Глава 46. Тем временем Амон-Pa проснулся.

Тем временем Амон-Pa проснулся.

– Как спал, сынок? Как себя чувствуешь? – с материнской лаской спросила Анна.

– Хорошо. Уже ничего не болит. Спасла ваша забота, – ответил Амон-Pa весело.

Улыбка этой доброй женщины напомнила ему улыбку Мары.

– Скоро вернутся наши мужчины и мы продолжим путь! – сказала Анна. – Может быть, они найдут что-нибудь съестное.

Семья Петра очаровала Амон-Pa, он полюбил их всех. Он хорошо помнил, как Петр восстал против своего десятника, защищая его, как он ухаживал за ним в темнице. А теперь каждый из них заботится о нем, защищает его, бережет его сон и спокойствие.

– Не хочется выпить воды, сынок? – спросила Анна.

Амон-Pa кивнул головой.

Анна пошла к речке, наполнила чашу из своих ладоней холодной водой и осторожно принесла мальчику. Приятно было глотнуть холодную воду, она вливалась в тело как живительная сила.

Мокрой рукой Анна погладила мальчика по голове и заботливо проговорила:

– Хороший ты мой... мой удивительный мальчик!

По телу Амон-Pa пробежали мурашки. Так происходило всегда, когда ласкала его мама, говоря ласковые слова. Амон-Pa соскучился по маме, ее улыбке, доброму лицу, по ее присутствию рядом, по теплу ее рук. Сколько раз просила она: «Сынок, расскажи, чему тебя научил Андрей!». Но не успел он объяснить маме, что такое Мироздание и как оно построено, что такое душа и как она может стать бессмертной, как человек может войти в Царство Небесное. Однако вся жизнь Мары была служением добру, ее сердце горело любовью к ближним, она стремилась сострадать и помогать попавшим в беду. И хотя она не знала тайны Царствия Небесного, тем не менее, ее душа узкой восходящей тропинкой стремилась к нему.

Анна такая же заботливая, так же его ласкает, как делала это Мара.

Какие у Анны добрые глаза, какая она красивая, какой у нее родной голос!

– Приласкай меня еще, мама! – попросил он Анну, и приятные мурашки пробежали теперь уже по ее телу: этот чудо-мальчик назвал ее мамой.

– Да, сынок, мой хороший, мой умный! – сказала она с трепетом, положила его голову на свои колени, разгладила ему брови и расчесала пальцами волосы. «Этот мальчик – Божий сын, – с убеждением подумала Анна, – сколько чего он знает, как прекрасно рассказал он нам о Царстве Небесном, о Христе... Надо его попросить продолжить свои рассказы».

Амон-Pa расстегнул рубашку на груди.

– Мама, сними с меня этот медальон.

На груди мальчика лежало удивительное творение человеческой руки и устремленной к небу мысли.

– Это мне подарил ювелир Захарий, мама... Он сказал мне, что в беде медальон будет защищать меня. Когда меня избивали легионеры, медальон помогал мне: я не чувствовал никакой боли... Есть у него еще одно свойство: злой глаз не заметит его, как будто медальона и нет на мне...

– Он очень красив, сынок! – сказала Анна, очарованная изяществом медальона. – У ювелира, видно, была добрая душа!

– Да, мама, он очень добрый человек, Захарий... Но мне уже не нужна защита, я хочу, чтобы этот медальон носила ты.

Анна не могла оторвать глаз от медальона: восходящее Солнце двигалось и светило своими бриллиантовыми лучами. Однако восхищение творением искусства не вмещало в себя ни малейшего желания владеть вещью. Нет, Анна не имеет права взять медальон, который защищает чудо-мальчика от злых сил.

– Нет, сынок, медальон должен остаться у тебя...

Но Амон-Ра повторил усердно:

– Мама, сними медальон и дай мне увидеть его на твоей груди... Не я один прошу тебя об этом, так желает Мара, так желает и его создатель – Захарий. Этого хочет сам медальон. Пусть станет он покровителем всей вашей доброй семьи. Сними медальон, мама!

Анна почувствовала силу просьбы. Она сняла медальон с шеи мальчика и надела его на себя. Она не восприняла подарок как подарок или же как украшение.

– Большую ношу ты на меня возлагаешь, сынок! – сказала она задумчиво.

– Да, мама, это так, – подтвердил Амон-Ра.

В это время рядом с Амон-Pa что-то глухо упало и запищало.

Амон-Pa заметил птенчика. Ему, наверное, было всего три-четыре дня: длинная и тонкая шея, большая голова, большой животик. Он был покрыт лишь незаметным пушком; поднять голову он не мог, как будто была сломана шея. Птенчик жалобно протягивал одну ножку и широко раскрывал рот.

Амон-Pa взглянул на дерево и совсем высоко в ветках заметил гнездо. Птенчик упал из гнезда. Родители птенчика, маленькие птички с разноцветным оперением, с тревогой и мольбой крутились над упавшим птенцом и пищали. Они просили Амон-Pa спасти их детеныша.

Амон-Pa осторожно взял птенчика на руки. От боли тот совсем почернел.

– Он же лапку себе сломал! – обеспокоилась Анна.

Амон-Pa вправил птенчику лапку, накрыл его другой ладонью, закрыл глаза и направил огонь сердца в ракушку из своих ладоней. Так держал он птенчика две-три минуты. Потом снял руку, и Анна от удивления вскрикнула:

– Сынок, ты исцелил птенчику лапку?!

Амон-Pa только улыбался.

Птички-родители беспомощно пищали. Амон-Ра показал им птенчика и встал на ноги.

– Что ты собираешься делать! – обеспокоилась Анна.

– Посажу птенца в гнездо, – спокойно ответил Амон-Ра.

– Ты хочешь залезть на дерево?! – возмутилась она, – Тебе нельзя... Вот вернутся мальчики, и они посадят птенчика в гнездо!

– Почему, мама? Я уже здоров, – спокойно ответил Амон-Ра. – Ты не бойся, не упаду.

– Нет, нет, не позволю! – заявила Анна, – Ты еще слаб... Вот и мальчики идут, я слышу их голоса, они поухаживают за птенцом...

И действительно, все прибежали сразу: отец и сыновья. Они были страшно взволнованы.

– Надо бежать немедленно! – без передышки произнес Петр. – Пошли, бежим...

– Почему, что происходит?! – с испугом спросила Анна.

– Не спрашивай... Бежим, а то произойдет страшное... Надо успеть переправиться на другой берег Иордана. Может быть, спасемся!..

Мальчики собрались помочь Амон-Pa бежать. Он держал в ладонях беспомощного птенчика.

– Я не пойду, пока не посажу птенчика в гнездо, – сказал он спокойно и освободился от братьев.

– Какой еще птенчик?!.. Амон-Pa, какие-то подростки-разбойники напали на твой след... Они ищут тебя... Вот-вот будут здесь... Бежим, чтобы успеть переправиться через реку... – Михаил в спешке объяснял Амон-Ра положение дел и тянул его за собой.

– Но я не могу никуда уйти, пока не верну птенчика в свое гнездо... Бегите вы, может быть, я догоню вас... – повторил он спокойно и уверенно.

– Амон-Pa, посади птенца на землю, надо бежать!!!

В это время они услышали, как кто-то кричал.

– Они тут, под этим деревом... Не упускайте их...

Амон-Ра узнал злобный голос Большого Мальчика.

– Бежим скорее, Амон-Ра...

Но Амон-Pa не собирался бежать. Да и поздно было.

– Скройтесь за стволом дерева и ложитесь! – сказал Амон-Pa всем.

Однако Анна встала рядом с ним.

Зверские крики грянули разом.

– Я же вам говорил! – заорал Большой Мальчик. – Вот он, Амон-Pa, которого я ищу... Других не трогать... Бросайте камни в него... Не промахнитесь...

На расстоянии двадцати-тридцати шагов около сорока подростков окружили Амон-Ра. Он стоял спокойно, невозмутимо, без страха.

– Не смейте! – закричала разбойникам Анна.

– Женщина, отойди от него! – орал Большой Мальчик.

Она подняла вверх руки, защищая Амон-Ра:

– Не смейте!

Но Большой Мальчик был решителен.

– Бросайте в него камни! – приказал он.

Толпа обезумевших подростков одновременно подняла руки, и сорок крупных камней полетели в голову Амон-Ра.

Анна гневно вскрикнула и прикрыла своего чудо-мальчика.

Камни летели, как град. Их не надо было искать – подростки доставали их из-за пазухи. Они кидали камни точно в цель. Да еще восхищались своей ловкостью. Камни попадали Амон-Pa в лоб, в голову, в грудь, в живот, в глаза, в колени... Сорок камней... Еще сорок... еще... еще... еще...

Амон-Pa был весь в крови, лица не видно было... но он не падал... он стоял спиной к потоку камней и всем телом защищал птенца, прикрытого ладонями, сложенными ракушкой...

Град камней не прекращался... Они сломали ему позвоночник... он осторожно опустился на землю и лег так, как лежал в лоне Мары до того, как появился на свет...

Часть камней падала на Анну, но она не чувствовала боли... Из ее головы исчезло все, кроме одной обреченной мысли: защитить Амон-Pa, спасти сына... И когда она увидела сына, лежавшего на земле, сразу опустилась на четвереньки и своим телом закрыла его со всех сторон.

Александр и Михаил лежали на земле за стволом дерева, отец тоже накрыл их своим телом. Они не видели, что происходило за стволом дерева. А там происходило страшное: камни с грохотом ударялись о камни, стоял жуткий шум. Гора камней быстро росла, разбойники израсходовали и те камни, которыми они запаслись заранее, и те, что в изобилии валялись вокруг под ногами. Камни сломали Петру ребра, ноги, попали в голову, и он потерял сознание.

Обезумевшие подростки-разбойники не угомонились бы еще долго, но услышали приказ вожака:

– Хватит... А теперь бежим отсюда... Быстро...

И свора разбойников исчезла сразу, оставив под большим деревом большую, гору камней, на вершину которой сели прекрасные птички и горько заплакали.