Глава одиннадцатая. Дух эцхеде

Бирн прошел в свой домик. Я успел заметить то, что теперь мало кто обратил на нас внимания, хотя должно было быть все наоборот. По пути в моем ухе раздался шепот Вейлин, которая специально нагнала меня:

– Мирпуд, ты уверен, что ему стоит доверять?

– Он единственный, кому я пока доверяю. Он первый услышал мою полную историю и не стал рассказывать ее более никому.

– Да? Дистроласу ты тоже доверял, однако вон что случилось в Морраде!

– Когда я успел сказать, что доверял тому старейшине? То, что я остановился у него на ночлег, еще ничего не значит!

Взгляд волчицы прищурился:

– Ну что же, раз ты доверяешь этому Бирну, я постараюсь сделать то же самое. Но если он окажется кем-то типа Дистроласа…

Вейлин не договорила, но ее блеснувшие глаза явно показали то, что не было произнесено.

Бирн зашел в домик и жестом пригласил всех рассаживаться. Дело осложнялось тем, что у старейшины было только два стула, поэтому Вейлин и Лассе пришлось садиться на кровать тигра. Видимо, идея соседства не сильно их радовала: было слышно тихое шипение что одной самочки, что второй, но расходиться по разным углам они не стали, чтобы не увеличивать сумятицу в относительно тесном помещении.

После того, как я и Рамзи сели на два единственных стула-пня, Бирн встал возле стола, сложил лапы на груди:

– Итак, я слушаю тебя, Мирпуд

И я начал свой рассказ с того момента, как под конвоем лара Пульсы покинул его деревню почти месяц назад. Рассказал о пути в Ландар и о конфузе с кандалами. Рассказал о жизни в столице и обо всех перипетиях, что там со мной произошли. Отдельно представил Вейлин и рассказал, кто она и каким образом она оказалась выкуплена. Рассказал о том, что говорил мне мастер Гимеон по поводу истории Священного Ордена. Затронул рассказом и турнир. Прозвучал также и рассказ о том, как я готовился к побегу из города. Последним пунктом моего рассказа был пожар в Морраде, который едва не стоил жизни не только мне, но еще и семи фуррям, из которых трое сидели вместе со мной.

Рассказчиком был не только я. Ласса или Рамзи рассказывали о подробностях моего конвоирования в город, про которые я неумышленно забыл упомянуть. Вейлин тоже подключилась, рассказываю о себе настолько полную информацию, насколько она считала нужной сообщить.

После долгого и обстоятельного повествования, которое заняло, как минимум, час времени или около того, Бирн, наконец, перестал скрещивать лапы на груди и сделал шаг от стола, разминая лапы:

– Мирпуд, а почему ты не рассказал им, что ты из другого м…

Я яростно замахал лапами, на середине фразы поняв, что хотел сказать тигр. Он оборвался на полуслове, виновато смотря мне в глаза. Естественно, это поведение не укрылось ни от одного их трех моих спутников. Меня встретил требовательный взгляд Лассы:

– Так откуда ты?

Я попытался сыграть хорошую мину при плохой игре:

– Он хотел сказать «из другого места».

– Тогда почему же ты так яростно начал отмахиваться, как будто раскрывали твой самый большой секрет, который ценнее всех свитков библиотеки Ордена?

– Я говорил, что не могу открыться вам до поры до времени.

Теперь уже взгляд Вейлин вперился в меня:

– А ему, ты, значит, доверился?

Нас прервал Бирн:

– Дамы, не ругайтесь. Да, он раскрылся мне потому, что оказался в моей деревне и говорил, что не помнит ничего далее двух или трех часов до прибытия. И мне пришлось заставить его рассказать все, что он мог рассказать о себе, ибо это моя обязанность, как старейшины деревни.

В желтых глазах гиены плеснула обида:

– И что? А своим спутникам, которых он, по сути, заставил уйти с насиженных мест из столицы, он рассказывать ничего не собирается??? А какого Проклятого он тогда звал нас, если нам не доверяет???

При упоминании культа волчица поморщилась, однако не произнесла ни слова. Огневица продолжала говорить яростным голосом:

– Либо ты рассказываешь, откуда ты, либо я ухожу обратно в Ландар и забираюсь с собой этого полудурка! А ты дальше сам целуйся со своей ненаглядной Вейлин, если тебе так хочется!

При этих словах палец гиены показал на сжавшего Рамзи, который с начала разговора так не проронил ни слова. И снова волчица промолчала, хотя ее морда была очень похожа на лицо Роберта Дауни-младшего из знаменитого интернетовского мема «Как меня все достало». Я неопределенно пожал плечами:

– Ну не уверен я, что вы будете относиться ко мне так же, как раньше, если узнаете всю правду.

Во взгляде Лассы плескался страшный гнев:

– Мы и так к тебе относимся не так, как раньше! Тебе уже нечего терять, менестрель!

Такое обращение, которое я не слышал от нее ни разу до сегодняшнего дня, очень сильно резануло слух своей грубостью и презрением. Тут же я заметил, как блеск в глазах Лассы становится каким-то дьявольским, после чего она с мерзкой и очень гадкой улыбкой махнула лапой… и меня буквально впечатало в закрытую дверь, едва не сорвав ее с петель. К счастью, чехла за моей спиной не было, ибо я заблаговременно успел снять его и поставить возле письменного стола Бирна. Не успел я очнуться от сильнейшего удара, как Бирн одним профессиональным движением скрутил огневицу, которая продолжала смотреть на меня все с той же мерзкой ухмылкой, не сопротивляясь.

Я попробовал двинуться, но вся спина страшно болела, плюс я не чувствовал задних лап вообще. С трудом подняв голову, я поднял голову:

– За… что?

Но, к моему удивлению, ухмылка куда-то пропала с губ гиены. Она с ужасом озиралась по сторонам:

– Где я?

Вейлин с усмешкой произнесла:

– Очнулась, голубушка.

Ласса отшатнулась от волчицы, едва не вырвавшись из лап старейшины:

– Кто ты?

Неожиданно из глаз Вейлин исчезла всякая ухмылка:

– Лар Бирн, у вас в деревне есть целитель?

– Да, есть.

– Пусть он пока позаботится о Мирпуде, а я займусь Лассой. Уложите ее на кровать.

С помощью Рамзи старейшина уложил меня на ровную доску, которая стояла у него за кроватью, положил огневицу на свое ложе и вышел из дома. Не обращая внимания на ополоумевшую гиену, Вейлин села рядом со мной:

– Ты как?

Я поморщился:

– Не чувствую лап.

– Каких?

– Задних.

Магесса покачала головой:

– Молись, чтобы она тебе позвоночник не сломала, иначе тебя вряд ли кто-то поможет. А я боюсь, что так оно есть. А я пока займусь твоей подругой.

Я не стал поправлять ее:

– А что с ней?

– Боюсь, духа подхватила. Придется выгонять.

– А ты умеешь?

– Я магесса, и это моя специализация.

Поднявшись, она вытолкала в дверь Рамзи:

– Тебе нечего здесь делать, подожди снаружи.

Хорек, как будто, был рад этому и без вопросов покинул домик. Вейлин сняла со спины своей мешок и достала оттуда какой-то пузырек с прозрачной жидкостью, типа воды. Увидев пузырек, Ласса завизжала, корчась на кровати. Как раз в этот момент в дверь вошел Бирн вместе с пожилым барсуком в белом потертом плаще. Услышав шаги за спиной, Вейлин коротко бросила:

– Лар Бирн, придется привязать ее к кровати, потому что иного выхода нет.

Поняв все с полуслова, старейшина одним движением открыл свой сундук и достал оттуда моток прочных пеньковых веревок. Вместе с волчицей они окрутили кровать так, чтобы Ласса никуда не могла убежать. Оставив огневицу привязанной, Вейлин повернулась к моим носилкам:

– Теперь с ним. У него болит спина и не двигаются задние лапы.

Барсук присел передо мной и начал ощупывать мою грудь. Покачав головой, он осторожно просунул лапы мне под спину и продолжил осмотр, ведя пальцами по моей шерсти. На одном из мест я вскрикнул от боли, и целитель удовлетворенно кивнул:

– Похоже, сломано пару ребер, а лапы отнялись от шока. Пусть пока полежит здесь, чтобы переноска его не травмировала. Позже я смогу дать более точный диагноз, а пока я подожду снаружи.

Мы остались один с Вейлин. Я мог только со стороны наблюдать, как магесса откупоривает пузырек и выливает на Лассу несколько капель. Гиена забилась в судорогах и натянула связывающие ее веревки, пытаясь вырваться, при этом крича. Вейлин покачала головой:

– Да, она одержима. Теперь я могу сказать точно.

– А что в твоем пузырьке.

– Ты будешь очень сильно смеяться, но это святая вода.

Я вытаращил глаза:

– Откуда?

– Послушникам дают на всякий случай.

Сомкнув два пальца на манер импровизированного креста (или какой-то непонятной фигуры), магесса начала что-то шептать, закрыв глаза. Напрягши слух, я услышал что-то наподобие латыни, в которой постоянно упоминался какой-то Бог и что-то святое. Несмотря на то, что шепот волчицы был очень тихим, Ласса с видимым ужасом на мордочке слушала его, и гримаса боли искажала ее образ.

Я наблюдал за работой Вейлин со смешанными чувствами. Конечно, наблюдать за работой волчицы, как экзорциста, было интересно. Но я пытался ответить на вопрос: откуда у нее такие знания? Все-таки, как бы то ни было, она родилась в технократическом государстве.

Только сейчас я заметил, что Эйнар остался в домике и наблюдал за происходящим, запрыгнув на письменный стол Бирна. И что-то мне подсказывало, что он понимает нечто в происходящем, что недоступно нашему пониманию.

После долгих бормотаний Вейлин обреченно опустила лапы:

– Похоже, моих сил тут не хватит. Он засел слишком сильно.

– А откуда вообще взялся дух, который в ней?

– И этого я тоже не знаю. Это тебе сможет рассказать только Ласса… Если захочет и если знает.

Я не мог полностью видеть огневицу из-за того, что лежал на полу, но, судя по всему, сейчас она лежала спокойно, потому что было тихо. Волчица прошла мимо меня и вышла из домика, вернувшись почти сразу с Бирном:

– В ней засел дух эцхеде.

Тигр наклонил голову:

– Милостивая ларесса, я простой крестьянин и мне непонятны такие названия.

– Короче, дух ярости. Я не могу изгнать его сама. Есть ли в вашей деревне кто-нибудь, кто это может сделать?

Старейшина покачал головой:

– Нет, единственный маг на всю нашу деревню – это целитель Авдий, которого вы видели чуть раньше, но он вряд ли может изгонять духов.

Следом зашел барсук:

– Вы закончили?

Вместо ответа Бирн спросил:

– Мастер Авдий, вы можете изгонять духов?

Целитель наклонил голову:

– Смотря о каких духах идет речь.

Слово взяла Вейлин:

– Эцхеде.

Барсук покачал головой:

– Это выше моих сил. Духа ярости не всякий может изгнать. И я здесь не смогу помочь вам.

У волчицы опустились лапы:

– И что же нам теперь делать? Мы не можем ее бросить!

Раздался голос Бирна:

– Думаю, я знаю, как вам помочь. Но сначала надо перенести Мирпуда, а то он тут лежит, забытый всеми.

Бирн и Авдий засуетились вокруг меня, готовя импровизированные носилки. Каждое движение отзывалось болью в районе спины. Задние лапы все продолжали лежать бессильно, но порой мне начинало казаться, что я мог пошевелить пальцами.

Наконец, меня подняли и понесли прочь из домика. Эйнар, который не успел пристроиться возле меня, побежал следом, не отставая ни на шаг. Авдий заметил котенка:

– А это чудо откуда?

Я вымученно улыбнулся:

– Это мой спутник, не пугайтесь.

Улыбнувшись, целитель продолжил идти позади носилок. После этого он не произнес ни одного слова, пока меня не принесли.

Мы оказались в деревянном домике, где нестерпимо терпко пахло какими-то травами и настоями. Так как я лежал на спине, я мог видеть только потолок, где висели какие-то связки и пучки засушенных растений и цветов. На глаза попалась одинокая черная летучая мышь, которая висела под темным потолком и, лениво приоткрыв один глаз, следила за пришедшими зверями.

Осторожно взяв меня под колени и шею, Бирн и Авдий переложили меня на какую-то кровать, после чего я смог, наконец, оглядеться.

На меня смотрели бревенчатые стены, в двух из которых были прорублены окна. Сквозь них ничего не было видно из-за того, что ставни были закрыты. Темнота в комнате разгонялась светильниками, от которых доносился запах какого-то горящего животного жира. Напротив меня, у противоположной стены, стояла пустая кровать. Под одним из окон стоял стол, который пока был пустым. У выхода из комнаты стоял потемневший деревянный шкаф, который раньше был песочного цвета, а теперь был цвета мореного дуба.

Бирн козырнул Авдию и ушел из комнаты. Сам же целитель склонился надо мной, внимательно оценивая меня своими иссиня-черными глазками:

– Лежи смирно, я должен поставить тебе точный диагноз.

Его пальцы снова начали прощупывать мою спину, на этот раз медленнее. Закрыв глаза, Авдий пытался прочувствовать свои ощущения.

Осмотр длился долго. Часто я чувствовал, как барсук применял какую-то магию, от которой по грудной клетке разливалось тепло. К счастью, целитель еще в домике понял место, где мне больнее всего, и более не касался его, предпочитая сканировать мою травму магией.

Наконец, он открыл глаза и произнес:

– Я был слишком поспешен в своих выводах. У тебя трещина в одном лишь ребре. Отколотый кусочек я сумел уничтожить магией, чтобы он тебе не проткнул внутренние органы, но теперь потребуется время, чтобы у тебя на месте трещины нарос хрящ.

– А сколько потребуется времени на это?

Лоб Авдия пересекла вертикальная складка:

– Я ускорю наращение хряща настолько, насколько смогу, но, в любом случае, нужна минимум неделя-полторы, а то и две. Быстрее не сможет сделать ни один даже самый умелый маг. Иначе могло бы и несколько недель исправляться.

Я застонал:

– Как же долго!

Целитель резанул воздух лапой, пресекая любые возражения:

– Ничего не хочу слышать! Пока не нарастет хрящ, ты никуда не уйдешь из деревни! Ну, или пока не сможешь ходить, не постанывая от боли.

Я схватился за голову. Черт, это же плохо! А если за эти полторы недели нас найдут? Тогда же мы ничего не сможем сделать! В голове, правда, пронеслась мысль, что убийство гонца может отстрочить время, через которое в этой деревне появятся звери из Ордена, но сейчас я не был в этом до конца уверен. А вдруг гонец был послан не один, и вслед за ним посланы розыскные отряды по наши души? Остается только надеяться, что Поголис действовал только как оповеститель, а не застрельщик карательного отряда.

Авдий ушел из комнаты, и через какое-то время, причем весьма продолжительное, почувствовал два запаха: мясного бульона и сильнейший травяной запах. Целитель вернулся с тарелкой, от которой шел мясной запах. Поставив ее на стол, Авдий передвинул его поближе к моей кровати, взял ложку, зачерпнул ей бульон и поднес к моей пасти. Я сразу же завозмущался:

– Будете как маленького зверенка кормить? Что это?

Взгляд целителя был твердым и суровым, без капли веселости:

– У тебя трещина в ребре. Ты не можешь пока сам о себе позаботиться. А в этом бульоне много хрящей, что для тебя самое оно. Ешь!

Пришлось мне через силу хлебать бульон. Долго это длилось. Представьте себе обед, когда тебя мало того, что кормят с ложечки, периодически вытирая слюнявчиком подбородок, как маленькому, так еще и в лежачем положении! На мои гневные взгляды целитель нисколько не среагировал, продолжая методично зачерпывать опустевшей ложкой очередную порцию бульона.

После окончания сего скорбного приема пищи, целитель принес в комнату таз, наполненный тем самым раствором, который давал сильный травяной запах. Смочив в нем что-то, типа жгутовой ткани, он скомандовал:

– Настолько аккуратно, насколько можешь, сними свой плащ и рубашку.

С плащом проблем не было, а вот рубашку без помощи целителя я снять не смог. Пришлось ему подключаться и стаскивать ее с меня, потому что попытка стянуть рубаху приводила к новым болям в спине.

Перевернув меня на живот, Авдий смочил эластичные бинты в тазу и начал обертывать грудную клетку. От прикосновения холодной ткани я завыл. Барсук хихикнул:

– Терпи, потом легче будет.

После окончания вдумчивого обертывания холод полностью исчез, уступив место приятному теплу, которое охватило всю грудь. Барсук сделал шаг назад и с удовлетворением оглядел творение своих лап:

– Вот так лучше. Осталось только дождаться, пока трещина зарастет.

Не услышав моего протяжного разочарованного стона, целитель покинул комнату, оставив меня одного. Все также продолжали потрескивать горящие светильники, дававшие мерцающий свет, от которого на стенах плясали живые, переливающиеся тени. Голову занимали самые разные мысли: сможем ли мы отсидеться в Ларродаге в связи с моими травмами и одержимостью Лассы? Где гиена подхватила этого загадочного эцхеде? Что решит с нами сделать Бирн? Оставить? Приспособить к жизни в деревне? Он ведь сам говорил, что ему «нужны рабочие лапы, а не менестрель, пусть даже из другого мира». Почему он едва не выдал мою тайну моим спутникам? Ведь он сам учил меня, что никому не следует открываться о моем истинном происхождении!

Прочие мысли роились в голове беспорядочным комом, из которого не получалось вычленить что-либо определенное. За этими мыслями меня сморил сон.

Проснувшись, я увидел рядом со своей кроватью Вейлин, которая смотрела на какую-то точку на моем теле. Увидев, что я открыл глаза, волчица оживилась:

– Очнулся, страдалец. Как ты?

Я прислушался к ощущениям:

– Не знаю, если честно. Пока не двигаюсь, все нормально, а стоит немного пошевелиться, как сразу начинает болеть в ребрах. Ты мне скажи лучше, что с Лассой решили?

– Как ты мог слышать, эцхеде из нее выгнать пока никто не может. Но есть одна оговорка: никто в этой деревне.

– А что, кто-то готов помочь?

– Не кто-то, а что-то.

– Что-то?

– Да. В десяти или двадцати милях отсюда, в лесу, есть один источник, который изгоняет всех бесов из того, кто искупается в его водах. Осталось до него добраться.

– Что, вот так просто, окунуться и все?

– Ну, до него еще добраться надо. Говорю только то, что услышала от Бирна.

– А как она вообще сейчас?

– Лежит тихо, почти не говорит.

– А куда отправили тебя и Рамзи?

– Расселили по некоторым домам. Помогаем хозяевам в их работе.

Я охнул и улегся поудобнее:

– Авдий сказал, что мне придется ждать минимум полторы-две недели, пока трещина не зарастет. Как ты думаешь, не найдут нас за это время?

Магесса произнесла вслух то же, что я говорил сам себе еще несколько часов назад:

– Если тот гонец был один, тогда не успеют найти. Если же он вел отряд – тогда дело плохо. Спасает немного то, что Ларродаг стоит не на тракте, а чуть в глубине леса, но надолго это не поможет. Остается только верить и надеяться.

Я кивнул и протянул лапу:

– Помоги мне встать.

Вейлин округлила глаза:

– Тебе же нельзя! Авдий если прознает…

– Блин, мне надоело лежать на одном месте! Не лапу же сломал, в конце концов. Мне ходить надо, а то все себе отлежу за полторы недели!

Самочка сдалась и взяла мою лапу. Превозмогая боль, я встал с кровати и сделал пару шагов. Каждый шаг отдавался болью в спине, но это было все же лучше, чем лежать без дела. Ощущения в какой-то степени напоминали те, которые у меня были за пять лет до этого, когда я на футболе сломал стопу. Тогда, правда, мне никто не помогал – по квартире я сам прыгал на манер кузнечика на одной лапке.

Послышался звук открываемой двери где-то в глубине дома. Вейлин погнала меня обратно в кровать. Охая и ахая, я допрыгал до кровати и улегся. И вовремя, потому что в дверь зашел Авдий, критично осмотревший нас с Вейлин:

– Что, гоняем больного по комнате?

Волчица состроила самую невинную мордочку и захлопала глазками с длинными ресницами:

– Как вы так могли подумать, мастер Авдий?

Постояв еще несколько секунд, барсук подошел к моему ложу и начал снимать бинты. После этого он притащил из другой комнаты таз, который нес с собой уже знакомый травяной запах. Смочив в них ткань, целитель обернул меня обратно. До моего носа начал доноситься запах бульона. Судя по всему, того самого, которым меня кормили днем. Терпя прикосновение холодной ткани, я спросил:

– А как там Эйнар?

– Кто?

– Котенок мой.

– А, он у меня в комнате спит. Уже накормил его.

– Спасибо за заботу.

Закончив процедуру, Авдий притащил бульон, однако волчица мило улыбнулась:

– А можно мне его накормить?

Барсук задумался, молча оставил тарелку на столе и вышел из комнаты. Вейлин взяла бульон со стола, зачерпнула его ложкой и поднесла к моей пасти. Я проглотил предложенное:

– Зачем ты это делаешь?

– А больше некому. Рамзи какой-то забитый и его почти не видно, у Бирна и так дел полно, а Ласса в силу известных тебе причин не может прийти. Остаемся только мы с Авдием.

– А моя гитара так и осталась у Бирна?

Вейлин хихикнула:

– Да вот же она у твоей кровати!

Скосив взгляд, я убедился в правоте ее слов. Да, что-то у меня со зрением стало…

Накормив меня, магесса унесла тарелку и более не возвращалась. Впрочем, никто больше в этот день меня так и не посетил.

Потянулись бесконечные дни. Я не мог покинуть пределы комнаты, потому что каждый раз, как я пытался выйти в дверь, превозмогая боль, на пути появлялся Авдий и мягко, но настойчиво возвращал меня обратно на кровать. Еда моя теперь состояла из одного только бульона с хрящами. Хоть я и люблю мясо, но постоянно, изо дня в день, поедать одно и то же… Дошло до того, что для меня бульон полностью потерял свой вкус, превратившись по ощущениям в какую-то жирную воду.

Ко мне каждый день приходила Вейлин, которую иногда сопровождал Бирн. Однажды он остался со мной наедине и я высказал ему все опасения по поводу преследования нас со стороны Ордена. Старейшина успокоил меня, сказав, что пока никто не приходил в деревню в поисках сбежавших зверей.

Иногда ко мне приходил Эйнар, но по большей части котенок убегал из дома и резвился в деревне, ловя птиц и мышей (по крайней мере, так мне рассказывала Вейлин).

Единственным моим развлечением оставалась игра на гитаре. Чтобы не привлекать излишнего внимания Авдия, я играл негромко и в основном тихие баллады, которые не производили много шума.

Становилось все скучнее, и каждый день тянулся как целая неделя. Не вытерпев, я залез в чехол и достал плеер с наушниками. К сожалению, без них он не работал, поэтому мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы вставить наушники в свои волчьи уши, потому что они постоянно норовили выпасть. К моему огромному удивлению, за прошедший месяц плеер абсолютно не разрядился, как я предполагал, а остался с прежним уровнем заряда. Все треки остались на месте, музыка звучала как прежде – а более мне не надо было ничего. Теперь у меня появилось развлечение, которое помогало скрашивать скучные дни. Я слушал свою любимую музыку, от которой успел отвыкнуть за время пребывания в этом мире. К счастью, в плеере было под тысячу треков, поэтому мне хватит их надолго. Приходившему Авдию я пытался объяснить свой плеер как магический артефакт менестреля. Судя по всему, барсук поверил в такое объяснение, потому что его морда хоть и оставалась удивленной, но расспрашивать подробнее целитель не решился.

В один из дней даже зашел Рамзи. Его затурканность, которая была его отличительной чертой последнее время, если не пропала, то стала не такой заметной. Выглядел стрелок вполне себе цветуще и не забито. Разговор, правда, у нас не заладился, но это было уже не главным…

Прошли полторы или две недели (точно сказать не могу, к сожалению) в томительном ожидании. Наконец, в один из дней, в мою комнату в очередной раз зашел Авдий:

– Я знаю, что когда меня нет дома, ты ходишь по комнате. Что же, теперь я разрешу тебе это сделать. Если ты не будешь мучиться от боли – ты свободен.

Как и в предыдущие дни, целитель снял с моей груди повязки, но на этот раз, понятное дело, не стал мочить их в травяном настое. Бросив их на стол, барсук скрестил лапы на груди:

– Вставай, болящий.

Я неуверенно поднялся с кровати. Боль была, но настолько слабая, что я ее не чувствовал особо. Первые шаги дались без труда. Стараясь скрыть от целителя тот факт, что боль еще не исчезла, я ходил нарочито активно, как будто все прошло полностью. Видимо, сработало, потому что Авдий произнес:

– Да, ты здоров, можешь уходить отсюда.

И, конечно же, я воспользовался его советом: оделся, забрал чехол с гитарой (предварительно запихав плеер обратно в компанию к смартфону), позвал Эйнара и ушел из дома. Слава богу, за пару недель местоположение жилища целителя не выветрилось из головы, и я смог найти путь к домику Бирна, которого, к моему удивлению, там не оказалось. Посмотрев наверх, я убедился, что на дереве его тоже нет. Удивленным этим, я начал оглядываться вокруг себя. Мимо пробегала лисичка Аскольдина, которую я видел еще в самый первый день возле реки вместе с рысью Растой. Я позвал:

– Аскольдина, да?

Лисичка остановилась:

– А, вы, кажется, тот самый менестрель Мирпуд?

– Да. У вас хорошая память.

Крестьянка запунцовела:

– Спасибо.

– А где находится лар Бирн?

– А вы не знаете еще?

Я напрягся:

– Чего не знаю?

– Он спешно ушел.

– А куда?

– Не знаю. Хотя, вот он!

Навстречу мне бежал запыхавшийся тигр:

– Мирпуд, срочно забирай всех и вали из деревни в леса!

– Что такое?

– Здесь с минуты на минуту будет отряд из Ландара по вашу душу!

Я нервно огляделся:

– Где Ласса, Вейлин и Рамзи?

Бирн махнул кому-то позади себя, и я увидел, как примерно в ста шагах за нами стоит Вейлин и призывно машет лапами, явно подразумевая меня. Я быстро переплел пальцы с Бирном:

– Огромное тебе спасибо за помощь, дружище. Что бы мы без тебя делали…

Бирн улыбнулся одними только уголками глаз:

– Будет спокойно – возвращайся. А пока беги!

Я уже на бегу помахал ему лапой и умчался за волчицей. За моей спиной трясся чехол с гитарой и мешок с запасной одеждой (убегал я, как понимаете, в одеянии ученика мага, ибо у меня не было времени переодеться). Еще я успел слышать возглас старейшина:

– Никого здесь не было, поняли?

Уже вблизи леса я увидел всех в сборе. Уходя сквозь заросли каких-то кустарников, я видел, как в деревню входили звери в одежде, подобной той, в которую сейчас был одет Рамзи. К счастью, они не догадались посмотреть в сторону леса, где исчезали те, кого они так искали…

Мы бежали какое-то время, пока не убедились, что за нами точно никто не гонится (можно подумать, что нас как будто преследовали). Остановившись, мы вчетвером начали переводить дыхание. К моему удивлению, Ласса выглядела абсолютно нормально. Тем не менее, я не сдержался и спросил ее:

– Как твой дух?

Гиена неопределенно покачала головой:

– Я не знаю, пару дней не беспокоил. Когда он оживет в следующий раз – я не знаю.

– А как ты вообще его подхватила.

Ласса опустила голову:

– Я не была честна с тобой до конца, Мирпуд.

– И после этого мне кто-то говорит о том, что я скрытный?

Ласса пропустила колкость мимо ушей:

– Я говорила тебе, что ушла из Пангора потому, что захотела служить в патрульном отряде. Но это только часть правды.

Так как мы продолжали стоять, я махнул лапой в сторону, противоположную деревне:

– Пойдем, по пути расскажешь.

Мы двинулись с места. Держались тесной группой, и было видно, что Вейлин и Рамзи тоже интересует рассказ. Гиена продолжила после паузы:

– Я сказала тебе правду в отношении того, что родители любили меня, но при этом боялись магии. Я сказала тебе правду, что они согласились с моим отъездом в Ландар. Опять же, я сказала правду, что у меня был дар, который проявился первый раз, когда я подожгла сено у нас во дворе. Но я тебе не сказала истинную причину, по которой я ушла из дома. И служба в армии не является основной причиной. Далеко не основной.

Наступила паузы, в течение которой мы ждали продолжения. И услышали его:

– Я не знаю, когда впервые столкнулась с эцхеде. Он как будто появился внезапно. И с тех пор он живет внутри меня. Могу сказать точно, что лет пять. Может, и больше. Более того, если бы не эцхеде, я бы не знала, что являюсь магом…

– Поначалу он чувствовался, как чужой голос в голове. Я не пугалась его, потому что он был добр и часто общался со мной, утешая, если матушка или отец иногда наказывали меня. Он стал мне чем-то вроде друга. Он же и открыл мне тот факт, что у меня есть внутренняя сила огневика. Правда, учить он меня ей не стал. Как раз день, когда я сожгла сено, был поворотным днем в моей жизни. До него я только слышала, что являюсь магессой, а после него уже знала, что я есть огневица. И после этого эцхеде стал не таким разговорчивым. И самое страшное было в том, что он перестал был дружелюбным. Он появлялся реже, но каждое его появление было, как будто, приурочено к тому моменту, когда я злилась на что-нибудь.

– Мои родители подозревали, что со мной не все в порядке. Я говорила, что они любили меня. И поэтому отец принял решение, узнав всю правду, чтобы я ехала в Ландар за помощью. Сначала, конечно же, он пытался обойти всех магов в Пангоре, которые занимаются экзорцизмом, но за все годы дух настолько сроднился со мной, что никто в городе не решился разделить нас, иначе мог быть нанесен вред лично мне. И тогда отцу ничего не оставалось, как отправить меня в столицу. И с тех пор прошло около года…

Я прервал монолог Лассы:

– И что, в Ландаре не нашлось ни одного даже захудалого экзорциста?

– Нашлись, конечно же. И не захудалые, а вполне себе способные. Но я уже говорила, что за эти годы эцхеде проник глубоко в меня. Это и является препятствием для изгонятеля духов. Нужно обладать очень сильным даром. Мало этого, нужно уметь его использовать. Я старалась сдерживать свои эмоции, и порой мне это удавалось. Рамзи не даст соврать – я редко когда приходила в ярость.

Хорек кивнул:

– Правда. А я все думал – почему ты становишься такой… неуправляемой, когда злишься. Оказывается, дело было не в тебе. Точнее в тебе, но не ты сама.

Я вздохнул:

– Тогда почему мы идем к этому источнику? Почему именно он сможет помочь? Чем он лучше мага-экзорциста?

Вейлин впервые вступила в разговор с того момента, как мы покинули деревню:

– Бирн уверен, что источник поможет. Он был открыт около сотни лет назад и с тех пор точно исцелял от всяких вселившихся бесов, вне зависимости от того, насколько глубоко они засели. Но есть одна проблема.

Ласса подняла ушки:

– Проблема?

– Именно, моя наблюдательная.

Вот чертовка, никогда не упустит случая подколоть Лассу! Гиена в долгу не осталась:

– Я девушка воспитанная, переспрошу, если надо. Не то, что некоторые…

Вейлин с каким-то рычащим вздохом закатила глаза, но ничего не сказала. Я тронул самочку за плечо:

– Лин, ты говорила о какой-то проблеме.

– Ах, да. Источник охраняется каким-то существом. Оно не враждебное, то бишь есть нас не будет, но его надо уговаривать открыть доступ к источнику. По неизвестной причине оно считает, что источник принадлежит ему.

Я пробормотал:

– Да уж, похуже сфинкса из Фив.

Ласса смутилась:

– Кого?

Я замялся:

– Эээ, есть такая легенда про одного… фурря, который разгадал загадку одного чудовища. Это чудовище, прозванное сфинкс, сидело возле одного города. Оно загадывало одну загадку всем, кто проходил мимо. Кто не отгадывал – становился добычей этого сфинкса. И один все-таки разгадал загадку, и после этого сфинкс разбился об камни.

Вейлин усмехнулась:

– Интересная легенда, никогда не слышала. А что за загадка была?

Я запнулся на пару секунд. Не забываем, что миф про Эдипа, разгадывающего загадку сфинкса, придуман людьми. А загадку помните? Напомню: «Утром о четырех ногах, днем на двух ногах, вечером на трех ногах. И днем он намного сильнее, чем утром или вечером». И как я им интерпретирую такую загадку? Хотя… Блин, они же фурри! Прямоходящие! Окей, я туплю. Думал, что не смогу объяснить загадку. Дурак, одно слово. Хорошо, проверим их эрудицию.

– Утром на четырех лапах, днем на двух лапах, вечером на трех лапах. И днем он намного сильнее, чем утром или вечером. Кто это?

И тут звери задумались надолго. Не пытаясь сдерживать, я хихикал над ними, смотря на их умильные мордочки, изображающие глубочайшую степень задумчивости.

После долгих раздумий все трои по очереди произнесли:

– Не знаем.

Я снова хихикнул:

– Ну станете добычей сфинкса!

Вейлин пробурчала:

– Ты не знаешь ответа?

– Да знаю, не ругайся. Это вы сами!

Ласса наклонила голову:

– Мы?

– Ну да! Вы же в младенчества ползаете на четырех лапках, потом встаете на две лапы, а к старости берет в лапы палочку – третью ногу.

Рамзи покачал головой:

– Хитрая загадка, ничего не скажешь.

– Лин, нам далеко идти до источника? А то мы за разговорами, кажись, все двадцать миль отмотали!

Неожиданно мы вышли на поляну, где лежало… нечто? Присмотревшись, мы увидели, что это был обычный дракон красноватого цвета. Он ничем не отличался от того дракона, что рисуют в детских книжках: те же четыре лапы, тот же хвост, тот же гребень вдоль позвоночника, рога на голове, чешуя по всему телу. Единственное, что было необычным – его черные глаза. Обычно у драконов они с особым «рептильим» зрачком, а у этого дракона они были больше похожи на человеческие или звериные. Рамзи шепнул:

– Паниковать уже можно или как?

Гиена сильно ударила его в бок:

– Не буди во мне эцхеде, Рамзи!

Дракон поднял голову и воззрился на нас:

– Очередные путники? К источнику пришли, я так понимаю.

Так как никто не решился заговорить с рептилией, я вызвался играть роль переговорщика:

– Да, если речь об источнике, который изгоняет духов.

Взгляд дракона скользнул на нашей группе:

– И кто же из вас заражен бесом? Ты, молодая гиена?

– Да, лар дракон. А как вы узнала.

Раздалось хрипловатое рычание, которое при желании можно было интерпретировать как смех:

– И это говорят магическому существу… Мне смешно, право.

Я постарался вернуть дракона в русло разговора:

– А как звать тебя?

Дракон замолчал, наклонил голову и посмотрел на меня немигающим взглядом…. Почти таким же, как у мастера Гимеона. После этого дракон положил ее обратно на лапы:

– Пастель.

Я недоуменно наклонил голову:

– Так ты… самочка?

Пастель закатила глаза:

– Ну вот, самец не может самку разглядеть в пяти метрах от себя, какой позор. Я что, недостаточно похожа на особь женского пола?

Я пригляделся. Да, мой косяк, не заметил более нежных и изящных форм драконихи. А я-то думал – почему дракон такой получился небольшой. Так вот в чем причина-то… Ладно, продолжим.

– Пастель, а где находится источник?

– Прямо подо мной. Я лежу на нем.

– Тогда я могу попросить вас пустить нас к его водам, если это не затруднит такую симпатичную самочку, как вы?

Глазки драконихи на секунду прикрылись, после чего она снова стала серьезной:

– Приятно, что еще остались галантные самцы, которые умеют сказать приятное даме, а не только грубо к ней обращаться. Нет, не могу.

– Почему же?

Пастель поджала губы:

– Не совсем так. Я пущу… Но только при одном условии… Вы меня накормите.

– Милостивая ларесса, а вы сами не охотитесь?

Пастель смерила меня гневным взглядом:

– А еще галантный самец! Куда же я отлучусь от источника? Кто его охранять будет?

– А он ваш?

Дракониха буркнула в ответ:

– Да, мой, и что?

Я собрал всю группу в круг:

– Как вы думаете, три мага и один лучник могут поохотиться так, чтобы прокормить голодную дракониху?

Порешили пойти добыть еды для неприступного стражника, а точнее страницы, которая носила обличье дракона по имени Пастель. Поев немного из тех припасов, что мы успели взять из Ларродага, мы пошли в одну сторону, чтобы не потеряться, ища добычу для драконихи…