Не могли бы Вы прокомментировать это?

Локита, просветление — это нечто абсолютно негерманское. Я читал всех великих философов Германии, ни у кого из них нет никакого представления о просветлении.

Поэтому тебе не нужно беспокоиться. Это просто показывает, что ты являешься чистокровной нордической немкой, связавшейся с еще одним немцем, Нискрией. Один немец является достаточным препятствием на пути к просветлению, а два немца вместе... это невозможно. Вы оба будете хватать друг друга за ноги и не позволите друг другу стать просветленными!

И идея просветления возникла у тебя из-за просветления Говинды Сиддхарты. Это не твое стремление или твой поиск.

Это то, что я называю заимствованным.

Если желание чего-то вызвано в тебе не природой, если это не стремление, исходящее из самой твоей души, из самих твоих корней, тогда не трать на это время.

Вот почему, когда ты испытываешь боль, страдание, тоску, ты думаешь о просветлении, а когда ты счастлива, довольна и наслаждаешься собой, ты никогда о нем не думаешь.

На самом деле, если ты довольна, счастлива и наслаждаешься собой, а я предложу тебе просветление, то ты откажешься от него. Ты скажешь: «Бхагаван, когда мне будет больно, я приду сама. А сейчас не нарушайте мое счастье. Быть счастливой с Нискрией так трудно, а тут вы еще пришли с этим просветлением...»

Запомни: все, что исходит из боли, страдания и тревоги, является, самое большее, попыткой избежать всех этих тягостных переживаний.

Слыша снова и снова, что просветление исполнено блаженством, ты думаешь, что чем страдать от боли, лучше быть просветленной. Но когда ты довольна и чувствуешь себя счастливой, радостной, не ссоришься с Нискрией — ведь я прекрасно знаю, что два немца в одной комнате должны бороться друг с другом, по крайней мере, двадцать три часа в сутки. Один час, естественно, им нужен на отдых и умиротворение. И если в это время кто-то приходит и говорит: «Давай! Вот оно просветление», ты скажешь: «Нет, не сейчас. Я едва добилась одного часа покоя, а вы пришли, чтобы нарушить и этот покой тоже».

Ты должна понять одно: просветление — это не бегство от страдания, а понимание страдания, понимание своего мучения, понимание своего несчастья — не прикрытие, не замена, а глубокое прозрение: «Почему я несчастна, почему так много страдания, почему так много мучения, какие причины во мне создают его?» А ясно видеть эти причины — значит, быть свободным от них.

Только глубокое прозрение твоего страдания приносит свободу от страдания. А то, что остается, есть просветление.

Просветление — это не нечто такое, что приходит к тебе. А вот когда боль и страдание, тревога и беспокойство полностью поняты и испарились, так как теперь у них нет причин для существования в тебе, — это состояние и есть просветление.

Впервые оно принесет тебе настоящую удовлетворенность, настоящее блаженство, подлинный экстаз. И только тогда ты сможешь сравнивать.

То, что ты раньше называла «удовлетворенностью», не было удовлетворенностью. То, что ты раньше называла «счастьем», не было счастьем. Но прямо сейчас тебе не с чем сравнивать.

Как только просветление даст тебе вкус настоящего, ты увидишь, что все твои удовольствия, все твое счастье было просто тем материалом, из которого делаются сновидения: все это не было настоящим. А то, что пришло сейчас, пришло навсегда.

Вот определение настоящего: удовлетворенность, которая приходит и никогда не оставляет тебя, есть настоящая удовлетворенность. Удовлетворенность, которая приходит и снова уходит, не есть удовлетворенность; это просто промежуток между двумя страданиями.

Точно так же мы называем промежуток между двумя войнами «мирным временем» — это не мирное время, а просто подготовка к следующей войне. Если война — положительная война, то время между двумя войнами — отрицательная война, холодная война. Она продолжается скрыто, вас подготавливают к горячей войне.

Все, что приходит и уходит, есть сновидение.

Пусть это будет определением.

Все, что приходит и никогда не уходит, есть реальность.

Не беспокойся по поводу слова «просветление». Не имеет значения, как ты это называешь; ты можешь называть это озарением, ты можешь называть это блаженством, ты можешь называть - это самореализацией, ты можешь называть это актуализацией всех твоих потенциальных возможностей — как тебе будет угодно.

Но помни об одном качестве: оно знает только начало, оно не знает конца. Все, что приходит и уходит, просто иллюзорно; это всего лишь промежуток, так как ты устаешь.

Нискрия тоже устает, а когда человек устает, он думает: «Надо быть любящим, надо быть миролюбивым». Так что на час или два появляется любовь, но она не длится долго; какой-нибудь пустяк, что угодно, — и начинается ссора. И через день вы готовы расстаться. Только посмотри, сколько раз за неделю вы решаете расстаться.

Ты не знаешь, что я удерживаю вас вместе. Нискрия - очень послушный последователь. Я говорю ему: «Нискрия, пусть все будет, как оно есть. Одна женщина абсолютно необходима для твоего просветления; просто оставайся...»

И то же самое верно и для тебя: он необходим для твоего просветления.

Расставшись — поскольку не будет ссор, страдания, боли — вы можете начать думать, что жизнь совершенно безмятежна, к чему еще просветление? И это не будет покоем, это будет покой кладбища.

Я же хочу, чтобы был покой сада, а не покой кладбища. Должны петь птицы, так как их пение углубляет покой. Должны цвести цветы, так как их краски, их ароматы делают покой живым — листва, зелень, все переполнено жизнью.

На кладбище тоже есть тишина и покой, так как все мертвы. Они ждут судного дня; тогда они выйдут из своих могил, и ты увидишь такую ссору, какой еще никогда не видела. Поскольку лежа в своих могилах, они, задавлены, то когда они выйдут... одни скелеты будут колошматить друг друга!

Ты увидишь эту сцену, судный день; никому не будет дела до того, кто кого колотит, — само нанесение ударов будет такой радостью. Столь многое подавлено — ведь кое-кто находился в могиле тысячи лёт. Только представь, что ты сама находишься в могиле тысячи лет, — сколько ярости должно накопиться в тебе! И все это выплеснется только за один день, за двадцать четыре часа. Больше времени не будет дано; возможно, Бог боится дать больше времени. Ибо, если дать вам больше времени, скандал никогда не кончится, он будет продолжаться вечно. Поэтому на него дается только двадцать четыре часа.

А за двадцать четыре часа в такой толпе ты не сможешь найти, где твой враг или где твой друг, где твой сосед. Поэтому не теряй времени — бей первых попавшихся! Кто-то, должно быть, бьет твоего друга, поэтому ты колотишь друга кого-то другого — это не имеет значения, тут главное — бить.

На кладбище покой есть. Если люди живут отдельно...

И именно так думают все религии; отречься от мира и удалиться в пещеры, там будет покой. Это будет покой кладбища, твоя пещера будет твоей могилой. Ибо там не будет никого, чтобы провоцировать тебя, оскорблять тебя. Находясь в одиночестве, что ты можешь делать, кроме как быть тихим? Но это не тот покой, который выходит за пределы понимания, это мертвенность, самоубийство.

Попытайся понять свое страдание. Живи им, погружайся в него на всю его глубину, найди причину, почему оно есть.

Пусть понимание будет твоей медитацией.

И попытайся понять также и свою удовлетворенность, свое счастье, и ты увидишь их поверхностность.

Как только ты узнаешь, что твое счастье поверхностно, а твое несчастье очень глубоко — это окажется в твоих руках, - ты сможешь изменить весь твой стиль сознания.

Твоя удовлетворенность может стать всем твои существом, даже маленького местечка не останется для недовольства.

Твоя любовь может стать самой твоей жизнью. И она останется. Время будет проходить, но то, чего ты достигла, будет продолжать углубляться. Все больше и больше цветов, все больше и больше песен будет появляться из этого.

Вот что мы называем просветлением.

Это слово восточное, но само переживание не имеет никакого отношения ни к Востоку, ни к Западу.

Возлюбленный Бхагаван,