Глава восьмая.

Только я хотел рассказать все, как вдруг понял, что Рассел был прав. Действительно, почему я должен рассказать все о себе той, кого не знаю абсолютно! И что теперь делать? Она ждет ответа, судя по всему.

Помощь пришла неожиданно. Даже не пришла, а выползла из моего капюшона. Эйнар прищурил глазки и уставился на Вейлин. Та сразу умилилась:

– Твой спутник, Мирпуд?

– Ну, можно сказать и так.

– Он такой милый! Можно погладить?

Я посмотрел на Эйнара:

– Разрешишь себя погладить?

Котенок поднял глазки и кивнул. Да, именно кивнул! Надо бы узнать о нем побольше, если будет такая возможность.

Я подошел к Вейлин, не снимая котенка с плеча. Она осторожно коснулась пальцами котенка, и тот громко замурлыкал. После этого Эйнар неожиданно перепрыгнул на плечо волчицы и устроился там. Я с недоумением посмотрел на котенка:

– Эйнар, как я это должен понимать?

В ответ на меня уставились два хитрых голубых глаза. Я покачал головой:

– Я понимаю, что Вейлин – симпатичная самочка, но от смерти тебя спас я, а не она!

Волчица посмотрела на меня:

– Спас от смерти?

– Его хотел растерзать уличные собаки, а я его спас.

С легкой улыбкой Вейлин снова почесала котенка коготками. Тот довольно заурчал и вытянулся на плечах у волчицы. Я вздохнул:

– Так мне тебя долго ждать обратно?

Котенок изобразил обиду и перепрыгнул мне на плечо, сильно вцепившись в него когтями. После этого он спрыгнул ко мне в капюшон и больше не реагировал на меня. Я попробовал достать Эйнара из капюшона, но был очень сильно оцарапан. Так, похоже, этот котенок не только понимает речь, но еще и прекрасно умеет обижаться. Я осторожно произнес:

– Эйнар?

Тишина.

– Прости меня. Перелезай к Вейлин, если хочешь

Котенок вылез на мое плечо. Постояв на нем, он ткнулся мне в щеку носом и снова исчез в капюшоне. Вейлин продолжала улыбаться:

– Явно непростой котенок.

Я придумал, как увести тему от меня:

– Вейлин, когда я первый раз увидел тебя, ты говорила на смеси священного и энглиша. Ты говорила о том, что ты попала на помост по ошибке и тебе нужно попасть к иерархам Ордена. Можешь рассказать подробнее?

Девушка посмотрела на темное небо:

– Пожалуй, я расскажу. Раз ты пошел на такой риск, выкупив меня, то я могу тебе довериться. Слушай.

– Мое имя – Вейлин Дестрокардо. Я родилась в Кораландах, а если быть точнее, то в столице, Пассаре. Про орден, что вы называете Проклятыми, ты наверное, слышал. Так вот, я адепт Проклятых. Бывший.

– Бывший?

– Да. Я решила отказаться от учения Проклятых и перейти в лоно Ордена.

– Так ты двойной агент!

– Нет. Я сказала, что я ушла из Проклятых. И буду убита, если меня выследят адепты культа.

Вейлин протянула мне свиток. На нем был написан текст с печатью и подписью. Смысл текста, написанного на энглише, был простым: Вейлин по нему объявлялась ренегатом и подлежала уничтожению, как отступница. Документ был, судя по всему, каким-то внутренним документом культа. Я поднял голову:

– А зачем ты носишь его с собой?

– Я говорила, что хочу стать послушником Ордена. А этот свиток будет подтверждением, что я порвала с Проклятыми.

Я вернул свиток:

– Скажи, а чем занимается ваш культ?

– Не наш, а просто культ.

– Хорошо, почему Орден ненавидит Проклятых?

Вейлин произнесла:

– Проклятые выступают за технократическое общество и атеизм.

Я присвистнул:

– Однако. И это угрожает Ордену?

– Верно. Орден издавна является оплотом магии и религии.

– Вы против магии?

– Нет, культ против того, чтобы владеющие магией угнетали тех, кто ей не владеет, как это происходит часто в других государствах и Граальстане в особенности.

– Тогда почему ты ушла из Проклятых?

Вейлин вздохнула:

– Я сама магесса. Проблема в том, что магов в Кораландах не очень любят. Вот я и поняла, что проще будет уйти из культа, чтобы не чувствовать насмешек.

– Странно, Проклятые же, получается, должны защищать магов?

– На словах да. А на деле получается, что маги в иерархии Проклятых занимают не самое высокое место. Такой вот парадокс. Я поняла, что мне, как магессе, делать там нечего.

Я задумался:

– Ты хотела к иерархам попасть, я правильно тебя понял?

– Да.

– Я могу отвести тебя к главному гарнизонному магу Ландара. Устроит?

– Было бы неплохо. А откуда ты его знаешь?

– Я его ученик.

– Ученик? Я думала ты менестрель! Откуда же у тебя были такие деньги? У мастера взял?

– Нет. Но и не своровал, не бойся, они добыты честным путем.

Вейлин покосилась на меня, но не ничего не сказала. Я взял волчицу за лапу и повел за собой. Через несколько секунд она вытащила у меня лапу, и дальше я просто вел ее за собой.

Уже было достаточно поздно, когда мы подошли к домику Гимеона. Перед тем, как зайти внутрь, я спросил Вейлин:

– Скажи, а как ты все будешь объяснять мастеру?

– Оставь это на моей совести, Мирпуд. Я найду, что сказать.

Я взялся за звонок, но потом неожиданно задумался:

– Подожди, а откуда ты знаешь звериный язык и священный язык, если твой родной язык, по идее, энглиш? Разве в Кораландах учат этим языкам? Да и вообще, какой язык самый распространенный там?

– Да, энглиш для меня родной язык. Он является, как языком Проклятых, так и основным государственным языком Кораланд. Примерно наравне с ним используется звериный язык, ибо, хотя Кораланды и под властью культа, но все же торговые отношения с соседними странами существуют и вполне развитые. Поэтому оба языка идут наравне.

– Хорошо, но священный язык ты откуда знаешь? Ведь для культа этот язык – язык заклятых врагов?

– Ну, скажем так, есть один зверь, который меня ему научил. Возможно, говорю я на нем не идеально, но мне хватает для развернутого диалога почти на любые темы.

– А на каком языке тебе удобнее говорить – на энглише или на зверином?

– Без разницы, ибо я их изучала с детства наравне.

– Да, заранее тебя предупреждаю, не ври мастеру, ибо он чувствует ложь сразу же.

Я не заметил этого, но Вейлин несколько напряглась после моей фразы. Я взялся за кольцо, постучав им. После паузы дверь открылась, и на меня уставился обычный немигающий взгляд варана:

– И как я должен это понимать? Решил, что будешь себе девушек водить?

Я только собрался возмутился, когда Вейлин наступила мне на лапу и произнесла:

– Мастер Гимеон, я не девушка Мирпуда, как вы выражаетесь. Мне нужно с вами обсудить кое-что серьезное. Это очень важно.

Гимеон, слушавший ее речь, прислонившись к косяку, после паузы ответил:

– Что же, проходи.

Мы зашли внутрь. Варан сел в свое кресло:

– И что же вы хотите рассказать мне, молодая волчица?

– Я хочу попасть послушницей в Орден. Ради этого я пришла сюда из Кораланд.

– Очень интересно. Вы что, были служителем культа Проклятых?

– Да.

– Вы лжете.

Вейлин немножко обалдела:

– В чем?

Гимеон произнес спокойным голосом, выделив слово «были»:

– Вы не были служителем культа, вы есть служитель.

– Ну, формально да, я до сих пор являюсь адептом. Но фактически нет, ибо у меня на лапах приказ о моем уничтожении, подписанный Верховным Избранным культа.

Волчица вытащила свиток и передала его Гимеону. Тот развернул его и мельком осмотрел:

– К сожалению, энглишем не владею, но подпись и печать подлинные, это я могу сказать точно. Хорошо, расскажите свою историю.

Дальнейший рассказ немногим отличался от того, что Вейлин рассказала мне на рынке после ее покупки. Было заметно, что магесса сильно нервничала во время рассказа. В принципе, повод был – Гимеон придирался к мелочам. Даже не то время употребления глагола в рассказе настораживало его, как это было в самом начале, когда варан обвинил ее во лжи из-за того, что она назвала себя бывшим адептом. Видно было, как волчица порой очень тщательно подбирала слова для своего рассказа. Также параллельно мне пришлось вступать в разговор и объяснять мастеру происхождение денег, посредством которых я выкупил Вейлин.

В конце-концов, магесса закончила говорить. Маг развалился в кресле:

– Что же, вы экземпляр не менее интересный, чем мой новый ученик. Я думаю, я скоро сообщу Иерарху о вас двоих. Возможно даже, в течение одного или двух дней. Остался только один вопрос. Куда вы сейчас пойдете, молодая волчица? Мой дом мал и в нем всего одна кровать, и та занята Мирпудом.

Вейлин опустила глаза:

– Пока я была рабыней, я спала порой в совсем ужасных условиях, поэтому я спокойно могу спать хоть на полу. Можете за меня не беспокоиться.

Гимеон высунул свой змеиный язык и убрал его обратно:

– Мирпуд?

– Да, мастер?

– Я не собираюсь ее кормить за свой счет. Ты ее обеспечиваешь. И это приказ, который не обсуждается. Ты уже зарабатываешь сам, поэтому вперед и с песней.

Я молча кивнул, ибо понимал, что такое решение вполне логично. Теперь мне больше не было смысла копить деньги на освобождение Вейлин, и я мог тратить их по своему усмотрению. Как раз теперь нарисовался объект, который на который можно тратить те барра, что я получал от Фархада и посетителей таверны.

Неожиданно сзади раздался голос варана:

– Ларесса Дестрокардо, я могу проверить ваш магический спектр?

Волчица обернулась:

– Эээ, да.

Гимеон выстрелил уже знакомой мне магией, и вокруг Вейлин заклубился облачный спектр. Через некоторое время он стал четким, и мне открылась картина переливающего и искрящего сине-электрического облака. Картина была очень красивой и завораживающей. Маг остался беспристрастным:

– Водная и электрическая магесса, как я вижу. Очень удачное сочетание. Как давно вы занимаетесь магией?

– Ну, год или два, наверное.

– У вас есть наставник?

– К сожалению, был. Он научил меня обращаться с даром.

– Думаю, если Иерарх заинтересуется вами, и вы станете послушницей, то вам определят наставника. Кстати, сколько вам лет?

– Почти двадцать.

– Молодой возраст для такого хорошего спектра. Я думаю, у вас есть будущее, как у талантливого мага, это я вам гарантирую.

Маг посмотрел в окно:

– Давайте-ка вы спать пойдете, молодежь. Сами разбирайтесь, кто и где будет спать.

– А есть, мастер?

Варан щелкнул пальцами, и фамилиар полетел на кухню сквозь отверстие в стене. Вернувшись через десять минут, летающее создание принесло остатки жареной картошки и жареное мясо. Гимеон снова, как и пару дней назад, бесцеремонно смахнул все бумаги со стола, и фамилиар приземлился, оставив еду на столе. Через несколько секунд он притащил и приборы, вернувшись после этого на свое обычное место. Я сел. Волчица испуганно смотрела на еду, пока маг не махнул лапой:

– Берите второе кресло и садитесь есть, молодая волчица.

Несколько непослушными лапами магесса взяла второе кресло и поставила его рядом столом. Всем своим видом она была похожа на того, кто впервые за большой период времени видит нормальную еду. Скорее всего, так оно и было, если подумать.

После заминки Вейлин начала жадно есть ту порцию, которую положили перед ней. Буквально через полминуты немалая тарелка опустела, а волчица откинулась с удовлетворенным видом:

– Давно я не ела столько, сколько хотела.

Я повернул голову, оторвавшись от своей порции:

– Ассо морил тебя голодом?

– Ну не то чтобы морил, все-таки я считалась его самым дорогим товаром. Но, если ты мог видеть в таверне, я ела то, что не съедал он. А это всегда немного, ибо он всегда был знатным обжорой.

После ужина мы отдали тарелки и прибору ожившему фамилиару, который утащил все обратно. Я помог магу вернуть все документы на стол, и варан сел за стол и начал возиться с бумагами. Мы с Вейлин зашли в мою комнату. Там я осмотрел кровать:

– Мы можем уместится вдвоем на одной кровати, но будет тесновато.

Волчица покачала головой:

– Нет, я на кровать не лягу, ибо я привыкла спать на полу. И мне придется очень долго привыкать к свободной жизни, Мирпуд. Постели мне на полу, прошу.

Я оглянулся вокруг себя. В дальнем конце комнаты стояла тумбочка. Я открыл ее и увидел, что в ней лежали какие-то наволочки и простыни. Через пару минут я соорудил хорошую кровать, найдя еще и матрас. Вейлин благодарно кивнула мне и легла, накрывшись одеялом. Я скинул с себя одеяние, предварительно осторожно вытащив Эйнара из капюшона. Котенок потоптался на моей постели и улегся на ней. Я долго думал, стоил ли мне полностью раздеваться и спать так, как я привык это делать. Но потом стыдливость взяла свое, и я остался спать в штанах. Сон пришел быстро, но был порывистым, с такими событиями, которые я так и не запомнил…

С утра нас разбудил Гимеон. Его речь была достаточно сухой:

– Значит так. Ларесса Дестрокардо, вы идете со мной. Мирпуд, ты остаешься сторожить дом в мое отсутствие. Чтобы тебе не было скучно, приберись дома и разложи свитки в надлежащем виде, а то они все смешались.

Волчица испуганно натянула одеяло на себя:

– А куда вы меня поведете, мастер Гимеон?

– Вы же хотели попасть к Иерарху? Сегодня я поведу вас к нему, и будет решена ваша судьба.

Вейлин заметно оживилась и начала собираться. Я остался в постели, накрывшись одеялом, не желая вообще подниматься с постели. Дополнительным поводом оставаться в лежачем положении был Эйнар, который мило обхватил мою лапу всеми своими четырьмя и спал, не реагируя на звуки приготовлений. Вейлин посмотрела на меня и присела рядом с кроватью на корточки:

– Еще раз тебе большое спасибо, Мирпуд. Я не думала, что моя судьба разрешится таким неожиданным образом!

Я одними только глазами и улыбкой показал, что принял ее спасибо. Она улыбнулась в ответ и вышла из комнаты.

Слышался какой-то разговор, но мне было очень лениво к нему прислушиваться, и я закопался в одеяло поглубже, почесывая мурлычущего Эйнара. Через минут двадцать раздался звук закрывающейся входной двери, и я понял, что остался один. Эйнар проснулся и показал лапкой на свою пасть. Я оделся, заправил постель и вышел в гостиную. Они действительно ушли. Эйнар продолжал показывать лапкой себе на пасть. Я оглянулся назад и увидел, что фамилиар занимает, как и прежде, свое почетное место на стене. Я спустил котенка на пол и негромко произнес:

– Сударь, вы меня слышите?

Фамилиар ожил, хлопнул крыльями и вопросительно посмотрел на меня черными вороньими глазками. Я посмотрел на него:

– Можно покормить меня и его?

Он спорхнул со стены и улетел на кухню через дыру в стене. Я посмотрел на стол. Не знаю, что произошло, но все бумаги опять валялись на полу. Либо варан вчера только сделал вид, что убирал все документы на стол, либо они с Вейлин успели позавтракать, пока я валялся в кровати. Одно кресло все еще оставалось возле стола, и я сел в него, ожидая, пока фамилиар принесет завтрак для меня и Эйнара.

Ждать пришлось долго, минут двадцать. Все это время через дыру под потолком раздавался какой-то шум и треск. Наконец, появился фамилиар, который нес сковороду с яичницей, в которой было нарезано какое-то мясо. Непостижимым образом он поставил сковороду на стол и полетел обратно в кухню, откуда почти сразу вынес мисочку со свежим мясом для котенка. Мы сели есть, а фамилиар собрался было улететь обратно на свое место, когда я окликнул его:

– А вы будете есть, сударь?

Фамилиар заинтересованно приземлился на край стола и посмотрел на меня внимательным черным глазом. В это время Эйнар, который не доел мясо в мисочке, сел прямо на столе и начал вылизываться. Фамилиар ткнул клювом в мясо и начал его глотать целыми кусками. Неожиданно он произнес хрипловатым голосом:

– Спасибо тебе, ученик мастера, что предложили мне поесть. Давно это было последний раз.

Я удивленно воззрился на фамилиара:

– Так ты можешь говорить?

Он пожал плечами:

– Умею, да только кому это надо?

– А как мне тебя называть? У тебя есть имя?

Существо расправило крылья:

– Геограссимордорисславен.

Я помотал головой:

– Ты издеваешься что ли? Ты думаешь, я запомню эту гасимордуславу? Есть у тебя короткое имя, чтобы выговорить можно было?

Фамилиар задумался:

– Называй меня Славен. Но никак по-другому, ибо мы, пацары, не любим укорачивать свои имена.

– Пацары? А кто это?

Славен снова воззрился на меня:

– Волк, ты чего, совсем из дремучего леса, что ли? Не знаешь про пацаров?

– Можешь считать, что я оттуда, так что расскажи, мне очень интересно.

Фамилиар с видимым удовольствием выставил свою воронью грудь вперед:

– Пацары – особая народность. Многие считают нас обычными птицами, наподобие воронов, но это только внешность. Издавна мы считались лучшими фамилиарами для магов, какие только могут быть подобраны. Мы владеем особенной магией, прекрасно управляемся с домом, а также умеем говорить, что не может ни одна птица из существующих в этом мире.

– А почему вы выделились от остальных?

Славен поднял крыло, что очень было походе на жест человека, поднимающего вверх указательных палец в назидание:

– Эволюция такое сделала. Прогрессировали мы из обычных воронов и превратились в пацаров.

– А как вы живете?

– Да в основном в лесах. Государства у нас нет, но сообщество есть.

– А ты говорил, что вы обладаете магией. А в чем она заключается?

– Мы можем не есть вообще. Но опять же, если кто-нибудь нам предложит поесть, как сделал сейчас ты, то мы не дураки, не откажемся. Ну и мы умеем впадать в анабиоз, как ты мог видеть в предыдущие дни. Ну и вообще наша магия в основном связана с восприятием магии хозяина и управлением домом.

– А давно ты ел последний раз?

Пацар задумался:

– Года два уже точно не было такого.

Мой взгляд явно был офигевшим:

– Как же ты жил без еды два года???

– Так и жил, молча. Я же говорил, что она нам не особо нужна.

– А сам ты не можешь брать еду?

Славен покачал головой:

– Есть одна проблема. Когда пацар является чьим-нибудь фамилиаром, он не имеет права без разрешения мастера или его ученика брать еду, даже если никто этого не видит. Поэтому нет. Вот сейчас ты мне разрешил – я взял.

Я кивнул:

– Тогда уберешь все обратно?

Пацар кивнул и в два захода унес сковородку, из которой я съел всю яичницу, и мисочку, в которой лежало съеденное мясо. После этого Славен вернулся на свое место на стене, превратившись в неподвижную фигуру с открытыми глазами. Сколько я ни следил за ним, пацар ни разу не моргнул. Вздохнув, я встал из-за стола. Мастер сказал убраться дома? Что же, надо бы начать, пока не поздно.

Пока я разбирал документы и выкладывал их обратно на стол, я нашел одну очень интересную записку, написанную на рогнеону. Писал ее однозначно Гимеон, ибо за те несколько дней, пока я находился у варана, я успел выучить его почерк. В записке говорилось обо мне, как ни странно. Текст ее звучал примерно так:

«Мирпуд В’арф, на вид двадцать лет. Видовая внешность – серо-серебряный волк. Место рождения неизвестно. Обладает трехцветным спектром магии, в частности зеленым сектором. Обучаем, относительно легко овладевает даваемыми знаниями. Говорит на двух языках: общезверином и священном. Нуждается в особом наблюдении. При себе имеет свиток с пророчеством Дарсара, текст обрезан. В связях с Орденом и Проклятыми не замечен. Подлинность свитка заверяю, подлинность сведений в записке также подтверждаю. Имеет потенциальную ценность в качестве послушника Ордена.

Главный гарнизонный маг ландарского полка имени Его Величества короля Авара Десятого, граф Гимеон де Труваль, собственнолапно.

А вот с этого места поподробнее, как я обычно люблю говорить. То, что Гимеон посчитал меня относительно подозрительным субъектом, было для меня не новостью. Пофигизм пофигизмом, но варан следил за мной все эти дни. Ненавязчиво, но следил. Его можно понять. Но вопрос у меня в другом. Тут написано, что свиток обрезан. И тут у меня произошел разрыв шаблона, если так можно выразиться. У меня-то текст был явно целым! Свиток не нес никаких следов разреза или чего-то подобного! Чтобы удостовериться, я достал из куртки свиток и внимательно осмотрел его низ. И тут мне в глаза бросилась деталь, на которую я не обращал внимания все дни до этого… У свитка на нижнем краю был очень маленький выступ, который получается, если аккуратно оборвать кромку! А я не обращал на это внимание! Так что же выходит, я не знаю полного текста этого свитка? Как он там его назвал? Пророчество Дарсара? Надо бы узнать об этом побольше. А пока вернем все на место, ибо я узнал вполне достаточно.

Остаток уборки прошел рутинно: разложил все документы, вымел дом, собрал мусор и прочее, что можно сделать в доме, который убирали относительно давно.

После того, как я закончил, я рухнул в кресло Гимеона и смог наконец-то отдохнуть от уборки.

Ожидание мастера обратно становилось все более тягостным. За время ожидания я даже успел пообедать. Нельзя было утверждать этого наверняка, но на дворе однозначно было часов пять вечера, если не больше. Сначала я на автомате потянулся в правый карман за телефоном, чтобы позвонить Гимеону, но в последний момент понял, что эта затея как минимум бесполезна.

Подумав, я вспомнил о мыслесвязи. Если можно по ней передавать мысли, то можно и общаться, если я все правильно понимаю. Ну тогда попробую.

Я напрягся, представляя себя образ мастера. Примерно около минуты ничего не получалось, но в конце-концов раздался спокойный голос Гимеона, звучащий в моей голове:

– Я слушаю тебя, ученик.

– Вы… вы меня слышите, мастер?

– Если я говорю, то можно предположить, что да. Или моего голоса недостаточно?

Я пропустил колкость мимо ушей:

– Скажите, как вы там с Вейлин?

– Мы уже побывали на приеме у магистра Бойдула и возвращаемся назад.

– А как оно прошло?

– Ученик, я предпочту рассказывать все это не по мыслесвязи, а в личном разговоре.

– Хорошо, мастер, я буду вас ждать.

После паузы раздался голос:

– С какой попытки ты связался со мной, ученик?

– С первой, но она длилась около минуты.

После этого наступила тишина, которая более не прерывалась ничьим голосом.

Примерно через минут двадцать или тридцать вернулся мастер вместе с Вейлин. Ее мордочка светилась от счастья. Гимеон лениво осмотрел комнату:

– Молодец, время зря не терял.

– Мастер, вы обещали рассказать о том, как все прошло.

– Да, точно. Итак, магистр Бойдул посчитал Вейлин достаточно ценным персонажем и решил, что она будет принята рядовой послушницей Ордена. Скорее всего, она не останется здесь, а будет передана в обучение к другому наставнику, или вообще останется без такового. На сегодня она останется у меня дома, а завтра за ней придут и она станет послушницей.

Честно говоря, эта новость меня несколько огорчила. Только Вейлин появилась, как она сразу исчезает. Ладно, разберемся как-нибудь.

– А по поводу меня что? Известно что-нибудь?

Гимеон не изменил своей позы, однако было видно, что говорил следующие слова с неохотой:

– Ты заинтересовал Бойдула, однако пока тебя не будут брать послушником в Орден, если ты об этом.

– Но почему?

– Они посчитали ларессу Дестрокардо более интересным объектом, чем тебя.

По его морде было видно, что ему не слишком приятно отвечать на этот вопрос. Ладно, фиг с ним, не в этом сейчас проблема главная.

Варан, не дожидаясь моей реакции, сел за стол и щелкнул пальцами. Фамилиар улетел на кухню. Гимеон перевел свой ленивый взгляд на меня:

– Ты ел что-нибудь, ученик?

– Да, мастер, я обедал.

Варан ничего не ответил, жестом пригласив Вейлин садиться за стол. Вернувшийся Славен принес ужин, однако я уже не смотрел на стол. Оставалось не так много времени, и было бы идеально сейчас взять гитару и пойти в Синего Коня. Уверен, что Фархад попытается что-нибудь мне высказать за вчерашнее отсутствие.

Вейлин увидела, что я собираюсь, и спросила:

– Мирпуд, а ты куда?

– А таверну, менестрельничать.

– Подожди меня, я с тобой!

Мастер не обращал внимания на наш разговор, поедая ужин, а я закинул чехол за плечо и остался стоять возле входной двери. Неожиданно я почувствовал, как об меня что-то трется. Я опустил глаза и увидел печальные глазки Эйнара, который всем видом показывал, что хочет ко мне. Я взял его на лапы:

– Маленький, когда же ты успел из моего капюшона смыться?

Эйнар тихо заурчал и прижался ко мне. Я посадил котенка на плечо и он на какое-то время остался на нем, слегка цепляясь за плечо коготками, чтобы не упасть.

Пока я игрался с котенком, меня тронули за плечо:

– Мирпуд, ты куда-то хотел идти?

Я поднял глаза и посмотрел на Вейлин:

– Да, точно.

Котенок сразу же сполз мне в капюшон и свернулся там. Вслед раздался голос Гимеона:

– Будут проблемы – ты знаешь, что делать.

Я сделал неопределенный жест плечами и вышел из дома Гимеона, ведя за собой волчицу.

По пути спросил магессу:

– А как все прошло?

– Мы пришли в Цитадель Ордена. Нам пришлось ждать какое-то время в приемной, потому что у Иерарха были какие-то дела, связанные с послушниками. Потом он принял нас. Поначалу он отказывался верить в то, что Проклятая может перейти в лоно Ордена. И даже после того, как я показала ему приказ о моем уничтожении, он все равно подозревал, что я не та, за кого я себя выдаю. Пришлось рассказывать ему всю историю о себе, начиная с того момента, как у меня возникла мысль стать членом Ордена. Признаюсь честно, мне пришлось приукрасить некоторые моменты, но, на мое счастье, Гимеона не было рядом и Бойдул не засек то, что я иногда говорила не совсем правду.

– Гимеона не было рядом? Почему?

– Бойдул так решил. Не знаю, почему.

– И в итоге ты убедила Бойдула?

– Да, после рассказа он мне поверил. Правда, он вызывал своего главного секретаря, чтобы тот проверил подлинность приказа об уничтожении, но здесь все прошло хорошо, ведь мой приказ настоящий, не фальшивый.

– И что теперь с тобой будет?

– Меня примут завтра рядовой послушницей Ордена, как я и хотела. Единственное, чем я буду отличаться от других – Бойдул наверняка будет часто вызывать меня, чтобы узнать какие-либо факты о Проклятых, так как я для него сейчас буду являться самым ценным источником информации.

Я задумчиво глянул на волчицу:

– А у тебя нет сожаления, что ты вот так предаешь, по сути, тех, кто воспитал тебя?

– Предаю? Да нисколько. Они меня предали. Сами говорили о равенстве между магами и немагами, а на деле гнобят первых только так.

Я решил не спорить больше с Вейлин по этому вопросу, понимая, что обсуждение его вызывает у нее только негативные ассоциации.

Внезапно у меня возник еще один вопрос. И даже не один, а два:

– Скажи, а ты петь умеешь?

– Петь? Хм, мне часто говорили, что у меня красивый голос, но я редко пела. Может, просто из-за того, что не было повода.

– Хорошо, а ты мыслесвязью владеешь?

– Конечно.

– Тогда у меня к тебе есть предложение…

Мы пришли внутрь таверны. Нас встретил хмурый взгляд Фархада:

– Мирпуд, вчера ты мне сорвал вечер своим отсутствием!

Я отмахнулся:

– Слушай, не рассказывай мне тут. Уверен, что у тебя посетителей было немного из-за того, что многие пошли на турнир.

Тигр усмехнулся:

– Просек меня, ученик. Что же, сегодня ты здесь и большой наплыв посетителей.

– Я сегодня буду не один, Фархад. Я с солисткой.

Тигр оглядел магессу и снова усмехнулся:

– Буду польщен, ларесса?..

– Дестрокардо.

В глазах тавернщика сверкнула заинтересованность:

– Интересная фамилия, ларесса. Что же, ваш выход.

Я повернулся обратно к волчице:

– Ты готова?

Вейлин кивнула. Я достал гитару и флейту одновременно. То, что я хотел исполнять сегодня, предполагало использование и того, и другого. А Вейлин будет петь. Так как она не знает песен моего мира, придется передавать ей текст по мыслесвязи. Тяжело будет сосредоточиться на двух вещах сразу, но придется.

Я запустил музыкального помощника, и зазвучала музыка. Первая песня будет без флейты. Вейлин запела, воспринимая текст от меня:

Звезды поднимаются выше

Свет уже не сводит с ума

Если ты меня не услышишь

Значит, наступила зима.

Небо, загрустив, наклонилось

В сумерки, укутав дома

Больше ничего не случилось

Просто наступила зима.

В тот день, когда ты мне приснился

Я все придумала сама

На землю тихо опустилась зима, зима

Я для тебя не погасила

Свет в одиноком окне

Как жаль, что это все приснилось мне.

В сны мои луна окунулась

Ветер превратила в туман

Если я к тебе не вернулась,

Значит, наступила зима.

Может, помешали метели,

Может, предрассветный обман.

А помнишь, мы с тобою хотели

Чтобы наступила зима.

В тот день, когда ты мне приснился

Я все придумала сама

На землю тихо опустилась зима, зима

Я для тебя не погасила

Свет в одиноком окне

Как жаль, что это все приснилось мне.

Голос тихий, таинственный,

Где ты, милый единственный, сон мой.

Вьюгой белою снежною

Стану самою нежною, сон мой.

В тот день, когда ты мне приснился

Я все придумала сама

На землю тихо опустилась зима, зима

Я для тебя не погасила

Свет в одиноком окне

Как жаль, что это все приснилось мне.[1]

Боже, как она пела… Вейлин сильно слукавила, когда сказала, что петь умеет. Вернее так, она слишком скромно оценила себя. У нее был очень приятный голос. Уверен, если бы она вместо Алсу пела эту песню, получилось бы не хуже, а то и лучше, чем в оригинале!

Второй на очереди была одна длинная баллада, которую можно было исполнять и на гитаре, и на флейте. Ради прикола я решил играть и на том, и на другом (к счастью, они звучали не одновременно):

В краю средь гор и цветущих долин

Текла река, исчезая вдали.

Прекрасней не было страны,

Где рождались баллады и сны.

В дорогу звал глас таинственных гор.

Три сына там покидали свой дом.

Один был горд, другой — упрям,

А третий был сердцем смирён.

Слова Отца были грусти полны:

«В любви моей вы росли, как цветы.

Что ждёт вас там, в чужих краях?..

Да хранит вас молитва моя».

И звучало в ответ

Эхо горных вершин:

«Сохраните богатство Души

И Любви нескончаемый Свет!»

Прошли года, затерялись вдали.

В краю средь гор и цветущих долин

Встречал отец своих детей

После долгих разлук и скорбей.

И первый сын возвратился домой:

«Гордись, отец, — я великий герой!

Вся власть моя, и в этом суть

На крови я построил свой путь!»

Второй привёз золотые дары:

«Смотри, отец, я могу все миры

Купить, продать и слёзы всех

Превратить в серебро и успех!»

И звучало в ответ

Эхо горных вершин:

«Разменяли богатство Души

Ради славы и блеска монет..»

А третий сын на коленях стоял:

«Прости, отец, я великим не стал.

Смиренным был, врагов прощал».

А отец с теплотой отвечал:

«Душа твоя и добра, и чиста.

И пусть богат ты и знатен не стал,

Но ты хранил любовь мою.

Я тебе свой престол отдаю!»

И звучало в ответ

Эхо горных вершин:

«Кроток сердцем и духом смирён,

Верный сын унаследовал трон!»[2]

После этой песни Вейлин посмотрела на меня умоляющими глазами, показывая лапами на свое горло. Кивнув, я перехватил гитару поудобнее. В любом случае я хотел петь один третью и последнюю песню на сегодня. Я шепотом заметил, показывая лапой чуть впереди и слева от себя:

– Вейлин, сядь за тот стол. Я отыграю последнюю песню и сяду рядом с тобой.

Волчица кивнула и села в указанном месте. А я, тем временем, начал:

Если однажды горячее солнце

Станет холодным как утренний лед,

Если зима жарким летом вернется

И на песок белый снег упадет,

Если беда что ничем не измерить

Рухнет на землю, косою звеня

Я буду знать, всё равно, что ты веришь

Я буду знать, что ты любишь меня

Я буду знать, всё равно, что ты веришь

Я буду знать, что ты любишь меня.

Если друзья мои станут врагами

И в суете продадут за пятак,

Я буду грызть эту землю зубами

Я буду верить, что это не так.

Если я буду оборван как дервиш

И стану жить всё на свете кленя

Я буду знать, всё равно, что ты веришь

Я буду знать, что ты любишь меня

Я буду знать, всё равно, что ты веришь

Я буду знать, что ты любишь меня.

Если погаснут далекие звезды,

Высохнет весь мировой океан,

Если спасать этот мир будет поздно

Он через час превратится в туман.

Если уже в раскаленной пустыне,

В той, что когда-то, мы звали земля

Знаю, что сердце твое не остынет

Я буду знать, что ты любишь меня

Знаю, что сердце твое не остынет

Я буду знать, что ты любишь меня.

И глядя ангелом с неба на землю

Выберу нам с тобой место в тепле,

Голосу сердца и разума внемля

Я упаду, но поближе к тебе.

И через день, возвратившись сиренью

Я обниму тебя, кроной шумя

Ты будешь знать, что я твой добрый гений

Я буду знать, что ты любишь меня

Ты будешь знать, что я твой добрый гений

Я буду знать, что ты любишь меня.[3]

После этого я сел за стол к Вейлин и сделал все то же, что делал в предыдущие дни: поставил бумажную призму-обращение и заказал себе обычный ужин.

Пока я ел (Вейлин я не предлагал есть, ибо она поела у Гимеона), посетители по обыкновению несли деньги на мой стол. Волчица произнесла несколько сиплым голосом:

– Хорошо ты тут устроился, Мирпуд.

Я ответил, не отрываясь от ужина:

– Ну, по мне хороший заработок и вполне себе честно.

После того, как я отдал Фархаду плату за ужин, я попросил его по обыкновению разменять деньги на более крупные. Тигр что-то пересчитал у себя и выдал мне в итоге на руки сумму в шестьдесят барра. Сорок из них я отдал Вейлин:

– Это твоя часть.

Волчица недоуменно склонила голову:

– Это твои деньги, Мирпуд. Я не приму их.

Я остался непреклонен:

– Мастер сказал, что я содержу тебя? А это значит, что я решаю, какую сумму тебе выдать.

Волчица сдалась и забрала у меня деньги. Как только она положила их в карман, случилось какая-то странная вещь: позади, в зале, раздался какой-то металлический звон, во время которого время остановилось. Я оглянулся. Точно, та же ситуация, что тогда на рынке с Игмаром: все неподвижны, смотрят в нашу сторону. Позади сидящего посетителя, быка в черных одеждах, возвышался какой-то шакал, который держал в лапах кинжал, направленный на быка. Судя по тому, в какой позе застыл зверь, он намеревался в прыжке убить быка, который еще не подозревал о том, что происходит за его спиной. Так, только наемных убийц в мое присутствие не хватало!

Картинка и не думала возвращаться в прежнее состояние. Интересно, может тогда мне побыть спасителем? Я двинулся с места, но все так и остались неподвижны. Я осторожно подошел к застывшему в броске шакалу и вынул у него из лапы кинжал, который был готов в любую секунду обрушиться на спину ничего не подозревающего быка. После этого я снял с пояса у шакала ножны, засунул в них кинжал и спрятал их к себе в чехол от гитары. После этого я вернулся на свое место. Кстати, что самое интересное, котенок во время этой остановки времени явно шевелился и проявлял интерес к тому, что происходит снаружи теплого капюшона. Неужели он неподвластен этой магии?

Картинка снова ожила, и шакал картинно ударил сжатым кулаком в спину посетителя и рухнул вниз, не удержав равновесие. Попутно он перевернул поднос, на котором находилась еда быка. С налитыми кровью глазами тот схватил упавшего шакала за грудки:

– Ты охренел что ли, придурок? Чего кидаешься с кулаками?

Я взял Вейлин за лапу:

– Пойдем отсюда, пока они тут не разгорячились.

Волчица встала с места, я забрал свои деньги, призму и чехол и вышел из таверны, в которой, судя по звукам, шакалу приходилось очень несладко…

Вернулись мы уже затемно. Гимеон по обыкновению сидел в документах, которые освещались сферой жетловатого цвета, висящей под потолком. На нас он бросил взгляд вскользь и вернулся обратно к бумагам, не произнеся ни слова. Поняв, что узнавать у него сейчас что-либо бессмысленно, я повел Вейлин в комнату. Там я сбросил чехол со спину и прогнулся, разминая спину. Волчица заинтересованно открыла чехол и посмотрела на гитару:

– Ты первый вне пределов Кораланд, у кого я вижу электрогитару.

Я едва не подавился:

– Откуда ты знаешь ее название?

Вейлин улыбнулась:

– Короткая у тебя память, Мирпуд. Я говорила тебе, что в Кораландах выступают за технократическое общество? Ну и электрогитары там тоже есть. Не так много, но есть.

После этого я замолчал, переваривая информацию. Так что же это выходит, Кораланды похожи на мой мир? Надо будет это выяснить как-нибудь позже. А сейчас…

Вейлин развернула свернутый мной утром матрас и улеглась на него, не раздеваясь. Я задумчиво спросил:

– А спать ты не будешь?

– Пока не тянет. Дай Эйнара, что ли.

Услышав свое имя, котенок завозился в моем рюкзаке и перебрался на плечо. Я помог котенку спуститься на пол, и он потопал к лежащей Вейлин. Я, в свою очередь, остался только в одних штанах и лег прямо поверх одеяла. Сон пришел незаметно.

[1] Алсу – Зимний Сон

[2] Мельница – Баллада о трех сыновьях.

[3] Денис Майданов – Вечная любовь