Повторность преступлений, не связанная с предшествующим осуждением виновного, и ее разновидности.

Действующее уголовное законодательство позволяет выделить следующие разновидности повторности, не соединенной с предшествующим осуждением виновного:

1) неоднократность преступлений, частными случаями которой являются систематичность и совершение преступлений в виде промысла и

2) реальную совокупность преступлений.

Неоднократность преступления.Ее в 1927 г. М. Н. Гернет писал, что «законодатель, употребляя термин «неоднократно», имел в виду в данном случае не только рецидив (т. е. по терминологии УК «повторное» совершение преступления), но и случаи одновременного суда за несколько краж».

Это мнение не разделял А. Н. Трайнин. Он полагал, что «неоднократность» означает фактическое совершение несколько раз однородных действий, а не юридическое констатирование повторных действий (не рецидив).

Позднее наибольшее распространение в теории получила точка зрения, согласно которой неоднократность в отличие от повторности понималась как совершение одного и того же преступления более двух раз. Однако в судебной практике считалось, что для неоднократности достаточно совершения преступления в двух случаях.

Итак, применительно к составам взяточничества и преступно-небрежного использования или хранения сельскохозяйственной техники неоднократность судебной практикой трактуется как совершение лицом одного и того же преступления не менее двух раз, если при этом не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности (т. е. как совершение лицом двух и более одинаковых преступлений до привлечения к уголовной ответственности и осуждения).

Своеобразную трактовку неоднократности дает И. И. Горелик. Он также полагает, что понятием неоднократности (как и понятием повторности) охватываются не только случаи совершения нескольких преступлений до осуждения, но и после осуждения. Неоднократность он отличает от повторности по количественному признаку. «Если повторным является второе преступление,— пишет И. И. Горелик,— то естественно, что неоднократным будет преступление, совершенное в третий раз».

По мнению И. И. Горелика, по признаку неоднократности может быть квалифицировано преступление, которое совершено лицом, уже имеющим две судимости либо ранее совершившим два преступления, ни одно из которых не погашено давностью.

Б.А. Куринов полагает, что «неоднократность — это совершение лицом однородных преступных деяний не менее двух раз. Преступления могут быть как тождественные, так и просто однородные» 64. Он считает, что трактовка неоднократности как совершения лицом не менее двух раз только тождественных (одинаковых) преступлений «чрезмерно и неоправданно узкая»6Ъ.

Неприемлемость трактовки неоднократности, даваемой Б. А. Куриновым, хорошо видна на примере квалификации получения, дачи взятки и посредничества во взяточничестве. Как пишет заместитель Председателя Верховного Совета СССР Е. Смоленцев, некоторые суды исходили из того, что неоднократность образует любая форма взяточничества: дача, получение взятки и посредничество во взяточничестве. Признавая практику этих судов неправильной, Пленум Верховного Суда СССР от 23 сентября 1977 г. разъяснил, что неоднократное получение, дача взятки и посредничество во взяточничестве предполагает совершение одного из этих преступлений не менее двух раз. Иной подход судов к решению указанного вопроса приводил к расширительному толкованию понятия неоднократности.

Итак, повторность и неоднократность имеют различное смысловое содержание. Эти понятия находятся в соотношении общего и особенного. Более широким по содержанию является понятие повторности. Различаются между собой неоднократность и повторность не по количественному признаку, по этому признаку они совпадают. Отличие их в том, что неоднократностью охватываются случаи совершения одинаковых преступлений до осуждения, в то время как повторностью охватываются случаи совершения одинаковых, однородных и разнородных преступлений как до осуждения, так и после осуждения.

Таким образом, неоднократность является одной из разновидностей повторности преступлений, не связанной с предшествующим осуждением виновного.

Систематичность преступлений.Разновидностью повторности преступлений, не связанной с осуждением виновного, является систематичность преступных деяний. Систематичность может быть охарактеризована также как частный случай неоднократности. Поэтому нельзя признать правильным утверждение В. И. Плоховой, что «систематичность более широкое понятие, чем повторность».

Еще в 1924 г. А. А. Жижиленко писал, что «совершение деяния «систематически» предполагает наличность не простого повторения одного и того же преступного деяния, а ряда таких действий виновного, в которых можно усмотреть проявление известного общего плана его действий или укоренение в виновном известных преступных навыков — все его преступные деяния, неоднократно учиненные, должны быть внутренне связаны друг с другом».

А. Н. Трайнин указывал, что «систематичность действий, как легальных, так и наказуемых, предполагает их внутреннюю согласованность, предполагает, следовательно, не сумму разрозненных актов, а их логическую цепь».

Большинство криминалистов считают, что систематичность предполагает совершение деяния три раза и более. В литературе также защищается иное мнение относительно понимания количественного признака систематичности. Например, И. И. Горелик полагает, что для систематичности необходимо совершение деяния более трех раз. «Если неоднократность означает совершение деяния «не менее трех раз»,— пишет И. И. Горелик,— то систематичность будет означать «более трех раз».

Таким образом, трехкратное и более совершение одного и того же преступления является необходимым количественным признаком систематичности по советскому уголовному законодательству.

Само по себе установление в содеянном трехкратного и более повторения одного и того же преступления не всегда может свидетельствовать о наличии систематичности. Нельзя, например, признать наличие систематичности в действиях виновного, если он совершает более двух раз одно и то же преступное деяние с большим перерывом во времени, при различных объективных и субъективных обстоятельствах.

Систематичность может быть охарактеризована как такая разновидность повторения преступных деяний, которая является выражением определенной линии поведения виновного, сопряжена с известной периодичностью совершаемых преступлений с небольшим интервалом между ними.

Примером такой периодичности деяний может служить дело Ч., который в течение двух лет сорок раз подделывал бланки рецептов на получение лекарств, содержащих наркотические вещества, заверяя их поддельным штампом госпиталя.

Систематичность предполагает совершение тождественных (одинаковых) преступных деяний. Если лицом совершаются многократно различные по характеру деяния, то имеет место не систематичность, а совокупность преступлений.

Таким образом, под систематичностью понимаются такие случаи, когда в течение более или менее продолжительного времени лицо совершает одно и то же преступное деяние три раза и более, если ни за одно из этих преступлений оно не подвергалось осуждению, а содеянное свидетельствует об определенной отрицательной тенденции в поведении виновного.

Совершение преступлений в виде промысла. Как показывает судебная практика, отдельные граждане иногда становятся на путь систематического совершения преступлений, превращая это в источник извлечения нетрудового материального дохода, т. е. в промысел.

По действующему уголовному законодательству признак промысла учитывается либо в качестве обязательного элемента состава преступления, либо в качестве квалифицирующего обстоятельства. Содержание этого, признака самим законом не раскрывается, что порождает разноречивое его толкование в теории и судебной практике.

В теории советского уголовного права большинство криминалистов полагают, что совершение преступлений в виде промысла является одной из форм повторения преступных деяний, что промысел предполагает систематическое совершение одного и того же преступного деяния в течение более или менее продолжительного времени.

По этому вопросу имеется и другое мнение. Например, В. А. Владимиров считает, что «спекуляция в виде промысла представляет собой единое продолжаемое преступление, в котором отдельные эпизоды преступной деятельности связаны воедино преступным намерением виновного, его стремлением к получению наживы. Поэтому каждый отдельно взятый эпизод спекулятивной деятельности, образуя звено в единой преступной цепи действий спекулянта, самостоятельной квалификации не требует, полностью охватывается признаками ч. 2 ст. 154».

По мнению Т. Караева, совершение преступлений в виде промысла нельзя относить к случаям множественности деяний, а следует рассматривать как одно продолжаемое преступление.

Однако приведенные суждения нам представляются ошибочными. В отдельных случаях спекуляция может совершаться в - форме продолжаемого преступления (например, когда единовременно скупленные товары затем в несколько приемов перепродаются в течение определенного периода времени). Но совершение спекуляции в виде промысла предполагает наличие систематических актов скупки и перепродажи товаров в целях наживы, при этом каждый акт скупки и перепродажи образует состав оконченного преступления.

Пленум Верховного Суда РСФСР применительно к делам о спекуляции под промыслом понимает «...такую систематическую деятельность по скупке и перепродаже с целью наживы товаров и иных предметов, которая является для виновного основным или дополнительным источником извлечения средств существования».

Постановлением от 13 декабря 1974 г. «под спекуляцией в виде промысла следует понимать систематическую деятельность по скупке и перепродаже товаров или иных предметов с целью наживы, которая является для виновного основным или дополнительным источником средств существования».

В постановлении от 15 июня 1978 г. Пленум Верховного Суда СССР, не соглашаясь с квалификацией содеянного им как спекуляции в виде промысла, подчеркнул, что осужденный действительно покупал баранов с последующей перепродажей мяса, однако фактические данные не позволяют сделать вывод о том, «что спекуляция мясом превратилась в устойчивый источник его доходов». Таким образом, и в практике Пленума Верховного Суда СССР не имеется единообразного подхода к характеристике признаков промысла, относящихся к доходу.

По нашему мнению, такие признаки как постоянность, регулярность, устойчивость дохода, хотя и отражают сущность , преступной деятельности в виде промысла, однако характеризуют ее неполностью.

Таким образом, судебная практика не усматривает признаков преступной деятельности в виде промысла, если извлекаемый при этом нетрудовой доход является малозначительным, несущественным.

Итак, по нашему мнению, преступная деятельность виновного может признаваться как совершаемая в виде промысла, если извлекаемый при этом нетрудовой доход является основным либо дополнительным, но существенным источником средств его существования.

Реальная совокупность преступлений. Под реальной совокупностью преступлений понимаются случаи, когда лицо различными самостоятельными действиями совершает два или более преступления, предусмотренные различными статьями уголовного кодекса, ни за одно из которых оно не было осуждено.

Среди случаев реальной совокупности, входящих в группу совершенных с интервалом до пяти дней, более двух третей характеризуются незначительным разрывом во времени, тесно связаны между собой и обусловливают одно другое. Но совершены они различными по замыслу и исполнению действиями и поэтому могут и должны рассматриваться как форма повторения преступлений.

Примером такой реальной совокупности могут служить преступные действия Ж. Вооружившись гвоздодером, большим столовым ножом и пятью полотнами пил по металлу. Ж. пришел в 21 час 30 минут к хлебному магазину, взломал навесные замки на входных дверях, проник в него и пытался вскрыть сейф с целью кражи денег, но, увидев вошедшего в форменной одежде работника милиции Т., спрятался под стеллажи. Т. потребовал, чтобы Ж. встал лицом к стене и стал его обыскивать. Во время обыска Ж. с целью скрыться выхватил нож и нанес им два удара в левую часть лица, причинив Т. тяжкие телесные повреждения. Действия Ж- правильно квалифицированы по совокупности ст. 15, ч. 2 ст. 89 и ст. 191 2 УК РСФСР 125. Хотя действия Ж. тесно взаимосвязаны между собой и вытекают одно из другого, однако все же они самостоятельны по замыслу и исполнению.

Случаи реальной совокупности, когда имеет место совпадение времени совершения отдельных преступлений или разрыв во времени незначителен, относятся к пограничным с другой формой множественности преступных деяний, в основе которой лежит совершение одного действия (идеальной совокупности) . Как и всякие другие пограничные явления, такие случаи реальной совокупности заключают в себе как признаки, характерные для повторения преступлений, так и для множественности преступлений, _в основе которой нет момента повторения преступных действий. Однако они должны быть отнесены к разновидности повторности преступных деяний, так как одно из преступлений, входящих в такую реальную совокупность, всегда начато раньше, чем другое.

А это обстоятельство является свидетельством повторения выбора виновным антиобщественного варианта поведения, показателем стойкости его противоправного поведения, указывает на повышенную опасность личности преступника.

Поэтому следует согласиться с М. И. Блум, полагавшей нецелесообразным пользоваться при правовой характеристике совокупности признаком разнородности преступлений 12Э

Р. Галиакбаров, М. Ефимов и Е. Фролов полагают что совокупность могут образовать только однородные и разнородные преступления, а тождественные преступления ее образовать не могут'30. Однако судебная практика разновременное совершение одинаковых (тождественных) преступлений, учиненных на территории нескольких союзных республик расценивает и квалифицирует как реальную совокупность. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» говорится, что «хищения, совершенные лицом в различных союзных республиках, ни за одно из которых виновный не Оыл осужден, квалифицируются по соответствующим статьям УК той союзной республики, где было совершено каждое из хищений с учетом повторности этих деяний».

Против правовой оценки как реальной совокупности нескольких одноименных преступлений, совершенных на территории различных союзных республик, выступает И. С. Тишкевич Он полагает, что в таких случаях нет совокупности, а имеет место повторное совершение одного и того же преступления

По нашему мнению, различный подход законодателя к установлению порядка и пределов наказуемости за повторность одинаковых преступлений в случаях, когда ни за одно из которых лицо не было осуждено, а также за повторность деяний, подпадающих под различные статьи уголовного закона (реальную совокупность), обусловливается вовсе не тем, что первый вид повторения преступлений более опасен в отличие от второго либо наоборот, а тем, что законодатель способен с большей или меньшей точностью прогнозировать (предвидеть) возможность повторения одинаковых (подпадающих под одну и ту же статью уголовного закона) деяний и определить степень общественной опасности такого вида множества преступлений, установить за это вид и размер наказания в санкциях статей уголовного закона с квалифицирующими признаками повторности, неоднократности, •систематичности и промысла.

Что же касается пределов и порядка наказуемости за повторность одинаковых преступлений, совершенных в различных союзных республиках, ни за одно из которых лицо не было осуждено, то они не могут совпадать с пределами и порядком наказуемости за случаи такой же повторности преступлений, совершенных в одной республике, по той очевидной причине, что по УК союзных республик за одинаковые преступления нередко устанавливаются неодинаковые по виду и размеру наказания.

Итак, каких-либо серьезных оснований к тому, чтобы совершение одинаковых преступных деяний на территории нескольких союзных республик не рассматривать как реальную совокупность и не назначать наказание по общим правилам о совокупности не имеется.

Пленум Верховного Суда СССР, Пленум Верховного Суда РСФСР, а также отдельные авторы под различными статьями уголовного закона подразумевают как случаи, когда совершенные деяния подпадают под различные статьи Особенной части УК, так и случаи, когда они подпадают под различные части или пункты одной и той же статьи, если такие части и пункты предусматривают самостоятельные составы преступлений и имеют свои санкции 135.

Эта точка зрения вновь нашла подтверждение в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 31 июля 1981 г. «О практике назначения наказания при совершении нескольких преступлений и по нескольким приговорам»139.

Квалификация содеянного в подобных случаях по совокупности различных частей одной и той же статьи представляется целесообразной и необходимой, ибо при этом в разное время лицо ; совершает хотя и однородные преступные деяния, но отличающиеся одно от другого существенными признаками и ни одна из ^частей соответствующей статьи УК не может охватить содеянного . в целом. Квалификация содеянного в таких случаях по части статьи, предусматривающей ответственность за наиболее тяжкий случай данного преступления, не отражает факт совершения лицом преступного деяния несколько раз и при различных обстоятельствах.

Против квалификации содеянного по совокупности различных частей одной и той же статьи УК высказываются А. Ф. Зелинский, П. Ф. Тельнов, И. С. Тишкевич и др. П. Ф. Тельнов в обоснование своих возражений пишет, что квалификация по совокупности преступлений при нарушении лицом запрета различных частей одной и той же статьи якобы неизбежно ведет к двойной квалификации части содеянного, и означает распространение более •• строгого порядка назначения наказания по совокупности преступлений на случаи, не указанные в законе.

Возражения указанных авторов представляются неосновательными еще и потому, что установленный ч. 3 ст. 35 Основ (ч. 3 ст. 40 УК РСФСР) порядок назначения наказания распространяется так же на случаи, когда после вынесения приговора обнаруживается, что осужденный виновен в других одноименных деяниях, совершенных до вынесения первого приговора. Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР по делам Л. и М. подчеркнула, что ч. 3 ст. 40 УК РСФСР, в отличие от ч. 1 этой статьи, не устанавливает, что предусмотренное ею правило может применяться лишь при назначении наказаний по совокупности преступлений, подпадающих под признаки различных статей УК РСФСР 142.

Различные формы проявления множества преступлений в одних случаях находят правовое отражение в квалификации по признаку повторности, неоднократности, систематичности, промысла и совокупности, в других — правового отражения в квалификации не находят. Совершение множества преступлений, предусмотренных различными статьями уголовного закона; всегда отражается в квалификации содеянного по совокупное-!^ статей. Множество же преступлений одинакового характера, в одних случаях, отражается в квалификации содеянного по части статьи с квалифицирующими признаками повторности, неоднократности, систематичности и промысла; в других — отражения в квалификации не находит, т. к. в ряде статей УК не предусматривается названных выше квалифицирующих признаков; в третьих — отражается в квалификации содеянного по совокупности различных частей одной и той же статьи УК или квалификации как приготовления, покушения или соучастия в соответствующем преступлении.

Разновременное совершение преступлений одного и того же вида при различающихся объективных и субъективных обстоятельствах, неодинаково характеризующих степень общественной опасности каждого преступного деяния, свое правовое отражение может найти только при условии квалификации содеянного по совокупности различных частей одной и той же статьи уголовного закона.

Такая квалификация не влечет за собой изменения морально-политической оценки содеянного, ведь лицом совершено не одно, а два и более преступления, хотя и одного вида. Она не влечет за собой и усиления наказания, ибо сложение наказаний, назначенных в рамках санкций отдельных частей, возможно лишь в пределах, установленных санкцией части статьи, предусматривающей более строгое наказание. Если бы содеянное квалифицировать только по части статьи, предусматривающей более тяжкий вид данного преступления, то наказание все равно могло оказаться таким же, однако не нашел бы отражения факт совершения лицом нескольких преступлений.

Итак, прибегать к квалификации содеянного по совокупности различных частей одной статьи УК не следует только в тех случаях, когда лицом учинено два либо более преступления одного и того же вида, а за повторность их совершения в одной из частей данной статьи УК предусмотрена повышенная ответственность.

Органы предварительного следствия и Ленинский' районный народный суд г. Йошкар-Олы квалифицировали по ч. 1 ст. 89 и ч. 2 ст. 89 УК РСФСР действия Г., который совершил две кражи государственного имущества. Судебная коллегия Верховного Суда Марийской АССР правильно исключила из приговора квалификацию по ч. 1 ст. 89 УК РСФСР, поскольку содеянное полностью охватывается ч. 2 ст. 89 УК РСФСР. Однако, мотивируя исключение из приговора квалификации его действий по ч. 1 ст. 89 УК, судебная коллегия при отсутствии к тому оснований указала, что действия осужденного образуют одно преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 89 УК. На самом деле осужденным совершено две самостоятельные кражи, которые не могут расцениваться как одно преступление, хотя ответственность за обе кражи предусмотрена ч. 2 ст. 89 УК РСФСР и первое преступление не нуждается в самостоятельной квалификации 145.

Иной точки зрения по этому вопросу придерживаются С. В. Бородин и В. А. Владимиров которые полагают, что в тех случаях, когда лицо совершает в разное время два преступления, первое из которых охватывается признаками основного состава, а другое подпадает под признаки состава с квалифицирующим признаком повторности, то содеянное необходимо квалифицировать по правилам реальной совокупности. Они считают, что если в таких случаях ограничиться квалификацией содеянного только по статье УК с квалифицирующим признаком повторности, то первое преступление при квалификации будто бы оказывается неучтенным.

Квалификация содеянного по признаку повторности означает, что лицо привлекается к уголовной ответственности одновременно за несколько одинаковых преступлений, либо за одно деяние, но совершенное повторно до погашения либо снятия судимости за ранее совершенное преступление. Таким образом, правовой квалификацией по признаку повторности охватывается совершение первого и всех последующих одноименных преступлений. Поэтому нет какого-либо смысла при квалификации особо отражать совершение первого преступного деяния, как нет необходимости в правовом отражении каждого очередного преступления148.

Не означает ли такое терминологическое различие, что в первом случае закон предусматривает ответственность сразу за несколько преступлений либо хотя и за одно деяние, но совершенное повторно при наличии не погашенной и не снятой судимости за предыдущее, в то время как во втором случае установил ответственность не за несколько (сумму) деяний, а только за одно, совершенное при квалифицирующем признаке наличия судимости за такое же преступление?

В теории разноречиво решается вопрос о квалификации содеянного применительно к тем случаям, когда вначале виновным совершается приготовление либо покушение, а затем такое же оконченное преступление и наоборот, а также, когда вначале лицо являлось пособником или иным соучастником, а в последующем исполнителем преступления. В практике нет полной ясности, как следует квалифицировать содеянное (по правилам реальной совокупности или повторности), когда вначале совершено пособничество, а затем — покушение на такое же преступление, если квалифицирующим признаком данного преступления является повторность.

М. И. Блум, И. С, Тишкевич, П. Тельнов, Е. Фролов, Е. Сухарев, А. Горбуза полагают, что два либо более преступных деяния, одно из которых является оконченным, а другое покушением, приготовлением либо соучастием в таком же преступлении, не могут, рассматриваться как предусмотренные различными статьями уголовного закона и не могут квалифицироваться по правилам реальной совокупности. По их мнению, в подобных случаях содеянное должно квалифицироваться по статье уголовного закона, предусматривающей ответственность за повторное совершение данного преступления 15°.

Такая точка зрения нашла отражение в подпункте «б» п. 7 тгастановления Пленума Верховного Суда Латвийской ССР от 21 июня 1971 г., согласно которому «ответственность за хищение в случае совершения лицом двух или более преступлений, предусмотренных ст. ст. 85, 86, 88, 89 УК Латвийской ССР, должна наступать по той части этих статей, которая предусматривает ответственность за повторное хищение, независимо от того, были .ли отдельные из этих преступлений оконченными и явился ли виновный в каждом из этих преступлений исполнителем либо соучастником. При этом не требуется отдельной квалификации совершенных лицом неоконченных преступлений от оконченных, либо отдельной квалификации преступления, совершенного лицом в качестве исполнителя, от преступлений, совершенных тем же лицом в качестве соучастника, если эти преступления относятся к одной и той же форме хищения»

Иную точку зрения по рассматриваемому вопросу занимает Пленум Верховного Суда СССР. В постановлении Пленума от 25 марта 1964 г. «О судебной практике по делам об изнасиловании» сформулировано положение, согласно которому «при совершении в одном случае покушения на изнасилование или соучастия в этом преступлении, а в другом — оконченного изнасилования, действия виновного по каждому из указанных преступлений должны квалифицироваться самостоятельно» 152.

В ч. 3 п. 13 постановления Пленума от 25 июня 1975 г. «О судебной практике по делам об умышленном убийстве» говорится, что «если виновный не был осужден за ранее совершенное убийство или покушение на него, то это деяние подлежит самостоятельной квалификации, а последнее преступление, в зависимости от того, окончено оно или нет, следует квалифицировать по п. «и» ст. 102 либо по ст. 15 и п. «и» ст. 102 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик» 153.

Постановлением от 31 июля 1981 г. «О практике назначения наказания при совершении нескольких преступлений и по нескольким приговорам» Пленум вновь разъяснил, что предусмотренные законом правила назначения наказания по совокупности преступлений применяются «...также в случаях совершения лицом однородных действий, из которых одни квалифицируются как оконченное преступление, а другие — как приготовление, покушение или соучастие в преступлении» 154.

Точка зрения Пленума по этому спорному вопросу представляется правильной, поскольку правовая квалификация содеянного в подобных случаях как реальной совокупности дает возможность правильно показать характер преступных действий лица, назначить виновному отдельно наказание за каждое общественно опасное деяние с учетом степени осуществления преступного намерения и причин, в силу которых оно не было доведено до конца, а также с учетом степени и характера участия его в совершении преступления, т. е. индивидуализировать меру наказания за каждое преступление отдельно в соответствии со степенью вины.

Возражая против квалификации подобных случаев по правилам реальной совокупности, И. С. Тишкевич ссылается на то, что это «может привести к тому, что при применении принципа сложения наказаний оно окажется более строгим, чем при совершении двух оконченных преступлений или двух преступлений с участием в них виновного в качестве исполнителя» 155. Однако, как уже показано выше, этого не может произойти по той причине, что при применении принципа сложения окончательное наказание по совокупности назначается лишь в пределах максимума санкции статьи с квалифицирующим признаком повторности. Следовательно, оно более строгим, чем при совершении двух оконченных преступлений, быть не может.

Итак, применение правил о реальной совокупности преступлений при квалификации преступных деяний, одно из которых является приготовлением либо покушением, а другое — оконченным преступлением, а также, когда имело соучастие в преступлении, а затем лицо принимало участие в совершении преступления в качестве исполнителя и наоборот, не влечет и не может повлечь за собой назначения более строгого наказания, чем при двух оконченных преступлениях или двух деяниях, совершенных лицом в качестве исполнителя, однако позволяет наиболее полно и точно отразить в правовой квалификации характер преступных действий виновного, индивидуализировать ему наказание. Все это дает основание признать, что Верховный Суд СССР правильно решает рассматриваемый спорный вопрос.

§ 3. Повторность преступлений, связанная с предшествующим осуждением виновного, и ее разновидности

Вторым видом является повторность преступлений, которая связана с предшествующим осуждением виновного. Такая повторность является более опасной, так как виновный совершает новое преступление после того, как он уже предстал перед судом, получил от имени государства отрицательную морально-политическую оценку своему поведению и предупреждение не совершать других преступных деяний, как правило, подвергался исправителн-j но-трудовому воздействию со стороны органов, исполняющих наказание, и общественности.

В теории советского уголовного права повторное совершение преступления лицом после осуждения за предшествующее деяние принято называть рецидивом.

Понятие рецидива советскому уголовному праву известно с первых лет его существования.

В литературе было высказано мнение, что «ставить момент большей социальной опасности в зависимость от момента формальной судимости за ранее совершенное преступление или момента отбытия наказания за него значило бы вступить на путь формальной оценки социальной опасности субъекта, что противоречит принципам советского уголовного права» 162. В 30-х годах из Основных начал уголовного законодательства и УК союзных республик было исключено само понятие рецидива. Однако это не означает, что борьбе с такой повторной преступностью не уделялось совсем внимания ни в уголовном законодательстве, ни в судебной практике. В УК РСФСР, например, имелись специальные статьи, в которых предусматривалась повышенная ответственность за отдельные случаи рецидива (без упоминания этого термина). В частности, в ст. 136 п. «б» УК РСФСР 1926 г. отягчающим обстоятельством умышленного убийства признавалось совершение его лицом, «привлекавшимся ранее за умышленное убийство или телесное повреждение и отбывшим назначенную судом меру социальной защиты». Квалифицирующим признаком получения взятки по этому же УК (ч. 2 ст. 117) рассматривалось «наличие прежней судимости за взятку».

В постановлении СНК от 29 октября 1926 г. «О мероприятиях по борьбе с хулиганством» указывалось на необходимость усиления борьбы с особо опасными хулиганами-рецидивистами 163.

Преступный рецидив в нашей стране существенно изменился по сравнению с тем, каким он был в дореволюционной России и в первые годы после установления советской власти 1б4. Он существенно отличается и от рецидива, процветающего в настоящее время в капиталистических странах 165.

Однако недооценивать общественную опасность рецидива было •бы неправильно. Она проявляется не только в том, что рецидивисты после осуждения и отбытия наказания совершают новые, не менее опасные преступные деяния и причиняют снова вред обществу, но и в том, что вовлекают в преступную деятельность новых лиц, выступают носителями преступных традиций 167.

Основы уголовного законодательства 1958 г. и УК союзных республик предусматривают условия, при которых лицо может 'быть признано особо опасным рецидивистом, содержат нормы, в которых определяется уголовно-правовое значение особо опасного рецидива. Это означает, что действующее уголовное законодательство исходит из признания рецидива как особой формы преступности. В большинстве норм УК союзных республик не употребляется термин «рецидив», хотя в них предусматривается ответственность именно за случаи рецидива преступлений).

В советской теории уголовного права проблеме рецидива в последние году уделяется весьма большое внимание (Г. А. Ава-несов, А. И. Алексеев, Н. Б. Алиев, И. М. Гальперин, П. Ф. Гри-шанин, М. П. Журавлев, А. Ф. Зелинский, В. Е. Квашис, И. И. Кар-пец, Т. М. Кафаров, X. Кинге, В. Н. Кудрявцев, А. X. Кунашев,A. С. Михлин, А. П. Сафонов, Ю. В. Солопанов, В. И. Пинчук,B. Д. Филимонов, И. В. Шмаров, Ю. И. Шутов, А. М. Ниедре, А. М. Яковлев и др.).

Однако единообразного понимания рецидива в теории уголовного права пока не достигнуто. Относительно трактовки понятия рецидива по советскому уголовному праву существует несколько точек зрения.

Согласно одной из них под рецидивом понимается совершение'! лицом, ранее совершившим какое-либо преступление, нового преступного деяния без учета того подвергался или нет виновный' осуждению за предыдущее преступление. Данлая точка зрения получила в теории наименование фактического рецидива.

Идея фактического рецидива была выдвинута Б. С. Утевским еще в 20-х годах, который писал, что «немалое число осужденных, судившихся впервые и ранее совершали иные или тождественные преступления, часто притом многократно, и в течение нескольких лет, но были задержаны и судимы только один раз. К сожалению, статистика рецидива таких преступников рецидивистами не считает. Достаточно, однако, просмотреть хотя бы по газетам судебную хронику последнего полугодия, чтобы убедиться в больших размерах фактического рецидива» (Разрядка моя.— В. М.) 169. Б. С. Утевский считал неправильным понимание рецидива как повторной судимости. Мысль о фактическом рецидиве Б. С. Утевским была повторена и в 1957 г. 17°

Однако и понятие фактического рецидива в литературе раскрывается разноречиво. Так, А. М. Яковлев пишет, что «...когда преступление совершается во второй или более раз после отбытия наказания за предыдущее, но судимости за это преступление снята или погашена, имеет место так называемый «фактический» рецидив. В плане фактического рецидива среди правонарушителей некоторые авторы различают лиц, которые хотя и впервые подвергаются наказанию, но совершили не одно, а два, три и более преступлений» ш. В позднее вышедшей работе А. М. Яковлева дается более широкая трактовка понятия фактического рецидива, «которым охватываются все случаи совершения лицом двух или более уголовно-правовых деяний вне зависимости от наличия или отсутствия у субъекта судимости за предыдущий деликт» 172. Своеобразную трактовку фактического рецидива дает Н. Б. Алиев. В частности, он пишет: «...легальный рецидив отличается от так называемого фактического рецидива, выражающегося в совершении лицом нескольких преступлений, независимо от наличия у этого лица судимости за ранее совершенные преступления. Следовательно, легальный рецидив — это квалифицированная повторность совершения преступлений (наличие судимости), а фактический рецидив — это простая повторность преступлений».

В последние годы все чаще упоминается о криминологическом рецидиве. В одних случаях понятие криминологического рецидива отождествляется с рецидивом фактическим 175, в других — между этими понятиями отмечается определенное различие. Так, А. X. Кунашев пишет, что «в самом общем значении рассмотрение-рецидива как возврата к преступлению основывается на криминологическом его понятии, как социального факта, заключающегося в повторном либо многократном совершении виновным новых преступлений, безотносительно к фактам осуждения за ранее совершенные преступления и отбывания наказания». По его мнению, криминологическое понятие рецидива может совпадать с понятием легального рецидива, когда совершается новое преступление лицом после осуждения за ранее совершенное преступление при неснятой и непогашенной судимости. В случаях же совершения разнородных преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено, криминологическое понятие рецидива проявляется как совокупность преступлений, а при совершении однородных деяний — как повторность 176.

С учетом этого А. Ф. Зелинский криминологическим рецидивом считает «совершение нового преступления лицом, ранее осужденным или подвергнутым иным законным мерам воздействия за предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние, независимо от наличия или отсутствия судимости у виновного» .

Нам представляется, что понятия фактического и криминологического рецидива являются несовпадающими понятиями, первое из них по объему шире и богаче, чем второе.

Однако концепции фактического и криминологического рецидива неприемлемы с точки зрения решения задач уголовно-правового характера, исследования форм проявления множественности преступных деяний и их разновидностей, ибо исходные их положения не позволяют увидеть неодинаковую общественную •опасность различных форм множества преступлений, отграничивать их одну от другой в целях правильного применения уголовного закона, ведут к расширению повышенной наказуемости.

Одни авторы под рецидивом понимают совершение нового! преступления лицом, ранее отбывшим полностью или частично! наказание по предшествующему приговору. «Рецидив означает,— пишут Р. Галиакбаров, М. Ефимов и Е. Фролов,— что лицо, отбывающее или отбывшее наказание за какое-либо преступление! при наличии у него судимости совершает новое преступление». Представители этой точки зрения полагают, что «все те меры, которые предусмотрены законом по отношению к рецидивистам, будут оправданными лишь в том случае, когда осужденный не] желает становиться на путь исправления и перевоспитания, не-i смотря на применение наказания» 1.

Наиболее предпочтительным представляется мнение, согласно которому под рецидивом понимается повторное совершение преступления лицом, имеющим судимость за предшествующее преступление» 187.

В условиях советского государства предупредительное и воспитательное значение самого факта осуждения лица значительно повысилось. Советское общенародное государство — государство рабочих, колхозного крестьянства, интеллигенции. Осуждение от имени государства виновного в совершении преступления означает предупреждение его в недопустимости подобного поведения от имени всего советского народа, все более нетерпимо относящегося к преступникам. Это отчетливо сознают абсолютное большинство осужденных. И если лицо после осуждения совершает новое преступление, то это означает, что оно не желает считаться с требованиями членов советского общества, игнорирует сделанное ему предупреждение не совершать впредь преступных деяний. Все это дает основание повторную преступную деятельность при указанных обстоятельствах рассматривать как рецидив преступлений.

В литературе защищается мнение, согласно которому понятие рецидива в законодательном порядке следует ограничить только случаями совершения умышленных преступлений 188. Так, М. П. Журавлев пишет, что рецидив преступлений можно бы определить как совершение умышленного преступления лицом, ранее судимым за умышленное преступление 18Э. Действительно, по действующему уголовному законодательству, например, особо опасный рецидив образуют только умышленные преступления. Судебная практика также свидетельствует о том, что наиболее распространенным является именно рецидив умышленных преступлений.

Однако на этом основании вряд ли было бы правильно не считать рецидивом случаи, когда лицо, будучи судимым за неосторожное преступление, вновь совершает неосторожное преступное деяние и т. п. Рецидив преступления, как правило, является проявлением определенной тенденции в поведении правонарушителя, свидетельством наличия в его сознании устойчивых отрицательных устремлений, установок, привычек и т. п. И при рецидиве неосторожных преступлений, как правило, проявляется определенная тенденция, жизненная позиция виновного, выражающаяся в пренебрежительном либо легкомысленном поведении в обществе, на службе и т. д. Решая рассматриваемый вопрос, нельзя забывать и то обстоятельство, что в условиях бурного научно-технического прогресса наблюдается некоторое увеличение числа неосторожных преступлений, а следовательно, имеется возможность роста рецидива таких деяний 19°.

Нельзя также недооценивать повышенную общественную опасность таких случаев, когда лицо, имея судимость за неосторожное преступление, повлекшее тяжкие последствия, вновь совершает умышленное преступление или наоборот. Все это дает основание считать, что понятием рецидива должны охватываться не только умышленные преступления, но и неосторожные 191. В этой связи уместно подчеркнуть, что по уголовному законодательству некоторых зарубежных социалистических стран рецидив неосторожных преступлений нашел закрепление в законе. В частности,. в соответствии со ст. 52 Уголовного Кодекса Польской Народной Республики 1969 г. рецидив неосторожных преступлений рассматривается в качестве обстоятельства, влияющего на усиление наказания в пределах санкции статьи, предусматривающей ответственность за конкретное преступление.

Отдельные авторы предлагали считать рецидивом совершение лицом после отбытия наказания нового тождественного либо однородного преступления. Однако судебно-следственная практика показывает, что рецидив неоднородных преступлений не менее опасен и встречается не менее редко, чем рецидив тождественных и однородных преступлений. Принятие такого предложения могло бы нанести вред делу борьбы с рецидивной преступностью. Поэтому в соответствии со ст. 231 Основ уголовного законодательства особо опасный рецидив образуют как разнородные, так и тождественные, а также однородные преступления.

Рецидив — сложное социально-правовое явление. Рецидивы одних преступлений более распространены и опасны, чем других. Поэтому по различным правовым критериям рецидив может быть подразделен на определенные виды и разновидности.

В зависимости от того, было осужденным отбыто наказание за ранее совершенное преступление к моменту учинения нового, следует различать два основных вида рецидива: 1) рецидив до полного отбытия наказания по предыдущему приговору и 2) рецидив после полного отбытия наказания по предыдущему приговору. Такое деление рецидива базируется на действующем уголовном законодательстве, предусматривающем специальные правила назначения наказания для случаев рецидива первого вида (ст. ст. 41, 45, ч. 3 ст. 46, 54, ч. 9 ст. 55 УК РСФСР), а также ( особые условия признания осужденного особо опасным рецидивистом (п. 4 ст. 241 УК РСФСР).

Многие исследователи отмечают, что преступность рецидивистов характеризуется специализацией в одном виде преступлений либо однородных преступлениях. Причем с ростом числа судимостей тенденция к специальному рецидиву увеличивается. На этом основании большинство авторов считают наиболее опасным специальный рецидив. Так, М. А. Ефимов пишет, что «общий рецидив во многих случаях носит случайный характер, специальный же рецидив является выражением повышенной общественной опасности правонарушителя» 1Э6. По мнению А. М. Яковлева, повышенная опасность специального рецидива обусловлена определенной направленностью антиобщественных мотивов преступной деятельности субъекта 197. Высказывается мнение, что специализация на тождественных и однородных преступлениях неминуемо ведет к росту преступного «мастерства».

Но следует согласиться с Т. М. Кафаровым, что общий рецидив в определенных сочетаниях преступных деяний представляет не меньшую общественную опасность для общества по сравнению со специальным.Этим объясняется то обстоятельство, что действующее уголовное законодательство при определении признаков особо опасного рецидива учитывает как преступления, образующие специальный рецидив, так и деяния, составляющие общий рецидив. Наиболее опасную разновидность рецидива представляет особо опасный рецидив. Признание лица особо опасным рецидивистом обусловливает наступление серьезных правовых последствий. ']

Поэтому при признании лица особо опасным рецидивистом суд должен исходить не из формальных признаков, а учитывать при этом действительную общественную опасность совершенных преступлений и личности виновного.

Анализ ст. 231 Основ показывает, что особо опасный рецидив образуют:

1. Общий и специальный рецидив наиболее тяжких умышленных преступлений, в перечень которых входят особо опасные государственные преступления; бандитизм, изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг при отягчающих обстоятельствах; хищение государственного или общественного имущества в особо крупных размерах; разбой с целью завладения государственным, общественным имуществом или личным имуществом граждан при отягчающих обстоятельствах; умышленное убийство (кроме убийства при превышении пределов необходимой обороны или в состоянии сильного душевного волнения, а также убийства матерью новорожденного ребенка); изнасилование, совершенное группой лиц или несовершеннолетней, или повлекшее особо тяжкие последствия, а равно изнасилование малолетней и др. (п. 1 ст. 231 Основ).

2. Многократный общий и специальный рецидив умышленных преступных деяний, указанных в пп. 2 и 3 ч. 1 ст. 231 Основ.

3. Общий и специальный рецидив умышленных преступлений во время отбывания наказания в местах лишения свободы, предусмотренных п. 4 ст. 231 Основ.

В литературе ставится вопрос о дальнейшем совершенствовании действующего уголовного законодательства об особо опасном рецидиве в сторону сужения круга лиц, признаваемых особо опасными рецидивистами, что будет способствовать экономии репрессии и явится проявлением гуманизма советского уголовного права. Предлагается также упростить законодательную конструкцию определения особо опасного рецидива.

С предложением о сужении круга лиц, которых бы согласно закону можно было признавать особо опасными рецидивистами, следует согласиться при условии, если в уголовное законодательство одновременно с этим будет введено понятие «опасного рецидива» с приданием ему определенных юридических последствий менее серьезного характера, чем это влечет за собой признание лица особо опасным рецидивистом. Иначе возможно ослабление борьбы с рецидивной преступностью.

Вопрос о введении в уголовное законодательство понятия •«опасного рецидива» обсуждается в литературе уже более десятилетия.

Ю. И. Шутов предложил опасным рецидивом считать случаи, когда лицо два и более раз осуждается к лишению свободы, но не признано особо опасным рецидивистом. По мнению И. М. Гальперина, опасными рецидивистами следовало бы признавать по приговору суда лиц, повторно осуждаемых к лишению свободы за совершение определенных умышленных преступлений. По мнению А. X. Кунашева, к опасному рецидиву следует отнести случаи общего рецидива умышленных преступлений, влекущего лишение свободы, при наличии не менее чем двукратной судимости и случаи специального рецидива при наличии двукратной судимости215. В. Д. Филимонов полагает, что опасным рецидивом следует считать рецидив преступлений, обладающих значительной общественной опасностью, основу которых должен составить перечень тяжких преступлений. Рецидив этих преступлений должен признаваться опасным при втором осуждении. Кроме того опасным рецидивом следовало бы считать преступления лиц, которые не менее двух раз осуждались за кражу, грабеж, мошенничество и др. и вновь совершили одно из этих преступлений, независимо от последовательности их учинения 216.

введения в уголовное законодательство понятия опасного рецидива вполне назрела, однако определение его должно носить более общий характер и быть менее громоздким.

Например, опасным рецидивистом следовало бы считать лицо,

отбывавшее в местах лишения свободы наказание не менее одного года за умышленное преступление и вновь осужденное за умышленное преступление к лишению свободы на срок не менее трех лет.

В литературе выделяются и другие разновидности рецидива. Например, А. М. Яковлев и Т. М. Кафаров различают рецидив тяжких и менее тяжких преступлений 218. А. М. Яковлев делит его также на простой и сложный (когда рецидивистом совершено третье, четвертое и более преступлений) 219. Выделяется также понятие пенитенциарного рецидива, под которым понимается совершение лицом, отбывшим наказание в виде лишения свободы, нового преступления, повлекшего повтбрное осуждение к лишению свободы и его отбывание 22°. Однако нельзя согласиться относительно характеристики пенитенциарного рецидива с А. X. Ку-нашевым как вида легального (уголовно-правового) рецидива. Несмотря на то, что по действующему уголовному законодательству пенитенциарному рецидиву в ряде случаев придается уголовно-правовое значение (ст. 23, 44 и др. Основ), однако пенитенци-' арный рецидив только в некоторых случаях совпадает с легальным. Например, при осуждении к лишению свободы лица, отбывавшего наказание в виде лишения свободы, судимость которого снята либо погашена в установленном порядке, имеет место пенитенциарный рецидив, но отсутствует рецидив уголовно-правовой (легальный).

Исследование пенитенциарного рецидива имеет теоретическое и практическое значение для разработки мер по совершенствованию деятельности исправительно-трудовых учреждений, однако не имеет практического смысла с точки зрения изучения форм проявления множественности преступных деяний.

ГЛАВА III

ИДЕАЛЬНАЯ СОВОКУПНОСТЬ КАК ФОРМА ПРОЯВЛЕНИЯ МНОЖЕСТВЕННОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

§ 1. Понятие и социально-правовая природа идеальной совокупности преступлений

В теории и судебной практике под идеальной совокупностью понимаются случаи, когда в результате совершения одного действия лицо учиняет два или более преступления, предусмотренные различными статьями уголовного закона 3. В постановлении 23-го Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 г. подчеркивалось, что идеальная совокупность имеет место тогда, когда в совершенном обвиняемым деянии имеются одновременно признаки нескольких преступлений 4.

Отдельные авторы считают, что совокупность будет идеальной, если «одним действием субъект причиняет два различных ущерба соответственно различным объектам». Однако такой подход к распознанию идеальной совокупности не совсем надежен, так как нередки случаи, когда в результате одного действия одновременно причиняется ущерб различным объектам, но этот ущерб охватывается одной уголовно-правовой нормой и идеальной совокупности не имеется. В качестве примера можно сослаться на дело С., который, управляя личной автомашиной, нарушил правила дорожного движения, в результате чего наехал на автомашину такси, причинив тяжкие телесные повреждения шоферу Р. и пассажиру С. и приведя в полную негодность автомашину. В данном случае действиями С. причинен ущерб двум объектам (здоровью граждан и существенный материальный ущерб таксомоторному парку), но названный ущерб полностью охватывается диспозицией ч. 2 ст. 211 УК РСФСР 6 и идеальной совокупности в действиях С. не имеется. Поэтому справедливо утверждение В. Н. Кудрявцева, что для совокупности «характерно то, что ни одна из норм не охватывает содеянного полностью; оно может получить правильную правовую оценку только путем применения обеих (или нескольких) норм Особенной части, вместе взятых» 7.

В советской литературе неоднократно подчеркивалось то, что термин «идеальная совокупность» позаимствован из буржуазного уголовного права и неточно характеризует рассматриваемую форму проявления множественности преступлений. Буржуазные криминалисты полагали, что при идеальной совокупности лишь мысленно, в идее в содеянном можно усмотреть два или более преступления, а на самом деле, поскольку совершенно одно действие, имеется одно преступление. Именно потому, что лишь идеально, мысленно можно усмотреть в одном действии лица два или более преступления, такая совокупность получила наименование «идеальной». В теории советского уголовного права пока не предложено более удачного термина, который бы более точно отражал специфику названной формы множественности преступлений. Такая попытка предпринята болгарским криминалистом Д. Н. Михайловым, который предложил идеальную совокупность именовать «совокупностью преступлений, совершенных одним деянием», а реальную — «совокупностью преступлений, совершенных отдельными деяниями» 8. Но предложенные им наименования видов совокупности вряд ли могут быть признаны более удачными ввиду их громоздкости. Поэтому нет серьезных оснований опасаться того, что советская теория уголовного права будет и впредь пользоваться общепринятыми понятиями идеальной и реальной совокупности, давая им материалистическое толкование.

Идеальная совокупность не является искусственно созданной юридической конструкцией, а отражает специфику реальной действительности, когда в результате совершения лицом одного действия осуществляется два или более преступления, предусмотренных различными статьями уголовного закона. В советском уголовном праве высказывались различные точки зрения относительно трактовки социально-правовой природы идеальной совокупности.

А. Н. Трайнин понятие идеальной совокупности связывал с нарушением одним действием нескольких уголовно-правовых норм. Он, в частности, писал, что «идеальная совокупность — это когда одним действием лица нарушается несколько уголовных норм»9. М. М. Исаев, Н. Д. Дурманов полагали, что идеальная совокупность налицо тогда, когда одним действием виновного выполняется два или несколько составов преступлений 10. А. А. Пионтковский в идеальной совокупности усматривал несколько преступлений и.

Нельзя согласиться с трактовкой идеальной совокупности как нарушения одним действием лица нескольких уголовно-правовых норм, ибо такими же признаками характеризуются и случаи конкуренции уголовно-правовых норм при отсутствии совокупности преступлений. Идеальная совокупность это не просто нарушение одним действием двух или более норм уголовного закона, а реальное наличие двух самостоятельных преступлений,, подпадающих под различные статьи уголовного закона. Поэтому правильной представляется трактовка идеальной совокупности как совершения одним действием двух или более различных преступлений, что также означает, что одним действием лица выполнено два или более состава преступлений.

Какова же социально-правовая природа идеальной совокупности?

По общему правилу, в основе единичного преступления лежит одно сознательно совершенное действие или же совокупность определенных действий. Преступная деятельность, как одна из форм сознательной человеческой деятельности, характеризуется, как правило, тем, что прежде чем совершить определенные общественно опасные действия субъект уже в идеальной форме представляет их.

Одинаковые по внешней форме проявления человеческие действия в зависимости от волевого содержания могут означать различные поступки и быть направленными на достижение различных результатов. В то же время и различные по своей форме действия могут означать один и тот же поступок28. Человеческое действие всегда направлено на достижение желательного результата. «Но одно и тоже действие,— пишет С. Л. Рубинштейн,— может дать множество результатов»29. Одни из этих результатов могут быть желательными, другие — нет.

Отмечая эту особенность человеческих действий, Ф. Энгельс писал: «Действия имеют известную желательную цель; но результаты, вытекающие из этих действий, часто вовсе не желательны. А если они, по-видимому, и соответствуют желанной цели, то, в конце концов, они несут с собой далеко не одно то, что было желательно...» 30

Познав объективную способность определенного действия вызывать не один, а несколько результатов, субъект может сознательно использовать эту особенность действия в целях достижения нескольких результатов, посредством одного действия может решать одновременно несколько задач.

В подобных случаях правомерно считать, что лицо одним действием совершает два волевых поступка, по-разному себя проявляет к окружающим его лицам, вещам, предметам. Например, лицо из мести поджигает дом соседа с намерением уничтожить принадлежащее ему имущество и лишить его жизни. В таком случае оно совершает два поступка: уничтожает личное имущество и лишает жизни соседа 3I.

В этом случае виновный проявляет одинаковое психическое отношение к обоим преступным результатам, тот и другой результат для него предвидены, желательны, а также являются целью его действия. Но в жизни чаще имеют место такие случаи, когда к наступившим противоправным результатам одного и того действия психическое. отношение лица неодинаково, один результат желателен, другой не желателен, один из них предвиделся, другой не предвиделся и т. д.

Однако множественность поступков не устраняется, если лицо по отношению к одному результату своего действия проявило психическое отношение, охватываемое понятием вины умышленной, а к другому — психическое отношение, характеризуемое виной неосторожной, и наоборот. В том и другом случае субъект действия проявляет себя вовне определенным образом, по разному обнаруживает свое отношение к различным людям, к различным охраняемым законом благам и т. п.

Например, если лицо с намерением причинить вред здоровью бросило камень в одного гражданина, но, промахнувшись, причинило телесное повреждение оказавшемуся поблизости другому человеку, то оно тем самым совершенно разным образом проявило себя к этим людям, т. е. совершило два различных поступка.

Таким образом, объективная способность человеческого действия (бездействия) вызывать при определенных условиях не один, а несколько результатов, и возможность познания и использования ее человеком в своей деятельности, в том числе и преступной, является основанием для признания и оценки идеальной совокупности как формы проявления множественности преступных деяний.

Если лицо сознает объективную способность соответствующего действия (бездействия) вызывать, влечь за собой не один, а несколько противоправных, уголовно-наказуемых последствий (результатов) и сознательно использует это для достижения нескольких желательных ему противоправных результатов, то оно с полным основанием может и должно признаваться виновным в совершении нескольких преступных деяний и нести уголовную ответственность по совокупности соответствующих статей уголовного закона.

В правовой оценке содеянного как множественности преступных деяний ничего не меняется, когда лицо при совершении определенного действия предвидит возможность наступления нескольких преступных результатов, однако желает наступления лишь одного из них, а иные последствия сознательно допускает. В подобном случае одно преступное деяние лицом совершается с прямым умыслом, другое (другие) с косвенным.

Множественность преступных деяний не устраняется и в тех случаях, когда, совершая определенное общественно опасное действие, лицо предвидит возможность наступления одного противоправного последствия, а возможность наступления другого (других) последствия не предвидит, хотя по обстоятельствам дела должно было и могло предвидеть его. Идеальная совокупность преступлений налицо и тогда, когда субъект, совершая определенное действие, предвидел возможность наступления нескольких общественно опасных, противоправных последствий, однако желал наступления лишь-одного последствия, тогда как в отношении других последствий легкомысленно рассчитывал на их предотвращение. Идеальная совокупность преступных деяний возможна также при таком психическом отношении виновного к наступившим последствиям, когда он не предвидел возможность наступления ни одного из наступивших результатов, однако по обстоятельствам дела должен был и мог их предвидеть.

В литературе весьма распространено мнение, что важнейшим признаком идеальной совокупности является причинение одним действием лица ущерба двум или более объектам, охраняемым уголовно-правовыми нормами. Между тем, идеальная совокупность может иметь место и в случаях, когда одним действием причиняется ущерб лишь одному объекту.

Например, идеальная совокупность такого рода имеется в действиях К., осужденного по ст. 93 ' и ч. 1 ст. 98 УК РСФСР. Он признан виновным в хищении государственного имущества в особо крупном размере и умышленном повреждении такого имущества, совершенных при следующих обстоятельствах. Работая в цехе, К. знал, что там имеются оснащенные полупроводниковыми элементами станки с программным управлением. В целях кражи электронных плит для изготовления бытовой радиотелевизионной аппаратуры, К. проник в цех и из нескольких.станков снял 196 ячеек с полупроводниковыми элементами общей стоимостью 10865 рублей, одновременно повредив станки, при восстановлении которых израсходовано 564 рубля 32. Преступными действиями К. причинен ущерб одному объекту •— государственной собственности.

Нам представляется, что важнейшим показателем наличия в содеянном идеальной совокупности является то, что за вызванные общественно опасным действием два или более противоправных последствия (результата) уголовная ответственность предусматривается различными статьями уголовного закона.

Характеризуя социально-правовую природу идеальной совокупности, как формы проявления множественности преступных деяний, необходимо подчеркнуть, что законодатель, .определяя преступность и наказуемость определенных действий, нередко принимает во внимание способность их вызывать несколько вредных последствий и формулирует так называемые составные преступления, устанавливая повышенную ответственность с учетом этих общественно вредных результатов.

Так, действия, направленные на прерывание беременности нередко влекут за собой кроме прерывания беременности и смерть потерпевшей либо иные для нее тяжкие последствия. Имея в виду это, законодатель сформулировал составное преступление — незаконное производство аборта, повлекшее смерть потерпевшей или иные тяжкие последствия (ч. 3 ст. 116 УК РСФСР). Если бы не было сформулировано такого состава, то действия виновного, повлекшие названные последствия, надо было бы квалифицировать по совокупности ст. 116 и ст. 106 УК либо ст. ст. 114, 115 УК РСФСР. То же следует сказать о составах умышленного тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть потерпевшего (ч. 2 ст. 108), изнасиловании, повлекшем особо тяжкие последствия (ч. 4 ст. 117), разбое (п. «в» ч. 2 ст. 91 и п. «в» ч. 2 ст. 146) и др.

Раскрывая понятие идеальной совокупности, большинство авторов не проводят различия между понятиями «действие» и «деяние». ; В одних случаях указывают, что она имеет место, когда одним действием совершается два и более преступления 33. В других указывают, что идеальная совокупность налицо, если одним деянием . совершено два преступленияс>4. Представляется правильным при характеристике понятия идеальной совокупности пользоваться термином «действие», так как термин «деяние» в Основах уголовного законодательства употребляется для обозначения преступления в целом35. Поэтому правильно утверждение, что идеальная совокупность имеет место, если одним действием совершено два и более деяния, предусмотренные различными статьями уголовного

закона.

Понятию действия при характеристике идеальной совокупности,как и в иных случаях, придается условное значение. В одних случаях действие может иметь простой, разовый характер, например, лицо поджигает дом в целях лишения жизни другого человека. Но в большинстве случаев действие, лежащее в основе идеальной совокупности, имеет сложный характер, состоит из системы определенных действий, может носить продолжаемый характер и т. п. Однако эти обстоятельства не лишают его характера единого действия; а совершение таким действием двух или более преступлений не превращает идеальную совокупность в реальную.

М. осужден по ч. 1 ст. 108 и ч. 3 ст. 206 УК РСФСР за то, что он, находясь в состоянии опьянения в клубе, ударил по голове ученика 9 класса X., сквернословил, угрожал всех перерезать, держа в кармане открытый перочинный нож. Когда у него пытались отнять нож, он ударил М. ножом в грудь, причинив тяжкое телесное повреждение 36. В данном случае имеет место идеальная совокупность хулиганства и тяжкого телесного повреждения. Все хулиганские действия осужденного представляют одно продолжаемое преступное действие. И сам факт нанесения удара ножом является способом проявления хулиганства, вызвавшего последствие (результат), который не охватывается ч. 3 ст. 206 УК РСФСР.

Поэтому нельзя согласиться с Е. А. Фроловым и М. А. Ефимовым, а также Ю. Д. Севериным, которые полагают, что когда хулиганские действия сопряжены с лишением потерпевшего жизни, причинением ему тяжких телесных повреждений, уничтожением.