Билет № 16. Вопрос № 2.

при жизни был известен лишь узкому кругу знатоков и ценителей как автор небольшого романа и нескольких повестей. Широкую популярность он снискал уже посмертно благодаря роману «Человек без свойств», который создавал в течение почти двадцати лет и все же не успел завершить. Неприятие действительности усиливалось в творчестве писателя неуклонно. Его редкие выступления в печати и многочисленные дневниковые записи обнаруживают глубокое понимание противоречий капитализма. Критика буржуазного миропорядка, правдивое изображение трагической судьбы личности, обреченной на бездуховное существование, отличают и самое значительное произведения Музиля — роман «Человек без свойств».

Человек без свойств— роман, где объектом сатиры остается Австро-Венгерская империя, на примере которой Музиль стремится вскрыть истоки духовного и социального кризиса в Европе начала века. Роман с беспощадностью обнажает болезненные конфликты, приведшие Австро-Венгерскую империю к катастрофе. Повествуя о помпезной, в общегосударственных масштабах проводившейся кампании по организации торжеств в честь предстоявшего в 1918г. юбилея Франца Иосифа, он дает широкую панораму всей общественной жизни страны. Крикливые притязания австрийских властей на эпохальную важность предстоящего события, развернутая ими кипучая и бессмысленная деятельность, их заведомо тщетные усилия вдохновить массы нелепыми лозунгами выглядят трагикомическими ввиду того исторического краха, который постиг империю именно в 1918 г. Однако при всей силе и значимости сатирических элементов не они определяют содержание «Человека без свойств».

Устремления Музиля направлены на поиски разрешения противоречий, с которыми сталкивается личность в буржуазном обществе. Эта тема воплощена в образе героя романа — Ульриха, «человека без свойств», принципиально чуждого привычным нормам. Мир для Ульриха — «мастерская, где испытываются разные виды и способы быть человеком», и задачу свою он видит в том, чтобы выбрать истинный вариант человеческого существования. Попытки ответить на мучительный вопрос «как жить?» ввергают Ульриха в пучину сложнейших философских проблем, среди которых: свобода и необходимость, искусство и реальность, созерцательность и действенность и др. Пространные размышления героя, размывающие сюжет романа, постепенно приобретают самодовлеющее значение: в них Музиль стремится запечатлеть историю духовных исканий своего времени. По грандиозности замысла, точности исполнения, по философской глубине «Человек без свойств» сопоставим с романами Томаса Манна. Однако — и это весьма характерно для многих художников, искавших выход из противоречий XX в. только на путях «духа», — главный вопрос остается в романе без ответа. Убежденный в обреченности буржуазного миропорядка и веря в необходимость и неизбежность прогресса, Музиль не видел тех реальных исторических сил, которые способствуют его осуществлению.

Билет № 11. Вопрос № 2.

Тетралогия «Иосиф и его братья» сочетает черты реалистического исторического романа со специфическими формами мифа. Майн сумел осуществить грандиозный план и придать обозримость своему роману потому, что он обратился к изображению тех сторон человеческого характера, тех ситуаций, которые сохраняли относительную стойкость на протяжении всей истории. Манн исследует проблему мифа новаторски, в противоборстве как с идеалистическими, так и с натуралистическими тенденциями в решении этого вопроса.

Главный герой Иосиф изображен на традиционном для реалистической литературы социальном фоне, однако тетралогия не только социальный роман, но и миф. Герой - звено не только социально-исторического механизма, но и мифологической стихии. Каждая индивидуальность существует для писателя как в конкретном времени, таки вне времени. Чувства материнства, дружбы, любви, поиск истины - все это присуще человеку на всем обозримом течении его существования. Наиболее стойкие качества личности и наиболее стойкие ситуации в судьбе личности Манн и называет мифом. Он пишет в «Иосифе», что жизнь человека обусловлена не только сообществом с современниками по конкретно-исторической среде, но и сообществом по мифологическому типу.

«Иосиф» построен так, что жизнь и подвиги героя изображены как вечный, вневременной миф. «Во все века» подлинный мужчина, молодой и благородный, берет на свои плечи ответственность за судьбы мира, за решение самых сложных задач, идет ради них на жертвы и страдания, чувствует в себе призвание умножать добро.

Используя характерный принцип «укорачивания времени», Манн через индивидуальный конкретный образ Иосифа, наделенный мифологическими вневременными качествами, «просвечивает» многие эпохи. В романе даны приметы этих времен. Одновременно Иосиф живет и в век Хаммурапи - перед читателем проходят явления второго тысячелетия до нашей эры, стиль эпохи великого расцвета Вавилона, его культура, психология, экономика; оказывается и другом фараона АменхотепаIV -и поэтому живет гораздо позднее, в эпоху великих прогрессивных преобразований в Египте. Мифологический тип, по мнению Манна, не просто возникает в каждую эпоху, но и повторяет в общих чертах один и тот же путь. Вместе с тем Манн - в отличие от представителей мифологической школы - выступает против фатализацйи мифа. Сущность замысла Манна в «Иосифе» - показать не столько относительную устойчивость мифа, сколько его совершенствование.

Обращаясь к мифу, Манн не отказывался от конкретно-исторического анализа и не противопоставлял миф реальности. Тетралогия это и яркий, значительный реалистический исторический роман, к моменту создания которого Майн имел многолетний опыт писателя-реалиста. Иосиф нарисован новаторски. В нем узнаются характер и судьба мифического существа, но мы чувствуем в нем и современника. Глубоко современно его чувство ответственности, его понимание прогресса, ненависть к войне и реакции, готовность возложить на себя самые сложные дела и обязательства. Последние слова Иосифа в романе-«Мы смотрим в будущее» - прозрение этого будущего. В самоотверженных борцах с фашизмом, которые взяли на себя эту самую тяжелую историческую задачу XXвека, в их героическом подвиге Манн видел продолжающуюся жизнь древнего мифа.