Преступление агрессии

Российское уголовное законодательство, описывая преступность актов агрессии, употребляет термин «агрессивная война». Однако, нет никаких сомнений в том, что термины «агрессия» и «агрессивная война» тождественны, что прямо следует из норм международного права. В решениях Нюрнбергского и других послевоенных трибуналов определение агрессии охватывает как «агрессивные акции», так и «агрессивную войну». При этом, например, в качестве агрессии Германии были расценены и аншлюс Австрии, и аннексия части Чехословакии, и прямое военное нападение на Польшу, Данию, Норвегию, Нидерланды, Бельгию, Люксембург, Югославию, Грецию, СССР и США.

В 1974 году Генеральная Ассамблея ООН выработала Определение агрессии, в котором агрессией признается применение государством вооруженной силы против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства или каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом Организации Объединенных Наций.

Более того, в ст. 2 Определения агрессии указано, что применение вооруженной силы государством первым в нарушение Устава ООН является prima facie («доказательство, достаточное при отсутствии опровержения») свидетельством акта агрессии, «хотя Совет Безопасности может в соответствии с Уставом сделать вывод, что определение о том, что акт агрессии был совершен, не будет оправданным в свете других соответствующих обстоятельств, включая тот факт, что соответствующие акты или их последствия не носят достаточно серьезного характера».

Самым позитивным моментом явился тот факт, что данное Определение перечислило перечень конкретных деяний, которые образуют преступление агрессии:

а) вторжение или нападение вооруженных сил на территорию другого государства;

б) любую военную оккупацию, какой бы временный характер она ни носила, являющуюся результатом вторжения или нападения вооруженных сил на территорию другого государства;

в) любую аннексию территории другого государства или части ее, совершенную с применением военной силы;

г) бомбардировку вооруженными силами территории другого государства или применение любого оружия против территории другого государства;

д) блокаду портов или берегов другого государства вооруженными силами;

е) нападение вооруженными силами на сухопутные, морские или воздушные силы или морские и воздушные флоты другого государства;

ж) применение вооруженных сил, находящихся на территории другого государства по соглашению с принимающим государством, в нарушение условий, предусмотренных в соглашении, или любое продолжение их пребывания на такой территории по прекращении действия соглашения;

з) предоставление территории для совершения акта агрессии против третьего государства;

и) засылку государством или от имени государства вооруженных банд, групп и регулярных сил или наемников, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства, равносильных перечисленным выше актам.

В международном праве перечень актов агрессии не является исчерпывающим – не должен он быть таковым и в российском уголовном праве. Соответственно, если международно-правовой акт определит иное деяние, являющееся проявлением агрессии, это деяние должно автоматически расцениваться как акт агрессивной войны в национальном праве.

Буквальное понимание уголовного законодательства и общепринятых правил квалификации преступлений позволяет утверждать, что ст. 353 УК РФ содержатся два самостоятельных состава преступления, а именно: планирование, подготовка, развязывание агрессивной войны (ч. 1) и ведение агрессивной войны (ч. 2).

С точки зрения законодательной конструкции составов этих преступлений, все они являются формальными – то есть для наступления уголовной ответственности достаточно установления деяний, описанных в диспозиции данных норм.

При этом состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 353 УК РФ, характеризуется наличием альтернативных признаков (планирование, подготовка или развязывание агрессивной войны) – это означает, что уголовная ответственность должна наступать при совершении виновным любого из указанных деяний.

Отметим, что особенность объективной стороны многих из актов агрессии является то, что деяния в виде планирования, подготовки, ведения агрессивной войны носят длящийся характер.

В отечественной доктрине планирование агрессивной войны обычно понимается как разработка ее идейно-политической и военной концепции, составление планов стратегии и тактики военных действий, мобилизационных планов, разработка предложений по структуре, составу, дислокации и задачам вооруженных сил, организация разведывательной деятельности, информационная деятельность и другие первоначальные этапы развязывания агрессии.

Данная позиция не вызывает принципиальных возражений по своему существу, за исключением признания за планированием агрессивной войны «первоначальных этапов развязывания» последней – ведь в этом случае планирование агрессивной войны как деяние является частным случаем другого деяния (развязывания такой войны), что вряд ли соответствует буквальному пониманию ч. 1 ст. 353 УК РФ.

Следовательно, под планированием агрессивной войны необходимо понимать совершение любого действия интеллектуального характера, ставящего своей целью достижение целей такой войны. А частными проявлениями планирования как раз могут расцениваться разработка стратегии и тактики ведения военных действий, военной концепции в целом, идеологического обоснования агрессии, мобилизационных планов и т.п.

В отличие от планирования, подготовка агрессивной войныподразумевает совершение любых конкретных дейст­вий, направленных на реализацию выработанных планов аг­рессии, реальное осуществление комплекса мер и меро­приятий организационно-военного и материально-техниче­ского характера в целях обеспечения готовности к началу ведения агрессивной войны.

Так, например, итогом подготовки агрессии против Польши стал тот факт, что для нападения на Польшу Германия сосредоточила, кроме войск ландвера, пограничных частей и словацкого корпуса, 57 дивизий и 2 бригады (в том числе – 6 танковых и 8 моторизованных дивизий), насчитывающих более 1,5 млн. человек, более 2500 танков и до 2000 боевых самолетов. В свою очередь, подготовка к агрессивной войне нацистской Германии против СССР начала облекаться в форму конкретных организационных действий сразу после оккупации Польши (по признанию немецких авторов, в июне 1940 г.).

Развязывание агрессивной войныпредставляет собой начало конкретных действий по ее ведению, как с объявлением начала войны, так и без такового. Обычно в литературе утверждается, что развязывание агрессии является «вероломным» актом, совершаемым вопреки наличию двух- и многосторонних мирных договоров. Так, например, расценивается нападение Германии на СССР 22 июня 1941 г., совершенное в нарушение советско-германского Пакта о ненападении 1939 г. К сказанному можно добавить небольшое уточнение – любой акт развязывания агрессивной войны должен ставить целью ее дальнейшее ведение, а не быть просто актом спорадического агрессивного применения военной силы против другого государства (государств).

Ведение агрессивной войны представляет собой продолжение агрессивной войны после факта ее развязывания. Это преступление может выражаться в полно- и широкомасштабной агрессии против другого государства в виде наступления, нападения, вторжения на его территорию с целью захвата или с иными агрессивными целями.

Полагаем, что ведением агрессивной войны может быть необъявленное ведение военных действий против другого государства de facto – ведь юридически акт агрессии констатируется вне зависимости от объявления состояния войны.

Один из самых спорных моментов в отечественной доктрине уголовного права связан с определением круга субъектов преступлений, предусмотренных в ч.ч. 1, 2 ст. 353 УК РФ.

Если признать субъектами планирования, подготовки и развязывания агрессивной войны только лиц, занимающих высшие государственные должности, то вне уголовно-правовой оценки останутся действия непосредственных исполнителей приказов о совершении данных деяний. Не вызывает сомнений то, что совершение любого из перечисленных действий подразумевает соединение усилий большого количества людей, зачастую (если не всегда) действующих по прямому приказу и при этом не являющихся руководителями государства.

В решениях Нюрнбергского трибунала военными преступниками признавались не только нацистское руководство, но и исполнители актов агрессии, которые не могут получить освобождения от ответственности на том основании, что он действовал в осуществлении власти государства, если это государство, уполномочивая его на совершение определенных действий, выходит за пределы своей компетенции по международному праву.

Конечно, в реальной жизни планирование, подготовку, развязывание агрессивной войны могут совершить (и, как показала история, совершили), в первую очередь, лица, занимающие высшие государственные должности, руководители государства. Однако сей факт не означает, что не могут быть исполнителями данных преступлений и другие люди, не стоящие «у руля власти» - например, обычные исполнители приказов: работники штабов, промышленники, служащие различных уровней и рангов, просто рядовые люди. Еще раз подчеркнем – именно о таком признании субъектного круга преступлений против мира и безопасности человечества (в т.ч. агрессии) говорят документы современного международного права (решение Международного трибунала по Руанде Prosecutor v. Musema. Case № ITCR-96-13-T. 27 January 2000. § 264).

Следовательно, субъект планирования, подготовки и развязывания агрессивной войны по отечественному уголовному праву является общим, т.е. ответственности по ч. 1 ст. 353 УК РФ может подлежать любое вменяемое физическое лицо, достигшее на момент совершения деяния возраста 16 лет. Аналогичным образом обстоит дело с признанием круга субъектов ведения агрессивной войны (ч. 2 ст. 353 УК РФ).

На наличие специального субъекта указывает только квалифицированный состав публичных призывов к развязыванию агрессивной войны (ч. 2 ст. 354 УК РФ), где альтернативным отягчающим обстоятельством признается совершение данного преступления лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации либо государственную должность субъекта Российской Федерации.

Субъективная сторона рассматриваемых преступлений выражена только в прямом умысле, который формулируется следующим образом: виновный осознает фактический характер и общественную опасность любого из совершаемых им действий и желает их совершения. Мотивы и цели юридического значения для квалификации не имеют.

В ст. 354 УК РФ речь идет о «публичных призывах» к развязыванию агрессивной войны, не являющихся подстрекательством либо приказом к совершению самого акта агрессивной войны.

Публичные призывы к развязыванию агрессивной войны можно определить как совершение виновным в любой форме двух и более обращений к неопределенному кругу лиц с целью сформировать у последних убеждение в необходимости развязывания (инициирования) агрессивной войны в отношении другого государства (государств).

Как и при совершении преступлений, предусмотренных в 353 УК РФ, субъективная сторона публичных призывов к развязыванию агрессивной войны состоит в прямом умысле, а мотивы или цели могут быть самыми разными и юридического значения для квалификации не имеют.

В ч. 2 ст. 354 УК РФ содержатся два отягчающих обстоятельства – совершение данного преступления лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации (об этом обстоятельстве речь шла выше), либо совершение данных деяний в средствах массовой информации.