Глава 10. Переводчики: blueberry_P, dekorf, StrangeAngeli

Переводчики: blueberry_P, dekorf, StrangeAngeli

Вычитка: Kinnetic

Первое правило на случай, если пытаетесь кого-то расколоть — изолируйте его. Зебровски разбил вампиров на группы и приставил к каждой из них офицеров, чтобы последние их охраняли. СВАТ уже прибыл на место, но это оказались не те ребята, которые поехали для подкрепления к Ларри Кирклэнду, а второй отряд. Обычно близкое присутствие СВАТа вызывало у меня смешанные чувства, но сегодня я была рада видеть их грубую мужскую силу и профессионализм. Мне нужно было, чтобы в живых осталось достаточно вампиров для допроса. Я переговорила с сержантом Греко, объяснив, что мне было необходимо. Он передал это своим ребятам, и я знала, что они разобьются в лепешку, чтобы ранить, но не убить. Не всякий стрелок, какой бы меткостью он ни обладал, сможет целиться так, чтобы всего лишь ранить, когда на него несется монстр. Для этого требуются стальные нервы и снайперский талант в придачу; ребята из СВАТа обладали этими навыками, иначе бы они вообще не попали в этот отряд. Тут были и другие офицеры из числа полицейских в форме и в штатском, которым хватало умений, но в наличии выдержки и навыков парней из СВАТа я не сомневалась; когда речь заходила о СВАТе, сомнениям места не оставалось — они были обязаны либо поддерживать марку, либо вылететь из отряда.

Зебровски распорядился, чтобы мертвых вампиров разнесли по пяти помещениям. Столько же у нас осталось и живых, не раненых вампиров, для допроса. Я пошла к своему джипу, чтобы забрать остатки снаряжения. То время, что у меня ушло на экипировку, Зебровски потратил на осмотр наших подозреваемых, с целью оценить, кто из них может расколоться первым. Моей единственной задачей было напугать их до усрачки. Я была угрозой, монстром из-под платяного шкафа. Зебровски же был хорошим копом ну или, по крайней мере, не таким страшилищем.

Чтобы стать достаточно устрашающей, мне нужно было достать вторую сумку со снаряжением из джипа. По дороге пришлось пройти мимо тел, что лежали на битых кирпичах. По телику убитых показывают под белыми простынями, но в реальности эти простыни не появляются из ниоткуда, плавно опускаясь на трупы. Когда это случилось, на месте были всего две машины скорой помощи, а их запас простыней, одеял и тому подобного раздали живым и раненым, тем, кого еще можно было спасти. Они вынули несколько мешков для тел, но у них не было времени, чтобы упаковать в них трупы. Какие-то копы разложили мешки, словно черные полиэтиленовые одеяла над теми мертвыми вампирами, которые выглядели моложе остальных, смахивая на детей. Может, по возрасту они и годились нам всем в деды, но их тела выглядели так, словно эти ребята не так давно окончили начальную школу, ну или в лучшем случае учились в старших классах. Тела тех, кто был постарше, уставились перед собой невидящим взглядом, и оставались абсолютно неподвижны, пока я шла мимо них. Большинство копов проходили по этому полю мертвых, отводя взгляд, словно им не по себе было видеть трупы. Я же смотрела на них, потому что это были мертвые вампиры, и не всех из них застрелила я. Я не удостоверилась, каждое ли из этих тел было упокоено навеки. Вампиры коварны; даже полностью оборудованные больницы сталкиваются с трудностями, когда пытаются определить, не наступила ли окончательная смерть. Только сканы мозга давали абсолютную уверенность, но даже такая техника была еще слишком слаба для применения ее на вампирах. Как определить, мертв ли немертвый?

Я остановилась возле мужчины, выглядящего ну просто идеальным дедушкой, будто какой-то голливудский агент по кастингу специально подобрал его, чтобы тот лежал скорбным и жалостливым трупом на груде обломков. Возможно, позже я почувствую к нему сострадание; но в данную секунду меня больше волновало, что я не видела на теле достаточно повреждений. Отверстие от пуль в его теле располагались слишком низко, чтобы можно было считать их попаданием в сердце, а голова его казалась абсолютно невредимой. То, что я видела, не могло послужить причиной смерти вампира.

— Ты спокойно можешь смотреть на них, да? — Ульрих подошел, остановившись позади меня.

Продолжая смотреть на тело, я ответила:

— Да.

Он издал низкий, весьма мужественный смешок. Я уже слышала такой; он означал одобрение и удивление. Мужчины никогда не думали, что я смогу держаться с ними на равных, особенно те, что постарше. Я выглядела моложе своего реального возраста, была женщиной и к тому же весьма миниатюрной. Это означало тройную угрозу, как их мужскому эго, так и их ожиданиям. С эго Ульриха все было в порядке, а вот его ожидания только что получили пинок под зад.

— Поговаривают, что ты будешь кромсать тела на глазах у других вампиров, это, правда?

Я кивнула, все еще глядя на тело, лежащее на земле.

— Я помогу занести внутрь твои инструменты.

Эти слова вынудили меня перевести взгляд на него. То, что я увидела в его лице, заставило меня слегка наклонить голову, будто я пыталась лучше разглядеть тот блеск в его глазах. Он был полон злости, но такой, которая наполняет взгляд сиянием и слегка румянит лицо. Если бы он был женщиной, возможно, я сказала бы ему: «Ты красивая, когда злишься».

— Твой напарник ведь поправится, да?

Он кивнул в ответ, но глаза сузились и теперь его гнев выглядел именно тем, чем и являлся — ненавистью. У него не то стояк был на вампиров, не то зуб на них, и началось это не сегодня. Я могу распознать давнишнюю ненависть, когда вижу ее. Я раздумывала, не спросить ли его об этом, но это шло вразрез с кодексом братана. Нельзя спрашивать так прямолинейно. Я могла бы повести себя подобным образом с офицерами, которых давно уже знала — они не мешали мне ковыряться в вещах, быть девчонкой — а вот сновыми, мне приходилось быть таким же мужиком. Они не задавали вопросов насчет эмоций, если только не были вынуждены; меня ничто не вынуждало, мне просто хотелось знать, поэтому я забила на это, на время.

— Я хочу видеть их лица, — сказал он.

— Ты имеешь в виду лица вампиров?

— Да.

— А я не хочу, — сказала я.

— Почему нет? — недоуменно нахмурился он, глядя на меня.

— Потому что весь их страх, вся ненависть будут направлены на меня. Не так-то приятно быть монстром, Ульрих.

— Монстры здесь они, — сказал он.

— А ты дай заковать себя в цепи в каком-нибудь помещении, потом лицезрей, как я вырываю сердце у одного и обезглавлю другого у тебя на глазах, в то время как ты знаешь, что по закону я могу сделать то же самое и с тобой, и скорее всего так и сделаю. Разве ты не посчитал бы меня монстром?

— Я бы думал, что ты исполняешь свой долг.

— Тебе известно, что по закону я могу не убивать вампира до того, как стану вынимать ему сердце или отрезать голову. Я могу это делать, когда он еще жив и в сознании.

—Ты когда-нибудь так уже делала? — спросил он.

— Да, — ответила я, и больше ничего не добавила. Я не сказала ему, что делала так несколько лет назад, потому что была молода и глупа, веря, что вампиры — монстры, и не осознавала, что имела право дождаться, пока вампиры умрут на рассвете, чтобы их уничтожить. Убийство их, пока они были еще «живыми», дало начало моему пониманию, что возможно была и другая сторона вопроса о монстрах. Я сделала так однажды в качестве законной пытки, чтобы получить информацию от вампира; в следующий раз я уже так не делала. Некоторые вещи можно совершить и жить с этим дальше, но это не значит, что они не оставят пятно у тебя в душе.

Я вновь направилась к джипу, собираясь вытащить снаряжение и загнать кол в каждого мертвого вампира, у которого не было явных отверстий в районе сердца или мозга. Я не часто пользовалась колами, но по закону в своем охотничьем снаряжении мне полагалось таскать их в достатке. Я использовала бы их в качестве пришпиливания к месту, пока у меня не появилось бы время на извлечение сердец из тел; и пока не нашлось какого-нибудь умника, додумавшегося вытащить кол из груди, в которую он был вогнан, вампиры так и лежали бы, пока не подходила бы их очередь или не наступал рассвет, и солнце не доделывало бы за меня мою работу. Хотя последнее теперь было уже незаконным, признавалось жестоким и неприемлемым, и приравнивалось к сожжению человека живьем. Не спорю, это было жестоко, но тут оставалось еще много тел, которые предстояло уничтожить до восхода солнца. Мне потребуется подмога.