Функции социальных мифов и идеологий в коммуникации.

Коммуникация рассматривается в русле семиологии Р. Барта, через концепт мифа, понимаемого как коммуникативная система, в которой важен не сам объект сообщения, но форма сообщения, то есть то как об этом объекте сообщается в целях определённой коммуникации. Мифы, как и метафоры служат расширению функций регулярной коммуникации, позволяя надстраивать коммуникативные миры иных порядков над семиотической системой первого порядка, тем самым создавая богатство коммуникации, изобилие смыслов.

Современные мифы - это некие надстраивающиеся над архаическими мифами искусственные образования, эксплуатирующие веру человека, апеллирующие к ней, представляющие образ природы, который призван обеспечить человеку комфортные условия существования, как внешние, так и внутренние. Вера в современном мифологическом сознании лишь пытается вернуться к непосредственности архаического мифологического сознания. Современный миф, обладая псевдоверой, выдает ее за настоящую веру, стремится обрести в псевдовере истинную веру, которая была движущей силой архаического мифологического сознания. Если в архаическом обществе вера сопровождала все проявления мифологического сознания, то сегодня она неизбежностью представляет собой то, что находится в остатке рационального мира. В современном мифологическом сознании вера становится похожей на идеологическую веру. Точное определение идеологической веры дает К.Хюбнер, сравнивая ее с религиозной: "Если идеология опирается на веру (говорят, например, о вере в социализм), то последняя, конечно, основательно отличается от религиозной веры. Для религиозно верующего его вера дана благодаря божеству, для идеологически верующего, напротив, его вера коренится только в человеке и его истории. Идеологическая вера понимается поэтому как секуляризированная, профанная вера". Задаваясь вопросом о том, на что же опирается идеологическая вера, К.Хюбнер отвечает: "…в апелляции к человеческому разуму. Идеологическая вера в конечном счете является верой в разум, верой в разумную очевидность его основоположений".

Таким образом, если в архаическом мифологическом сознании существовала самая непосредственная вера, вера, основанная на непосредственном чувственном отражении реальности, то в современном мифологическом сознании вера становится в сущности идеологической, в вере опосредованно рационально отражается реальность.
Действенность свойств мифологического сознания сегодня ограничена во времени и пространстве, и в полной мере проявляется в определенные непродолжительные периоды времени, которые можно назвать "временем контакта", когда в одной точке соединяются индивидуальный и социальный миф. Это может происходить на стихийном митинге, демонстрации, во время военных действий, где реализуются основные свойства мифологического сознания.

Социальная мифология, являясь областью формирования современных социальных мифов, в отношении механизма образования мифов ничем не отличается от идеологии. Данное мнение согласуется с утверждением А.В.Ульяновского: "…в области социальной мифологии актуален вопрос заказчика, групп интересов, создателей социальной мифологии, в области же мифологии классической явных создателей мифов чаще всего обнаружить не удается (хотя прослеживаются влияния жрецов на определенные трансформации мифологического материала, обоснованные социальными функциями мифа), но вместе с тем миф есть порождение стихийного народного творчества"

В настоящее время мифы в определенной степени теряют связь с народом, так как скорее навязываются извне, чем формируются самим народом. Это обстоятельство указывает на постепенное редуцирование способности народа творить миф всего лишь до того, чтобы придавать искусственно внедряемым мифам различные трансформации или просто распространять их. Вся творческая способность народных масс генерировать мифы, создавать собственную мифологию, в настоящее время сводится до обычной передачи уже оформленных мифов друг другу, и определяющее значение для современной мифологии приобретает воля создателя мифов.

Современные социальные мифы создаются направленными массовыми коммуникациями для удовлетворения определенных интересов. Наиболее отчетливо данный процесс прослеживается в политическом сознании на идеологическом уровне. Характеризуя состояние человека, связанного с политикой, Ж.Эллюль отмечал следующее: "Политизированный человек мыслит не рационально, а через образы, представляющие собой набор сконструированных объяснений, через всеобщее представление о мире. Это мифологическая черта, которая препятствует всякому демократическому поведению".

Особенность современных социальных мифов состоит в том, что для распространения им необходимы рационализированные легитимные формы массовой коммуникации. Причем, следует заметить, требование легитимации присуще как архаическим, так и современным обществам. К.Манхейм считал, что "в каждом обществе есть социальные группы, главная задача которых заключается в том, чтобы создавать для данного общества интерпретацию мира". Функция же современных мифов в таком случае заключается в том, чтобы давать "свою легитимность общественным институтам".

8. Американская традиция исследования массовых коммуникаций (Чикагская школа, Ч.Кули, Дж.Г.Мид, Г.Лассуэл).

С начала XX в. массовая коммуникация становится предметом теоретической рефлексии. Однако в отличие от западноевропейской социологии, в которой проблематика массовой коммуникации была одним из подразделов теорий идеологии и массового общества, в США изучение массовой коммуникации с самого начала имеет тенденцию к становлению в самостоятельную научную дисциплину – "теорию массовой коммуникации". Основоположниками американских исследований массовой коммуникации считаются представители Чикагской школы (Дж. Дьюи, Ч. X. Кули, Р. Парк и Дж. Г. Мид) , которые основали в Чикаго научную школу так называемого символьного интеракционизма (взаимодействия посредством символов). Символами считались вербальные (словесные) и невербальные действия, обладающие определенным смыслом. Благодаря взаимодействию посредством символов (символьной интеракции) люди передают друг другу знания, духовные ценности, образцы поведения, а также управляют действиями друг друга. Мышление также понималось как оперирование символами. Люди, утверждала Чикагская школа, живут в мире символов, постоянно созидая символы и обмениваясь ими с другими людьми. Предлагалась таким образом коммуникационная модель общественной жизни, где коммуникация (символьная интеракция) становилась главным действующим фактором.

Вообще отношение исследователей к существующим формам массовой коммуникации весьма неоднозначно. С одной стороны, все признают важность массовых коммуникаций для нормального функционирования гражданского общества, что влечет за собой своеобразный "новостной утопизм". Особенно он был характерен для ранних американских исследований в сфере массовой коммуникации. Так, стало классическим изречение Ч. Кули о том, что благодаря появившейся в США массовой прессе «новая коммуникация распространится по миру как свет зари, пробуждая, просвещая, расширяя границы и исполняя ожидания» Ч, Кули был убежден, что вследствие таких особенностей современных ему средств массовой коммуникации, как «выразительность», т.е. способность охватить максимально широкий крут идей и переживаний, устойчивость записи («победа над временем»), скорость («победа над пространством»), а также диффузного характера процесса, который охватывает все слои населения, происходит резкое расширение и оживление социального взаимодействия. В той же степени, в какой социальное взаимодействие распространяется в пространстве и ускоряется во времени, усиливается и обусловленное им духовное единство. Люди все более проникаются к «дальним» сочувствием, и распространяют на них те принципы доброты и справедливости, которые они ранее применяли только по отношению к ближним. Характерно, что при этом Ч. Кули отнюдь не обольщается насчет того, какая именно информация передается по каналам массовой коммуникации: по его мнению, новости своим прототипом имеют слухи и сплетни и могут рассматриваться как «организованная сплетня», но это не мешает ему в самых восторженных выражениях воспевать их гуманистический потенциал.

Массовая коммуникация в символическом интеракционизме рассматривается как вторичная, как производная от коммуникации «лицом-к-лицу». С точки зрения интеракционистов, человеческое общество состоит из индивидов, обладающих "личностным я", т.е. они сами формируют значения; индивидуальное действие - есть конструирование, а не просто совершение, оно осуществляется индивидом с помощью оценивания и истолкования ситуации. Личностное я - человек может служить объектом для своих действий, Формирование значений - набор действий, в ходе которых индивид замечает предмет, относит его со своими ценностями, придает ему значение и решает действовать на основе данного значения, Истолкование действий другого - определение для себя значений тех или иных действий окружающих, С точки зрения интеракционистов объект - это не внешний стимул, а то, что человек выделяет из окружающего мира, придавая определенные значения, Диалог, в котором люди придают значение окружающему миру, стремятся истолковать действия других людей, "Смысл возникает и располагается в пространстве отношения между жестом данного человеческого организма и последующим поведением этого организма, возвещенным другому человеческому организму посредством этого жеста. Если этот жест возвещает, таким образом, другому организму последующее поведение данного организма, то он обладает смыслом." Вклад в изучение массовых коммуникаций Г.Лассуэла.

С влиянием чикагской школы связаны многолетние усилия Лассуэлла по созданию единой интегрированной политической науки, ориентированной главным образом не на "библиотечные", а на полевые исследования, преодолевающей внутреннюю институциональную разобщенность и сопряженной с потребностями политической практики. По сути он был одним из основателей теории массовой коммуникации. Г. Лассуэлл выделял три основные функции социально-коммуникативных процессов: контроль за средой, корреляция всех компонентов общества для его сохранения и развития, передача социального наследия другим поколениям. По его мнению в демократических обществах рациональные выборы ценностей зависят от просвещённости, которая, в свою очередь, зависит от коммуникаций, но особенно от равноценности внимания к ним среди лидеров, экспертов и массы рядовых людей.

В этой связи Лассуэлл разрабатывает проблемы функционального подхода к политике (напр., большое распространение получила предложенная Лассуэллом схема анализа принятия политических решений); использует методы социальной психологии, психоанализа и психиатрии в изучении политического поведения и пропаганды; выявляет роль массовых коммуникаций в оформлении, распространении и воспроизводстве символики политической власти.

Лассуэлл одним из первых исследует проблему количественного контент-анализа политической (в т. ч. и массовой) коммуникации; предлагает ставшую классической в социологии массовой коммуникации формулировку, согласно которой "акт коммуникации" рассматривается по мере ответа на вопрос: "КТО - сообщает ЧТО - по какому КАНАЛУ-КОМУ- с каким ЭФФЕКТОМ?"

Согласно Лассуэллу, все науки являются политическими, поскольку они позволяют понять процесс осуществления политики или поставляют данные, необходимые для принятия рациональных политических решений. Политическую науку в широком смысле следует рассматривать как орган самопознания и самосовершенствования человечества в процессе общекосмической эволюции.

На современном этапе человеческой истории, когда под действием технологических революций резко возрастает взаимозависимость всех форм общественной жизни и в результате освоения космического пространства человечество соотносит себя с миром в целом, начиная на практике относиться к себе как к единому организму, первоочередное значение, по Лассуэллу, приобретает создание международного правового порядка, способного служить утверждению человеческого достоинства.

Лассуэлл подчеркивает ключевое значение понимания массовых коммуникаций в современном обществе как "открытого форума для постоянного обсуждения вопросов взаимной терпимости и доступа к основным ценностям жизни".