Отбрось свой ум — это все, что ты можешь сделать

Однажды, когда Риндзай пришел к Хорину, Хорин сказал:

— Лунный свет, падающий в море, чист и прозрачен, но глупая рыба обманывает себя.

Риндзай прокомментировал эти слова:

— Если лунный свет, падающий в море, про­зрачен, как может обмануться рыба?

Затем Хорин сказал:

— Вижу, что ветрено, — поднимаются волны; играя с водой, хлопает парус из грубой ткани.

Риндзай же сказал:

— Только туман сияет при свете месяца, все реки и холмы в покое. Долгий вздох ветра — голос осени на земле и в небе.

Хорин сказал:

— Ты можешь высунуть язык на три дюйма и озарить небесную тишь, но попробуй-ка сказать хоть одно слово, подходящее к случаю!

Риндзай ответил:

— Когда встретишь мастера-фехтоваль­щика — покажи ему свой меч, когда встретишь человека, не являющегося поэтом, не показывай ему свои стихи.

Маниша, путь дзэн требует выполнения опреде­ленных условий. Дзэн требует умения слушать, осознавать, воспринимать, понимать без слов и глу­боко проникать в безмолвие. Никакая другая религия не требует от тебя ничего подобного. Все остальные религии хотят, чтобы ты был морален, добродетелен и не прелюбодействовал. Но все это — поверхностные требования.

Дзэн требует подлинного. Лишь тогда учитель смо­жет поделиться с тобой знанием абсолюта. Иными сло­вами, дзэн — не теология, а способ взаимопонимания двух существ. Ученик должен подняться до высот учи­теля, иначе он упустит то, что ему говорят.

Учитель прекрасно знает, на каком уровне ты нахо­дишься, и в соответствии с этим выбирает слова. Он не теряет даром ни одного мгновения и ни одного слова.

Однажды, когда Риндзай пришел к Хорину, Хорин сказал:

— Лунный свет, падающий в море, чист и прозрачен, но глупая рыба обманывает себя.

Риндзай прокомментировал эти слова:

— Если лунный свет, падающий в море, про­зрачен, как может обмануться рыба?

Все обманы построены на том, что тень принимают за настоящее. Но, как ни странно (вы замечали?), сама тень никогда не отбрасывает тени. Вот откуда возник­ло древнее поверье: если видишь человека, не отбра­сывающего тени, знай — это призрак. Живой человек всегда отбрасывает тень. Лишь тот, кто только кажется настоящим — ты можешь просунуть сквозь него руку и ничего не ощутить, — лишь тот не отбрасывает тени.

Отражение луны в воде — само по себе тень. Разве тень может отбрасывать тень? Это невозможно. Хорин говорит: «Лунный свет, падающий в море, чист и про­зрачен, но глупая рыба обманывает себя».

Чем же обманывает себя рыба? В чем заключается ее самообман? Каковы ее иллюзии? Она принимает за настоящую луну ее отражение в воде.

Риндзай прокомментировал эти слова: «Если лунный свет, падающий в море, прозрачен, как может рыба обмануться?»

Рыба, безусловно, может обмануться — ведь даже человека могут обмануть тени. Комментарий Риндзая ясен — каждый в этом мире обманывается тенями. Что такое твое воображение? Что же такое твои сны?

Во сне ты не осознаешь нереальность своих снови­дений. Бодрствуя, ты, вероятно, можешь подумать — то, что происходит, нереально, похоже на сон. Во сне ты никогда не подумаешь: «Это сон», иначе в то же мгновение сон уйдет. Сновидение может продолжать­ся, пока ты находишься в бессознательном состоянии.

Риндзай и Хорин говорят не о рыбе. Рыба — всего лишь символ. Они говорят о человеке.

«Если лунный свет, падающий в море, прозрачен, как может рыба обмануться?»

Рыба может обмануться, принимая отражение за настоящую луну. Даже человек способен обмануться тенями — и не только во сне, но и в реальной жизни, наяву. Каждый день тебя обманывают, но ты не заме­чаешь этого до тех пор, пока не задето твое достоин­ство.

Ты видишь перед собой прекрасную женщину — и она действительно прекрасна, — но куда девается ее красота после того, как закончился медовый месяц? Проходит время, и ты готов убить женщину, ради ко­торой когда-то был готов умереть.

Ты можешь сколько угодно восхищаться женской красотой, но я еще не слышал про мужа, который вос­хищался бы красотой собственной жены. По-видимому, то, что он видел, пока не женился, не было реальной женщиной. Он видел то, что ему хотелось видеть.

Он был как во сне, а сновидение не может существо­вать долго. Рано или поздно ты просыпаешься, и тогда перед тобой предстает реальный человек. Ничего не изменилось: все та же женщина или все тот же мужчи­на. Трудно в это поверить.

Так что же произошло? Всего лишь через неделю... если ты достаточно разумен, то намного быстрее — всего лишь через пару дней... все дело в разуме. Только идиоты могут обманывать себя всю жизнь. Чем ра­зумнее человек, тем раньше он осознает, что видит не реальность, а собственные проекции. Тогда тучи рас­сеиваются. Теперь он видит чистое небо.

Риндзай говорит — мы все живем среди теней. Люди поют песни о Лейле и Меджнуне. Их любовь вечна. Но их помнят лишь потому, что родители и общество не позволили им быть вместе.

Поженись Лейла и Меджнун, мы бы о них так ни­когда и не узнали. Слышали ли вы хоть одну любовную историю, читали ли хоть одну поэму, посвященную су­пружеской паре? Лично я перерыл немало библиотек, но не нашел ничего подобного. Это невозможно — ког­да люди живут вместе, созданные ими проекции исче­зают. Но если влюбленных разлучить, их сны и мечты окажутся поистине прекрасными. Их воображение об­ретет крылья.

Мы живем среди теней, среди надежд. Что такое надежда? Нам кажется, что завтра произойдет нечто выдающееся, нечто, способное изменить нашу жизнь. Но ничего не происходит. Завтра случается только смерть.

Бесплодные надежды и страх смерти отнимают у нас будущее. Ты живешь в нереальном воображае­мом будущем, но вот приходит смерть и кладет всему конец. Никакого завтра больше нет. Будущее — всего лишь твое представление о том, что должно произойти в твоей жизни. Однако бытие не имеет перед тобой ни­каких обязательств, оно не обязано исполнять желания и воплощать надежды.

Люди любят давать обещания. Они не задумываясь говорят: «Я буду любить тебя всю жизнь!»

Один парень сказал своей подружке:

— Я буду любить тебя всю жизнь!

Затем он замолчал. Девушка удивилась:

— Почему ты вдруг замолк?

Он ответил:

— Скажи мне, в старости ты станешь похожей на свою мать? Нет. Тогда я не могу ничего обещать.

Ох уж эти тещи... я удивляюсь, почему их до сих пор не отстреливают?

Я слышал историю о том, как один человек собрал­ся отправиться в лес на охоту. Его жена захотела идти вместе с ним, и не одна, а с тещей. Чтобы не осложнять семейные отношения, этот человек сказал:

— Ладно! Только вы обе будете сидеть на дереве. Оттуда вы увидите все, что происходит.

Теща была еще достаточно молодой женщиной, она сумела взобраться на невысокое дерево. Вдруг к этому дереву подошел лев. Жена охотника, которая сидела на соседнем дереве, закричала мужу:

— Погляди, лев рядом с моей матерью!

— Это не моя проблема! — ответил он. — Это его проблема. Конечно, он влип, но думаю, все-таки смо­жет убраться отсюда.

Люди всегда чего-то ожидают, несмотря на то что их надежды никогда не оправдываются. Повсюду разочаро­вания. Люди отчаиваются, причина их отчаяния в том, что они вечно чего-то хотят... С какой стати бытие будет при­слушиваться к их желаниям? Если хочешь быть счастлив, сам следуй за бытием и смотри, куда оно тебя приведет.

Я называю это «свободный полет»: ты отказываешь­ся от своих проекций и позволяешь бытию управлять твоей жизнью. Тогда разочарование невозможно — для него нет причин. Нет боли, нет беспокойства — ты заод­но с бытием. Что бы ни происходило — все к лучшему.

Бытие мудрее тебя. Будда называет это «таковостъю» — что бы с тобой ни происходило, помни: такова природа бытия. Осознавай себя в единстве с бытием.

Можно сказать: «таковость», «естьность» или «этость». Смысл один и тот же: что ни происходит — все к лучшему. Ты должен уметь этому радоваться, уметь этим наслаждаться. Лишь в этом блаженство; иначе появится чувство, что ты обманулся.

Человек приходит к смерти с мыслью... ну, может быть, за исключением одного из тысячи... что он обманут жиз­нью. Почти каждый умирает с мыслью: «Что это было? Семьдесят лет я за что-то боролся, но в чем был смысл игры?» Надежды разбиты, мечты растаяли, обещания остались невыполненными. Ты умираешь банкротом.

Там, где дело касается надежд, банкротом становится каждый. Лишь человек свободного полета не обманыва­ется. Все, что встречается на пути, он принимает весело и радостно. Если обстановка изменяется, он изменяется вместе с ней, не создавая препятствий ни себе, ни дру­гим, не пытаясь помешать изменениям. Такой человек не знает, что такое обманываться. Он сознает: жизнь никогда не обманывает его, она исполняет даже такие его желания, о которых он и не подозревал.

Затем Хорин сказал: «Вижу, что ветрено, под­нимаются волны; играя с водой, хлопает парус из грубой ткани».

Он даже не понял, что Риндзай говорит вовсе не о рыбе, и пытается продолжить разговор, не слушая Риндзая.

Риндзай же сказал: «Только туман сияет при свете месяца, и все реки и холмы в покое. Долгий вздох ветра — голос осени на земле и в небе».

Все так, как и должно быть. Холмы при свете луны... реки спокойно несут свои воды. Танец волн превраща­ет отражение луны в серебряный покров. Все пребы­вает в тишине и покое — ни холмы, ни реки не знают разочарований. Светящийся туман заставляет вспом­нить об одиночестве.

Если посмотреть на природу в состоянии не-ума, все в ней — блаженство, все в ней — будда. Проблемы создает лишь ум человека, не способный к свободному полету.

Долгий вздох ветра — голос осени на земле и в небе.

Какая радость — приход осени! Луна исполнена бла­женства, и все сияет в лунном свете, кроме человека...

Человек может быть таким же радостным, как реки, и таким же спокойным, как холмы, если он поглядит на луну не прибегая к помощи ума. Без единой мысли он станет частью окружающего его ландшафта.

Но человек вечно занят своими глупыми идеями. Когда все бытие радуется, озабоченным остается лишь человек. Видел ли кто-нибудь озабоченное дерево? Ни одно животное никогда ни о чем не заботится. Даже умирая, животное остается спокойным. Таков закон бы­тия: все, что рождено, когда-нибудь должно умереть.

И только ум человека вечно во все вмешивается и создает проблемы. Ум не может принять таковость бытия. Кто-то говорит об этом откровенно, кто-то по­малкивает, однако каждый считает, что все должно быть «по-моему». И все-таки это невозможно. Никому из нас не дано изменить бытие.

Хорин сказал:

— Ты можешь высунуть язык на три дюйма и озарить небесную тишь, но попробуй-ка сказать хоть одно слово, подходящее к случаю!

Риндзай ответил (и этот ответ имеет необы­чайное значение):

— Когда встретишь мастера-фехтоваль­щика — покажи ему свой меч, когда встретишь человека, не являющегося поэтом, не показывай ему свои стихи.

С каждым нужно вести себя так, как он того стоит. Не говори того, что человек не может воспринять. Я не могу прочесть тебе стихи, потому что ты поймешь их неверно.

Я слышал историю про одного воришку. Его при­вели в суд. Судья сказал ему:

— Почему ты забрался в дом этого человека? Бедняга-воришка ответил:

— Я залез в его дом, чтобы красть. Но этот человек оказался таким странным! Поймав меня, он сказал: «Не волнуйся! Я написал стихотворение. Присаживайся и послушай!» Я решил, будет лучше, если я тихонько по­сижу. Но стихотворение оказалось таким длинным! Он держал меня за руку и все читал и читал. Я не понял ни слова. Эта пытка продолжалась всю ночь.

Утром прибыла полиция и доставила меня сюда. Прошу вас об одном: не заставляйте меня слушать его стихи. Лучше я отправлюсь в тюрьму. Я не знал, что этот дом принадлежит поэту.

Все поэты таковы. Им очень трудно найти слуша­теля. Все убегают, оправдываясь: «Мне срочно нужно сделать одну вещь», «Нет, нет, сейчас я очень занят». Кому охота терять время?

Если ты поэт, ничего не говори человеку, который не способен тебя понять. Иначе ты унизишь его, твои слова будут намекать на его никчемность. «Не проси меня сказать тебе слово, — говорит Риндзай Хорину, — ты не стоишь его. Ты ничего не понял. Ты — не рыба и не знаешь, что происходит в мозгу у рыб».

Человек сопротивляется бытию и хочет все сделать по-своему. Но это невозможно. Человек пытается сде­лать невозможное и терпит неудачу. Дело даже не в том, что он делает что-то не так. Что бы он ни делал, его все равно ждет неудача. Никто не может быть мудрее кос­мического бытия. И потому мудрецы позволяют себе плыть по течению реки бытия, не спрашивая: «Куда это мы направляемся?»

Бытие никуда не направляется — оно просто есть. Оно принимает тысячи форм, создает все больше и больше сознания, все больше и больше счастья, все больше и больше любви. Если ты не чувствуешь этого, значит, твои двери закрыты.

Просто расслабься, открой сердце, и ты увидишь: Только туман сияет при свете месяца. Тебе не нужно иное общество — только туман. Не нужно стремиться ни к какой политической должности — все реки и хол­мы в покое. Они не обладают ничем, и пребывают в покое, который тебе не купить.

Долгий вздох ветра — голос осени на земле и в небе.

Просто оставайся с бытием, что бы ни происходило, и ни о чем не заботься. Твое напряжение исчезнет. Ты будешь счастлив, как ребенок, и прекрасен, как цветок.

Иккю писал:

Сломив вишневую ветку,

погляди:

ни одного цветка;

цветы приносит весенний ветер.

Хоть ты и паришь в безграничном небе

над облаками,

не полагайся на учение Гаутамы.

Иккю говорит о двух вещах: во-первых, ты не мо­жешь заполучить цветы, которых еще нет. Всему свой срок. Ты должен быть терпелив. Ты не должен возму­щаться: «Почему вишня еще не цветет?» Дерево перед тобой. Ты можешь поливать его и ждать. Иккю гово­рит, что глупо ломать ветки.

Цветы приносит весенний ветер. Пусть же придет весна, пусть она воцарится, и пусть весенний ветер овеет дерево. Дерево расцветет внезапно, оно взорвет­ся невероятной красотой.

Вишня ждет; она никуда не спешит, не пытается пе­регнать весну. Она просто ждет — безмолвно и радост­но. Весна придет, разве что на день или на два позже. Какая разница? Весна всегда приходит.

Во-вторых, Иккю говорит: Хоть ты и паришь в без­граничном небе над облаками, не полагайся на учение Гаутамы. Только мастер дзэн может сказать такое: «Не полагайся на учение Будды Гаутамы». Учение Будды возникло в ином историческом и культурном контек­сте. Будда обращался не к тебе. Ты — совсем другой че­ловек. Времена изменились.

Полагайся лишь на свое сознание. На сознание Гаута­мы полагаться не следует. Иккю не говорит, что Гаутама не прав, он хочет сказать, что Гаутама создавал свое уче­ние в иной ситуации — пятнадцать веков назад.

Я уже как-то рассказывал вам об одном эпизоде, когда, в один и тот же день... Утром один человек спро­сил Гаутаму: «Есть ли Бог?» Гаутама сказал: «Нет, Бога нет». Ближе к полудню другой человек спросил Гаута­му: «Есть ли Бог?» Гаутама сказал: «Да, Бог есть».

Теперь вы представляете, что думал по этому по­воду Ананда, который всегда был рядом с Гаутамой. Я думаю, у него началась мигрень. Что это за чело­век? Утром он заявляет: «Бога нет», а в обед говорит: «Бог есть».

Вечером к Гаутаме подошел третий человек и сказал ему: «У меня нет никаких идей ни за, ни против суще­ствования Бога. Просто помоги мне разобраться».

Будда Гаутама ничего не ответил. Он просто закрыл глаза и пребывал в безмолвии. Увидев это, подошед­ший человек тоже закрыл глаза и сел рядом. Он решил, что Будда что-то скажет ему позже. И они просидели в безмолвии два часа.

Через два часа человек, обратившийся к Будде, по­чувствовал себя возродившимся — он стал другим. Он прикоснулся к стопам Будды Гаутамы и сказал: «Я и не смел ожидать этого. Ты дал мне так много. Ты дал мне почувствовать вкус. Я пришел к тебе, чтобы задать во­прос, но ты дал мне переживание. Я буду благодарить тебя за это всю жизнь».

Поздним вечером Ананда сказал Будде:

— Ты должен был подумать обо мне. Весь день я не знал, что и думать. Утром ты говоришь «нет», днем ты говоришь «да», а вечером не говоришь ничего. При этом парень получает ответ, хотя ты промолчал.

Будда ответил:

— Первый человек, которому я сказал «Бога нет», был атеист, и он пришел получить подтверждение. Он думал, что, если даже Будда Гаутама окажется атеистом, лично у него не будет никаких проблем. Безусловно, атеизм — правильный подход. Бога нет.

Второй человек также пришел ко мне за подтверж­дением. Он был теист. Ни тот, ни другой не были ис­кателями истины — они искали утешения. Их вполне устраивали собственные идеи, им больше ничего не было нужно.

Третий человек — искатель истины. Он прямо ска­зал: «У меня нет никаких идей ни за, ни против суще­ствования Бога». Для такого человека ответом может быть лишь тишина. И поскольку он был непредубеж­ден, увидев, что я закрыл глаза и молчу, он тоже закрыл глаза и погрузился в безмолвие. Я не сказал ему ни сло­ва, и все-таки он ушел от меня обогащенным.

— Так что, Ананда, — продолжал Будда, — тебя не должны смущать мои ответы. Ни один из вопросов не был твоим, так что это не твоя проблема.

— Да, это не моя проблема, — ответил Ананда, — но у меня есть уши, и я всегда рядом с тобой.

Будда сказал:

— Ты должен запомнить: у меня нет никакой неизмен­ной философии, поэтому я не могу давать готовые ответы на любые вопросы. Я должен увидеть человека, оценить его возможности. Мне не хочется никого оскорблять. Я не хочу говорить человеку то, чего он не способен понять.

Если подобные ситуации возникали еще при жизни Будды, Иккю прав: «Не полагайся на учение Гаутамы». Ищи свои собственные истоки, уходи вглубь себя. Там ты найдешь подтверждение всему, что говорил Будда.

Не полагайся на учение. Не потей над текстами, года­ми изучая и перечитывая их. Это не поможет. Будда не читал этих текстов перед тем, как обрел просветление, соответственно, они не дадут просветления и тебе. Не принимай на веру слова Будды — эти слова предназна­чались для его современников, для людей, с которыми он беседовал лично. Просто делай то же, что и Будда.

Да — делай то же, что и Будда. Он стал не-умом. Стань не-умом и ты, и для этого отбрось от себя даже Будду с его текстами. Лишь в пустоте вишневое дерево твоей сущности сможет расцвести. Обретая не-ум, ты встречаешь весну.

Когда придет время твоего не-ума, придет время тысячи чудес. Однако не ищи чудес; если ты начнешь желать их, не-ум не придет. Желания не дадут тебе сде­лать свой ум пустым.

Запомните одно из главных условий: нельзя слиш­ком серьезно относиться к поиску истины. Нужно со­хранять внутреннюю легкость: «Если где-то существует истина, я когда-нибудь обязательно встречусь с ней».

Не будьте серьезными. Будьте игривыми. Тогда вы сможете встретиться с самим Буддой Гаутамой. Но тогда зачем вам его учение? Кому тогда нужны все эти тексты? Иккю прав, совершенно прав.

Вопрос первый.

Маниша спрашивает:

Является ли созерцание присутствием или же оно просто отсутствие — отсутствие ото­ждествления себя с умом и телом?

Маниша, это трудный вопрос. Он труден потому, что ум, в отличие от бытия, не признает противоре­чий. Собственно говоря, бытие как раз и соткано из противоречий. И потому оба эти слова — присутствие и отсутствие — подходят.

При созерцании отсутствует твоя личность, твой ум, твои мысли, твои чувства — отсутствует все, что есть в твоем уме. Если взглянуть на вещи с этой точки зрения, получается, что не-ум означает отсутствие.

Но в тот миг, когда ты избавляешься от всего, твой потенциал начинает увеличиваться. На свет появляет­ся новое присутствие, то, чье появление сдерживалось всем тем хламом, который ты носил в своей голове. И вот, когда хлам выброшен, когда почва готова, воз­никает подлинное присутствие.

Отсутствие и присутствие... Верно и то и другое. Медитация — это попытка создать отсутствие. Но ког­да ум действительно отсутствует, в этом безмолвии, в этом безграничном пространстве твой потенциал на­чинает расти, цвести и сиять. Внезапно тебя наполняет цветение вишни — новое присутствие, новый аромат.

В медитации, с одной стороны, ты опустошаешь себя, с другой — пустое пространство наполняется тем, что присуще тебе потенциально. До этого момен­та не существовало пространства, в котором ты мог бы расцвести.

Медитация создает пространство, необходимое для того, чтобы твой потенциал стал цветком. Человек, практикующий медитацию, обладает такой степенью присутствия, что ты физически чувствуешь это.

У меня в столовой стояла небольшая статуэтка Буд­ды. Это была просто статуэтка, но когда ко мне впервые пришел Джаеш и увидел ее, он сказал: «Она обладает большим присутствием». Я любил эту статуэтку и во­зил ее из Индии в Америку, из Америки в Индию — ведь она обладала присутствием. Это всего лишь статуэтка медитирующего Будды. Иногда сама поза медитирую­щего излучает живую ауру.

Я привез сюда другую статуэтку, чтобы поставить ее у дверей аудитории. Вы увидите: поза для медитации, даже запечатленная в камне, излучает нечто. Присев ря­дом с этой статуэткой, вы почувствуете, как что-то стру­ится от нее к вам. Это не поклонение; это — безмолвная близость и созерцание позы. Поскольку это поза меди­тации, медитативным становится даже камень.

Итак, медитируя, ты делаешь две вещи: с одной стороны — выбрасываешь из головы мусор, с другой стороны — помогаешь розе расцвести. Ты обретаешь как отсутствие, так и присутствие — отсутствие всего, что есть в тебе безобразного, и присутствие поистине прекрасного.

А сейчас пришло время Сардара Гурудаяла Сингха. Надеюсь, он все еще в своем тюрбане цвета радуги. Этот тюрбан обладает особым присутствием!

В Белом Доме Рональд Рейган и Нэнси Рейган дают прощальный ужин. Нэнси Рейган предлага­ет вновь избранному президенту Джорджу Бушу экскурсию в президентскую спальню.

Когда они возвращаются к гостям, Джордж Буш видит, что Рональд Рейган заснул, сидя на кушетке.

— Эй, Рональд! — говорит Буш, растолкав его. — У тебя не найдется фотографии обнажен­ной Нэнси?

— Чего? — бормочет Рейган, часто моргая со сна. — Ты что, идиот?

— Тогда, может быть, купишь парочку? — го­ворит Буш, указывая на свой фотоаппарат.

Джеф и Дорис уже шесть лет состоят в браке, и у них трое детей. У Джефа странная привыч­ка — заниматься любовью в полной темноте. Дорис, долгое время мирившаяся с этим, наконец не выдерживает — любопытство берет верх — в самый разгар полового акта она внезапно зажи­гает свет. И тут она видит, что Джеф занима­ется с ней любовью с помощью огурца.

— Ты, импотент-извращенец! — кричит она мужу. — Может ты объяснишь, зачем это тебе нужно?

— Конечно, объясню, — тихо отвечает Джеф, — если ты сумеешь объяснить, откуда у нас дети.

Адольф Гитлер стоит у ворот рая и настой­чиво звонит в звонок. Святой Петр решает по­звать Иисуса Христа, чтобы тот утихомирил наглеца.

— Я хочу войти! — кричит фюрер. — И я ще­дро награжу тебя, если ты откроешь ворота.

— Но это невозможно, — говорит Иисус, — погляди-ка, что ты натворил на земле!

— Но я награжу тебя очень щедро, — не уни­мается Гитлер, — я вручу тебе высшую награду за храбрость — Железный Крест.

— О, это очень соблазнительно, — говорит Иисус Христос, — но позволь мне сначала позво­нить в одно место.

Иисус берет телефон и звонит Богу Отцу.

— Послушай, папа, — говорит Иисус, — тут ко мне просится Гитлер. Что ты на это ска­жешь?

— Иисусе! — отвечает ему Бог Отец. — Ты что, шутишь? Это же опасный психопат!

— Но он обещает вручить мне Железный Крест, — говорит Иисус в трубку.

— Железный крест! — в испуге восклицает Бог Отец. — Неужели ты забыл, чем все закон­чилось, когда тебе вручили деревянный?

Ниведано...

Ниведано...

Погрузись в тишину.

Закрой глаза.

Почувствуй, как замерло твое тело.

А теперь обрати свой взгляд внутрь себя.

Погружайся в себя насколько можешь.

Глубже и глубже-

Пока не достигнешь самих истоков своего суще­ства.

Оно совсем рядом — нужно лишь сделать шаг

и ты — будда.

У будды лишь одно качество —

созерцательность.

Просто созерцай, твое созерцание

становится все более глубоким.

В этот вечер ты —

самый счастливый человек в мире,

ибо быть буддой — значит быть

Эверестом сознания.

Тогда тебе не нужна никакая дисциплина,

никакая мораль.

Все, что ни есть хорошего, будет следовать

за тобой

подобно тени.

Просто оставайся свидетелем все двадцать четыре

часа в сутки.

Чтобы ты ни делал,

делай это с полным осознанием и изяществом,

доказывающим, что ты

узнал будду в самом центре своего существа.

Чтобы было понятнее,

Ниведано...

Расслабься. Наблюдай.

Ты просто наблюдатель,

Ты — не твой ум. Ты — не твое тело.

Ты просто наблюдатель. Наблюдение — это ты.

Это твое просветление.

Пришла весна, и вишня зацвела —

тысячи цветов.

Собери же как можно больше этих цветов

и наблюдай...

Пусть будда со всеми сокровенными тайнами

появится на периферии твоей жизни,

пусть он войдет в твою повседневную жизнь.

Будда всегда приходит. Нужно только

найти нужные слова, чтобы

убедить его это сделать.

Докажи свою созерцательность

созерцанием.

Прежде чем Ниведано призовет тебя назад,

собери столько опыта и цветов,

сколько сможешь

собрать. Позови будду с собой. Он идет...

Он — твоя истинная природа.

И он может быть на периферии,

не только в центре.

Ниведано...

В этот миг Аудитория Будды становится

безмолвным озером сознания.

Вы слились друг с другом. Ты — часть океана.

Не спрашивай, где океан.

Это и есть океан.

Быть здесь и сейчас — это океан.

Океаническое сознание и есть полное освобождение.

Возвращайся, но возвращайся как будда,

безмолвно, тихо,

с изяществом.

Присядь на несколько мгновений.

Вспомни, где ты был,

какой дорогой ты шел.

То, что ты пережил, станет частью твоей

повседневной жизни.

Твои поступки, твои жесты,

твои слова, твое безмолвие —

все это будет выражением будды.

Понемногу старое исчезает

и новое рождается.

Этот новый человек —

единственная надежда мира.

Будучи со мной, ты получил возможность,

которую не найдешь больше нигде на земле.

Когда-то таких возможностей было много,

но те золотые дни миновали.

Я же стремлюсь предоставить вам возможность

заглянуть, хоть на миг,

в те золотые дни, когда тысячи людей в разных

уголках света

стремились достичь абсолютного сознания,

бессмертия, вечности.

Если ты не достигнешь своего центра,

твое вишневое дерево не зацветет.

В тот миг, когда ты достигнешь центра,

придет весна.

Вся твоя жизнь превратится в поэзию, песню,

танец.

Верно, Маниша?

Да, любимый Мастер.