Геополитические процессы на постсоветском пространстве.

После распада СССР постсоветское пространство стало зоной кон­фликта интересов ведущих стран мира. К тому же каждая из новых независимых стран СНГ страдает от серьезных внутренних проблем, отличается внутренней нестабильностью. Все они имеют границы, которые являются либо объектом претензий соседей, либо зонами этнических и религиозных конфликтов. Россия пока слишком слаба политически, чтобы полно­стью закрыть это пространство для внешних сил, и слишком бедна, чтобы разрабатывать богатства Евразии исключительно собствен­ными силами. Если геополитике СССР в Евразии был присущ дух наступления и экспансионизма, то геополитика постсоветской Рос­сии носит оборонительный характер. Попытки России сохранить свое влияние в постсо­ветском пространстве сталкиваются с интере­сами крупнейших мировых держав: с ЕС и США — на западе, с Турцией, Ираном и Китаем — на востоке. В это соперничество косвенным образом вовлечены Пакистан и Индия.

Через евразийское постсоветское пространство проходят важные транспортные пути, которые способны соединить промышленно развитые районы Запада с бо­гатыми полезными ископаемыми, но весьма удаленными района­ми Евразии на востоке. На постсоветском пространстве сосредоточены ог­ромные запасы газа, нефти, золота, никеля и других цветных ме­таллов.

Первосте­пенный интерес США состоит в том, чтобы помочь обеспечить такую ситуацию, при которой ни одна держава не контролировала бы данное геополитическое пространст­во, а мировое сообщество имело бы к нему беспрепятственный фи­нансово-экономический доступ. Америка заинтересо­вана в разработке богатств Евразии, в прокладке новой сети нефте­проводов и транспортных путей, которые соединят регионы Евразии непосредственно с крупными центрами мировой экономической деятельности через Средиземное и Аравийское моря так же, как и по суше.

Для реализации своих планов в постсоветском пространстве США действует в нескольких направлениях.

Во-первых, препятствует интеграционным процессам в СНГ, поддерживая се­паратистские националистические устремления новых независимых государств.

Во-вторых, активно используются экономические рыча­ги: под предлогом содействия в становлении рыночной экономики соз­даются благоприятные условия для проникновения американского капитала в постсоветское пространство.

В-третьих, всячески поощ­ряется интеграция постсоветских государств в мировое сообщество, международные политические и финансовые организации, участие в диалоге по безопасности и сотрудничеству с целью активного противостояния российским геополитическим интересам в постсо­ветском пространстве.

В долгосрочном плане предусматривается соединение линий электропередачи и газопроводных систем республик Закавказья, прикаспийских стран Центральной Азии, Ирана и Турции и созда­ние транспортно-экономического коридора из Центральной Азии в Европу — так называемого «Великого шелкового пути» в современ­ном варианте. В 1999 г. Конгресс США принял доктрину «Стратегия Шелкового пути», которая направлена на организацию транзита энер­гоносителей через Турцию в обход России.

Все более сильным фактором в постсоветском пространстве вы­ступает Китай. Новые государства Закавказья и Средней Азии слу­жат буфером между российскими и китайскими интересами, но в то же время энергоресурсы постсоветского пространства выглядят необычайно привлекательными для Пекина. Получение прямого доступа к ним, без какого бы то ни было контроля со стороны Мо­сквы — перспективная геополитическая цель Китая. Поскольку на территории самого Китая мало энергоресурсов, Пекин сегодня является серьезным конкурентом США и России в борьбе за казах­станскую нефть. Наи­более важные межправительственные соглашения: в 1997 г. в Алма-Ате договоры «О сотрудничестве в области нефти и газа» и «О прокладке двух нефтепроводов».

Сильной стороной российского геополитического влияния в постсоветском пространстве остается то, что там сегодня проживает около 65 млн. русских, во многом предопределяя активность России в ближнем зарубежье.

Тенденции в геополитике постсоветского пространства

Россия по совокупному геополитическому потенциалу могла бы претендовать на роль стабилизирующего фактора в Евразии. Стремление сохранить в Кавказском, Каспийском и Центрально-Азиатском регионах свое экономическое и военно-политическое присутствие, ответственность за судьбу этнических русских, проживающих в конфликтных зонах, прямое воздействие нестабильности в постсо­ветском пространстве на этнополитическую ситуацию в пригранич­ных районах Российской Федерации, необходимость предотвращать угрозу распространения религиозного экстремизма и терроризма — все эти причины заставляют Россию так или иначе участвовать в конфликтах Закавказья и Центральной Азии.

Умелый акцент на миссии миротворчества в постсо­ветском пространстве мог бы помочь России решить сразу две задачи: оказывать влияние на геополитическую ориентацию новых незави­симых государств и поддерживать стабильность на своих границах. Давно известно: тот, кто играет роль миротворца, одновременно обладает и контролем над пространством конфликта. Запад старается всеми силами интернационализиро­вать миротворческие акции России с целью ограничения ее геопо­литического влияния.

Многие конфликты пост­советского пространства невозможно разрешить силой оружия: они требуют гибкого сочетания дипломатических и экономических средств. К числу таких методов можно отнести создание в кон­фликтных приграничных районах анклавов свободных экономиче­ских зон, введение института двойного гражданства, что сущест­венно смягчило бы остроту гуманитарной проблемы, связанной с режимом пересечения государственных границ для жителей пригра­ничных территорий. Договор о коллективной безопасности стран — членов СНГ, который мог бы стать основным механизмом дости­жения стабильности в ближнем зарубежье, к сожалению, во многом является просто декларацией о намерениях.

При таком геополитическом раскладе сил России надо либо наращивать свое экономическое и военно-политическое при­сутствие в постсоветском пространстве, что во многом по экономи­ческим причинам является пока сложной задачей, либо вести активную дипломатическую работу по созданию работоспособной системы коллективной безопасности в СНГ. Если последнего не произойдет, то страны СНГ в поисках дру­гих миротворцев станут все чаще апеллировать к Западу, ООН, ОБСЕ, что уже отчасти и происходит. Запад активно поддерживает эти устремления, чтобы сделать конфликты постсоветского про­странства объектом геополитического торга с Россией. Существует опре­деленная связь между «картой конфликтов» и «картой маршрутов»: почти все предполагаемые маршруты нефтепроводов пролегают че­рез зоны этнических конфликтов.

Модели региональной интеграции постсоветского пространства

Сохранение геополитического и геостратегического влияния России на постсоветском пространстве возможно при известном балансе интересов с бывшими республиками СССР. Политике дезинтеграции, которая проводилась в предшествую­щие годы, нужно противопоставить интеграцию постсоветского пространства. Актуальность того или иного проекта всякий раз обусловливалась конкретными обстоятельствами. На смену либеральной пришла славянофильская геополитиче­ская модель интеграции, в основе которой лежит союз славянских народов России, Украины и Белоруссии. Сегодня реальные шаги сделаны только по пути российско-белорусской интеграции. 25 декабря 1998 г. была подписана Декларация о дальнейшем единении Белоруссии и России, 2 декабря 1999 г. — договор о созда­нии Союзного государства. Однако эти документы носят рамочный характер: реальные политические соглашения, на основе которых можно было бы решать вопросы единой валютной, экономической и хозяйственной политики, до сих пор не достигнуты.

Российско-белорусский интеграционный процесс вызывает про­тиводействие со стороны США и ЕС. Это происходит разными пу­тями: через открытую поддержку оппозиции, непризнание резуль­татов президентских выборов, торговые и экономические санкции. Цель одна — любыми способами помешать интеграции, поскольку реальное появление на политической сцене Союзного государства России и Белоруссии существенно изменило бы расстановку сил на геополитической карте Евразии.

В литературе высказывается евразийский вариант интеграции постсоветского пространства, который опирается на идею полярно­сти России «как сердца Евразийского острова, как Heartlanda», ко­торая, по мнению его авторов, в актуальной геополитической ситуации лучше всех остальных регионов могла бы противостоять атлантистской геополитике и быть центром альтернативного Большо­го пространства.

Предлагается и модель военно-политической интеграции пост­советского пространства. В его основе лежит подписанное в июне 2000 г. на встрече глав государств СНГ в Москве соглашение о соз­дании совместного антитеррористического центра в рамках СНГ. Участвовать в нем отказалась только Туркмения, которая придержи­вается политики нейтралитета. Антитеррористический Центр одно­временно может стать и центром военно-политической интеграции стран СНГ.

Правда, все эти модели интеграции так и остались проектами, поскольку не были поддержаны постсоветскими элитами новых, не­зависимых государств СНГ, были слишком политизированы.