Белорусская идея», традиции национальной культуры и патриотизм

Термин «белорусская идея» используется по аналогии с философским термином «русская идея», введенным В.С.Соловьевым в 1887-88 г.г. для обозначения русского самосознания, культуры, национальной и мировой судьбы России, ее христианского наследия и будущности, путей соединения народов и преображения человечества. Для русской идеи, подчеркивал В.Соловьев в своем докладе в Париже (1888) под названием «Русская идея», вышедшем вскоре в виде брошюры «L’ idée russe», отмечал, что сущность русской идеи совпадает с христианским преображением жизни, построением ее на началах истины, добра и красоты. Соловьевская формулировка русской идеи призывала к единству Востока и Запада, соответствовала его философии всеединства и наряду с идеей Ф.М.Достоевского о «вселенской отзывчивости» русской души рассматривалась как религиозно-общественный идеал, обращенный в будущее, способствовала подъему русского духа в России начала 20 в. Основатель евразийства Н.С.Трубецкой и его сторонники конкретизировали русскую идею в отношении «субъекта русской культуры и государственности», выступили инициаторами полидисциплинарного направления «россиеведения», соединяющего усилия философов, обществоведов, естествоиспытателей и подчеркивали плодотворность для России «экономического западничества», т.е. следования западной экономической модели, отрицая одновременно «космополитизм» и «интернационализм» как неприемлемые для России формы логичного «стремления к общечеловеческой культуре». И.А.Ильин, как крупнейший теоретик линии государственников, также высказался против «христианского интернационализма», понимающего русских как «какой-то особый «вселенский» народ, который призван не к созданию своей творчески-особливой, содержательно-самобытной культуры, а к претворению и ассимилиляции всех чужих, иноземных культур»⁴. Главной целью Ильина была реабилитация ценностей консерватизма и обоснование русского национализма и патриотизма как духовно-культурных, а не политико-идеологических феноменов. Не отказываясь от христианских перспектив и измерений русской идеи, Н.Бердяев в книге «Русская идея. Основные проблемы русской мысли 19 века и начала 20 века» (Париж, 1946) отчетливо заявил о существовании собственных национальных интересов России с ее интеллектуальной историей как целостности, без изъятий и искусственных перерывов, ее органического развития, в соответствии с чем в его 10 главе равноправно присутствуют Петр I, декабристы с Радищевым, Белинский и Пушкин, Достоевский и Гоголь, славянофилы и Тютчев, Соловьев, Толстой, Герцен, Розанов, Чернышевский, Писарев, Ленин, Кропоткин, Бакунин, Михайловский, Леонтьев, Федоров, культурное возрождение начало 20 века.

В национальной белорусской идее воплощается историческое стремление белорусского народа к свободе, самостоятельности и благосостоянию, сохранению и развитию белорусской науки, белорусского языка и белорусского государства, гуманистических перспектив и гражданской ответственности за будущее страны.

Формирование белорусской идеи как систематизированного обобщения национального самосознания, имеет глубинные корни и представлено, как в рационализированной, социально-философской и общественно-политической форме, так и в образно-типизационном, художественно-литературном выражении. Суть ее заключается в осмыслении бытия белорусского этноса, исторического наследия и борьбы белорусского народа, его национальной идентичности и самости, генетических истоках исторического предназначения, идей сосуществования, основаниях уникальности, особенностях национального характера, геополитического положения и роли в глобализационных процессах современности. Становлению белорусской идеи способствовали ассимиляция духовного опыта западноевропейской и русской традиций в культуре Беларуси, социально-философские и гуманистические идеи в белорусской философии (Ф.Скорина, С.Будный, С.Полоцкий), развитие философско-белорусского самосознания в ХХ в. (А.Гарун, Н.Абдиралович-Канчевский и др.), философско-публицистические выступления и произведения (К.Калиновский, Я.Колас, М.Богданович, Ф.Богушевич, Я.Купала, В.Ластовский). Мощная волна национального возрождения взламывает старые формы, раскрывает тайны о начале белорусской государственности, исторических событиях и личностях, «белых» пятнах национального самоутверждения и самоидентификации, утверждает величие нашего прошлого и обосновывает веру в будущее белорусского народа, как уникального субъекта истории и органического компонента европейской и мировой цивилизации. Национальная идея является источником духовного обогащения, формирования гуманистического мировоззрения, высоких гражданских качеств, возрождения исторической памяти и национального самосознания, чувства гражданской гордости и патриотизма, национально-культурного возрождения Беларуси.

Национальная идея формируется лишь в контексте традиций национальной культуры, ибо традиция (от лат. — передача, предание) – это способ бытия и воспроизводства элементов социального и культурного наследия, норм поведения, мировоззренческих установок, форм сознания и человеческого общения. Традиция характеризует связь настоящего и прошлого, выступая своего рода посредником между современностью и прошлым, механизмом хранения и передачи образцов, приемов и навыков деятельности. Противоречивость традиции проявляется в том, что она, с одной стороны выглядит как консервация прошлого, символ «отставания», «отсталости» и неизменности, с другой стороны — выступает как необходимое условие сохранения, преемственности и устойчивости человеческого бытия. В то же время развитие культуры невозможно представить без создания новых культурных продуктов и образцов, или так называемой культурной инновации, благодаря чему формируется национальная культура.

Национальная культура – культура определенной нации, сложившаяся на протяжении ее исторического развития на основе этнической культуры. Белорусская национальная культура сложилась на основе культуры белорусского этноса во взаимодействии с культурами других этнических групп – украинцев, русских, литовцев и др. Своеобразие белорусской культуры определили ее тесные взаимоотношения с другими народами, «пограничный» характер. Белорусская культура на протяжении всего своего развития всегда чувствовала влияние других культур, и сама значительно повлияла на соседние культуры. Тесные взаимоотношения были обусловлены географическим положением Беларуси (расположение между Востоком и Западом), прохождением через страну двух больших культурных регионов (влиянием двух миров) – православно-византийского и римско-католического.

Особенности самоидентификации белорусов как соотнесенности человека с определенной культурой, его принадлежности к этой культуре и осознании этого факта, определяет пограничный характер их культуры, постоянный тесный контакт с другими цивилизациями, особое положение белорусских земель, которые находились на перекрестке торговых путей, водоразделов Черного и Балтийского морей, в географическом центре Европы, наличие воинственных соседей и мощных военных государств, размещавшихся по всему периметру белорусских границ.

Белорусские земли и в прямом, и в переносном смысле всегда находились на перекрестке международных дорог, влияний, интересов, культур. Это пограничье выполняло двойную функцию. С одной стороны, белорусская культура восприняла лучшие достижения восточной и западной культур, создав оригинальную и самобытную культуру. С другой стороны, именно пограничье и постоянное нахождение в сфере различных культурно-цивилизационных влияний не дали белорусской культуре возможности до конца самоопределиться, выбрать свой «путь». Белорусы не могут, в отличие от своих соседей, идентифицироваться только с одной культурной традицией. Проблема поиска своего пути развития была характерна для белорусской культуры на протяжении всей ее истории. Одним из первых сформулировал идею белорусского пути И.Абдзиралович (Кончевский).

В последние десятилетия вопрос культурной самоидентификации белорусов приобрел наибольшую остроту. Это связано с теми глобальными изменениями, которые сейчас происходят в мире: расширением средств массовой коммуникации и информации, современными глобализационными процессами, особенностями культурной ситуации, изменением геополитического пространства, нарушением привычных культурных связей, проблемой интеграции и сохранения собственной культурной идентичности (самобытности).

В силу особого географического положения Беларуси, находящейся на стыке двух центров – западного римско-католического и восточного православно-византийского, ее территория часто подвергалась постоянному переделу. Возможно, этим объясняется то, что самоидентификация белорусов носила в основном локальный характер и основывалась больше на принадлежности к определенной территории, местности, региону («тутэйшыя»), социальной группе (православные, католики и т.д.), клану, роду, семье, возвышаясь иногда до уровня нации и государства. Отсутствие непрерывной традиции, воздействие различных культур и цивилизаций затрудняли процессы идентификации белорусов, не давали четких критериев определения культурной принадлежности.

Белорусам сегодня необходимо самоопределиться, «найти самих себя», иметь довольно сил, что гарантировало бы равноправное участие в свободном обмене передовыми идеями и течениями мысли в духовной жизни восточного и западного регионов, помогло процессу самоидентификации и формированию чувства патриотизма. Чувство патриотизма играет особую роль в формировании современных мировоззренческих приоритетов белорусской государственности. Патриотизм (от греч. – patris – родина, отечество) – идея, чувство и действия, выражающие любовь и преданность Родине, способствующие ее успехам во всех сферах внутренней жизни, повышению ее могущества и укреплению авторитета на международной арене. Патриотизм – это осознание общности интересов людей, веками живущих в обособленных отечествах, уважение к историческому прошлому своего народа, гордость за его достижения и горечь за неудачи, беды и ошибки предков и современников, активная деятельность по созданию нового, прогрессивного. Обязательной стороной подлинного патриотизма является уважение к другим народам, их языку, культуре, истории.

Патриотизм исключает как национальный нигилизм, так и «квазипатриотизм» - гипертрофированное представление о своей нации, противопоставляющее национальное общечеловеческому, отечественное – интернациональному. С патриотизмом несовместимы сепаратизм, национализм, шовинизм. За этими аномалиями стоят общественные силы, интересы которых противоречат тенденциям исторического прогресса, преследующие корыстные, узкоклассовые цели. Патриотичной может быть лишь политика, идущая из глубин народного бытия, вырабатываемая и осуществляемая для блага конкретных, реально действующих людей, образующих данную историческую общность, и не в ущерб другим народам.

На современном этапе развития Республики Беларусь патриотизм приобрел особую значимость и приоритетность. Жизнь неумолимо требует объединения всех патриотических сил в народное движение по решению задач демократического реформирования общества и государства, возрождению и обогащению национальных традиций, упрочению многообразных отношений и связей с другими странами и народами.

Формирование патриотизма, развитие белорусской культуры, следование ее традициям и становление национальной идеи несовместимы с национализмом. Сущность национализма как соответствующей идеологии состоит в абсолютизации собственной национальной выделенности и исключительности с одновременным недоверием к чужим этническим общностям, а в крайних проявлениях — отказом им в праве на существование. Исторически национализм как политический принцип формировался в процессе образования национальных государств, распада империй и отделения колоний от метрополий.
В экстремальных вариантах проявления национализма происходит фетишизация собственно этнического начала, которое начинает рассматриваться как предельное основание бытия данной общности людей. Идеология национализма постулирует также приоритет национальных ценностей перед личностными, приоритет национального прошлого и желаемого будущего перед настоящим. Национализм абсолютизирует этническую замкнутость, ведущую к упрощению, застою и упадку данной национальной культуры.

Духовные славянские традиции и ценности в становлении белорусской государственности.

Исторический опыт показывает, что государства, достигавшие высоких вершин экономического, политического и культурного развития на определенных исторических этапах, всегда обращались к объединяющим мировоззренческим идеям, выражающим в концентрированном виде цели, к которым стремится общество. Такого рода идеи впитывают в себя духовные ценности, значимые и понятные каждому человеку, вследствие чего они способны выступить в качестве мировоззренческого мобилизующего начала. Так, в свое время немецкая философия, разрабатывая категории абсолютного духа, единства мирового разума, рационального начала в развитии общества и др., выработала систему общенациональных ценностей, которые были реализованы политической практикой создания сильного германского государства из мелких княжеств. Становлению государственности в США также способствовало провозглашение идеологемы «американская мечта», дополненной в период великой депрессии рузвельтовским «новым курсом», а позже идеей «нового общества» вместе с системой долгосрочных программ борьбы с бедностью, расизмом, неграмотностью. Фундаментальная идея «мирового порядка», которая со стороны других государств воспринимается как «мировое государство», характерна для современного американского общества.

Наиболее привлекательными идеями нашего постсоветского существования стали идеи демократического государства с гарантированными нормами прав и свобод, разделением властей, установлением рыночных отношений в экономике, повышением роли политической активности граждан, устранением распределительных отношений, формированием подлинно гражданского патриотизма. В сознании современного белорусского гражданина созидается образ своего отечества как цивилизационного, суверенного молодого государства с древними традициями, способного выполнить уникальную историческую миссию инициатора интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Следует признать, что такие ценности государства социалистического типа, как монополизм государственной формы собственности, однопартийность, некоторые коммунистические идеологемы, утратили свою значимость, оставаясь господствующими лишь среди определенных слоев общества. В этих условиях, несомненно, обостряется историческая память людей, актуализируется проблема обоснования обновленной системы ценностей, происходит «переоткрытие времени», возникает особый интерес к духовным традициям прошлого, к глубинным истокам своей собственной истории, ибо, «если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки». Какую же роль в этом процессе поиска системы ценностей могут сыграть славянские традиции духовной культуры, сформированные в глубине веков богатой и порою трагической истории? Будут ли они востребованы мировой цивилизацией в условиях ее глобализации?

Духовные традиции любого народа имеют чрезвычайно важное значение, обнажая истоки, корни соответствующей цивилизации, ее наследие. В истории же цивилизации, как и в человеческой жизни, детство, как отмечает Ле Гофф, имеет решающее значение. Оно во многом, если не во всем, «предопределяет будущее». Акцентируя внимание на проблеме преемственности духовных традиций, исследователь американской цивилизации М.Лернер также подчеркивал: «те вопросы, которые я задаю американцам, можно было бы задавать представителям любой великой нации. Каковы ваши традиции? Как уживаетесь с глубинными извечными проблемами? Как вы работаете, веселитесь, воплощаете свой творческий дух? Каковы связующие и организующие принципы, удерживающие вашу цивилизацию от распада? Каким богам вы поклоняетесь, какие верования вас держат в узде или дают вам силу? Какие мечты, какие мифы вас вдохновляют и какие страхи лишают вас сил? Что дает вам мужество для борьбы? Какие неурядицы грозят вам разладом, и какие чувства общности спаивают вас воедино?».

Духовные традиции, аккумулируя опыт прошлого, являются культурогенетическим кодом народа, запечатлевая его «черты вечности», существуя вопреки переменчивому времени и всему исторически преходящему.

В иерархии духовных традиций и ценностей славянства можно выделить: общеславянские ценности; ценности восточного славянства (наряду с другими типами регионального славянства - западного и южного); духовные ценности национального славянства (русские, белорусы, украинцы и т.д.).

Проблеме общеславянских духовных ценностей уделял внимание В.Соловьев, пытаясь проникнуть в дух народа, выразить глубинные антиномии и напряжения славянского этноса. В славянской духовности, в отличие от западного образа мышления с его аналитической, холодной рациональностью, он видел сплав язычества (мифологизм), христианства (мудрость) и европейского мышления (рационализм). С точки зрения Н.Данилевского, менталитет славян в большей степени соотнесен с христианским идеалом. Славянству, по его мнению, свойствен дух свободы, хотя это стремление к свободе обусловлено умением и привычкой славянских народов повиноваться, наличием у них уважения и доверия к власти, и в основном, отсутствием властолюбия.

Сравнивая общеславянские духовные ценности с менталитетом западного человека, исследователи называют такие традиционные качества славян, как святость и добродетель, коллективизм и соборность, веру в идеал, служение обществу, в противоположность таким ценностям, как агрессивность, уверенность в себе, умение владеть собой, прагматизм, характерным для западного общества. При исследовании различных черт общеславянских духовных ценностей в литературе часто подчеркивается некоторая их сопоставимость с западноевропейскими и американскими типами ментальности. Это позволяет выделить такие альтернативы, как христианская мудрость и рационализм, свобода и рабство, добродеяние и агрессивность и т.п.

Не раз отмечалось, что формированию некоторых духовных ценностей общеславянства способствовала соответствующая природная среда, географическое положение, маятниковое положение между Востоком и Западом. В очерке «О власти пространств над русской душой» Н.Бердяев отмечал это обстоятельство применительно к России, поскольку главные звенья становления духовного мира восточного славянства были заложены здесь. Географическое положение России, писал он, было таково, что русский народ принужден был к образованию огромного государства, размеры которого ставили народу почти невыполнимые задачи. Вся деятельность уходила на служение государству. Это наложило безрадостную печать на жизнь русского человека. Душа русского ушиблена ширью, она не видит границ, и эта безграничность не освобождает, а, наоборот, порабощает ее. Из географической необъятности России Бердяев делает вывод о национальном характере русского человека, таких его чертах, как смирение, самосохранение, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности. Антиномичность русской души заставляет стремиться ее к безграничной свободе духа, скитанию и искательству, быть мятежной и жуткой в своей стихийности.

Несомненно, российский менталитет закладывал важные звенья духовного мира восточного славянства, представленного русскими, украинцами и белорусами, хотя, конечно же, нельзя все духовные ценности белорусов и украинцев сводить к российским. В эволюции духовных ценностей восточного славянства решающую роль сыграли такие исторические вехи, как формирование Киевской Руси, Московского княжества и Великого княжества Литовского, единого Российского и советского государства (имея в виду некоторое отклонение существования западных белорусов в составе Польши), а также современная суверенность трех восточнославянских народов.

Формирование духовных ценностей восточного славянства связано с влиянием православно-византийского духовного наследия. Между гражданами Византийской империи, писал К.Леонтьев, были люди, которыми могли бы гордиться все эпохи, всякое общество. Обладая глубокими знаниями, богатой культурой, высокими идеалами, такие люди трансплантировали византизм на почву восточного славянства. Благодаря салунским братьям Кириллу и Мефодию, были переданы не только вся сумма знаний, накопленная Византией и полученная ею в наследство от античной цивилизации, но и произошла передача ее исторического опыта, юридических и этнических норм, духовных ценностей. Образ жизни восточной ветви славянства, пережившего ордынское подневолье, тяжкий путь освобождения от него, жесткий режим московских правителей, на фоне общеславянства все же отличался. Неустранимость подобного наследия формировала такие черты ментальности восточного славянства, как стойкость к жизненным испытаниям и невзгодам, твердость душевной организации, готовность нести свой тяжкий крест перед лицом судьбы, особая преданность в сохранении христианских заветов. Наиболее показательным примером такого характера является Сергей Радонежский.

Наряду с общеславянскими духовными ценностями, ценностями восточного славянства, в этой иерархии особую роль играют ценности национального славянства – русских, белорусов, украинцев, поляков, и т.д. О ментальности русских, как самой значительной части восточного, да и всего славянства, мы уже частично говорили. Здесь важно иметь в виду, что генезис русской этнокультурной общности объединил в себе такие компоненты, как исходный славянский, византийско-православный и ордынский (татаро-монгольский), что создавало особый характер русского человека.

Противоречивость русской души, ее амбивалентность во многом объясняются антиномиями исторического пути Руси, которые ей пришлось испытать, ее промежуточным, неустойчивым положением между двумя цивилизациями. Трудолюбие и лень, деспотизм и доброта, бунт и смирение, коллективизм и персонализм, мужское и женское, христианство и язычество, аскетически-монашеское и безбожное, трудолюбие и праздность и т.д. – таковы противоположные начала русского характера. Комплекс раболепия (сервилизма), транслированный от Востока, причудливо сочетался здесь с бунтарским духом, вечным стремлением к свободе.

Духовные ценности белорусов, несомненно, формировались в контексте восточно-славянского менталитета, традиционно испытывая трудности существования между Востоком и Западом и осуществляя поиск собственного пути развития. Белоруская ментальность впитала в себя и униатскую склонность к компромиссам, и героику католицизма, и строгую воздержанность вместе с индивидуализмом протестантизма. Многие исследователи отмечают, что белорусы миролюбивы, для них нехарактерно чувство национального превосходства над другими национальностями. Говоря о толерантности белорусской нации, обычно выделяют такие черты, как рассудительность и поиск справедливости без насилия, стремление к разумному компромиссу, терпимость, чуткость, уважение людей с иным мировосприятием и стилем мышления.

Система ценностей белорусов формировалась под влиянием западно- и восточнославянской культур. Она имеет много общего с ценностями русского общества (с общеславянскими ценностями).
В то же время для нее характерны свои особые, специфические черты. Общие ценности — коллективизм, стремление к справедливости, ориентация на общинно-коллективистские (евразийские), а не на индивидуалистические (западноевропейские) ценности существования. Для белорусов, как и для русских и украинцев, основным является не личность, а коллектив, общество с идеалами братской любви и солидарности. Формирование духовных ценностей белорусского народа во многом связано с влиянием православно-византийского духовного наследия.

Для белорусов характерным является уважение права, законопослушание. Одно из главных мест в этой системе занимает толерантность (высокая степень национальной, расовой, конфессиональной и др. видов терпимости), трудолюбие, бережное отношение к земле и дому. Толерантность белорусов связана не только с поликонфессиональной средой, но и выступает как жизненная необходимость поддержания сложного равновесия, баланса разнонаправленных сил и влияний, в сфере которых постоянно оказывался белорусский народ на протяжении своей истории. Исключительная любовь к родной земле, привязанность к родным местам, хозяйственность, бережливость, трудолюбие, преданность семье и семейно-родовая солидарность – характерные черты белорусов.

Сегодня приоритетными для белорусов становятся такие ценности, как белорусская государственность, культура, язык, ценности собственной истории, национальных традиций, обычаев, общечеловеческих идеалов добра, правды, справедливости, соблюдения прав человека.

Отмечается неоднородность белорусской ментальности в зависимости от местонахождения: так для Гродненщины и других районов Западной Беларуси, развивающихся под влиянием католической Польши, Литвы и протестанской этики Западной Европы, характерна индивидуализация жизни; в Полесье же преобладает культ сельской общины; в белорусском Поозерье, граничащим с Россией, проявляется православная соборность.

В последнее время все чаще слышен призыв к единению славян, который зародился в глубине веков. Объединительная программа всех славян, т.е. восточных, южных и западных (европейских), католиков, православных и др., именуется панславизмом. Еще во времена Московской Руси, в царствование Алексея Михайловича, появились идеи и попытки такого объединения. Панславянские идеи поддерживал известный русский дипломат XVII столетия Афанасий Ордын-Нащекин, подчеркивая необходимость тесного союза с Польшей, призывая к объединению двух мощных государств и двух конфессий – католиков и православных. Позже, рассматривая различия исторических путей других славянских народов (болгар, сербов, чехов и др.), К.Леонтьев дополнил понятие «славизм» понятием «славянства», под которым понимал племенную совокупность славян. Сравнивая же исторический процесс в России и на Западе, он, как и Н.Данилевский, был убежден, что славянской России необходимы внутренняя сила, крепость организации и дисциплины, чтобы защитить свою независимость от европейского натиска. Дистанцируясь от Запада (испытывая «тяготение на почтительном расстоянии»), Россия в то же время должна в себя вобрать и некоторые западные тенденции.

О необходимости единения славян говорили и представители меньших славянских народов. Сторонниками единения славянства были, например, примыкавшие к протестанцизму мыслители Великого княжества Литовского С.Будный, Л.Зизаний, М.Смотрицкий, католики из этого же княжества Я.Веслицкий, Н.Гусовский, Я.Длугаш и др.

Ближе к нашему времени начинает укрепляться более целостное, не ограниченное конфессиональными рамками представление о путях единения славян. Влиятельными центрами утверждения единства славянства были в разные времена такие города, как Охрид, Тырново, Киев, Новогрудок, Белград, Минск. Но наибольшее влияние достигла Прага, которую называли «Славянскими Афинами». В ней и состоялся в 1848 году первый Славянский конгресс, сформировалась сильная школа ученых-славистов. Здесь, в Праге, проводились такие ответственные форумы, как Всеславянский съезд прогрессивных студентов (1908), I Международный съезд славянистов (1929) и, наконец, в 1998 году Всеславянский съезд.

На рубеже XX - XXI столетий одновременно с интеграцией западноевропейских стран происходит процесс дезинтеграции славянского мира, сопровождающейся разрушением СССР, расчленением СФРЮ, Чехословакии. Славянские духовные ценности, как проявление особой человеческой цивилизации и ментальности, исторически уникальны и во многом самодостаточны. В наши дни некоторого разъединения славян особенно актуально звучит призыв Н.Данилевского к мужеству, единодушию, твердой вере в величие славянских народов.

Ни для кого не является секретом, что процесс формирования единой глобальной космополитической цивилизации, о которой мечтал еще И.Кант, считая, что она будет представлять государство народов, устроенное по принципу всемирной федерации, в современных синергетических версиях модернизация видится как обустройство всего человечества по западной модели. В свете теории модернизации ведущее место в динамике человечества к универсалистским ценностям отводится Западу, как локомотиву цивилизованного поворота, остальные же элементы синергетической планетной системы, в том числе, и славянский мир, должны рационализировать свои традиционные ценности и жизнеустройство по западным стандартам, поворачивая свои вагоны-цивилизации вслед за локомотивом прогресса. Резкая поляризация между индустриальным ядром и периферией, автоматическое превращение отставших в резервуар для сбыта товаров и услуг, производимых в техногенном ядре, вызывают тревогу не у представителей западной модели глобальной модернизации человечества, а лишь у тех лидеров, которые осознают последствия ориентации на западные ценности. В Докладе о развитии человека говорится о том, что мир становится более поляризованным, и пропасть между богатыми и бедными становится все шире. Из 23 триллионов долларов США мирового ВВП 18 триллионов долларов США приходится на промышленно развитые страны и только 5 триллионов долларов США – на развивающиеся, хотя там проживает почти 80 % населения мира. Перенос таких ценностей, по которым развивался западный социум, как индивидуализм, конкуренция, право на выживание сильного, культ накопления в традиционные общества дает печальные результаты.

Восточно-православному миру западными идеологами отводится важное место в стратегии противодействия самобытным цивилизациям. Свое отношение к иным типам цивилизации профессор американского университета Джона Гопкинса З.Бжезинский четко определил одним понятием - гегемония. «Гегемония стара, как мир, - пишет он, - однако современная гегемония Америки отличается стремительностью своего утверждения, своим глобальным характером, а также средствами своей реализации. В течение одного столетия Америка трансформировалась – не без динамики международного развития – из страны, изолированной в западном полушарии, в державу, беспрецендентную по своему влиянию и масштабам». Если такие политики, как Г.Трумэн, Дж.Буш, Р.Рейган, гегемонию США выводили из ее военного и экономического могущества («России следует показать железный кулак», - заявлял в самом начале холодной войны против СССР Г.Трумэн), то З.Бжезинский дополняет этот перечень таким компонентом, как культурная гегемония, выделяя при этом ее привлекательность среди молодежи. Развивая, по сути дела, известную концепцию С.Хантингтона о столкновении цивилизаций, он учит, что в возможном конфликте двух основных цивилизаций XXI века – западной (атлантической) и конфуцианско-буддистской восточноправославный регион необходимо использовать как противовес усиления исламского фактора и для недопущения «конфуцианско-мусульманской» связи.

Вместе с тем, Бжезинский видит и трудности формирования из восточноправославной цивилизации противовеса конфуцианству и исламскому миру в том случае, если восточное славянство, восстановив свою мощь, может оторваться от Запада и установить тесные связи со странами, способными играть роль цивилизационных или региональных центров: Турцией, Ираном, Китаем. По мнению западных стратегов, это может содействовать России в формировании оппозиции американской гегемонии не только в Евразии, но и в мире, учитывая фундаментальный потенциал восточного славянства в географической, политической, интеллектуальной и военной сферах. Восстановление «имперской мощи» восточного славянства не вписывается в антураж стратегии атлантизма, для чего и прорабатывается тактика расчленения восточного славянства на самостоятельные анклавы, а союз России и Беларуси с этих позиций рассматривается, по крайней мере, как нежелательный эксперимент.

Как ответит на этот вызов времени восточнославянский мир, как сохранить и умножить славянские духовные ценности и единство славян на рубеже веков, каковы приоритеты дальнейшего развития человечества? Эти вопросы призывают белорусский народ и современные славянские народы к их величию, мужеству и твердой вере в свою историческую миссию единения различных народов, национальностей, конфессий, культур в контексте становления собственной государственности и глобализации мировой истории.