ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО ЭВЕНКОВ

В отличие от скотоводческих народов, ведущих оседлый или полуоседлый образ жизни, благодаря чему у них получили более менее равномерное развитие все виды художественного прикладного творчества, у кочевых оленеводов, вынужденных постоянно переезжать с места на место в поисках богатых охотничьих угодий и пастбищ, сложилось несколько иное соотношение форм традиционного прикладного творчества. Большее разнообразие и высокий художественный уровень у них получили изделия из мягкого материала - украшения одежды, обуви, головных уборов и различных аксессуаров, составлявших единый стилевой ансамбль. Прочим же изделиям - посуде, домашней утвари предъявлялись, прежде всего, требования простоты, удобства для перевозок. В процессе постоянных переездов изделия из дерева быстро приходили в негодность, их часто приходилось менять и трудоемкая работа по их художественному оформлению, орнаментации была просто не рациональной. Поэтому художественная обработка дерева, кости металла не получила у этих народов столь широкого развития и разнообразия форм и орнаментации. Исключение представляли так называемые "сидячие" народы, приморские зверобои (эскимосы, приморские чукчи и коряки), у которых издавна культивировалась художественная резьба по кости, а одна из групп приморских коряков славилась своими кузнечными работами.
Исследователи-этнографы, изучавшие сибирские народы, отмечали красоту изделий, созданных именно женскими руками. Так, И. Булычев писал в 1856 году:"... что касается до рукоделия и искусств, то тунгусы, будучи весьма неприхотливы в домашних потребностях, заменяют их собственными изделиями из коих некоторые заслуживают особенного внимания. Шкура оленя, называемая ровдугой, выделывается ими так мягко и чисто, что может сравниться с обыкновенной лайкой... Одежда весьма красивого покроя, вышитая разноцветным бисером, есть замечательное произведение женского рукоделия"[Булычев И. Путешествие по Восточной Сибири. СПб., 1856. Т., с. 197-198.]. А исследовавший народы Чукотки, Камчатки и Охотского побережья в конце ХIX в. Н.В. Слюнин отмечал: " ... высоко стоят по своей чистоте работы и изделия мужчин, исключительно коряков, т.к. тунгусы не обнаруживали в этом отношении никаких способностей"[ Слюнин Н.В. Охотско-Камчатский край. СПб., 1900. Т.1, с,657]. Некоторое исключение составляло кузнечное дело, связанное с производством орудий труда и изделий, имеющих сакральное предназначение. В той или иной степени оно было развито у всех народов Северо-Востока России.

Георги приводит следующие сведения о кузнечном ремесле эвенков XVIII в.: "Между лесными тунгусами есть и кузнецы, но других ремесленников никаких. Наковальня, молот, терпуг, клещи, которые они, как и самое железо, выменивают на мягкую рухлядь у казаков, раздувальные мехи из тюленьих кож, не включая и самого мешочка с угольем, тяжестью не больше как полпуда, по чему всякий кузнец весь свой прибор совокупно с припасами удобно может носить с собой за пазухой. Ежели где надобно ему поработать, то складывает в одно место несколько каменных обломков, делает из глины для мехов трубу и кует, сидя на земле, заступы, копейца на стрелы, огнивы, ножи, пилы, копья, жестяных идолов и сему подобное лучше, нежели подумать можно"[ Георги. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей. Ч.2. СПб. 1976, с.42 -43].
Чрезвычайно высоко мастерство и вкус эвенкийских мастериц оценил А. Миддендорф, писавший: "... тунгуска рядит с головы до ног всех дорогих ее сердцу, да и самое себя в великолепнейшее блистательнейшее шитье. Что значит в сравнении с ними произведения наших наемных изготовителей нарядов, самые блестящие костюмы и парадные мундиры наших щегольских гвардейцев? Разве еще камергер может сравниться с нарядным тунгусом..."

Основу художественного мастерства составляли искусство обработки меха и кожи, сформировавшаяся и шлифовавшаяся веками безукоризненность вкуса в подборе материала различной фактуры и оттенка в орнаментации одежды. "Едва горит огонек среди зимней полярной ночи: чад и дым вылетают из полусухого, гнилого топлива и затемняют свет в чуме. Слезы безостановочно струятся из воспаленных глаз, а женщина сидит лицом к огню, выкраивает лоскуток за лоскутком по красивому узору, сортирует волосы по цветам, прицепляет мелкие привесочки и кисточки, красит и шьет, сшивает и вышивает, нанизывает бисеринку за бисеринкой на самодельные нитки, которые она сумела расщепить и спрясть из сухих жилок северного оленя." Так описывает работу эвенкийских мастериц в середине XIX века А. Миддендорф.

Предметами декоративно-прикладного искусства эвенков являются верхняя плечевая одежда, которую в российской этнографической литературе называют по внешнему сходству кафтанами, нагрудники, головные уборы, обувь, рукавицы, пояса, сумки и различного рода металлические подвески. Эти изделия богато орнаментировали полосками меха, кожи, ровдуги, натуральными и окрашенными в различных сочетаниях, цветной ткани, подбородным волосом оленя или лося, пунктирными или сплошными линиями-низками разноцветного бисера, ровдужной и суконной бахромой, кистями из нанизанных на ровдужный шнур цветных бус, трубочек цветной ткани и крашеного меха. Иногда декоративный эффект одежды создавался не украшениями, а простым подбором кусков меха различного тона или меха с пятнами или разводами, сделанным с художественным вкусом.
В орнаментации одежды эвенкийские мастерицы применяли технику мозаики из полосок или кусочков чаще всего контрастного цвета меха, ровдуги, кожи; аппликации - нашивания полосок цветной ткани на ровдугу; вышивку бисером; окрашивание ровдуги, т.е. использование полосок окрашенной ровдуги в меховой мозаике, аппликации или нанесение краской на ровдуге или мездре полосок; вшивание в швы между полосками меха или кожи кантиков из узких полосочек кожи, меха, ткани или прямоугольничков тех же материалов; нашивание, чаще всего над линией шва, жгутов из подбородного волоса оленя. Наиболее часто бисерная вышивка представляла собой пунктирные или сплошные линии бисера, нашитые на полоски ткани, ровдуги или меха. В первом случае одна две или три бисерины нанизывались на сухожильную нитку и нашивались на полоску ткани или ровдуги, образуя пунктирную линию, иногда такие короткие низки из двух - трех бисерин нашивались на некотором равномерном расстоянии друг от друга поперек узкой полоски ткани или кожи. Во втором случае бисер нанизывался на длинную сухожильную нитку, и эта низка прикреплялась к ровдуге, меху или ткани сухожильной же ниткой через каждую бисерину, образуя сплошную линию или ряд бисерных линий. Для нанесения на ровдугу окрашенных полосок разводили краску из коры ольхи и наносили ее с помощью трафарета.