VII.3.1) Происхождение и правовая конструкция.

Второй важ­нейшей категорией вещных прав, причем сугубо специфической для рим­ского права, возникшей благодаря целому ряду особенностей правовых требований к основаниям вещного права в целом, стало владение (possessio). Но владение не только фактическое, бывшее исходным мо­ментом для любых отношений субъектов и вещи, а особое, превратив­шееся в специализированную категорию вещного права, несколько иную по объему правомочий и по юридической конструкции, чем соб­ственность.

«Владение есть фактическое обладание вещью, соединенное с намерением относиться к вещи как к своей» — этим римская юриспруденция подразумевала ситуации образования особого вещного права на из­начально не свои, чужие вещи, которые попадали в чье-то обладание иными способами, нежели те, которые были предусмотрены для образо­вания полного права собственности. «Владение не только нечто телесное, но имеет также и правовое значение» — чем отмечалось столь важное для признания другими специальных, связанных с владением правомо­чий лица-обладателя, защищаемых правом.

Владение, имея в виду основание возникновения фактического господства над вещью, могло принимать четыре формы: две основные и две дополнительные. В первую очередь владение подразделялось на законное и незаконное, т.е. владение того, кто имел на это право, и того, кто этого права не имел. Законное владение (р. justa) — это владение собственника: он имеет право обладать вещью, обладает ею и знает, что имеет на это право; в случае фактического невладения собственник, или законный обладатель, имеет право вернуть вещь в свое законное владе­ние. Незаконное владение (р. injusta) — это владение несобственника, возникающее по разным жизненным основаниям (не правовым, а именно жизненным, что давало толчок для их переосмысления правом). В за­висимости от основания возникновения незаконного владения оно в свою очередь подразделялось на владение порочное, или недобросовес­тное (р. malae fidei), когда обладатель фактически вещью владеет, но не имеет этого права и знает, что не имеет этого права (попросту говоря, украл или иным образом присвоил вещь), и владение «в доброй совес­ти». Добросовестное владение (р. bonae fidei) возникало тогда, когда об­ладатель вещи не имел права вещью владеть, поскольку у нее имелся собственник, но не знал, что не имеет этого права. Основание владения, единожды возникнув, не могло измениться: вор не мог стать добросовес­тным владельцем, даже если собственник вещи не предъявлял претензии или умер. «Никто себе самому основание владения изменить не может». Однако качество владения было существенно важно для его в дальней­шем правового признания: именно из незаконного, но добросовестного обладания вещью сформировалось особое вещное право — владение юридическое в котором соединялось фактическое обладание вещью, стремление удержать эту вещь в своем обладании и признание правом дозволенными таких стремлений в силу полезности оснований возникно­вения, однако до времени не считавшейся полноправной собственностью по формальным причинам.

Основания, по которым незаконное владение признавалось доб­росовестным, были строго определенными и перечень их в римском пра­ве был исчерпывающим. Добросовестным считался захват брошенного, но неиспользуемого участка земли, причем земли италийской (истори­ческой для Рима), когда собственник неизвестен или слыл отсутствую­щим по неопределенным причинам. Добросовестным обладанием вещью было ее приобретение без предписанных правом формальностей, если стороны не выдвигали друг другу претензий по поводу сделки между ними, и только отсутствие исполнения строго предопределенных правом условий для данной сделки не делало перед лицом закона происшедшее отчуждение переходом собственности. Добросовестным могло считать­ся владение и по причине материального порока вещи, когда приобрет­ший вещь не знал, что приобретает эту вещь у несобственника (по обще­му принципу римского права, в абстрактном виде он не мог приобрести права собственности, поскольку продавший ее был вором или также не­законным добросовестным .владельцем); естественно, что ситуации, ког­да возникала необходимость обосновывать добросовестность своего об­ладания, были связаны со случаями претензий со стороны третьих лиц, прежде всего условных собственников вещи, выпустивших ее из своего фактического владения когда-то и теперь предъявляющих претензию на возвращение вещи или возмещение.