ПОМИНКИ ПО ПРОСВЕЩЕНИЮ 5 страница

Важно, что здесь, как и повсюду, где Хайдеггер говорит об азартной игре, его мысль, вероятно, состоит в том, что, как и в любом пари, не нам решать, каков будет итог, даже если ставкой является само наше бытие. Чувство Gelas senheit, являющееся наиболее созвучным нашему нынешнему отношению к земле и возможности мирного на ней существования может стать воплощением этой мысли. Подготовительной теоретической работой и продуманным действием, в том числе и политическим, мы можем открыть путь к обновлению «земли» — культурной почвы, на которой мы стоим, однако мы сможем осуществить подобное обновление, желая его, не скорее, чем мы сможем подчинить язык нашим целям. Мы даже не можем исключать возможности того, что западная традиция не поддается обновлению, и ее дальнейшее существование представляет собой опасность для иных культурных основ, еще могущих быть плодотворными. В идиоме, соединяющей миф и науку, существует сходная мысль, выраженная последователями теории Гайи, предположившими, что беспощадная Земля просто избавится от рода человеческого, чтобы перевести дух⁶⁰. Вероятность того, что жизнь на Земле может быть сохранена только посредством катастрофы всего человечества, как и предположение, что западная традиция не поддается обновлению, есть идеи, к которым любой способ мышления, действительно свободный от гуманизма, должен быть открыт.

Отказ от гуманизма Просвещения и культуры, ему предшествовавшей, может и не стать реальной возможностью современных западных культур. Распад прежних моральных форм и существовавших прежде религий с их гуманистическими и универсалистскими претензиями, идущий вслед за Просвещением, может быть прелюдией к необратимому — и вероятно не вызывающему особого сожаления — закату Запада. Западным культурам может оказаться не по силам усвоить перемены в традиционных концепциях этики и науки, в теоретической мысли в целом, следующие за отказом от осевой западной традиции, чьей кульминацией является Просвещение, а результатом — нигилизм. Возможно, что западные культуры столь глубоко пропитаны рационализмом, что будут не в состоянии терпеть, к примеру, концепцию этики, в которой последняя рассматривается как выражение искусства жизни, по своему характеру категориально неотличимое от благоразумия или эстетики, этики, которую с этими практическими искусствами объединяет ее условный характер и локальная изменчивость и которая неудобна как для сократической, так и для христианской концепций, составляющих сейчас элементы общепринятого представления нашей цивилизации о себе самой. Может быть, статус науки как единственного полномочного представителя знания в западных культурах мешает им в осознании того, что наука превратилась в полностью прагматическую и инструментальную практику. Может быть, гуманистический характер христианства исключает для западных культур любую форму духовной практики, которая не тешила бы и не укрепляла человеческих надежд. Также возможно, что хотя философия и есть деятельность столь маргинальная, что излишне говорить о ее конце или преодолении, исчисляющий и репрезентационный способ мышления, которому философия в современную эпоху обеспечила привилегированное положение, занял теперь такие господствующие позиции, что не хватает культурного пространства для возникновения альтернативного способа мышления. Настоящее исследование представляет собой пари, что другой способ мышления — присущий, например, некоторым видам поэтического творчества и мистицизма — может противостоять господству форм мысли, наделенных наукой и философией особыми привилегиями в западных культурах. Именно с этими приниженными сейчас способами мысли связана возможность — если она вообще существует — выздоровления культуры. Только если основа западных культур способна к обновлению посредством подобных способов мышления, какие-то практические меры могут иметь долговременные последствия. Пари, воплощаемое данным исследованием, как и у позднего Хайдеггера, по крайней мере, в некоторых своих аспектах дает шанс того, что сопротивление мощи исчисляющего мышления в современной западной культуре возможно. Если, однако, это пари окажется проигранным, то будущим западных культур станет дальнейший опустошающий нигилизм и возможный окончательный распад или хуже того, копирование по всему миру в качестве инструментов технологического нигилизма, являющееся их судьбой.

В таком случае, любые возможности исцеления культуры от нигилизма, порожденного Просвещением, могут быть связаны с незападными народами, чьей задачей тогда отчасти будет защитить себя от обломков западного кораблекрушения⁶¹. Или даже может быть, что те незападные культуры, которые были модернизированы без вестерни-зации, все же слишком много усвоили из западных нигилистических отношений с техникой и Землей, чтобы изменение этих отношений еще было реальной возможностью. Такая ситуация была бы созвучна чувству отрешенности, к которому мы обратились в данном исследовании, подразумевающему открытость предельной опасности, случайному и преходящему характеру не только человеческих культур и вообще живых существ, но и самой Земли.