Государство

Диалог Платона «Государство» - написан в 70- 60 годы IV века до н. э. Действие же самого диалога мыслится в 411- 410 гг.

Платон создает утопию об идеальном государстве, которую можно назвать и педагогической. Именно благодаря продуманной социальной организации в государстве Платона оказывается возможным сформировать людей, - отвечающих его представлениям об идеале образования – то есть философов, способных к умопостижению, но при этом принимающих участие в управлении государством. Платон предлагает образ « мудреца – правителя», как отражение наивысших возможностей человека его эпохи. Для того, чтобы образование такого человека стало возможно, Платон предлагает заложить некоторые основные принципы в организацию государства.

Первый и основополагающий принцип- принцип справедливости. Платон разделяет всех людей на три сословия, в силу того, что по природе своей, телесным и духовным силам все люди разные. Он отводит каждому строго определенное место в государстве и поручает только одно, его дело.

«Переход из одного сословия в другое – величайший вред для государства и с полным правом может считаться высшим преступлением. Кто по своим природным задаткам годится в сапожники, будет только сапожничать и не заниматься ничем другим, а кто годится в плотники – пусть плотничает» (с.206). Таким образом, принцип справедливости состоит в том, что каждый должен быть на своем месте и строго выполнять только свое дело, (и ни одна кухарка даже помыслить не может, чтобы ей управлять государством, как это было провозглашено в большевистских лозунгах).

Второй принцип – выделения и воспитания элиты, то есть тех, кто должен управлять государством. Помимо понятий природные способности и задатки, Платон вводит понятия «начала человеческой души». Он выделяет три начала человеческой души: разумное (мудрость, рассудительность), вожделеющее (пагубные страсти) и яростное (яростный дух). Вожделеющие начала - страсти по Платону, главная разрушительная сила человека. Это «необычная сила вожделений к еде, питью, любовным утехам и особенно сребролюбию. Ими охвачена большая часть людей, и они не в силах справиться с ними силой разума». Для Платона в плену страстей находятся все люди, кроме стражей и философов, а именно «поэты, рапсоды, актеры, хоревты, подрядчики, кормилицы, воспитатели, служанки, цирульники, повара, свинопасы, крестьяне, ремесленники» (с.135). Всех их Платон называет «плательщики и кормильцы». Они как человеческий материал не пригодны для воспитания. Бог примешал им при рождении железа и меди. Стражи тоже имеют некоторые вожделения. Яростное начало, по Платону, часто сочетается со «склонностью к честолюбию и соперничеству». Но Платон не осуждает эти качества, ведь они были в образе благородного воина – арете знати. Эти военные (образ военного всегда был идеалом и в нашей русской культуре) заслуживают воспитания и из них формируется элита платоновского государства – философы. Платон дает им такую характеристику: «Назвав его любознательным и философским, мы обозначили бы его подходящим образом, разумное начало должно управлять и нельзя восставать против него?» (с.373-374).

Третий принцип в организации государства Платона – абсолютный диктат государства в формировании стражей от зачатия этой «новой породы людей» до создания продуманной во всех деталях воспитательной среды и системы обучения. Стражи не имеют семьи, не имеют собственности. Общение мужчин и женщин и производство потомства регулируется правителем, который руководствуется исключительно заботой о пользе государства. Правитель определяет число браков, возраст производителей потомства (женщины от 20 до 40, а мужчины от 30 до 55 лет). При этом традиционное почтение и забота о старших сохраняется. Так как стражи не имеют ни семьи, ни собственности, они лишены забот о деньгах и воспитании детей. Женщины имеют равные возможности в отношении выполнения социальных функций и обучения. Платон первый вводит модель женщины полицейского. «Для охраны государства и у мужчин и у женщин одинаковые природные задатки и занятия мусическим искусством и гимнастикой не противоречат природе (с.230). Обучение стражей преследует двоякую цель. Во – первых, стражи – те же благородные воины и должны быть достойно образованы. Во-вторых, из них отбирается высшая элита – философы, поэтому обучение стражей с годами усложняется. Образ философа в последующие эпохи, а особенно после распространения христианства, будет носить всегда характер «не от мира сего». Платоновский философ - воин и правитель государства. Христианский подвижник - богослов всегда устремлен на небо и, если и занимается мирскими делами, то постольку поскольку. Платоновский философ берет на себя ответственность за решение мирских проблем. Аристократичность античных авторов была созвучна аристократизму русского дворянства, и это рождало похожие ценностные ориентации. Воспитание и образование дворянских мальчиков во многом базировалось на античной литературе. Но, что касается содержания и принципов воспитания и образования стражей, здесь утопия Платона скорее напоминает некоторые страницы советской истории. Диктат государства исключал интересы отдельной личности и даже отдельного сословия: «Мы основываем это государство, вовсе не имея в виду сде­лать как-то особенно счастливым один из слоев его насе­ления, но, наоборот, хотим сделать таким все госу­дарство в целом. Сейчас мы лепим в нашем во­ображении государство, как мы полагаем, счастливое, но не в отдельно взятой его части, не так, чтобы лишь кое-кто в нем был счастлив, но так, чтобы оно было счастливо все в целом» (с.189). Индивидуальное начало до такой степени устраняется, что Платон вводит для стражей общность детей и жен. «Все жены этих мужей должны быть общими, а отдельно пусть ни одна, ни с кем не сожительствует. И дети тоже должны быть общими, и пусть родители не знают своих детей, а дети – родителей». Платон буквально создает новую породу людей, подбирая пары для производства детей:

«Мы учредим браки, по мере наших сил, насколько только можно, священные. А священными были бы браки наиболее полезные».

- «Лучшие мужчины должны большей частью соединяться с лучшими женщинами, а худшие, напротив, с самыми худшими, потомство лучших мужчин и женщин следует воспитывать, а потомство худших – нет, раз наше стадо должно быть самым отборным.

- Юношей, отличившихся на войне или как-либо иначе, надо удостаивать почестей и наград и предоставлять им более широкую возможность сходиться с женщинами, чтобы под благовидным предлогом ими было зачато как можно больше младенцев».

- «Все рождающееся потомство сразу же поступает в распоряжение особо для этого поставленных должностных лиц, все равно мужчин или женщин или и тех и других». «Взяв младенцев, родившихся от хороших родителей, эти лица отнесут их в ясли к кормилицам, живущим отдельно в какой – ни будь части города. А младенцев, родившихся от худших родителей или от родителей обладающих телесными недостатками, они укроют, как положено, в недоступном, тайном месте» (с.236).

Женщина пусть рожает государству, начиная с двадцати лет и до сорока, а мужчина – после того, как у него пройдет наилучшее время для бега: начиная с этих пор пусть производит он государству потомство вплоть до пятидесяти пяти лет». Затем в целях воспитания и обучения Платон помещает стражей в некоторую педагогическую среду, где каждый фактор воздействия на человека рационально продуман и жестко контролируем со стороны государства и в интересах государства. Речь идет о формировании воина, как функции защиты государства. В начале оно состоит из мусического и гимнастического обучения. В нем нет установки на вооружение знаниями, умениями и навыкам. Это скорее воспитание, направленное на формирование характера. И сам Платон употребляет термин воспитание: «Правильное воспитание и обучение пробуждает в человеке хорошие природные задатки, а у кого они уже были, те, благодаря такому воспитанию становятся еще лучше» (с.193). «Бог даровал людям два искусства: мусическое искусство и гимнастику, но не ради души и тела (это разве что между прочим), а ради яростного и философского начал в человеке, чтобы оба они согласовывались другом». «Каким же будет воспитание? Впрочем, трудно найти лучше того, которое найдено с самых давнишних времен. Для тела – это гимнастическое воспитание, а для духа – мусическое. - И воспитание мусическое будет у нас предшествовать гимнастическому»(с.180). В мусическом воспитании предполагается изучение мифов. Воспитание на мифах – это ориентация на образы Богов и героев. В рационалистической концепции Платона эти ориентиры должны быть идеальны, поэтому он подвергает тщательной цензуре Гомера, Гесиода и других авторов, дабы оставить в текстах только нужные черты. Рассуждения Платона оказываются созвучными аргументам педагогов-цензоров начала советской эпохи, когда К.Чуковского обвиняли в космополитизме, запрещали сказки Пушкина, а Льва Толстого именовали интеллигентским хлюпиком.

«В идеальном государстве допустима лишь та поэзия, польза которой очевидна», - так называется подзаголовок последней десятой главы утопии. Отбор и коррекцию содержания мусического образования Платон осуществляет в третьей главе:

-«Разве можем мы так легко допустить, чтобы дети слушали и воспринимали душой какие попало и кем попало выдуманные мифы, большей частью противоречащие тем мнениям, которые, как мы считаем, должны быть у них, когда они повзрослеют?

Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их помощью формировать души детей скорее, чем их тела – руками. А большинство мифов, которые они теперь рассказывают, надо отбросить». Платона очень смущает аморализм гомеровских богов. В его сознании сложилось уже иное представление о богах. Платон приходит к мысли о необходимости исправления Гомера.

-«Прежде всего, величайшую ложь о делах Кроноса и о мучениях, которые он претерпел от сына, даже если бы это было правдой, я не считал бы нужным так запросто рассказывать тем, кто еще неразумен и молод, - гораздо лучше обходить это молчанием, а если уж и нужно почему-либо рассказать, так пусть лишь весьма немногие выслушают это втайне и при этом принесут в жертву не поросенка, но что-то большое и труднодоступное, чтобы рассказ довелось услышать как можно меньшему числу людей». «Как и вообще о том, что боги воюют с богами, строят козни, сражаются – да это и неверно; ведь те, кому предстоит стоять у нас на страже государства, должны считать величайшим позором, если так легко возникает взаимная вражда. Вовсе не следует излагать и расписывать битвы гигантов и разные другие многочисленные раздоры богов и героев с их родственниками и близкими, напротив, мы намерены внушить гражданам такое убеждение, чтобы никогда никто из них не питал вражды к другому и что это было бы нечестиво. А о том, что на Геру наложил оковы ее сын, что Гефест был сброшен с Олимпа собственным отцом, когда тот избивал его мать, а Гефест хотел за нее заступиться, или о битвах богов, сочиненных Гомером, - такие рассказы недопустимы в нашем государстве. Ребенок не в состоянии судить, где содержится иносказание, а где нет, и мнении, воспринятые им в таком раннем возрасте, обычно становятся неизгладимыми и неизменными. Вот почему, более всего надо добиваться, чтобы первые мифы, услышанные детьми, самым заботливым образом были направлены к добродетели» (с. 141-142). Бог, раз он благ, не может быть причиной всего вопреки утверждению большинства. Причиной блага нельзя считать никого другого, но для зла надо искать какие-то иные причины, только не бога.

«Если в каком-либо произведении будут описаны бедствия или события Троянской войны, или что-нибудь в этом роде, то надо либо не признавать все это делом божьим, либо, если это дело божье, вскрыть здесь примерно тот смысл, что бог вершит лишь справедливое и благое, а кара, постигающая этих людей, им же на пользу. Но нельзя позволить утверждать поэту, будто они бедствуют, подвергаясь наказанию, а тот, от кого это зависит, - бог. Однако если бы поэты сказали, что люди эти нуждались в каре и что бедствуют только порочные, которые, подвергаясь наказанию, извлекают для себя пользу от бога, это можно допустить. Но когда говорят, что бог, будучи благим, становится для кого-нибудь источником зла, с этим всячески надо бороться: никто – ни юноша, ни взрослый, если он стремится к законности в своем государстве, - не должен ни говорить об этом, ни слушать, потому что такое утверждение нечестиво, не полезно нам».

Это был бы один из законов и одно из предначертаний относительно богов: сообразно с ним и в речах, и в поэтических произведениях следует утверждать, что бог – причина не всего, а только блага» (с.144). То есть, для Платона можно принять государственный закон, обязывающий определенным образом понимать действия бога. Людям важно, чтобы действия бога воспринимались как благие, ибо это полезно для правильного воспитания стражей. Таким образом, у Платона происходит слияние благочестия и государственной пользы. То же оказывается и в отношении нравственной оценки поступков, например лжи.

-«Словесная ложь, не бывает ли иной раз для чего-нибудь и полезна, так что не стоит ее ненавидеть? Например, по отношению к неприятелю тем, кого мы называем друзьями? Если в исступлении или безумии они пытаются совершить что-нибудь плохое, не будет ли ложь полезным средством вроде лекарства, чтобы удержать их?» (с.145).

Идея допустимости лжи во благо государства звучит и в другом месте. – «Уж кому-кому, а правителям государства надлежит применять ложь, как против неприятеля, так и ради своих граждан – для пользы своего государства, но всем остальным к ней нельзя прибегать. Если частное лицо станет лгать собственным правителям, мы будем считать это таким же – и даже худшим – проступком, чем ложь больного врачу, или когда занимающийся гимнастическими упражнениями не говорит учителю правды о состоянии своего тела» (с.153). Очень интересно корректирование Платоном страха смерти. Очевидно, что мужественный воин не должен бояться смерти. Для этого, полагает Платон, надо говорить о том, как хорошо в Аиде.

- «Что же? Кто считает Аид существующим, и притом ужасным, разве будет он чужд страха смерти и разве предпочтет он поражению и рабству смерть в бою?

- Никогда.

- Нам надо, требовать от тех, кто берется излагать мифы, чтобы они не порицали все то, что в Аиде, а скорее хвалили: ведь в своих порицаниях они не правы, да и не полезно это для будущих воинов.

- Вычеркнем же, начиная с первого же стиха, все в таком роде:

«Лучше б хотел я живой, как поденщик, работая в поле,

Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный,

Нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать, мертвый».

«Мы извиняемся перед Гомером и остальными поэтами – пусть они не сердятся, если мы вычеркнем эти и подобные им стихи, и не потому, что они непоэтичны и неприятны большинству слушателей, нет, наоборот: чем более они поэтичны, тем менее следует их слушать и детям и взрослым, раз человеку надо быть свободным и больше смерти страшиться рабства». (с.149).

(Даже лексические обороты этого отрывка удивительно напоминают советскую цензуру.)

- «Кроме того, следует отбросить и все связанные с этим страшные, пугающие обозначения – «покойники», «усопшие» и так далее, отчего у всех слушателей волосы встают дыбом.

- Мы исключаем сетования и жалобные вопли прославленных героев.

- И снова мы попросим Гомера и остальных поэтом не заставлять Ахилла, коль скоро он сын богини, «то на хребет… то на бок» ложиться, или чтобы он, «напоследок бросивши ложе, берегом моря бродил… тоскующий» и «быстро в обе… руки схвативши нечистого пепла, голову… им осыпал». Да и по другому поводу пусть он не плачет и не сетует, как это часто выдумывает Гомер;

А еще более попросим Гомера не заставлять богов скорбеть, произнося:

«Горе мне бедной, горе несчастной, героя родившей» (с. 150-151).

Тщательному отбору Платон подвергает и способы выражения музыкального искусства.

-«Не разбираюсь я в музыкальных ладах, но ты оставь мне тот, который подобающим образом подражал бы голосу и напевам человека мужественного, находящегося в гуще военных действий и вынужденного преодолевать всевозможные трудности; Оставь еще и другой музыкальный лад для того, кто в мирное время занят не вынужденной, а добровольной деятельностью, когда он либо в чем-нибудь убеждает – бога ли своими молитвами, человека ли своими наставлениями и увещеваниями, - или о чем-то просит, или, наоборот, сам внимательно слушает просьбы, наставления и доводы другого человека и потому поступает разумно, не зазнается, но во всем действует рассудительно, с чувством меры и довольствуясь тем, что получается.

Вот эти оба лада – «вынужденный» и «добровольный» - ты и оставь мне: они превосходно подражают голосам людей несчастных, счастливых, рассудительных, мужественных.

- Давай же очистим и все остальное. Вслед за гармониями возник бы у нас вопрос о ритмах – о том, что не следует гнаться за их разнообразием и за всевозможными размерами, но, напротив, надо установить, какие ритмы соответствуют упорядоченной и мужественной жизни» (с.165-166).

-«А ведь так или иначе этим полна и живопись, и всякое подобное мастерство – ткачество, и вышивание, и строительство, и производство разной утвари, и, вдобавок, даже природа тел и растений – здесь во всем может быть благообразие и уродство. Уродство, неритмичность, дисгармония – близкие родственники злоречия и злонравия, а их противоположности, наоборот, - близкое подражание рассудительности и нравственности» (с.167).

При всех недостатках жесткого рационализма с оттенками тоталитаризма у Платона, абсолютизация сегодня другой крайности- полной свободы искусства от воспитательных задач и ответственности за педагогическое воздействие заставляет задуматься над его аргументами.

Забота о теле по Платону требует правильного образа жизни. Не случайно и занятия гимнастикой продолжаются всю жизнь, так как Государству нужны здоровые и законопослушные граждане.

- «Какое же ты можешь еще привести доказательство плохого и постыдного воспитания граждан, если нужду во врачах и искусных судьях испытывают не только худшие люди ремесленники, но даже и те, кто притязает на то, что они воспитаны на благородный лад?» (с.172). - «А когда нужда в лечении возникает не из-за ранений или каких-либо повторяющихся из года в год болезней, но из-за праздности и того образа жизни, о котором мы уже упоминали, - это ли не позорно?» (с.173). Болезнь безобразна и мешает служить государству.

«Асклепий знал, что каждому, кто придерживается законного порядка, назначено какое-либо дело в обществе и он обязан выполнять, а не заниматься всю жизнь праздным лечением своих болезней.

А жизнь человека, от природы болезненного, да к тому же еще невоздержанного, Асклепиады находили бесполезной и для него самого, и для окружающих, так что, считали они, не стоит за ним ухаживать и его лечить, будь он даже богаче Мидаса.»

-«Значит, вместе с судебным искусством ты узаконишь в нашем государстве и врачевание в таком виде, как мы говорили. Оба они будут заботиться о гражданах, полноценных в отношении как тела, так и души, а кто не таков, кто полноценен лишь телесно, тем они предоставят вымирать; что касается людей с порочной душой, и притом неисцелимых, то их они сами умертвят» (с.178).

Государство создает воспитательное пространство для образования философов.

Длительное, продуманное обучение стражей позволяет постепенно выделить из них группу правителей – философов. Платон видит в них единственное спасение государства. — «Пока в государствах не будут царствовать философы либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино — государственная власть и философия, до тех-пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол». Отбор будущих правителей начинается с детства. — «Даже в их детские годы памятливых и не поддающихся обману надо отбирать, а кто не таков, тех отвергнуть.

— Надо также возлагать на них труды, тяготы и состязания и там подмечать то же самое.

— Надо, стало быть, устроить для них испытание и третьего вида, то есть проверку при помощи обольщения, и при этом надо их наблюдать. Подобно тому, как жеребят гоняют под шум и крик, чтобы подметить, пугливы ли они, так и юношей надо под­вергать сначала чему-нибудь страшному, а затем, для перемены, приятному: так выяснится, не поддается ли юноша обольщению, во всем ли он благопристоен, покажет ли он себя при всех обстоятельствах умерен­ным и гармоничным, способным принести как можно больше пользы и себе, и государству. Кто прошел это испытание и во всех возрастах — детском, юношеском и зрелом — выказал себя человеком цельным, того и надо ставить правителем и стражем государства, ему следует воздавать почести и при жизни, и после смерти, удостоив почетных похорон и особо увековечив о нем память. А кто не таков, тех надо отвергнуть» (с.182-183).

Платон включает в обучение стражей военное дело, математику, геометрию, астрономию, музыку и диалектику.

Речь пока идет о стражах, но нужны критерии, чтобы постепенно из них сформировать философов.

- «У них, друг мой, должна быть острая восприимчивость к наукам и быстрая сообразительность. Ведь души робеют перед могуществом наук гораздо больше, чем перед гимнастическими упражнениями-

- Надо искать человека с хорошей памятью, несокрушимо твердого и во всех отношениях трудолюбивого.Иначе, какая ему, по-твоему, охота и переносить телесные тяготы, и в довершение всего еще столько учиться и упражняться?

- Значит, счет, геометрию и разного рода другие предварительные познания, которые должны предшествовать диалектике, надо преподавать нашим стражам еще в детстве, не делая, однако, принудительной форму обучения.

- Свободнорожденному человеку ни одну науку не следует изучать рабски. Правда, если тело насильно заставляют преодолевать трудности, оно от этого не делается хуже, но насильственно внедренное в душу знание непрочно.

- Поэтому, друг мой, питай своих детей науками не насильно, а играючи, чтобы ты лучше мог наблюдать природные наклонности каждого.

- Помнишь, мы говорили: надо брать с собой детей и на войну – конечно, зрителями, на конях, а где безопасно, так и поближе; пусть они отведают крови, словно щенки.

- Юноши, когда они уже будут освобождены от обязательных занятий телесными упражнениями, отобранные из числа двадцатилетних, будут пользоваться большим почетом сравнительно с остальными, а наукам, порознь преподававшимся им, когда они были детьми, должен быть сделан общий обзор, чтобы показать их сродство между собой и с природой бытия.

- Вот тебе и придется подмечать, кто наиболее отличится в этом, кто будет стойким в науках, на войне и во всем том, что предписано законом. Из этих юношей, когда им исполнится тридцать лет, надо будет опять-таки произвести отбор, окружить их еще большим почетом и подвергнуть испытанию их способность к диалектике, наблюдая, кто из них, смог подняться до истинного бытия. После этого, их надо будет заставить занять государственные должности – как военные, так и другие, подобающие молодым людям, пусть они никому не уступят и в опытности. Вдобавок надо на всем этом их проверить, устоят ли они перед разнообразными влияниями или же кое в чем поддадутся.

. А когда им будет пятьдесят, то тех из них, кто уцелел и всячески отличился, - как на деле, так и в познаниях – пора будет привести к окончательной цели – заставить их устремить ввысь свой духовный взор и взглянуть на то самое, что всему дает свет, а увидев благо само по себе, взять его за образец и упорядочить и государство, и частных лиц, а также самих себя – каждого в свой черед – на весь остаток своей жизни. Большую часть времени они станут проводить в философствовании, а когда наступит черед, будут трудиться над гражданским устройством, занимать государственные должности, потому что так необходимо ради государства. Таким образом, они постоянно будут воспитывать людей, подобных им самим, и ставить их стражами государства взамен себя, а сами отойдут на Острова блаженных, чтобы там обитать. Государство на общественный счет соорудит им памятники и будет приносить жертвы как божествам, если это подтвердит Пифия, а если нет, то как счастливым и божественным людям».

Созерцание сущего — в этом конечная цель воспита­тельной и образовательной системы Платона.

Для нас годы образова­ния — прежде всего подготовительный период к практической деятельности, для Платона же годы образования и самое образо­вание — самоцель.

Существующая за счет третьего сословия, совершенно не свя­занная заботой о куске хлеба, аристократическая молодежь пла­тоновского идеального государства может свободно отдаться тому, что составляет, по Платону, и задачу, и смысл, и обоснование чело­веческой деятельности, т. е. многолетнему созерцанию «природы сущего». Помимо духовных радостей, которые подобное созерца­ние может принести на земле, оно, по мысли Платона, откры­вает пути и для загробного бессмертия.

Полупрезрительное равнодушие, с которым Платон относился к трудовым массам, объясняет то, что Платон, признает низменными все прикладные тех­нические знания, делая исключения лишь для военного дела.

Ставя геометрию в центре не только специально математического, но и общего образования, Платон, как это следует из ряда его диалогов ( «Тимей»), углубленно и напряженно работал над связанными с этой дисциплиной вопросами и содей­ствовал укреплению к ним интереса среди своих учеников.

Это в первую очередь относится к арифметике. «Она сильно вле­чет душу в высь, заставляя ее рассуждать о числах самих по себе, и не терпит, чтобы с нею рассуждали, указывая ей на числа, связанные с видимыми и осязаемыми телами».

Аналогичное значение имеет и изучение геометрии: эта наука «существует ради знания вечно су­щего, а не того, что появляется и исчезает».

В полном согласии с указанною постановкой данных вопросов находится отрицание Платоном вообще какого-либо углублен­ного значения за изучением мира природы. Итак, приобщение к арифметике, геометрии и астрономии в их полном объеме открывает учащимся путь в мир истинно сущего. Это же приобщение содействует общему развитию творческих спо­собностей учащихся.

«ЗАКОНЫ»

В «Законах» Платон формально не отбрасывает построений «Го­сударства». Он считает, что первый проект прекрасен, но под силу не людям, но богам, второй проект государства в«Законах» также очень близок к бессмертию, но занимает лишь второе место. Признавая и этот второй проект слишком сложным, Платон обещает создать «вслед за этим... итретий проект».

Следовательно, как будто, смысл и основа всех трехпроектов тождественны, разница лишь в степени приближения к совер­шенству. Однако это не совсем так.

В «Государстве» Земля противополагается небу, но между землей и небом неразрывная связь. Человеческие души стремятся на свою небесную отчизну. Ее достигнуть дано избранным из них. В этом смысл мировой истории, и в этом для Платона оправ­дание существования государства.

Подобного критерия приложить к обществу «Законов» никак нельзя.

В данном случае, говоря о задачах и сущности воспитания, Платон имеет в виду не потусторонний мир и судьбу в нем из­бранной человеческой души после ее расставания с телом, но преж­де всего ближайшие жизненные задачи идеальной государ­ственной организации.

Под образованием он подразумевает то, что ведет с детства к добродетели, застав­ляет человека страстно желать и стремиться стать совершенным гражданином, умеющим справедливо подчиняться или началь­ствовать. По «Государству» - власть принадлежит мудрейшим, по «Законам» — критерием избранничества является полное подчинение - государству. Рассмотрим социальную структуру общества «Законов». Это общество, как и общество «Государства», не велико. Число имеющих право принимать участие в обществен­ной жизни должно быть около 5000. Каждый из этих граждан получает во владение два участка земли (один вблизи центрального Акрополя, где находится храм богов-покровителей госу­дарства, другой — вдали от него). Земля может передаваться по наследству (без дробления), хотя верховное право на нее при­надлежит государству. На движимое имущество устанавливается право собственности, хотя и имеется определенный предел его роста (излишки подлежат конфискации). Имущественным поло­жением определяются различия в политических правах граждан. Семья восстанавливается в своих правах. Однако наряду с этим весь уклад не только общественной, но и частной жизни граждан подвергается строжайшей регламентации, нарушение которой влечет за собой наказания, вплоть до смертной казни. «Пусть по мере сил ничего не остается без надзора», и эта «мера сил» нередко неисчерпаема вгосударстве «Законов». Регламентируется в отдельных случаях «весь распорядок времени» каждого свободного гражданина, вся полнота жизненных отношенной — от числа гостей на свадьбах и до высоты могильного холма и размера надгробной надписи. Платон не останавливается перед требованием смертной казни за всякое проявление религиозного свободо­мыслия.

Занятия торговой и промышленной деятельностью, запретные для привилегированных классов «Государства», подвергаются не меньшим преследованиям в «Законах». Государство «Законов» должно быть устроено вдали от морского берега (в частности — в центре острова Крит), с целью устранения возможности разви­тия морской торговли. Но наряду с этим действует и прямое запрещение свободным гражданам государства «Законов» вести торговлю и заниматься промышленностью. Каждый свободный гражданин обязан представить определенное количество про­дуктов для участия в сисситиях, но и над тем, как он распределит оставшуюся часть урожая, действует строжайший контроль. Если принять во внимание все сказанное, а также и то, что принадлежащие полноправным гражданам участки земли обра­батываются не ими лично, то невольно возникает вопрос, что же наполняет их жизнь и что дает ей смысл в государстве «Законов»?

Главным занятием граж­дан является военная служба, в которой они обязаны состоять с двадцати до шестидесяти лет. Несмотря на обособленность государства «Законов» от остальных государств и его островное положение, Платон находит целесообразным поддерживать его постоянно в состоянии боевой готовности. Военные сборы и учебные маневры устраиваются ежемесячно. Все силы свободного населения сосредоточиваются, таким образом, прежде всего вокруг воен­ного дела. В известных границах, хотя и гораздо более узких, чем в проекте «Государства», в военной подготовке участвуют и женщины.

Поля свободных граждан обрабатывают рабы. В государстве «Законов» рабство не только допускается, но и составляет одно из необходимых обоснований всего общественного строя, оно укрепляется Платоном при по­мощи целого ряда суровых законоположений.

В «Государстве» торговля и промышленность находятся в ру­ках третьего, бесправного политически, сословия, в проекте «Законов» и то и другое передано в руки рассматриваемой как отдельная социальная единица, неполноправной группы насе­ления, которая имеет право селиться лишь в предместьях главного, центрального города в особых торговых селениях, число которых в государстве «Законов» определяется точным числом двенадцать. Но этим не ограничиваются стеснения, кото­рыми окружен торговый и промышленный класс. Каждый из его представителей может владеть движимым имуществом, не пре­вышающим половину предельного имущества полноправного гражданина, не может не чувствовать себя гостем в государстве «Законов», так как связан определенным временем пребывания в стране, которую обязан покинуть через двадцать лет после поселения в ней.

На крупную промышленность и оптовую торговлю наложен так же запрет, оставлены только мелочная торговля и кустар­ничество.

Поэты получают право гражданства в государстве «Законов», однако самая их деятельность обставлена ограничениями, которые не могут не повести к творческому бесплодию. Уже при основании государства «Законов» устраивается особая комиссия из мужчин старше пятидесяти лет, которая, рассмотрев всю наличную музыкальную и поэтическую литературу, устанавливает, что из этой литературы может быть допущено к обращению в государстве «Законов». Этические требования, предъявляемые при этом, столь значительны, что Платон заранее предполагает недостаток в музыкальных и поэтических произведениях в государстве «Законов».

Платон утверждает, что этот недочет может быть восполнен путем оптового заказа соответ­ствующим поэтам и музыкантам ряда текстов и мелодий по одобренным государственным образцам. Вслед за этим устанав­ливается государственная цензура.

При этом особенно строгие ограничения вводятся для «серьез­ных трагических поэтов» — тогда как для комедии допускаются некоторые послабления, основанные на признании необходимости быть знакомым «со смешным» для того, чтобы познать «серьез­ное». Что касается скульптуры и живописи, то из них изгоняется решительно все, могущее усилить чувственные наклонности, и все, сделанное из ценного материала. Лучшими картинами признаются картины, исполненные в один день.

Наконец, подвергается полному изгнанию инструментальная музыка, поскольку она не является аккомпанементом к пению текстов этического содержания. Танцы также допускаются лишь как сопровождение пению.

Платон жил в годы начала заката греческой цивилизации. Те разлагающие эллинский мир внутренние силы, которые уже были в действии поколением раньше Платона, особенно ярко про­явились в его время. Все их ниспровергающее значение Платон отчетливо сознавал. Его мысль напряженно работала над роковым вопросом — где выход? Проект государства «Законов» является ответом на этот вопрос. Мы видим в этом государстве страшное напряжение всего его организма, упорную работу всех его учреж­дений, приведенный в систематическое действие его сложный инкви­зиционный аппарат.

Воспитание сохраняет по-прежнему значение важнейшей общественной функции. Идеальный образ у Платона в « Законах» – законопослушный гражданин.

Пла­тон стремится в «Законах» придать делу управ­ления народным воспитанием и образованием по возможности точно регламентированный и замкнутый характер.

Философ устанавливает, что вся совокупность управления последним должна быть сосредоточена в руках одного представи­теля власти, который должен занимать в то же время первое место в государстве. Ему должно быть не менее пятиде­сяти лет, он должен иметь законнорожденных детей, лучше всего сы­новей и дочерей, или, по крайней мере, хоть одних из них. Эта долж­ность оценивается значительнее самых высших должностей в госу­дарстве. Законодатель не должен допускать, чтобы воспитание детей совершалось так себе, между прочим, как нечто второсте­пенное. Напротив, это есть первое, с чего должен начать законо­датель.

Платон отчетливо сознает те особые трудности, которые открываются перед ним в деле определения пути воспитания и обуче­ния в государстве «Законов»: ведь там допускается частная се­мейная жизнь, матери и отцы знают своих детей и находятся с ними в постоянном общении. Законодателю трудно, а иногда и невозможно переступить порог частной жизни, а, между тем, в ее пределах «совершаются мелкие и не заметные для других события, не так, как этого хочет законодатель, и тем самым делают нравы граждан разнообразными и несходными между собой, а это вредно для государства. Несмотря на эти трудности, Платон, однако, не отказывается от своей задачи.

При этом, если выяснение воспитательных задач «Государ­ства» начинается с младенчества, в «Законах» обращается внимание даже на будущих матерей.

Платон стремится ввести в рамки жизнь каждого отдельного сочлена своего государства. Установление этих рамок должно начаться с младенчества. Поэтому детские игры приковывают его внимание. Он убежден, что ни в одном государстве не сознают, какое громад­ное влияние имеет характер детских игр на устойчивость государственных законов. Когда изме­няются детские игры, то все думают, что это действительно только игры, а от этого происходит величайший и серьез­ный вред. Дети, вводящие новшества в игры, станут уже дру­гими людьми, чем прежние дети, а, став другими, будут стремиться к другой жизни, а стремясь к другой жизни, будут желать других обществ и законов. В своем стремлении регламентировать жизнь раннего детства, Платон приходит к идее организации своеобразного детского сада. Он предлагает всех детей с трех до шести лет собирать в святилищах каждого поселка, так чтобы дети всех жителей поселка были там вместе. Кормилицы должны заботиться, чтобы они были благопристойны, а не распущены. Над самими же кормилицами и над всеми этими детскими садами он предлагает поставить двенадцать женщин — по одной для каж­дого такого детского сада, чтобы следить там за порядком. Поставленная на эту должность должна посещать ежедневно опре­деленное святилище и всякий раз налагать наказание, если кто про­винится; раба или рабыню, чужестранца или чужестранку она должна будет наказывать сама при помощи государственных рабов, а гражданина, если он оспаривает необходимость наказания, она поведет на суд, если же гражданин не станет спорить, она может наказывать сама. После того как дети достигнут шестилетнего возраста, оба пола отде­ляются. Мальчики проводят время с мальчиками, точно так же де­вочки — с девочками. Но и те и другие должны обратиться к учению. Мальчики поступают к учителям верховой езды, стрельбы из лука, из пращи, метания дротиков. Если девочки согласятся, они точно так же обучаются этому; в особенности же следует им научиться употреб­лению оружия.

Платон устанавливает принцип всеобщего, обяза­тельного обучения, утверждая, что не от желания отцов будет зависеть посылать или не посылать детей в школы, но, по возможности, всякий мальчик будет принуди­тельно обучаться, так как он принадлежит в большей степени государству, чем собственным родителям. То же касается и девочек.

Это всеобщее государственное обучение должно быть органи­зовано в помещениях, особо для того предназначенных: гимнасиях и школах. Во всех этих учреж­дениях предполагаются платные (от государства) учителя из чуже­странцев. Таким образом, в своем вто­ром проекте, в противоположность первому, Платон отказывается от выделения ребенка из семьи, но и здесь он продолжает смотреть на государство как на своего рода единую громадную «школу». Один из «блюстителей законов», избранный в число прочих магистратов для наблюдения за воспитанием, должен наблюдать за тем, следят ли за поведением детей на улицах и площадях все находящиеся на них в данное время граж­дане, и, если заметит уклоняющихся от этой общей обязан­ности, должен привлечь этих лиц к законной ответствен­ности.

Таковы те внешние формы, которые Платон намечает для орга­низации дела воспитания и обучения в своем государстве «Зако­нов».

В содержании обучения он как в «Государстве», так и в «Законах» придер­живается того исходного воспитательного принципа, которому осталась верна Эллада за все время своей самостоятельной истории: «для тела — гимнастика, для души — музыка».

При этом, никто не должен петь или плясать вопреки священным общенародным песням и всем в совокупности хороводным пляскам молодежи.. Этого надо остерегаться еще более, чем нарушений любого другого закона. Наряду с подготовкой к праздникам не должна забываться и более общая цель — подготовка к обязанностям воина, от которых не избавлен никто, даже женщины. Платон указывает на не­обходимость для законодателя соединить танцы с песнями, раз же признанное хорошим — охранять в неизменности, чтобы, наслаждаясь всегда одними удовольствиями, город и горожане всегда оставались одинаковы­ми и, будучи, по возможности, похожи друг на друга, жили хорошо и счастливо.

Гимнасии , считает Платон, должны охватывать состоящих в государ­стве мальчиков и мужчин, девочек и женщин, если только эти послед­ние понимают в этом деле толк.

Во всех этих училищах наемные учителя, из числа оседлых чужестранцев, будут обучать всем военным наукам и мусическому искус­ству приходящих учеников; при этом и стар и млад должны по мере сил непременно получить образование, так как дети принад­лежат более государству, чем своим родителям.

Платон решительно подчеркивает, что основною предпосылкой успехов как в области мусического, так и в обла­сти гимнастического образования, должен быть умеренный, воз­держанный образ жизни молодежи. Так, например, Платон запрещает употребле­ние вина до восемнадцати лет, а в возрасте от восемнадцати до тридцати лет дает на это разрешение с рядом ограничений. К этой же категории советов относятся указания Платона о необходимо­сти регулировать часы для сна и т. д.

На обучение грамоте отводится три года (от десяти до трина­дцати лет).

Наряду с грамотой преподаются также начала математики. Хотя при этом и выдвигается в «Законах» идеал «богоподобности», но эта «богоподобность» отнюдь не та, о которой идет речь в «Государстве» и которая открывает, по мысли Платона, пути в запредельное. Цель выдвигается здесь по существу чисто «земная»: «стать совершенным гражданином» угодного богам го-

сударства. Платон устанавливает три ма­тематические дисциплины: арифметику, геометрию и астрономию и подчеркивает особое значение математических занятий. Образ, который определяет путь образования человека – философ. Ибо нет занятия более достойного для Платона. Он понял это юношей, когда познакомился с Сократом и знал всю последующую жизнь, когда, полемизируя с Учителем, вкладывал в его уста свои мысли. Философ важен для Платона не только потому, что он способен к постижению высших идей, но и потому, что он призван учить людей добродетели. Высшее же назначение философа постигать мир идей и создавать разумное государство. Платон верил, что здесь, на земле, возможно найти и подготовить философов, которые построят жизнь, на основе справедливости, мудрости, благочестия. Платон берет под строжайший государственный контроль процесс отбора и подготовки философов. Но забывает о тех миллионах граждан, которые из-за неуправляемого вожделеющего начала души, опрокинут все законы, уничтожат философов и повергнут мир в извечный хаос. Идея, о том, что философия и мудрость спасет мир, станет вечной. Я. А. Коменский на фоне ужасов тридцатилетней войны предложит учение пансофии, где предложит, объединить мудрецов и просветить народ. Но и эта идея окажется бесплодной. И так из столетии в столетия мыслители будут искать Спасителя на земле и поиски их окажутся тщетны. Платон не пишет о воспитании детей. Он пишет, в основном о воспитании граждан. Он ведет своих стражей до пятидесяти лет, тщательно оберегая их от любой неверной мелодии, стихотворной строки, картины живописца. И читать это тяжело. Но ведь нас должно поражать другое. Насколько точно чувствовал Платон воспитывающее звучание музыкального инструмента, ритма, лада. Как тонко понимал он важность мыслей о загробном мире, сопереживание страдающим героям и т.д. И, наверное, именно сегодня, для нас, оставивших заботы о государстве, важно у Платона услышать предостережение нашей небрежности, беззаботности, безразличию к окружающим нас песням, музыке, танцам, образам, которыми обволакивает нас шоу – бизнес, разрушая нашу жизнь и убивая в нас разумное начало.

Литература

1. Лосев А.Ф., Тахо – Годи А. А. Платон// Платон и Аристотель. - М.: Молодая гвардия,1993. - Гл.5.

2. Платон. Протагор//Платон. Соб. соч. в 4-х т.: т.1. – М.: Мысль, 1990. –

3. Платон. Горгий// Платон. Соб. соч.в 4-х т.: т.1. - М.: Мысль, 1990.

4. Платон. Пир.// Соб. соч. в 4-х т.:т.2. М.:Мысль,1990.

5. Платон. Тимей//Платон. Соб. соч. в 4-х т.: т.3. - М.: Мысль, 1990.

6. Платон. Государство//Платон. Соб. соч. в 4-х т.: т.3. - М.: Мысль, 1990.

7. Платон. Законы//Платон. Соб. соч. в 4-х т.: т.4.- М.: Мысль, 1990.

Вопросы и задания.

1.Составьте описательный образ Сократа по диалогам «Пир», «Протагор», «Горгий».

2. В чем суть спора Сократа и софистов в диалогах «Протагор» и «Горгий».

Аристотель о воспитании.

Аристотель не был гражданином Афин. Он родился в 384г. на окраине эллинского мира, в городе Стагире, близ Афонской горы в богатой семье придворного врача македонского царя. До 18 лет он изучал естественные науки и медицину, а затем в течение 20 лет он учился у Платона в его Академии.

После смерти Платона Аристотель служил при дворе македонского царя Филиппа и в течение трех лет воспитывал его сына Александра. До похода Александра в Азию он сохранял связи с придворной средой. С 335 года он жил в Афинах, где создал свою школу Ликей. Многие его сочинения являются конспектами прочитанных там лекций, а некоторые записями его учеников. После смерти Александра в Афинах вновь возникли надежды на освобождение от македонского ига и Аристотелю, о близости которого македонскому двору было известно, пришлось бежать в Халкиду, где он и умер.

Аристотель вошел в историю философии как крупнейший философ, основоположник этики. Нас интересуют его антропологические взгляды, сложившиеся в контексте философии и определившие его подходы к проблеме образования и воспитания человека. Они получили освещение в основном в его последних работах: «Никомахова этика», «Большая этика» и «Политика».

В первых двух Аристотель рассматривает проблемы души, добродетели и идеала. В «Политике» он создает некоторое утопическое описание идеального государства и воспитательного влияния его законов, раскрывает требования к воспитанию в семье и обучению детей и юношества.

Характеризуя человека, Аристотель предлагает несколько линий анализа: человек разумный, рассуждающий; человек деятельный, активный; человек политический; человек благородный; человек, созерцающий или философ.