Часть 8

Следующие полтора месяца и Луи, и Гарри переживают с трудом. Стайлс целыми днями пропадает в университете и на работе, и только вечером приходит в лечебницу и долго сидит рядом с Луи, держа его за руку, а ночью забирается к нему в постель, и они засыпают, крепко прижавшись друг к другу.
Луи целыми днями мучается ото всех процедур, которые его заставляют проходить. Капельница, почти ежедневные анализы, периодическое промывание организма и, самое страшное, разговоры с психологом. Женщина приходит к нему каждый день и пытается добиться хоть пары слов, но Лу только сидит на кровати, уткнувшись носом в колени, и молчит. Парень чувствует себя до невозможного уязвимым, закрываясь от всего мира. Ему неприятно, что кто-то пытается забраться в его и без того израненную душу, да еще и покопаться там. Он закрывается сам от себя и может за целый день не сказать ни слова. Но когда в дверях появляется Гарри, Луи начинает рассказывать. Много, быстро, но очень тихо, словно боясь, что кто-то может его услышать. Гарри крепко сжимает его руку, внимательно слушает, смотрит в глаза и ощущает непонятное тепло в груди. Луи доверяет ему, и это заставляет кудрявого парнишку чувствовать себя особенным. Томлинсон говорит о процедурах, о посещениях психолога, даже о немного переваренном рисе, который давали на обед. Он просит Гарри рассказать о дне в университете и на работе, но тот только качает головой и произносит тихое «Все хорошо», скрывая то, как жестко его гоняют там, как много заставляют делать, как сильно он устает. Он только слушает и мягко смотрит на бледного парня перед ним. Когда Луи выдыхается, Гарри снимает с себя теплую кофту, осторожно ложится рядом с ним и почти моментально проваливается в сон, чувствуя холодную руку, перебирающую его волосы.
Однажды Луи порывается вновь отправить Гарри ночевать домой. Тот долго упирается, но Томлинсон упрямо продолжает говорить, что парню нужно нормально отдыхать, и что здесь – не самое лучшее для этого место. Кудрявый сдается, а ночью ни один, ни второй не могут спать. В конце концов, очень ранним утром, перед университетом, Гарри тайком пробирается в лечебницу к Лу. Парень к этому времени уже успевает придумать множество разных трагических историй, заворачивается с головой в одеяло и лежит, крепко зажмурившись. Слышит стук двери и вздрагивает, когда теплые руки убирают одеяло с его плеч.
- Ты в порядке? – дрожащим шепотом спрашивает Гарри.
Луи только всхлипывает, тянет руки кудрявому мальчишке и, когда тот приближается, притягивает его к себе так крепко, как может, зарываясь носом в кудри. Стайлс садится, двигается ближе и начинает гладить Луи по спине, по волосам, что-то шепчет, но они не могут позволить себе просидеть так долгое время. Скоро подъем в больнице, а Гарри нужно быть в университете, но зато теперь оба знают, что с ними все хорошо, и могут не волноваться слишком сильно. Стайлс прощается, уходит в университет, а уже через пятнадцать минут к Луи приходит врач, и круговорот снова начинает движение. Парень не может дождаться, когда его выпишут из лечебницы. Он не знает, что будет делать дальше, не знает, чем будет заниматься, но зато точно знает, что у него будет Гарри.
Когда однажды вечером к Луи в палату заходит врач, Стайлс уже сидит на стуле рядом с ним и слушает его рассказ. Дверь открывается, и Лу моментально замолкает. Доктор удивленно смотрит на него, но все равно чуть улыбается и произносит:
- Ну, мистер Томлинсон, готовы к выписке?
Парни удивленно хлопают глазами, и Гарри первым обретает дар речи:
- Что?
- Вы так удивлены? Пора бы уже, - мужчина снова улыбается, - анализы в норме, никаких причин, чтобы оставлять Вас здесь дольше, я не вижу. Только… о Вас очень беспокоится психолог. Она сказала, вы с ней так ни разу и не разговаривали.
- Но он ведь разговаривает со мной! – произносит Гарри.
- Вы не можете гарантировать мне его психическое здоровье, мистер Стайлс, - качает головой врач.
- Он не псих! – отрезает кудрявый мальчишка, двигаясь ближе к Луи, словно стараясь защитить его.
- Речь идет не об этом. Мы не можем быть уверены, что Мистер Томлинсон не сорвется вновь.
- Я до сих пор все слышу, почему вы разговариваете так, словно меня здесь нет? – боязливо шепчет Луи. Парень зажмуривается, резко распахивает глаза и, смотря на врача, спрашивает:
- Что нужно сделать, чтобы меня выписали?
- Хоть раз поговорить с психологом. Ей нужно убедиться в том, что Вы здоровы.
Томлинсон снова закрывает глаза и медленно опускается на подушки. Чувствует, как пальцы Гарри крепче сжимают его руку, и чуть сжимает в ответ.
- А Гарри может быть там?
Луи до сих пор не открывает глаз, но чувствует, как кудрявый мальчишка напрягается.
- Я позову миссис Харпер, она ответит на все ваши вопросы, - произносит врач и, дождавшись кивка со стороны Луи, выходит.
- Лу? – слышит парень срывающийся шепот и, открыв глаза, смотрит на Гарри.
- Что?
- А… ты уверен? – мальчишка закусывает губу и, как будто виновато, смотрит на Луи.
- Конечно, Гарри, - Томлинсон приподнимается и обнимает парня, - скоро мы с тобой будем дома, представляешь? Вместе. Или… или ты больше не хочешь? – эта мысль вдруг приходит в его голову, и парень в ужасе распахивает глаза, не представляя, что с ним будет, если Гарри не захочет, чтобы тот жил с ним.
- Нет, Лу, ты что! Я хочу, очень-очень хочу, - почти вскрикивает Гарри, и Луи облегченно выдыхает. – Это замечательно. Это будет просто чудесно, Лу.
В это мгновение дверь открывает и в комнату входит та женщина, которую Гарри видел в страшный день ломки. Она приветливо улыбается, тихо прикрывает дверь и садится на стул, стоящий чуть поодаль.
- Вы готовы со мной поговорить, Луи? – первым делом спрашивает она. Томлинсон кивает, - я не буду мучить вас различными тестами, этим мы займемся позже. Простите, совсем обойтись без этого нельзя.
- Я понимаю, - тихо-тихо шепчет Луи, и он вовсе не уверен, что его расслышали.
- Мне нужно только знать, хотите ли Вы сами вернуться к наркотикам. Хотите ли Вы сами жить без них? Не будете ли Вы больше пытаться покончить с жизнью?
Луи чувствует, что в этой комнате его ответы интересуют не только миссис Харпер. Гарри напрягается, его хватках на плечах Томлинсона усиливается.
- Но мне ведь теперь есть для чего жить, - просто говорит Луи, и вдруг улыбается. На его лице радостная эмоция смотрится дико, невероятно чуждо, настолько, что глаза Гарри почти вываливаются из орбит. Но Томлинсон продолжает улыбаться, почти сквозь слезы, и кудрявый мальчишка улыбается вместе с ним. Оба забывают, что в комнате есть кто-то, кроме их двоих, только смотрят друг на друга и улыбаются. Психолог что-то записывает, смотрит на парней еще с минуту и выскальзывает из палаты.
А следующим утром Луи узнает, что его выписали.
Он собирает все пожитки, которые у него есть - пару футболок, да штаны, - слушает наставления врача, говорящего о необходимости еженедельных проверок и требующего, чтобы Луи появлялся в лечебнице. И целый день дожидается Гарри. Когда кудрявый мальчик, наконец, появляется в дверях, Луи уже почти напуган тем, что тот не придет вовсе. Поэтому только быстро вскакивает, хватает сумку и, крепко обняв Стайлса, шепчет ему на ухо:
- Пойдем домой?
Гарри отстраняется, ошалело глядя на парня, и кивает. Луи переплетает пальцы мальчишки со своими, и они вместе выходят из больницы.
Никто не знает, что ждет их дальше, никто не знает, как они будут выживать, никто не знает, как много времени им отведено. Они лишь спасают друг друга и чувствуют себя так, словно сейчас у них есть все, после того, как не было совершенно ничего.