Экскурсия по скотобойне

Первое, что сильно поразило нас, когда мы во­шли, — это шум (в основном механический) и от­вратительный смрад. Вначале нам показали, как убивают коров. Они выходили одна за другой из стойл и поднимались по проходу на металлический помост с высокими перегородками. Человек с элек­тропистолетом перегибался через ограждение и стрелял животному между глаз. Это оглушало его, и животное падало наземь. Затем стенки загона при­поднимались, и корова выкатывалась, перевернув­шись на бок. Она казалась окаменевшей, как будто каждый мускул ее тела застыл в напряжении. Тот же самый человек перехватывал цепью коленное сухо­жилие коровы и с помощью электрического подъ­емного механизма приподнимал ее вверх до тех пор, пока на полу не осталась только голова коровы. За­тем он брал большой кусок провода, через который, как нас убеждали, ток не пропускался, и вставлял его в отверстие между глазами животного, сделан­ное пистолетом. Нам объяснили, что таким образом разрывается связь между черепным и спинным моз­гом животного, и оно погибает. Каждый раз, когда человек вставлял провод в мозг коровы, она брыка­лась и сопротивлялась, хотя, казалось, была уже без сознания. Несколько раз, пока мы наблюдали эту операцию, не полностью оглушенные коровы, брыкаясь, падали с металлического помоста, и человеку приходилось снова браться за электропистолет.

Когда корова утрачивала способность двигаться, ее приподнимали так, чтобы голова была на рассто­янии 2—3 футов от пола. Затем человек заворачивал голову животного и перерезал ей глотку. Когда он делал это, кровь фонтаном выплескивалась наружу, заливая все вокруг, в том числе и нас. Этот же чело­век перерезал также передние ноги у колен. Другой работник отрезал свернутую набок голову коровы. Человек, который стоял выше, на специальной платформе, сдирал шкуру. Затем тушу переносили дальше, где ее туловище разрубали надвое и внут­ренности — легкие, желудок, кишки и т. д. — вывали­вались наружу Мы были потрясены, когда пару раз нам пришлось увидеть, как оттуда выпадали доволь­но большие, достаточно развитые телята, т. к. среди убитых были коровы на поздней стадии стельности. Наш гид сказал, что такие случаи здесь — обычное явление.

Затем человек распиливал тушу по позвоночни­ку цепной пилой, и мясо поступало в морозильник. Пока мы находились в цеху, разделывали только ко­ров, но в стойлах были также овцы. Животные, ожидавшие своей участи, явно выказывали призна­ки панического страха — они задыхались, выкаты­вали глаза, изо рта у них выделялась пена. Нам ска­зали, что свиней убивают электротоком, но для ко­ров этот метод не годится, т. к., чтобы убить корову, потребовалось бы такое электрическое напряже­ние, при котором кровь сворачивается и мясо сплошь покрывается черными точками.

Приносили овцу или сразу трех и клали спиной вниз на низкий столик. Острым ножом ей перереза­ли глотку и затем подвешивали за заднюю ногу, что­бы выпустить кровь. Это гарантировало, что повто­рять процедуру не придется, иначе мяснику при­шлось бы вручную добивать овцу, мечущуюся в аго­нии по полу в луже собственной крови. Таких овец, не желающих, чтобы их убивали, здесь называют «неуклюжими типами» или «тупыми ублюдками».

В стойлах мясники пытались сдвинуть с места молодого бычка. Животное чувствовало дыхание приближающейся смерти и сопротивлялось. С по­мощью пик и штыков они вытолкнули его вперед в специальный загон, где ему сделали инъекцию, что­бы мясо было более мягким. Несколько минут спу­стя животное силой затащили в бокс, со стуком за­хлопнув за ним дверцу. Здесь его оглушили электро­пистолетом. Ноги животного подкосились, дверца открылась, и оно вывалилось на пол. В отверстие на лбу (около 1,5 см), образовавшееся от выстрела, во­ткнули провод и начали вращать его. Животное не­которое время дергалось, а потом затихло. Когда на задней ноге стали закреплять цепь, животное снова начало брыкаться и сопротивляться, а подъемное устройство приподняло его в этот момент .над лужей крови. Животное замерло. К нему подошел мясник с ножом. Многие видели, что взгляд бычка сосредо­точился на этом мяснике; глаза животного следили за его приближением. Животное сопротивлялось не только до того, как нож вошел в него, но и с ножом в теле. По всеобщему мнению то, что происходило, не было рефлекторным действием — животное сопротивлялось в полном сознании. Нож в него вон­зали дважды, и оно умерло от потери крови.

Я обнаружил, что смерть свиней, убиваемых эле­ктрическим током, выглядит особенно мучитель­ной. Сначала их обрекают на жалкое существова­ние, запирая в свинарниках, а потом стремительно увозят по автостраде навстречу судьбе. Ночь перед убоем, которую они проводят в загоне для скота, на­верное, самая счастливая в их жизни. Здесь они мо­гут спать на древесных опилках, их кормят и моют. Но этот короткий проблеск для них - последний. Визг, который они издают, получая электрошок, -самый жалостный из всех звуков, которые только можно себе представить.

Отрывки из книги Филипа Капло «О доброте человеческой»

Сколь многие из нас отдают себе отчет в том, что 95% из миллионов яйценоских кур в США находят­ся в так называемом «интенсивном» или «конвейер­ном» режиме содержания? На практике это, как правило, означает, что четыре взрослые птицы втиснуты и заперты на всю свою недолгую жизнь в то, что принято называть «клетки-батареи». Эти клети размером в 3045 см не имеют насеста и сдела­ны из витой проволоки, чтобы помет проваливался сквозь пол. За неимением жесткого настила, кото­рый можно скрести, когти у птиц отрастают чрез­мерно длинными, вплетаясь и зачастую намертво застревая в проволоке. Это приводит к тому, что стальная проволока врезается и со временем врастает в подушечки на лапах. В дополнение к этому, свет в «клетках-батареях» включен 18 часов в сутки, что­бы вынудить кур нестись безостановочно. В сред­нем такая курица несет яйцо каждые 32 часа в тече­ние 14 месяцев, после чего она забивается.

На сегодня типовая птицефабрика в «развитой» стране является на практике не чем иным, как каме­рой пыток для своих обитателей. В отсутствии како­го-либо пространства, чтобы порыть землю; устро­ить насест, искупаться в пыли, расправить крылья или просто пошевелиться, все природные инстинк­ты кур безжалостно подавляются. Неизбежное при такой ситуации стрессовое состояние находит свой выход в агрессии, направляемой на соседа. Так, бо­лее сильные птицы атакуют тех, что слабее, и по­следние, лишенные права спастись бегством, не­редко становятся жертвами внутривидового канни­бализма. Для борьбы с этим явлением кур «обес-клювливают». Калечащая процедура, при которой клюв — этот наиважнейший орган птицы, состоя­щий из кости, чувствительной и роговой ткани, — безжалостно удаляется либо раскаленным ножом, либо приспособлением, напоминающим гильотину. Иногда в жизни курицы эта процедура проводится дважды.

Пожалуй, наибольшие муки животные испыты­вают в процессе доставки их на скотобойню. Это начинается с процесса погрузки, выполняемой гру­бо и в спешке. Животные, которые в страхе и смяте­нии срываются со скользких погрузочных мостков, зачастую остаются брошенными медленно умирать _От полученных увечий. Внутри перегруженных гру­зовиков первые жертвы происходят от давки и уду­шья в результате нагромождения тел.

Зачастую животные проводят до трех суток в фур­гоне грузовика без корма и воды, до самого момента разгрузки. К изнуряющей жажде и голоду нередко прибавляется климатический фактор: зимой — ле­денящий ветер приводит к общему переохлажде­нию и локальным обморожениям, летом — палящий зной и прямые солнечные лучи в совокупности с от­сутствием воды вызывают обезвоживание организ­ма. Страдания же телят, лишь несколько дней назад перенесших кастрацию и отъем от матери, пожалуй, наиболее ужасны.

Стоит сказать несколько слов о кастрации, кото­рая, как признаются сами фермеры, крайне болез­ненна и надолго повергает животное в состояние шока. В США, где обезболивание обыкновенно не применяется, процесс проходит следующим обра­зом: животное растягивают на земле и ножом рассе­кают мошонку, обнажая семенники. Каждый из них затем вырывается вручную с обрывом крепящих связок и жил.

«Поистине, человек — царь зверей, ибо своей жес­токостью он намного превосходит их. Мы живем ценой жизни других. Наши тела — ходячие кладбища! Придет время, когда люди будут смотреть на убийцу живот­ного так же, как они смотрят на убийцу человека».

Леонардо да Винчи