Поссессорная (владельческая) защита

Владение защищалось преторскими интердиктами. Претор выяснял:

1. 
   кто из сторон конфликта являлся владельцем
2. 
   кто являлся нарушителем владения.

Цель интердикта – восстановление положения, существовавшего до нарушения владения. Ссылка нарушителя владения на свое право собственности, или иное право на вещь, в оправдание нарушения владения не допускается в поссессорном процессе (т.е. в споре о владении). Вопрос о праве на владение может рассматриваться лишь в рамках петиторного процесса (спора о праве), который нарушитель владения может инициировать после того, как он проиграл посессорный процесс.

Поскольку владение защищается как таковое, безотносительно к праву на владение, оказывается, что защитой владения обладает и вор, и собственник, то есть и правомерный владелец, и неправомерный владелец. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2005.C.101) <closetest1< font="" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: 'Times New Roman'; font-size: medium; font-style: normal; font-variant: normal; font-weight: normal; letter-spacing: normal; line-height: normal; orphans: auto; text-align: start; text-indent: 0px; text-transform: none; white-space: normal; widows: auto; word-spacing: 0px; -webkit-text-stroke-width: 0px; background-color: rgb(255, 255, 255);">Таким образом, поссессорная защита предоставляется безотносительно к наличию или отсутствию у какой-либо из тяжущихся сторон права на владение. Именно поэтому римские юристы указывали на то, что владение и право собственности не имеют между собой ничего общего.

Цель защиты любого владения – пресечение недозволенного самоуправства и переведение всех конфликтов в плоскость спора о праве (петиторного процесса). (См.: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М., 2005.C.91)

Если некое лицо являлось владельцем, а другое лицо не имело ни владения, ни права на владение (являющегося правомочием в составе права собственности или иного права), то это другое лицо обязано было воздерживаться от нарушений владения, хотя бы нынешний владелец владеет неправомерно по отношению к собственнику. Как считали римские юристы: «Блаженны владеющие, ибо самим фактом владения владелец имеет больше прав, чем невладеющий».

Римляне столкнулись с трудным вопросом о том, что является объектом владельческой защиты в том случае, если владение уже отнято. Ведь вопрос о праве на владение в споре о владении (владельческом процессе) не может рассматриваться. Это значит, что объектом защиты не может считаться вещное право владельца. Однако владение как фактическое господство уже утрачено в результате самоуправных действий захватчика. Что же тогда защищается?

Обоснованием для отобрания владения у захватчика и его возврата прежнему владельцу послужила теория «двойного владения» (См.: Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.,2005.C. 69).

Поскольку как мы выяснили ранее, владение это прежде всего проявление владельческой воли, с которым римский правопорядок (объективное право) связывает определенные юридические последствия, было признано, что пока воля владеть не утрачена, по отношению к захватчику владельцем считается тот, у кого фактическое господство над вещью отнято. Это логично, поскольку он может восстановить владение с помощью государственной власти (претора), потребовав защитить его владение преторским интердиктом. С другой стороны, поскольку фактическое господство (и воля владеть) имеется у другого лица (захватчика), это лицо признается владельцем по отношению ко всем третьим лицам, кроме прежнего владельца. Как отмечали римские юристы: Если кто - либо будет силой вытеснен из владения, он должен рассматриваться так, как будто он владеет, так как он имеет возможность возврата владения интердиктом о насилии. (Дигесты Юстиниана. Том VI. Полутом 2.. / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.,2005. C.81).

В рамках таких представлений естественно было признать, что захватчик не имеет владельческой защиты против прежнего владельца, поскольку по отношению к нему этот прежний владелец сохраняет свой юридический статус владельца. Владение беззащитно против прежнего владельца, если оно приобретено «порочно». В преторских интердиктах была специальная оговорка о том, что владение защищается от нарушений, «если они приобретено по отношению к противнику не насильственно, не тайно, не до востребования». Пороками владения считались определенные способы его приобретения – насильственное завладение, тайное завладение, и получение владения «до востребования» (прекарное владение). Таким образом, пороки владения, это такие способы его приобретения, которые делают владение беззащитным от посягательств предществующего владельца то есть “пороки владения” это юридически значимые качества владения, вытекающие из того, каким способом оно приобретено. Например: У крестьянина A его сосед B самовольно захватил двух быков с целью обеспечения исполнения А какой-либо претензии В. Через несколько дней A увидел этих быков пасущимися в поле и воспользовался этим случаем, чтобы возвратить их себе. В предъявляет требование о восстановлении владения преторским интердиктом, но A вправе противопоставить eмy возражение, что владение его (истца) было по отношению к нему (ответчику) порочным, что оно было приобретено от него путем самоуправства. Выражаясь конкретнее, лицо, у которого было самовольно отнято владение, может самовольно возвратить его себе, лишь бы это было сделано в течение 1 года (по истечении года интердикт уже не предоставляется, и можно требовать возврата вещи, только предъявив виндикационный иск – то есть в рамках петиторного процесса).

Важно подчеркнуть, что самоуправно приобретенное владение может быть порочно только по отношению к прежнему владельцу. Против третьих лиц даже порочное владение считается владением и «порочный владелец» имеет право на владельческую защиту.

Таким образом, в классическом римском праве тот, кого насильственно лишили фактической возможности владеть вещью, юридически продолжает считаться владельцем по отношению к захватчику, и может восстановить свое обладание вещью, либо изгнав захватчика своими силами, либо обратившись к претору за защитой владения, если самозащита владения против данного захватчика ему не по силам.

Однако в постклассическом праве в рамках борьбы с недозволенным самоуправством порочное владение получило защиту даже против прежнего владельца, то есть, например, лицо, захватившее владение силой, не могло отклонить требование о возврате владения ссылкой на то, что оно таким образом лишь вернуло себе владение, которое было у него ранее отобрано или тайно захвачено тем же самым истцом.

Является ли лицо юридическим владельцем или держателем, и соответственно, вправе ли оно претендовать на поссессорную защиту, определялось по характеру волеизъявления владельца при завладении. Презюмировалось, что лицо требующее защиты владения, являлось самостоятельным владельцем, пока не доказано иное.

Лишь в случаях т.н. “производного” или “аномального” владения держатели признаются владельцами с точки зрения возможности самостоятельно претендовать на получение владельческой (интердиктной) защиты. К случаям “аномального” владения с определенными оговорками традиционно относят владение прекариста, секвестора, залогопринимателя по ручному залогу, эмфитевты, суперфициария и узуфруктуария. При этом, однако, такие “аномальные” владельцы владеют все же лишь с точки зрения возможности самостоятельно претендовать на получение защиты владения, и их положение называется possessio ad interdicta, а статус владельца для давности - possessio ad usucapionem все равно сохраняется за тем, от чьего имени производный владелец “держит” вещь.

Эволюция римского права шла по линии постепенного признания управомоченности держателей на защиту владения. Иногда это обосновывалось с помощью конструкции «как бы владения правом» (juris quasi possessio), когда одно лицо считалось владельцем вещи, а другое – владельцем ограниченного вещного права в отношении данной вещи. При этом указанное вещное право (например, сервитут), рассматривалось как «бестелесная вещь». Такая юридическая фикция позволяла наделить владельческой защитой субъектов ограниченных вещных прав.

В ситуациях, когда вещью обладало лицо, которое не имело на нее вещного права, прибегали к иным конструкциям

34. Право собственности. Понятие собственности. Виды права собственности. Ограничение права собственности.

Понятие и содержание права собственности

Право собственности является важнейшим из вещных прав. Его можно определить как право абсолютного и исключительного господства над вещью. Такое понимание права собственности в римском праве отражено в самом термине dominium, которым римляне обозначали понятие собственности. В обыденном, неюридическом языке этот термин обозначал «господство, власть». Таким образом, понятие собственности предполагает неограниченную, абсолютную власть над вещью, которая является объектом данного права. Мысль об абсолютном характере власти собственника над вещью средневековые юристы в период рецепции римского права выразили через формулировку, что право собственности представляет собой ius utendi et abutendi, что можно перевести как «право пользования и злоупотребления». Смысл этой формулы состоит в том, что собственник может делать со своей вещью все, что ему угодно, в том числе не только пользоваться собственной вещью себе во благо, но и уничтожить ее по своему произволу. Хотя данная формула самими римскими юристами в таком значении не употреблялась, однако нельзя не признать, что она вполне адекватно отражает принципиальную позицию римского права в отношении идеальной теоретической модели права собственности.

Впрочем, хотя римское право, несомненно, гораздо более последовательно проводило в жизнь принцип абсолютности права собственности, чем право современное, тем не менее, и в римском праве этот принцип никогда не имел своего полного воплощения. В любую историческую эпоху власти собственника над принадлежащей ему вещью полагаются определенные ограничения в пользу общего блага, то есть публичного (общественного) интереса в недопущении осуществления собственником этой власти в ущерб правам и охраняемым законом интересам других лиц. (Об ограничениях права собственности см. ниже).

Хотя теоретически полнота господства собственника не позволяет исчерпывающим образом перечислить принадлежащие ему правомочия, то есть возможные способы осуществления им своего права (поскольку любой такой перечень не может быть исчерпывающим, коль скоро власть собственника имеет безграничный и всеобъемлющий характер), однако основные правомочия собственника можно перечислить. Это владение, пользование и распоряжение (данный трехчленный перечень в юридической литературе традиционно именуется «триада собственника», или просто «триада»). Поскольку этот перечень лишь примерный, к нему часто добавляют указание на иные возможные проявления власти собственника над вещью – право извлечение плодов (доходов) от вещи, право истребовать вещь из чужого незаконного владения (право виндикации), право на уничтожение вещи (которое, впрочем, логически вытекает из распорядительной власти собственника), и др.

Этим определяется порядок дальнейшего рассмотрения видов собственности.

Квиритская собственность.

Квиритская собственность - dominium ex iure Quiritium - могла принадлежать только полноправным римским гражданам и тем, кто был наделен ius commercii. Кроме римской правоспособности лица требовалось, чтобы и вещь была способна к участию в римском обороте. Такими вещами прежде всего были res mancipi, к числу которых принадлежал, как уже указано (п. 152), строго очерченный круг объектов, в частности, все земельные участки на италийской почве (solum Italicum). Для квиритской собственности на res mancipi существовали специальные способы приобретения по договорам, как манципация или уступка права в ходе процесса - in iure cessio (пп. 196-197). Сюда относились далее res пес mancipi, приобретение которых не требовало особых формальностей (впоследствии говорили, что оборот с res nес mancipi регулируется началами ius gentium). Передача владения посредством традиции была усвоена, на почве общеиталийских обычаев, и римским квиритским правом.

Собственность перегринов.

Неримские граждане (латины и перегрины) подчинялись в име праву своей родины (origo). Доступ к римской собственности путем совершения сделок права народов, ius gentium, был открыт в начале республики, главным образом, в области оборота движимых вещей, в интересах самих римлян. По цивильному праву некоторым общинам и даже отдельным лицам из иностранцев предоставлялось право участия в обороте римлян - ius commercii. Оно относилось только к сделкам между живыми - inter vivos - и определялось, как взаимное право купли-продажи - emendi vendendique invicem ius (Ulp. Reg. 19.5).

Это не называлось даже передачей собственности и отнюдь не означало участия в квиритском праве, а только в отдельных квиритских оборотных сделках. Из этих сделок иностранцам были доступны манципация и литеральные (счетно-письменные) договоры. Приобретаемое иностранцами право защищалось только эдиктом перегринского претора при помощи "фиктивных" исков (п. 61), где за истцом "фингировалось" (воображалось) свойство римского гражданина. Эти иски были направлены против частых нарушений права и влекли наложение штрафов. В источниках нет однако следов "фиктивных" или иных исков, направленных на отыскание и возврат утраченной вещи, какие предоставлялись квиритскому собственнику. По-видимому, перегринам приходилось довольствоваться владельческими интердиктами для охраны своих прав на приобретавшуюся по сделкам цивильного права собственность.

Провинциальная собственность.

Провинциальная земля была собственностью римского народа по праву завоевания и носила публично-правовой характер - res publicae. Обыкновенно ее делили на две части: одна составляла ager publicus, дублировавший древне-италийский ager publicus, и считавшийся государственной собственностью; другая - ager redditus, предоставлявшийся прежним владельцам для пользования, согласно их национальным законам и обычаям. Соответствующие законы выражали это формулой - habere possidere, uti frui liceto - пусть им будет позволено иметь, владеть, пользоваться и извлекать плоды. Но по воле римского государства прежние владельцы могли быть в любое время лишены предоставленного им права пользования.

Государственный провинциальный фонд рано был захвачен лицами, принадлежавшими к верхушке класса рабовладельцев. Во II в. н.э. за владельцами провинциальных земель было признано право, которое терминологически обозначалось, как владение или узуфрукт - possessio или ususfructus, но по существу это было правом собственности. Надо думать, что распространение начал владельческой защиты на провинциальные имения произошло еще раньше, в последнем столетии до н.э. Владением этого типа широко пользовались наиболее влиятельные группы римских граждан, для которых провинциальные земли служили, с развитием оборота, источником огромных доходов.

Провинциальная собственность отличалась от квиритской собственности на италийские земли в области публичного права, главным образом, тем, что с провинциальных земель взимались в пользу казны особые платежи - stipendium или tributum. В сфере частного оборота провинциальные собственники не могли пользоваться юридическими актами цивильного права, а обращались исключительно к праву народов. Это упрощало и облегчало установление и передачу права собственности и не мало способствовало развитию в провинциях оборота недвижимостей.

Добросовестное владение и бонитарная собственность.

Устарелое деление имущества на res mancipi и res пес mancipi и применение связанных с первой группой формальных и громоздких способов приобретения и отчуждения, при постоянно увеличивавшемся приросте земель и рабов, еще в период республики признавались обременительными и задерживающими оборот препятствиями. Поэтому, например, прокулианцы настаивали на изъятии приплода крупного рогатого скота из разряда res mancipi (Гай 2.15), чтобы облегчить приобретение и сбыт молодняка, которым славилась Италия. С другой стороны, собственники земель и рабов, отчуждая их на разных условиях (платежа, сроков, кредита), нередко ограничивались простой передачей - traditio, откладывая до выполнения условий или уплаты покупной цены совершение формальных сделок (mancipatio, in iure cessio). Введенная же для res nес mancipi гораздо раньше правом народов (ius gentium) неформальная традиция вследствие отсутствия публичной проверки таила в себе для добросовестных приобретателей опасность приобретения чужих вещей от недобросовестных отчуждателей и угрозу последующих требований со стороны собственников. Таким образом, добросовестному приобретателю грозила опасность как при приобретении вещи от несобственника, так и при приобретении от собственника путем передачи без осуществления формальностей mancipatio или in iure cessio.

Отчуждатель res mancipi при ненормальной передаче оставался квиритским собственником и мог, в случае невыполнения не только кредитных, но и всяких других условий сделки, вернуть от приобретателя переданную им вещь, как свою собственную. Только по истечении установленных законами XII таблиц сроков приобретательной давности, добросовестный приобретатель сам становился квиритским собственником.

Несмотря на то, что все эти возможные осложнения находили основание в цивильном праве, преторы пошли навстречу требованиям экономически сильнейших участников оборота и допустили широкое применение именно ненормальной передачи для приобретения вещей всех видов, требуя только bona fides (добрая совесть) на стороне приобретателя. Этим термином обозначалась уверенность приобретателя в правомерности полученного владения вещами, или точнее, незнание о недостатках приобретаемого права. Оборот недвижимостей стал более подвижным (мобильным) и потому более выгодным для самих квиритских собственников, поднимая и понижая ценность земель и рабов соответственно конъюнктуре рынка. Тем самым реформы преторов вполне соответствовали интересам крупных землевладельцев и рабовладельцев.

Если квиритский собственник, отчудивший res mancipi, передал ее приобретателю не путем манципации или in iure cessio, а при помощи неформальной traditio, а затем, основываясь на своем квиритском праве, предъявлял иск об истребовании вещи от приобретателя, последнему была дана возможность отклонить такое требование квиритского собственника посредством возражения о продаже и передаче этих вещей - exceptio rei venditae et traditae. Если же лицо, приобретшее res mancipi посредством traditio, утрачивало фактическое владение вещью, ему стали давать особый иск, получивший название по имени претора Публиция (I в. до н.э.) - actio Publiciana. В формуле этого иска допускалось предположение, что приобретатель провладел давностный срок (actio ficticia - см. п. 61). Таким образом, в конечном итоге лицо, приобретшее res mancipi при помощи traditio хотя и не становилось квиритским собственником, но фактически вещь закреплялась в его имуществе - in bonis; отсюда идет название бонитарной или преторской собственности.