ИНЦИДЕНТ

Схема называлась «Сбалансированный, отряд охраны типа «эшелон». Зелеными звездочками на ней обозначались «боевые единицы» поддержки — телохранители первой линии защиты, синими звездочками — оперативники непосредственного отражения агрессии, желтыми — наблюдатели, серыми квадратиками — технические службы, соединенные со всеми членами отряда оранжевыми линиями. Командир отряда — «кобра» по терминологии контрразведчиков (командир обоймы риска) — также был связан со всеми членами отряда через сеть «спрута» — компьютеризированную консорт-рацию. Объект охраны — «особо важная персона» — обозначался на схеме красным треугольником и при перемещении всегда оказывался в центре защитных линий.

«Остроумно, — подумал Горан, разглядывая схему, а потом видеокартинку к ней в объеме оперативного виома. — Давно надо было взять эти разработки предков на вооружение».

Следующим императивом подстраховки охраняемых лиц был штатный режим под названием «кольчуга». В этом режиме телохранителей задействовалось в два раза меньше, чем в «эшелоне», однако рассчитан он был отлично и перекрывал доступы к охраняемому объекту надежно. Не спасал он только от снайперского выстрела.

Трековые* [*Трек — тревожный канал спасательных и спецслужб] императивы — дежурные режимы системы личной безопасности — были созданы специалистами еще до Катастрофы и переселения людей на Гею, а именно — после появления Конструктора. Во времена войны с ФАГом они приобрели законченную форму и применялись весьма успешно, судя по тем документам, которые оказались в распоряжении претора ОКО, а потом и у комиссаров. Горан кое-что знал и до этого, как потомок рода интраморфов, но в полном объеме документацию сектора контрразведки читал впервые.

«Императив «носорог», — высветилось в виоме название следующего режима. — Разработан для группы, отвлекающей на себя основные силы противника. Предназначен для сознательной «засветки» членов группы с последующим переходом в императив «змея».

Горан хмыкнул, полюбовался на схему взаимодействия сил безопасности по императиву «носорог», затем просмотрел примеры применения императива, одним из которых было участие синклита старейшин Правительства Земли в войне против ФАГа. Старики-интраморфы тогда приняли на себя удар эмиссаров ФАГа, потеряли много друзей, но не дрогнули, выдержали бой и перешли в контратаку.

На столе замигал зеленый глазок вызова.

Горан включил канал связи. Вспыхнул виом консорт-линии, на Комиссара СОБ глянули глаза Ауриммы.

— Все уже собрались. Ждем официальных лиц и тебя.

— Иду, — отозвался комиссар безопасности, давая команду «Умнику» свернуть оперативное поле компьютерного манипулирования.

Ауримма звал его на официальное представление нового претора ОКО, назначенного на место погибшего Цамцоя. Гибель претора потрясла всю службу, но больше всего тех, кто стал участником секретной разработки отдела контрразведки, которые с этой минуты тоже становились объектами охоты неведомого противника. Убийцы знали о намерениях Цамцоя и нанесли упреждающий удар, что говорило об их колоссальной осведомленности и оперативности. Остальным членам инициативной группы следовало теперь вести себя гораздо осмотрительней.

Однако на Горана смерть претора подействовала, как пощечина. Он вдруг понял, что опасность реальна, что опасения Цамцоя имеют под собой все основания и что бороться с неведомой силой, получившей название Ползучий Террор, просто необходимо. Эксперт, способный найти и правильно проанализировать создавшееся положение, был необходим как воздух, но Горан уже знал, где его искать. Ценную идею подал старик-землянин Дивий, с которым комиссары встретились после похорон Цамцоя в колумбарии Центрального Нома.

Горана все еще грызли сомнения насчет необходимости восстановления службы контрразведки, поэтому он начал встречу с вопроса: не проще ли обязанности контрразведки возложить на один из уже существующих в ОКО секторов? Ведь сектор СОБ, то есть служба общественной безопасности, не только заботится о здоровье общества, но и занимается оперативно-розыскной работой.

Ответил Дивий:

— Новый сектор должен заботиться не о безопасности общества, но о безопасности личности. Между этими понятиями есть существенная разница.

— Это какая же? — осведомился Ауримма, мрачный, колючий, настроенный скептически ко всем предложениям землянина.

Дивий печально посмотрел на комиссара пограничной службы, зная, что его слова могут быть истолкованы неверно:

— Человечество Геи деградирует, дорогой мой комиссар. Оно уже больше ничего не создает, только пользуется тем, что было создано тысячу и более лет назад. Оно скатилось с высот знания в мрак суеверий и пустого времяпрепровождения, постепенно приближаясь к стайному состоянию.

— Можно подумать, на Земле происходит не то же самое, — скривил губы Ауримма, взглядом призывая Горана присоединиться к нему.

— На Земле люди ушли от образования стай и племен и исповедуют принцип всестороннего развития личности. Нам идти еще далеко, но уже виден свет в конце тоннеля. Общество Геи все больше привыкает к понуканию и стадному образу жизни, к бессмыслице желаний и поступков. Лозунг правления на Гее: «Государство, Империя — это все! Личность — ничто!» А ведь человечество это уже проходило в двадцатом и двадцать первом веках. Я понимаю, ты не интраморф и воспитан на неприятии паранормальных способностей у людей, которые дают им свободу воли, но, кроме того, ты умный человек, комиссар, и должен понимать, кто виноват в создавшемся положении.

— Я нормально отношусь к интраморфам, — буркнул Ауримма. — Но вы, на мой взгляд, их слишком идеализируете. Мои пограничники довольно часто посещают Землю и знают тамошнее положение дел. Земляне ничем не отличаются от нас.

— Физически — почти ничем, психически — весьма сильно. Геяне привыкли опираться на технику, создающую любые комфортные условия для проживания, земляне — только на самих себя. Доля тех, кого вы называете паранормами, среди землян намного выше, чем среди переселенцев на Гею. У них уменьшился объем рассудочного поведения, расширилось понимание энергосвязей человека с космосом, увеличилась роль интуиции...

— Хорошо, хорошо, — поморщился Ауримма, — не стоит продолжать петь дифирамбы землянам, они далеко не ангелы и способны драться за власть так же, как и мы. К тому же у вас развелось немало кочевых банд, по сравнению с которыми наши преступники кажутся овцами.

— К сожалению, ты прав, сынок. Но этап буйного роста кочевых стай на Земле закончился, а вспышка патологически бессмысленных преступлений в последнее время совпадает с увеличением безжалостных преступлений на Гее. Что указывает на какой-то целенаправленный процесс, затрагивающий все человечество, и земное, и внеземное.

— Не вижу связи...

— И не увидишь. Процессы, продолжительность которых существенно превышает время наблюдения, воспринимаются как неуправляемые. Твой коллега прав. — Волхв посмотрел на молчащего Милича. — Первая задача новой службы – определение того, что происходит. А для этого нужен очень сильный эфаналитик, причем желательно — интраморф. Надеюсь, ты не обидишься на это пожелание? — Взгляд из-под седых бровей на насупленное лицо Ауриммы. — На Гее таких не найти, надо искать на Земле.

— Но ведь среди землян нет эфаналитиков... — начал было комиссар пограничной службы.

— На Земле остались потомки файверов, — пояснил свою мысль Дивий. — Они неохотно идут на контакты, однако попытаться выйти на них стоит.

— Этим тоже будут заниматься наши ходоки? — встрепенулся Горан.

— Информационный поиск веду я, физический могут выполнить и они. Или у тебя есть другие предложения?

— Эту работу надо проделать как можно быстрей.

— Я согласен. — Дивий посмотрел на Ауримму. — принципиальные возражения есть?

— Нет, — хмуро ответил комиссар СПС.

Идея, поданная землянином, действительно оказалась весьма ценной, и Горан увлекся ею, мысля уже категориями контрразведки и взвалив на свои плечи груз ответственности новой должности. У него появился стимул — лично найти причины Ползучего Террора. Расстраивало комиссара лишь упрямство Ванессы, бросившейся сломя голову в водоворот событий с непредсказуемыми последствиями. Уверенность землянина Дивия в способностях его ученика, предложенного вторым кандидатом в ходоки, на Горана впечатления не произвела. Опасность, грозящая обоим, была слишком велика, а результативность их миссии казалась слишком спорной.

Официальная церемония представления нового претора ОКО шестерке комиссаров секторов прошла без обычных торжественных речей и перечисления заслуг кандидата. Представлял его министр контроля общественных связей, а претором стал пятидесятилетний заместитель директора Управления аварийно-спасательной службы Асур Вариг, успевший до этого назначения поработать во всех властных структурах. Перед своей последней должностью в УАСС он числился советником премьера Правительства по вопросам безопасности. Интраморфом, судя по его поведению, он не был.

После знакомства с комиссарами Асур Вариг произнес дежурные фразы, поблагодарил представителя Правительства за оказанную честь, пообещал своим подчиненным сделать все возможное, чтобы, во-первых, найти и покарать убийц Цамцоя, а во-вторых, превратить службу ОКО в суперподразделение, не только быстро реагирующее на преступную деятельность, но и предупреждающее преступления.

— А для этого нам надо создать внутри службы новый сектор, — закончил он. — Сектор внутренних расследований и разведки. Надеюсь, вы понимаете целесообразность данного шага?

Комиссары переглянулись. Горан прочел в глазах Ауриммы веселое недоверие, кивнул в ответ. Неожиданное решение нового претора было на руку заговорщикам, создающим свой сектор контрразведки. Но все же совпадение замыслов Цамцоя и Варига впечатляло.

— Подумайте над моим предложением, — продолжал Асур Вариг, худой, высокий, с шапкой рыжих волос и костистым лицом, на котором выделялись буквально все детали: крупные губы, длинный нос, мощные брови, пронзительные черные глаза. — Когда исчезают молодые девочки и даже зрелые женщины — это одно, а когда убивают руководителя такой организации, как ОКО, — это совсем другое. С таким положением дел мириться нельзя. Кстати, насчет пропавших без вести женщин. Чей сектор занимается этой проблемой?

— Мой, — встал по стойке «смирно» Горан.

— Сидите, комиссар. Вы уже вышли на их след? Я имею в виду похитителей. Есть какие-нибудь идеи, мысли, решения?

— Пока нет. Но поскольку ни одна из пропавших женщин не найдена... убитой, причину их исчезновения следует искать не только в криминально-уголовной плоскости. Возможно, их похищают.

— Зачем?

— Вариантов много, аналитики сектора работают над ними.

— А как вы объясняете нападения на ученых и пограничников? Горан встретил красноречивый взгляд Ауриммы, помедлил. — Ответа на этот вопрос у меня нет.

— У меня тоже, — добавил комиссар погранслужбы. — Сектор потерял уже двенадцать человек и три погранзаставы. Кто-то буквально отстреливает пограничников, в особенности тех, кто контролирует дальние границы Империи, но объяснить действия террористов мы не в состоянии. Возможно, это как-то связано с новым явлением — сближением Стенок Космориума?

— Каким образом?

— Не знаю.

— Очень плохо, что не знаете! Обязаны знать! Это касается и вас, комиссар Милич. Медленно работаете, хотя вы и интраморф. Я вижу, Цамцой, светлая ему память, не спрашивал с вас так, как следует. Я буду требовательней. Гибнут люди, и мы должны положить этому конец. Даю вам сутки на разработку концепций и планов работы секторов. С этого дня мы переходим на режим повышенной готовности. Возражения есть?

— Концепции и планы у нас разрабатывают стратеги, — не выдержал Ауримма. – Погрансектор не имеет собственных стратегических аналитиков, только оперативно-тактических.

— Заведите. — Асур Вариг встал, показывая, что совещание закончено. — Прошу поторопиться с предложениями по новому подразделению.

Комиссары дружно встали и вышли из кабинета претора.

— Как тебе новый начальник? — спросил Горана комиссар информационного сектора Лемье, когда они шли по коридору Управления к лифту. — Не круто берет?

— Он прав, — отозвался Милич. — Пора вводить чрезвычайное положение. Мы на пороге каких-то событий, которые надо встретить во всеоружии.

— Извини, Иван. — Ауримма догнал комиссара стратегического сектора. — Я не хотел тебя подставлять.

— Все в порядке, — рассеянно отозвался Иван Троянов, единственный из всех комиссаров не признающий официальной формы. — Ты был прав.

Троянов был воплощением былинного богатыря: два с лишним метра ростом, косая сажень в плечах, русые волосы, пшеничного цвета усы и бородка. Из комиссаров ОКО он, опять же, был единственным профессиональным спортсменом-хоккеистом и продолжал играть до сих пор. Горан иногда жалел, что Иван не интраморф, хотя и без того относился к нему по-дружески.

— Но и господин Асур Вариг тоже прав, — продолжал Троянов. — Мы перестали работать на упреждение. Требуется новая стратегическая концепция работы всей службы.

— Вот вам и карты в руки, — хмыкнул Ауримма.

— Мы не боги, — посмотрел на него Троянов, — и даже не интраморфы. Класс эфаналитиков высокого уровня выродился, надо воспитывать новых, а времени у нас, судя по всему, нет. Кстати, вы знаете, что Правительство завело картотеку на вероятных лидеров и кандидатов на высшие властные посты?

Он вошел в кабину лифта, улыбнулся, глядя на вытянувшиеся лица коллег: сектор стратегических исследований находился двумя этажами ниже, в то время как сектора СОБ и СПС располагались в верхних этажах пирамиды Управления.

— Что ты этим хочешь сказать? — нахмурился Ауримма.

— Только констатировал факт. В список лидеров входил и Цамцой. — Троянов прищурился. — Там есть и мы. Думайте, комиссары.

Дверь лифта закрылась и через несколько секунд открылась вновь: подошла пустая кабина.

— На что он намекал? — спросил комиссар информсектора.

— Он не намекал, — качнул головой Горан. — Иван указал на возможную причину ликвидации Цамцоя.

— Ничего не понимаю.

— Потом поймешь. — Ауримма зашел в лифт, увлек за собой Милича. Дверь лифта закрылась, отрезая подходивших к лифту комиссаров СКС и СПАС.

— Какое отношение имеет картотека лидеров к нашим проблемам? — спросил Ауримма, выходя на своем горизонте здания. К росту преступности? К похищениям женщин? К сближению стенок Космориума, наконец?

— Может быть, никакого. — Горан подумал. — А может, самое прямое. Будем размышлять, ничего другого нам пока не остается.

— Как ты отнесся к предложению Варига?

— В данный момент оно не мешает нашим планам. Можно будет работать параллельно.

Свет в коридоре, ведущем в сектор погранслужбы, померк. Ауримма оглянулся на стеклянную стену коридора, сквозь которую была видна панорама Центрального Нома — сплошной технологический пейзаж самых разнообразных архитектурных форм, ограниченный близким горизонтом. Горан тоже кинул взгляд на небо, хотя то, что произойдет, почувствовал заранее. Наступило очередное «малое» нагуалезатмение, между Солом и Геей проходило скопление нагуалей, перекрывающее световой поток.

— Меня до сих пор интересует вопрос, — проговорил Ауримма. — Как нашим предкам удалось найти в Галактике эту нишу, почти свободную от нагуалей?

— Им помогли, — коротко ответил Милич.

— Кто?

— Ты не проходил в школе историю Конструктора?

— Я заканчивал имперский лицей, в программе которого не было предмета под названием «История Конструктора».

— Подними архивы, полистай, это очень интересная информация. Она может нам здорово пригодиться в дальнейшем. А помогли нашим предкам Игроки, тот же Конструктор, хотя это и не компенсировало наши потери. Нагуали же убрать не смог и он.

— Почему?

— Насколько я помню историю, нагуали в нашей части Вселенной появились четырех типов: уровня микро — элементарных частиц, мега — планетарных объектов, макро — звезд и межзвездных пространств, и мета — уровня метагалактического домена. Так вот уничтожение нагуалей всех четырех уровней означало бы уничтожение всей нашей Метавселенной.

— Кажется, я знакомился с этой легендой, но давно. Попробую воскресить ее в памяти. А ты неплохо знаешь физику явления. Специально изучал?

Горан хотел сказать, что вся эта информация передается по родовой памяти интраморфов, но вместо этого ответил:

— Специально.

— Ладно, еще поговорим на эту тему. До вечера.

— Секунду, — остановил Горан комиссара погранслужбы. — от Ванессы не поступало сообщений?

Ауримма, знавший об отношениях своей подчиненной с комиссаром сектора общественной безопасности, хотел пошутить но глянул на его бесстрастное твердое лицо и отказался от намерения.

— Она сейчас на Земле, вместе с командой даль-разведчиков. Дивий выводит ее на второго ходока. Скоро они должны появиться на Гее.

Горан кивнул и включил лифт мысленным усилием. Через минуту он входил в свой кабинет, где его терпеливо ждал заместитель. А еще через полчаса по треку службы пришел сигнал тревоги: в системе Сола появился неизвестный спейсер и открыл огонь по исследовательской станции, физики которой изучали нагуали.

***

Станция независимых научных исследований «Сольвейг» представляла собой шесть пересекающихся в одном центре ферм с модулями лабораторий на концах. Фермы не только соединяли центральный жилой блок станции с модулями, но и служили своеобразными аллеями для прогулок молодежи, которой в последнее время среди населения исследовательского комплекса становилось все меньше и меньше. Молодые люди все реже посвящали свою жизнь науке, предпочитая сферу обслуживания, сферу развлечений с ее изощренной техникой виртуальной реальности и социальные институты, помогающие добраться до ступенек властной лестницы.

Станция располагалась в двух миллионах километров от Сола, возле самого большого в системе скопления нагуалей размером около четырех тысяч километров. Скопление в последние несколько лет стало видимым, и теперь, вблизи, с расстояния всего в сто километров, напоминало ажурный сросток ледяных глыб, кристаллов и снежных торосов, все острые и длинные вершины которых были ориентированы в одну сторону — на центральную звезду системы. В принципе нагуаль и Сол были каким-то образом связаны и зависимы друг от друга, потому что за всю историю переселенного человечества нагуаль ни на сантиметр не приблизился к светилу и не изменил ориентацию, будучи повернутым к нему одной стороной, то есть тысячами «ледяных» шипов, игл, лезвий и ребер. По классификации, предложенной учеными еще до Катастрофы, данное нагуалескопление принадлежало к третьему классу нагуалей, связанных с объектами макроуровня типа звезд. К счастью, в системе Сола таких зарослей выросло очень мало, всего два десятка, что позволяло людям путешествовать по космосу системы на обычных спейс-машинах с околосветовыми скоростями. За первую сотню лет после эвакуации с Земли разведчики системы угробили, конечно, немало кораблей, потеряли значительное количество людей, прежде чем выявили все нагуали и составили объемную карту нагуалей, зато теперь о столкновениях с «колючими репьями чужих Законов» можно было не думать. Инк-пилоты летающей космической техники геян легко обходили невидимое Ничто, зная координаты всех «колючек». Правда, объем свободных полетов по системе был невелик, ограниченный сферой диаметром в три астрономические единицы — около четырехсот пятидесяти миллионов километров. За границей этой сферы количество нагуалей возрастало, и спейс-навигация становилась чересчур рискованной и опасной.

Чужой звездолет появился возле Сола абсолютно неожиданно для постов контроля, обозревающих всю систему, что говорило о его принадлежности к спейс-машинам «струнных» формул. Он не приближался к границам системы со стороны, а сразу «протаял» внутри нее.

Погранпост возле нагуаля, служащий как бы защитной базой станции «Сольвейг», хорошо разглядел корабль, форма которого была далека от всех форм спейсеров, когда-либо созданных людьми. Больше всего чужой корабль напоминал древнего динозавра-диплодока: к огромному, двухкилометровому в поперечнике, эллипсоиду тела прикреплялась гибкая и длинная — не меньше полутора километров длиной — голова с кучей светящихся деталей, и все это сооружение, не признающее законов инерции и гравитации, мгновенно меняющее курс при сближении с нагуалями, то раскаленное до миллионов градусов, то остывающее до температуры безвоздушного пространства, несмотря на допотопность и размеры — таких огромных и конструктивно зависимых машин человечество давно не строило, — казалось исключительно хищным и опасным. И это впечатление ни наблюдателей, ни сотрудников ОКО не обмануло. В системе появился самый настоящий хищник!

Он рыскал вокруг нагуаля недолго, словно принюхивался к нему и осматривался, оценивая защитные силы космических объектов человечества, затем нанес два быстрых удара — по станции и по скоплению экспериментальных установок на теле нагуаля.

Выглядела его атака необычно: «диплодок» поворочал своей странной чешуйчатой головой на длиннющей змеиной шее, выдвинул из себя светящийся язык, с языка сорвалась почти невидимая «водяная» капля, вонзилась в один из модулей станции, похожих на стометровые пупырчатые огурцы, и на месте модуля возникла туманная сфера, которая через мгновение растаяла вместе с модулем. Точно так же исчезли в никуда и установки физиков вместе с грузовиком, доставлявшим оборудование, и работавшими в приборных отсеках людьми. После этого чужой спейсер повернулся к нагуалю «спиной» и атаковал погранпост, от которого в результате осталась лишь часть зала визинга.

Неизвестно, каковы были дальнейшие намерения агрессора, не появись возле нагуаля спейсеры СПАС-службы, отреагировавшие на сигнал тревоги с похвальной оперативностью. Чужак, заметив три проявившихся в пространстве октаэдра с ощутимыми запасами энергии внутри, крутанулся вокруг оси, будто выцеливая приближавшиеся корабли, но затевать драку не стал. Голова чужого спейсера засветилась ярче, затем погасла, как бы проваливаясь в бездну мрака, и в эту бездну утянуло и шею, и бурдюкообразный корпус корабля. Через мгновение он исчез.

Оторопевшие спасатели и пограничники, прибыв к месту происшествия, разглядывали «обкусанную» неизвестным воинственным пришельцем исследовательскую станцию и молчали. Человечество не воевало ни с кем более тысячи лет, если не считать конфликтов между отдельными группами людей за право обладания той или иной территорией в системе Сола, и инстинкт самосохранения был им почти утерян. До такой степени, что никто не верил в возможность прямой агрессии по отношению к цивилизации в целом. Нападение чужого корабля на поселения геян в космосе в непосредственной близости от родной планеты заставило всех вспомнить времена войны с ФАГом, хотя причин новой конфронтации не видел никто.

Горан Милич появился на станции, подвергшейся нападению, спустя двадцать минут после получения сигнала тревоги, когда пришельца уже и след простыл. Вместе с ним прибыли еще два комиссара ОКО, ответственные за наведение порядка внутри системы: Ауримма и Витторио Корев, комиссар сектора кризисных ситуаций, сын которого — Даниэль — служил в Даль-разведке под командованием Ванессы Дарьяловой.

Станция представляла собой потревоженный пчелиный улей: персонал, осознавший, что произошло, метался по коридорам и каютам жилого блока, пытаясь собрать личные вещи и через метро эвакуироваться на Гею, работники тревожных служб, наоборот, десантировались из метро на станцию, сталкиваясь с бегущими людьми, и прошло немало времени, прежде чем встречные потоки упорядочились и паника улеглась. В зале визинга станции комиссары ОКО встретились с руководителями исследовательского комплекса, толком ничего не знавшими, просмотрели запись атаки, сделанную погранпостом и аппаратурой станции, и убыли на Гею, в Управление. На станции им было делать нечего. Никто не понимал причин внезапного нападения, и никто никогда не видел такого космического корабля. Зацепиться можно было только за единственный достоверный факт: пришелец уничтожил именно тот модуль, в котором группа ученых, изучавших нагуали, вплотную подобралась к экспериментальной проверке теории квантовой зеркальности. Хотя и в других модулях ученые занимались не менее интересными экспериментами: ориентацией «колючек», полевыми взаимодействиями, влиянием на «колючки» кварк-глюонных струй, изучали причины видимости нагуалей.

— Это не первая попытка ликвидации ученых, работающих с нагуалями, — сказал Ауримма, когда комиссары собрались в кабинете Милича. — На погранзаставе «Сокол» работал известный физик Иштван Кара. Его убили вместе со всей семьей пограничников, а заставу взорвали. Мы узнали об этом, потому что кабина метро каким-то чудом уцелела. Сохранившиеся записи Кары говорят, что он был близок к разгадке нагуалей и тоже работал с теорией зеркальности мира.

— Кроме Кары, убиты еще двое универсалистов, изучавших нагуали, — добавил Корев, седой, красивый, с величественно-выразительным взглядом; в его роду были и интраморфы, поэтому не стоило удивляться, что сын у него тоже родился интраморфом. — Создается впечатление, что кому-то очень не хочется, чтобы мы изучали «колючки» чужих Законов.

— Дело не просто в изучении, — сказал Горан. — Мы изучаем нагуали уже десять столетий, и до этого времени никто за учеными не охотился. Видимо, мы действительно близки к решению проблемы нагуалей, поэтому сработал какой-то закон-регулятор состояния нашего космоса.

— Ограниченного Стенками Космориума.

— Что творится за Стенками, нам неведомо. Зато мы знаем, что они начали сближаться, причем примерно в то же время, когда начался Ползучий Террор. А нынешнее нападение на исследовательский центр и вовсе напрямую подтверждает гипотезу, что в контролируемой нами зоне Космориума начался некий процесс, последствиями которого и являются перечисленные происшествия.

— По-моему, ты ошибаешься, обобщая столь разнородные события, — бросил на Горана скептический взгляд Корев. – Что может быть общего между Стенками Космориума и убийством ученых? Тогда уж прибавь сюда и пропажу девушек, и бандитизм, и кражу «мертвяков» из Чужой, и вспышку суицида среди нихилей.

— Возможно, и между этими процессами существует связь, поддержал Горана озабоченно-мрачный Ауримма. — Кто-то от нас что-то хочет, с этим надо срочно разбираться, создавать комиссию... — Он посмотрел на Милича и замолчал.

— Да кому мы нужны? — удивился Корев. — Твои даль-разведчики давно шастают по космосу, они хоть кого-нибудь нашли, живого и разумного? Только следы былого присутствия разума. Мы давно отказались от Космической экспансии, никому не мешаем, никуда не лезем. А если и разрабатываем планы заселения, то лишь своей бывшей родины, Земли. Уже давно нет тех, с кем мы воевали когда-то, и тех, кто нам помогал... Или я чего-то не знаю? — Комиссар сектора кризисных ситуаций подозрительно посмотрел на Ауримму. — Может быть, пограничники от нас что-то скрывают?

— Ничего мы не скрываем, — поморщился комиссар погранслужбы. — Но космос велик, и вполне возможно, в глубинах домена прячется не одна цивилизация, о которой мы ничегошеньки не знаем.

— Может быть, вернулись кайманоиды?

Горан внимательно посмотрел на Корева. Комиссар СКС помнил, что тысячу лет назад кайманоиды, или, как их называли иначе, кайманолюди, выступили на стороне ФАГа.

— Вы изучали историю Конструктора?

— Нет, — внезапно смутился Корев, — но ее помнит мой сын. Он мне все уши прожужжал...

— Понятно. Я тоже помню. Но корабль, напавший на физцентр, отличается от всех типов кораблей, которые когда-либо участвовали в войне против ФАГа, в том числе от спейс-машин кайманоидов. Хотя ненамного. Корабли гуррах в те времена больше напоминали летающих змей.

— Тогда, может быть, чужане?

— Исключено, — покачал головой Ауримма. — Наши погранзаставы возле Чужой все еще работают. Чужане ушли из домена вместе с Конструктором. — Он подумал. — Ну, может быть, и не вместе. Но ушли. Точно так же, как и орилоуны, и Сеятели... — Комиссар погранслужбы вдруг замолчал, наморщил лоб, поймав какую-то мысль. — Коллеги, а не попытаться ли нам отыскать наших бывших союзников — Серых призраков?

— Сами справимся, — махнул рукой Корев. — Если ваши «серые привидения» за тысячу лет не удосужились напомнить о себе, то можете быть уверены: Космориум их не интересует. Кто будет докладывать о нападении и о принятых мерах претору?

— Ты и доложи, — предложил Ауримма. — Скажешь Варигу, что мы преследуем агрессора.

— Вряд ли он поймет ваш юмор, — усмехнулся Корев, выходя из кабинета.

Горан и Ауримма посмотрели друг на друга.

— Возьмем его в свою команду? Вместе с сыном.

— Пожалуй, но надо к нему присмотреться. Меня беспокоит другое: выстраивается очень странный ряд событий, которые связываются одним, но очень убедительным действием — ликвидацией. Ползучий Террор затрагивает лишь тех, кто пытается изменить существующий порядок вещей. Понимаешь? Развертка нагуалей, наблюдение за Стенками Космориума, выход на Землю, создание контрразведки...

— Ты хочешь сказать, очередь за нами?

— Я хочу определиться. Я хочу возродить кое-какие штатные режимы подстраховки и охраны, разработанные еще до Катастрофы, есть очень интересные находки. В ближайшее время они нам существенно облегчат жизнь.

— Меня охраняют мои ребята...

— Это не тот уровень, Исхар. Претора тоже охраняла целая смена телохранителей. А мы с тобой не зря попали в правительственную картотеку потенциальных лидеров.

— Хорошо, ты меня почти убедил. Надо ускорить создание контрслужбы, пока нас не отстреляли, как зайцев. События нарастают лавиной. У тебя нет соображений, что за агрессор появился в системе? Если это не спейсер кайманоидов, то чей? Наш домен беден на цивилизации.

— Во-первых, этот тезис спорен, до Катастрофы мы сумели изучить лишь ничтожную долю пространств домена. Во-вторых, на стороне ФАГа сражались представители еще одной цивилизации — джезеноидов, называвших себя Победителями, или Добивающимися Цели.

— А это еще что за уроды?

— Эмиссар ФАГа в Солнечной системе был джезеноидом и носил имя Джезенкуир — Добивающийся Милости.

Ауримма хмыкнул:

— Весьма симптоматичное имя. Ты думаешь, это был их корабль? Но что ему было нужно? Зачем он напал так открыто? Это что — объявление новой войны?

— Не знаю, — тихо сказал Горан, прислушиваясь к шуршанию пси-эфира. Показалось, что за ними наблюдают не только со стороны, но и изнутри, прямо из молекул и атомов тел. – Даль-разведку надо активизировать для поиска джезеноидов, да и кайманоидов тоже. Надо убедиться, что это не они открылись нам сегодня.

— Прямые спейс-походы по «струнам» запрещены.

— Найди обход закона. Я понимаю, что это сопряжено с риском гибели разведчиков, но, боюсь, у нас нет другого выхода.

— Надо срочно посылать в поиск ходоков. Пока еще не все станции метро под контролем террористов. Держись, интраморф. — Ауримма с мрачной улыбкой пожал руку Горану. — Живы будем, не помрем.

Горан остался в кабинете наедине с рабочим столом, пульсирующим разноцветьем огней: комиссара общественной безопасности разыскивали по крайней мере полсотни человек, и инк-секретарь с трудом сдерживал этот натиск. Полюбовавшись на золотое око Сола над зубчатым горизонтом, он сел за стол и окунулся в рабочую суету сектора, требующую его непрерывного участия и вмешательства.

Поздним вечером он возвращался домой в сопровождении советника и не удивился, заметив за собой слежку.