Г. Черногория. Залив Bocche di Cattaro. Котор. 3 июня. 21.30.

Тимофей достаёт старинный позолоченный ключ, головка которого исполнена в виде перстня (если зажать ключ в ладони, кажется, что на руке просто кольцо с сардониксом). Надевает его на палец Анастасии.

Анастасия

Когда мы приехали в Котор, был полный штиль. Лодки парили в воздухе над своими перевернутыми изображениями, точно моря вообще не было. По белым склонам гор скользили черные тени облаков, похожие на быстро движущиеся озера.

Тимофей

В этих местах, если вечером протянуть руку, ночь прямо-таки падает на ладонь.

После Второй мировой войны, при коммунистах, наш дом национализировали. А теперь новые власти вернули особняк во владение нашей семьи. Известно, что в восемнадцатом веке он принадлежал вдове Михи Врачена, госпоже Катене. Мою мать тоже звали Катеной...

Анастасия

Меня захлестнули запахи, пережившие не одно столетие, но смутно знакомые. Я подумала о том, что узнаю этот дом, эти комнаты, эти кровати.

- Я уверена, что уже бывала тут… с твоими братьями!..

Я сразу узнала расходящуюся надвое лестницу, вдоль нее по стенам были росписи работы итальянского мастера Наполеона д'Эсте. Но это было не так важно. На уровне второго этажа ответвления лестницы упирались в прелестные женские портреты, написанные в полный рост.

Тимофей

Были у меня и братья, но сегодня дело не в них. Вот эти портреты я и хотел тебе показать. Та, что справа, брюнетка, - моя тетка, а другая - мать.

Анастасия

Из золоченых рам на нас смотрели две красавицы. У одной в ушах сверкали дивные зеленые серьги, оттенявшие ее волосы цвета воронова крыла, вторая же была совершенно седая, хотя еще красивее первой, и такая же молодая и высокая. На ее руке было кольцо с сардониксом, в котором я узнала головку ключа, украшавшего теперь мой палец. Оба портрета были подписаны именем художника Марио Маскарелли.

Однако нас никто не встречал. Я жаждала взглянуть на его мать, госпожу Катену, или хотя бы на тетю, но напрасно. Никто так и не появился. Мозаичный пол и инкрустированная дверь вывели нас в комнаты второго этажа, а потом в маленькую домашнюю часовню, расположенную над сводом уличного перехода. Там на коленях молилась какая-то старая женщина.

- Это твоя мать?.. или тетка?..

Тимофей

Да нет, что ты, это Селена, наша старая служанка.

Анастасия

В третьей комнате оказались поясные портреты тех же двух красавиц, так похожих друг на друга. Тетка была изображена с гитарой. И тут он сообщил, что тетя велела подарить его будущей невесте свои серьги с драгоценными камнями.

Тимофей

При одном условии. Если моя невеста будет играть на гитаре. Судя по всему, эти серьги предназначались тебе.

Анастасия

А где они?

Тимофей

Обе они давно умерли.

Аастасия

Разве серьги могут умереть?

Тимофей достаёт из кармана серьги.

Анастасия

Похожих на две зеленые слезы. Это те самые с портрета у лестницы?

Тимофей

Мама и тетя давно умерли. Мать я едва помню, а тетка была мне вместо матери. Они были, как ты видела, очень красивые...

Тимофей вдевает серьги в уши Анастасии, целует.

Анастасия

В одной из комнат я обнаружила две кровати - мужскую и женскую. Мужская была повернута изголовьем на север, а женская - на юг. Мужская представляла собой узкую койку, явно перенесенную с корабля. Огромная женская кровать кованого железа о шести ножках была украшена шарами в виде яблок из желтой меди. Она была такой высокой, что на ней можно было накрывать ужин, как на столе. Зеленые серьги у меня в ушах вдруг стали источать сладковатый аромат.

- Что это за странная кровать?

Тимофей

Это трехспальная кровать. Третий из нее всегда уходит, когда становится лишним.

Анастасия

Как это?

Тимофей

Очень просто. Когда женщина забеременеет, из постели исчезает ее муж. Когда ребенок подрастает, он уже не спит в постели матери. А в постели появляется любовник. Или любовница. И так далее...