя в том, что и народ, и сам он, Шуйский, любят Димитрия и послушны его воле. Тогда в доказательство покорности самозванец велит отдать за себя Ксению. Но девушка гордо отказывает ему: даже угроза смерти не может заставить её забыть своего жениха Георгия. Шуйский обещает царю переменить мысли дочери.

Как только Ксения остаётся наедине с отцом, тот открывает ей, что намерен вскоре свергнуть тирана с престола; но до времени нужно молчать и таиться. Шуйский просит дочь притвориться покорною Димитрию. Ксения и затем Георгий соглашаются на обман во имя блага отечества.

Однако когда Димитрий, поверив их лжи, начинает издеваться над соперником («Исчезни, мелкая царю на жертву тварь!»), Георгий возмущается и, хотя Ксения пытается его удержать, в лицо называет самозванца убийцей и тираном. Когда же Димитрий приказывает увести Георгия в темницу, Ксения тоже перестаёт сдерживать себя. Разгневанный царь сулит смерть им обоим, но вовремя подоспевший Шуйский смягчает его и заверяет, что Ксения больше не будет противиться. Он даже берёт у Димитрия перстень, чтобы передать его дочери в залог монаршей любви. Внушая царю мысль, что он — верная подпора трона, Шуйский берётся также успокоить народные волнения, вызванные заточением Георгия в оковы. Самозванец не возражает, но одновременно отдаёт распоряжение умножить свою стражу.

Димитрий и сам понимает, что своей кровожадностью восстанавливает против себя подданных и приближает конец своего царствования, но ничего не может с собой поделать.

Благодаря вмешательству Пармена, Димитрий освобождает Георгия. В разговоре с Шуйским Пармен говорит: «Пускай Отрепьев он, но и среди обмана, / Коль он достойный царь, достоин царска сана. / Но пользует ли нам высокий сан един? / Пускай Димитрий сей монарха росска сын, / Да если качества в нём оного не видим, / Так мы монаршу кровь достойно ненавидим, / Не находя в себе к отцу любови чад...» и прибавляет, что остался бы верен царю, если бы тот был истинным отцом народа. Однако Шуйский не уверен в чувствах Димитриева наперсника и потому не открывает ему своих мыслей.

Ксения и Георгий обещают Шуйскому отныне терпеть все ругательства самозванца и не выдавать себя. Влюблённые снова и снова клянутся в том, что будут принадлежать только друг другу. «И если я с тобой не буду сопряженна, / С тобою буду я во гробе положенна», — говорит Ксения. И молодой человек не уступает ей в благородстве, нежности и возвышенности чувств.

На этот раз их обман увенчивается успехом. Хотя лица у них бледнеют и на глазах появляются слёзы, оба твёрдо говорят Димитрию, что стремятся к преодолению любви. Царю радостно смотреть на их страдания, ему нравится, что подданные в совершенной его власти: «...мне покорствуя, любви моей ищи... / А ежели не так, страшись и трепещи!» — поучает он Ксению.

Внезапно начальник стражи приносит весть, что и дворянство, и народ ожесточаются и, по-видимому, нынешняя ночь станет ночью измены. Димитрий немедленно зовёт к себе Пармена. Ксения пытается заступиться за зачинщиков бунта — своего отца и возлюбленного, но напрасно. И напрасно наперсник указывает царю путь к спасению — раскаяние и милосердие. Нрав Димитрия противится добродетели, у него на уме лишь новые злодейства. Пармен получает приказ казнить бояр.

Когда Шуйскому и Георгию объявляют, что они осуждены на казнь, оба готовы гордо и без робости принять смерть; Шуйский просит только о том, чтобы ему разрешили проститься с дочерью. Самозванец соглашается, поскольку знает, что тем самым умножит их мучения. Ксению приводят. Отец и жених трогательно прощаются с ней. Девушка, лишающаяся всего, что составляло её счастье, в отчаянии просит ударить её мечом... Но Пармен уже хочет увести бояр в темницу. Ксения кидается к Пармену, спрашивая, неужели он «жалостный свой нрав на зверство пременил?». Тот ничего не отвечает на мольбы несчастной, но воссылает на небеса молитвы, чтобы исполнилась его мечта о свержении тирана.

Ночью Димитрия будит звон колокола, и самозванец понимает, что начался народный бунт. Объятый ужасом, он чувствует, что против него ополчились и люди, и небо, что ему нигде нет спасения. Димитрий то требует от немногочисленной оставшейся в живых стражи одолеть толпу народа, окружившую царский дом, то заклинает не оставлять его, то помышляет о бегстве... Но даже сейчас его страшит не приближающаяся смерть, а то, что он умрёт, не отомстив своим врагам. Обуявшую его ярость он обращает на Ксению: «Любовница и дочь предателей моих! / Когда они спаслись, так ты умри за них!».

Воины, возглавляемые Георгием и Шуйским, врываются в царские палаты как раз в тот момент, когда самозванец заносит над Ксенией кинжал. И возлюбленный, и отец рады были бы умереть вместо неё. А Димитрий согласен даровать девушке жизнь лишь при одном условии — если ему вернут власть и корону. Шуйский вынужден сказать: «За град отеческий вкушай, княжна, смерть люту!». Георгий кидается на злодея, уже зная, что не успеет... Димитрий устремляется заколоть Ксению... Но в это мгновение Пармен с обнажённым мечом вырывает девушку из рук самозванца. С последним проклятием на устах Димитрий пронзает кинжалом собственную грудь и умирает.

13. «Сумароковский» классицизм и его представители.

«Сумароковский» классицизм. Сумароков как теоретик классицизма; его программные стихотворные эпистолы «О русском языке» и «О стихотворстве»; «Терпи, моя душа, терпи различны муки...», «Коловратность», «Ворона и Лиса», «Шалунья», «Посол Осел», «Ось и Бык», «Жуки и Пчелы» и др.
Участие Сумарокова в реформировании русского стихосложения; Сумароков о роли в стихе пиррихиев и спондеев. Сумароковская школа особо точной рифмовки («рифмы, гладкие, как стекло»).
Сумароков-драматург. Трагедии «Хорев» (1747), «Гамлет» (1748) «Синав и Трувор» (1750), «Димитрий Самозванец» (1771) и др. Комедии «Тресотиниус» (1750), «Опекун» (1764 — 1765), «Рогоносец по воображению» (1772) и др.
Сатиры «О французском языке», «О худых рифмотворцах».).

Так, в русском классицизме выделяются «сумароковское» и «ломоносовское» течения. Классицизм — литературное направление, зародившееся в XVII в. но Франции в условиях становления абсолютистского государства. В качестве образца для подражания писатели-классицисты избрали античное искусство, но истолковали его по-своему. В основу классицизма положен принцип рационализма (racio). Все должно подчиняться разуму и в государстве, и в личной жизни, причем эгоистические чувства, страсти именно разумом долж­ны вводиться в рамки гражданского и нравственного долга. Тео­ретиком классицизма был французский поэт Николя Буало, изложивший программу направления в книге «Поэтическое искусство». В классицизме устанавливались определенные твор­ческие правила (нормы): 1. Основной конфликт произведений — борьба между эгои­стическим чувством и гражданскими долгом или между стра­стью и разумом. При этом долг и разум всегда побеждают. 2. В соответствии со своим отношением к общественному долгу действующие лица подразделялись на положительные и отрица­тельные. В персонажах запечатлевалось только одно качество, одна доминирующая черта (трусость или храбрость, коварство или благородство и т.д.), т.е. характеры были однолинейны. 3. В литературе устанавливалась строгая иерархия жанров. Все они делились на высокие (ода, героическая поэма, трагедия) и низкие (басня, сатира, комедия). В высоких жанрах изобража­лись выдающиеся события, героями были монархи, государст­венные деятели, полководцы. В них прославлялись деяния во благо государства и монархии. Язык в произведениях высоких жанров должен был быть торжественным, величавым. В низких жанрах изображалась жизнь людей средних сосло­вий, высмеивались бытовые явления и отдельные черты харак­тера человека. Язык басен, комедий был близок к разговорному. Драматические произведения в эстетике классицизма под­чинялись требованию трех единств: времени, места и действия. Единство времени и места означало, что действие в пьесе долж­но занимать не больше суток и причем происходить в одном месте. Единство действия предписывало линию сюжета, не осложненную побочными эпизодами. Во Франции ведущими писателями классицизма были дра­матурги П. Корнель и Ж. Расин (в жанре трагедии), Мольер (ко­медия), Ж. Лафонтен (басня). В России классицизм развивался с XVIII в. Хотя русский клас­сицизм имел много общего с западноевропейским, в частности с французским, но в литературе отчетливо проявлялась нацио­нальная специфика. Если западноевропейский классицизм об­ращался к античным сюжетам, то русские писатели брали мате­риал из национальной истории. В русском классицизме отчетли­во звучала критическая нота, резче было обличение пороков, более выраженным был интерес к народному языку и в целом к народному творчеству. Представители классицизма в русской литературе — А.Д. Кан­темир, М.В. Ломоносов, А.П. Сумароков, Д.И. Фонвизин.

14. «Три оды парафрастические» (поэтическое состязание Тредиаковского, Ломоносова и Сумарокова).

Парафра́з— пересказ, изложение текста своими словами. Парафразами называются разные виды переработки текста (литературного произведения): подробное объяснение краткого текста, сокращённое изложение большого текста (адаптация), упрощённое изложение трудного для понимания текста с краткими разъяснениями, переложение прозаического текста в стихи, переложение стихов в прозу. Парафразом также может называться частичный пересказ текста.

Примером стихотворного парафраза в русской литературе являются многочисленные стихотворные переложения псалмов, одно из наиболее известных — «Три оды Парафрастические» (1743, опубликованы 1744). В этой книге В. К. Тредиаковский, М. В. Ломоносов и А. П. Сумароков соревновались в написании стихотворного переложения 143-го псалма для выяснения того, какой стихотворный размер больше всего подходит для произведений высокого «штиля». Ломоносов и Сумароков переложили псалом ямбом, Тредиаковский — хореем.

Ведь они состязаются именно в эстетически индивидуальных «речениях» парафрастических од. Как мы знаем, в поэтическом соревновании цель определить, план выражения какой парафрастической оды «выше» и «великолепнее». Поэтому в «Трех одах» (как, впрочем, и в более поздних переложениях) цель стихотворцев состоит в повышении эстетического качества словесного ряда. Их стиль украшается свободно построенными образными системами и тропами, служащими задаче умножения и увеличения смысла, к которому возводится читатель. Ломоносов в своем переложении использует аллегорическую метафору «рог», достаточно традиционную для Библии, но, соединив ее с отглагольным прилагательным «взнесенный», создает

условно-живописный образ, трансформирующий прежнее значение. Тредиаковский стремится повысить эстетическое качество своего переложения приемом «амплификации» (словесного распространения) : его парафрастическая ода состоит из 130 стихотворных строк (Ломоносова — из 60, Сумарокова — из 66). Первые четыре слова псалма Тредиаковский перелагает в грандиозный поток слов, который развернут в десяти строках одической строфы. Видимо, нечто близкое (в аспекте эстетического качества ц индивидуальности плана выражения) имел в виду и Сумароков, когда писал Г. В. Козицкому: «Я уверен, что мои псалмы не по Ломоносовски сделаны. И последний аспект. Текст, установкой которого является его «душеполезность», не может быть использован для светской цели. Если единственная функция псаломского текста для средневековой культуры была «спасение», то участники первого русского поэтического состязания используют этот текст для познания искусства как инструмент для разрешения проблемы теории стиха.