Глава 8. У Игоря Самойлова была квартира на Кутузовском проспекте и загородный коттедж под Москвой

У Игоря Самойлова была квартира на Кутузовском проспекте и загородный коттедж под Москвой. Коттедж Татьяна не любила — его строили под присмотром первой жены Игоря, отделывали модные дизайнеры, и громадный дом с холодным строгим интерьером, с преобладанием фиолетовых и голубоватых тонов, абстрактной живописью и странными скульптурами навевал на нее тоску. А квартиру Игорь приобрел, когда только стал богатеть, и она своей роскошью восхищала Татьяну. Ей не приходило в голову, что обилие бронзовых светильников, зеркал в тяжелых рамах, золото обоев, красный бархат штор и мебельной обивки напоминали убранство публичного дома. Татьяна в публичных домах не бывала, а после ее донецких апартаментов это был просто музей. Анна свои квартиры давно не ремонтировала и лишь по мере необходимости латала дыры или покупала мебель и бытовую технику. Вера с Костей жили довольно скромно. И только Игорь — богато и роскошно. Татьяна бродила по его квартире и чувствовала себя принцессой в королевском замке. Будь Татьянина воля, она бы никогда отсюда не выходила. Но волю требовалось призвать для осуществления задуманного плана.

По мнению Татьяны, увлечения Игоря моделями и актрисками, о которых поведала Анна, вовсе не соответствовали его истинным устремлениям. Ему нужна была женщина‑мама — настоящая опора и крепкий тыл. Татьяне не приходилось притворяться, чтобы изображать из себя верную подругу, — она таковой и была. Единственное, что она скрывала от Игоря, — это свой страх потерять его и, соответственно, пережить крушение матримониальных планов. Игорь работал на износ, но когда приходил вечером домой, уставший и одновременно возбужденный какими‑то планами и проектами, его без упреков и обид — ну почему так поздно?! — ждала веселая Татьяна, которая ставила перед ним тазик с горячей водой, опускала туда его ноги, а потом массировала их с ментоловым кремом. И он оживал — для легкого ужина, легкой беседы и легкой любви. Таня спрашивала его о делах, но только о тех, о которых ему самому хотелось говорить. И постепенно Игорь стал делиться с ней и советоваться. Большей частью их разговоры касались человеческих качеств и характеров компаньонов и партнеров Игоря. К его удивлению, Татьяна проявила завидные знания человеческой натуры. И несколько раз, поступив, как она советовала, а не как сам собирался, он добивался успеха. Если после банкета или ужина он приходил изрядно навеселе, она не обижалась, напротив, подшучивала над его плохой координацией движений и бессвязной речью. А утром мягко, но настойчиво пресекала попытки увильнуть от обязательной программы — горячий душ, двухкилометровая пробежка на тренажере, холодный душ, стакан апельсинового сока, чашка кофе. С похмелья отменялись только упражнения со штангой. Татьяна не стремилась показываться с ним в обществе, а он не настаивал на этом. Она благодарила его за подарки, но одинаково тепло — за серьги с бриллиантами и коробку конфет. Она ничего не просила для себя, но деликатно указывала на то, что необходимо ему, — поменять одеколон на более мягкий, купить новый летний костюм, подстричь волосики в носу и ногти на руках, заменить галстук. Игорь не замечал ее присутствия, когда был занят делами, и она всегда оказывалась под рукой, если ему что‑то требовалось. У Татьяны кончалось время, а для решающего штурма все не выпадал нужный момент — Игорь приходил слишком поздно и выжатый как лимон. Татьяна тянула до последнего. С тоской и болью в сердце она заказала билет в Донецк на понедельник. Оставалось два дня — суббота и воскресенье. Судьба смилостивилась над ней — Игорь обещал прийти в субботу не позже девяти вечера.

Декорации для кульминационной сцены Таня подсмотрела в каком‑то кинофильме. Она купила три дюжины свечей в подсвечниках разной формы. Большинство свечек утопали в специальных стаканчиках. В гостиной она передвинула легкую мебель и по всей комнате, на разных уровнях расставила свечи, а когда зажгла их, комната стала походить не то на церковь, не то на обрядовый зал сатанистов.

— Ого! — поразился Игорь, увидев все это великолепие. — По ком поминки?

— Типун тебе на язык! — весело отмахнулась Татьяна.

Ее трясло, но она постаралась перевести волнение в шаловливую веселость.

— Прошу за стол, — пригласила Таня и первая уселась на пол у низкого столика.

По контрасту с романтическим антуражем блюда она приготовила самые пролетарские — молодую картошку с укропом, малосольные огурчики, селедку с луком, квашеную капусту и маринованные грибы. Из напитков — водка в запотевшем графинчике.

— Так что мы празднуем? — Игорь присел напротив.

— Мой отъезд, — небрежно сказала Таня. Словно не замечая, как Игорь сразу напрягся, она наколола на вилку грибочек и вставила вилку ему в одну руку, налила водку в рюмку и дала ему в другую руку. Вести беседы с ненакормленным мужиком — грубая тактическая ошибка. Таня налила себе и чокнулась с Игорем.

— Хай воны все здохнуть! — сказала она тост по‑украински.

— Кто? — поинтересовался Игорь, прежде чем выпить.

— Твои враги. — Татьяна лихо опрокинула в рот водку. — Ешь, картошка остывает. Огурчики я сама солила, хрустят аж потрескивают. У тебя еще банка таких в холодильнике стоит. Давай я тебе капустки положу с тмином, как ты любишь.

Какое‑то время Игорь сосредоточенно жевал, потом разлил водку по рюмкам.

— Почему ты решила уехать? — спросил он.

— Это не я. — Татьяна с готовностью подняла рюмку и чокнулась с ним. — Это Министерство образования решило начинать учебный год с первого сентября. Выпьем за моих оболтусов, в юные головы которых я буду вбивать знание русской грамматики.

— И когда ты собираешь отбыть в свой Мариуполь?

— В Донецк, город боевой и трудовой славы. В понедельник.

— Татьяна, не дури! — Игорь взял ее за руку. — На кой черт, тебе сдался Донецк и неграмотные оболтусы? Разве тебе здесь плохо?

— Мне здесь замечательно! — Татьяна похлопала его по руке и высвободила свою. — Игорек, не порть вечер! Ешь, пожалуйста. У нас еще десерт, ни за что не догадаешься какой.

— Да не хочу я есть. — Игорь швырнул вилку на стол.

— Тогда давай выпьем! — быстро нашлась Татьяна. — Напьемся в стельку. Только нужно заранее договориться, кто свечи гасит. Или будем буйствовать — вызовем пожарных, пусть они их зальют пеной.

— От шампанского, — буркнул Игорь. — Таня, я не хочу, чтобы ты уезжала!

Она пожала плечами — не могу ничего сделать.

— Что ты пожимаешь плечами? Что есть в этом Муходранске такого, что заставляет тебя уехать?

— Игорь! — Она опустила глаза, приближался самый сложный момент разговора. — Игорь, мне очень хорошо с тобой. Но у меня есть своя жизнь, и я должна ею жить.

— А я в твою жизнь не вписываюсь?

— Ты! — Татьяна широко улыбнулась, развела в восхищении руки, а потом прижала их к груди. — Ты — мои чудные каникулы!

— А чтобы стать твоими буднями, я должен на тебе жениться? — усмехнулся Игорь.

О, какая нехорошая усмешка! Татьяна внутренне сжалась, но заставила себя снова улыбнуться.

— Ни в коем случае! — Она отрицательно покачала головой, словно он предложил ей что‑то неприличное.

Игорь никогда не оценит того, что само плывет ему в руки, и не принимает решений под чужим давлением. Он — борец, ему нужно выдрать желаемое, тогда оно будет представлять для него ценность. До сегодняшнего дня Татьяна была безделицей из потока, а теперь нужно за короткое время показать свою большую значимость. Заставить его страдать и сражаться за нее.

— Ничего не понимаю, — обиженно проговорил Игорь. — Ты уезжаешь, бросаешь меня и при этом веселишься.

— От горя, милый, от горя. — Она шутливо гримасничала. — Разве ты не видишь смех сквозь слезы? Ой, извини — слезы сквозь смех.

— Я вижу, что совершенно тебя не знал.

— А вот это неправда! — Татьяна резко переменила тон и сказала абсолютно серьезно: — С тобой я была самой настоящей. Может быть, впервые в жизни была самой собой.

— И где же логика? Тебе хорошо со мной, мне хорошо с тобой — какого лешего все менять?

— Неужели ты не понимаешь? Я здесь залетная птица, а гнездо мое за сотни километров и на другом дереве.

— Ладно, давай поженимся.

Это не победа. Это уступка раздосадованного ребенка, который согласился сделать домашнее задание в обмен на прогулку. Или разведка боем — не ведешь ли ты, голубушка, свою игру? Веду, но ты об этом не догадаешься.

— Игорь, — поморщилась Татьяна, — давай не будем об этом даже говорить.

— Почему, интересно?

— Потому что десерт стынет. — Татьяна снова дурачилась. — Ты так и не догадался, а я запекла яблоки с орехами и медом.

— К черту твои яблоки! — гаркнул Игорь. — И включи свет! Я чувствую себя как на похоронах.

— Конечно, милый. — Татьяна не обратила внимание на его крик и пододвинула к себе телефон. — Как позвонить в пожарную?

— Пойдем на кухню. — Он резко встал, схватил ее за плечи, поднял и потащил из комнаты. — Я хочу полной ясности! — потребовал он на светлой кухне.

— А я хочу чаю! — заявила Татьяна. — Водки не дают, так хоть чаю напиться.

Ее несло, куражило, потому что она почувствовала на своей стороне легкий перевес. Только не перегнуть палку, не передавить, не демонстрировать свою вдруг обнаружившуюся власть над ним.

— Перестань дурачиться! — грозно прошипел Игорь. — Сейчас я сниму с тебя штаны и выпорю как капризную девчонку.

Татьяна села на краешек стула и смиренно зажала ладони между колен. В самом деле как провинившаяся девочка.

— Спрашивайте, товарищ прокурор, — кивнула она. — Подсудимая для дачи показаний готова.

— Ты! Ты как ко мне относишься?

— Люблю всем сердцем, — быстро ответила Таня.

— А замуж не хочешь?

— Не хочу.

— Почему?

— Я уже немножко двадцать лет замужем.

— Ну и что? Разойдешься.

— Хорошо. Слушаюсь. Прямо сейчас разойдусь.

— Танька! — Игорь стукнул ладонью по столу.

— Молчу!

— Ни в какой Донецк ты не поедешь!

— Да, поняла. Билет сжевать и проглотить?

— Все! Ты меня довела. — Игорь поднялся и стал вынимать ремень из брюк. — Снимай трусы! Я тебе покажу угольные копи!

Татьяна рванула в спальню, запрыгнула под одеяло и заверещала:

— Сам тоже снимай! Так нечестно!

Они лежали обнявшись в кровати и тихо разговаривали.

— Я в самом деле не хочу, чтобы ты уезжала, Танюшка.

— Игорек, ну разве тебе такая жена нужна. Во‑первых, я не молода, во‑вторых, по характеру скорее боевая подруга и товарищ…

— В‑третьих, — перебил ее Игорь, — в тебе задавлена куртизанка, каких свет не видел. Не ври мне, все бабы хотят замуж.

— Правильно, — согласилась Таня, — кто спорит.

— Тогда объясни мне, что происходит. Я три часа уговариваю женщину выйти за меня замуж, а она выкобенивается.

“Но ты не сказал, что любишь меня, — едва не вырвалось у Татьяны. — Что не можешь без меня жить. Что я самая лучшая и ты искал меня долгие годы”.

— Игорь, зачем я тебе нужна? — Татьяна попыталась зайти с другой стороны и подтолкнуть его на объяснение.

— Мне с тобой лучше, чем без тебя. Кажется, впервые в жизни у меня появляется нечто похожее на дом и семью. Знаешь, чтобы чего‑то добиться в бизнесе, нужно много знать, многому научиться. Например, математике — теории рисков и теории игр — и прорешать много задач. И есть такая задача про двух преступников. Назовем их А и В. Они сидят в разных камерах за одно и то же преступление. Если ни один из них не признается, их посадят на год за ношение оружия. Но если признается А, то за содействие следствию он получит два года, а В посидят на десять лет. Соответственно наоборот: признается только В — получит два года, А загремит на полную катушку. Признаются оба — оба получат уже по пять лет. Как им поступить, чтобы по возможности максимально себя застраховать? Получается, что наименьший риск, хоть и без свободы, — обоим признаваться. Понимаешь, что я имею в виду?

Преступники за решеткой — очень поэтичное признание в любви. Но может быть, она и не права, требуя от Игоря пылких объяснений? Сейчас — нет. Он еще вчера не помышлял о женитьбе. Не надо форсировать событий. Она еще услышит самые замечательные слова. Он у нее по стенкам будет бегать от радости. Или напротив — тихо скулить от удовольствия. Она добьется. Она этому жизнь посвятит.

— Можно я подумаю? — попросила Татьяна.

— Можно, — позволил Игорь, поднимаясь, — пока я схожу за шампанским.

“Если он отпустит меня в Донецк, — загадала Татьяна, — я проиграла, если не отпустит — выиграла”.

Игорь подал ей фужер с шампанским и потянулся своим, чтобы чокнуться. Татьяна отвела руку.

— Игорь, я думаю, — затараторила она, — что мне нужно съездить домой и хорошенько все обдумать.

— Отныне думать, — он свободной рукой сам притянул ее фужер и чокнулся — в твои обязанности, невеста, не входит. Твое дело следить за чистотой моих кальсон.

Татьяна приехала к Анне в понедельник утром.

— Ты вещи собрала? — набросилась на нее Анна. — Подарки купила? Три часа до самолета. Совсем свихнулась на сексуальных забавах.

— Ань, я никуда не еду. Сестричка, я замуж выхожу.

— За кого? — не поняла Анна.

— За Президента России, — рассмеялась Таня. — За Игоря Самойлова, конечно.

Анна в изумлении закрыла рот ладонями, сокрушенно покачала головой и сквозь пальцы пробормотала:

— А Игорь об этом знает?

— Естественно! — Татьяна кокетливо повела плечами и откинула волосы со лба. — Идея как раз принадлежит ему.

— Не ври!

— Поверь, — Татьяна весело хохотнула, — я долго сопротивлялась. Но он проявил настойчивость танка, помноженного на носорога. Я сдалась.

— Поклянись!

— Честное пионерское. — Татьяна перекрестилась.

— Танька, дура! Что ты творишь! Игорь — это не Вася, это не фунт изюма!

— Это… — Таня в восхищении возвела руки. — Это — тонна изюма! Это — сплошной изюм! Как я счастлива, ты себе не представляешь!

В Анне боролись противоречивые чувства: страх за сестру, радость за нее, обида, зависть, восторг и полнейшая растерянность. Победил страх.

— Я этого подлеца задушу! — воскликнула она. — Он тебе заморочил голову, коллекционер чертов, подлый совратитель! Я ему покажу! Где он? В банке? — Анна бросилась к телефону. — Самойлов! — заорала она в трубку. — Кто тебе позволил над моей родной сестрой издеваться?

— Ань, — раздался в телефоне спокойный голос Игоря, — я вот думаю: у вас все в роду с придурью или есть исключения? Сначала одна не хочет выходить замуж за перспективного миллионера в расцвете сил, потом другая устраивает истерики.

— Не хочет? — переспросила Анна и посмотрела на сестру.

— Очень хочу, — сказала Татьяна шепотом и приложила палец к губам.

— Игорь, знай! — угрожающе заговорила Анна. — Я сестру в обиду не дам!

— Алло, родственница, охолони! Татьяна уже большая девочка и в няньках не нуждается. А если ты будешь сбивать ее с истинного пути, то я тебе башку сверну! Поняла?

Его жесткость и грубость не обидели Анну, а, напротив, немного успокоили.

— Игорь, скажи, ты ее действительно любишь? — спросила она уже обычным тоном.

— Безумно. Все, мне некогда. Пока! Анна медленно положила трубку.

— Что он сказал? — теребила ее за рукав халата Татьяна. — Что он сказал? Любит?

— Безумно, — растерянно повторила Анна.

— Та‑та, та‑та‑та‑та. — Татьяна закружила по комнате в отчаянной лезгинке.

Анна смотрела на нее, моргала глазами, приходя в себя, потом проговорила:

— Кажется, я рада за тебя.

Анна опаздывала на работу, но не уходила, потому что ошеломляющая новость требовала внятных подробностей. Они проводили детей в школу и разговаривали. Анна заставила сестру в деталях рассказать ход их романа, что Татьяна и сделала с удовольствием. Потом стали обсуждать главную проблему — как сообщить Васе и Володе. К удивлению Анны, сестру более волновал муж, чем сын.

— Видишь ли, — объясняла Татьяна, — взрослый сын — это совсем не маленький мальчик вроде Кирюши. У Володи своя жизнь, молодая, интересная. Он, конечно, меня любит, и я его люблю безумно. Но я должна все время бить себя по рукам и не лезть к нему со своим вниманием и заботами. Они его раздражают, и это понятно. Я нужна ему, когда он заболевает и снова как бы становится маленьким и беспомощным. Я была бы ему нужна, если бы у него был ребенок, с которым нужно сидеть. А сейчас ему хочется, чтобы я была жива, здорова и находилась на некотором расстоянии — не докучала вопросами, не надоедала с советами и суждениями. Вначале было очень трудно понять, что мой сын — наполовину отрезанный ломоть, но я себя заставила жить так, как надо ему, а не мне. Поэтому я, хотя и не жду его восторгов по поводу нашего развода и моего нового замужества, верю, что Володя быстро свыкнется с этим. У него, — усмехнулась Татьяна, — уже есть опыт переживания моих заскоков. Кроме того, он ждет перевода в Москву, а здесь у него своих проблем будет достаточно. Другое дело — Вася. Ведь он тоже готовится к переезду.

Поскольку Игорь был решительно против поездки Татьяны в Донецк, оставалось два варианта — телефонный разговор или письмо. И то и другое; унижало Василия; он не заслуживал, чтобы его бросали вот так, даже не снизойдя до личного общения. По мысли Игоря, в Донецк должен был отправиться юрист с Татьяниным заявлением о разводе, дать бывшему мужу отступного или какими‑то другими путями быстро решить эту проблему.

— Хорошо быть богатеньким, — хмыкнула Анна.

— На себя посмотри, — парировала Татьяна. Она, пока Анна одевалась, позвонила Вере и сообщила радостную весть. Анна забрала трубку:

— Вер, ты представляешь, что она творит?

— По‑моему, все замечательно, — сказала Вера. — Я очень рада за Танюшу. Они будут прекрасной парой.

— Ты это серьезно?

— Абсолютно! — убежденно подтвердила Вера.

— Тогда я единственная, кто ничего не понимает в жизни, — заключила Анна.

— Просто, Анечка, ты очень ответственная.

Вера предложила всем собраться у них вечером — отметить помолвку, Татьяна поехала к ней помогать с ужином.