КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
СУТЬ ЗОВАТак что же такое этот зов, который приходит, чтобы быть услышанным человечеством? Его суть обусловлена его целью — «пробуждением», простое называние которого может иногда быть само по себе целой идеей и почти всегда является ее открытой частью. «Я есмь зов пробуждения от сна в Эоне ночи », — так начинается эксцерпт из священной книги перата у Ипполита (Refut. V. 14. 1). Здесь зов является самим собой, так как он просто утверждает, что его существование своим звуком приводит к воздействию: пробуждению от сна. Это пробуждение постоянно обозначается как сущность его миссии вестником, или теми, кто послал его. Я есмь слово, сын слов, которые пришли во имя Явора. Великая Жизнь позвала, поручила и подготовила меня, меня, Еноса [Человека], великого Утра, сына могущественных сих... Она послала меня вперед охранять эту эру, вытряхнуть их из сна и поднять тех, кто спит. Она сказала мне: «Иди, собери своих последователей из Тибила... Выбери и выведи свой выбор в мир... Научи души, что они могут не умирать и не гибнуть, и никто не вернет их обратно в густую тьму... Когда ты придешь в земной Тибил, зло не будет знать о тебе... Не бойся, и не пугайся, и не говори: я стою здесь один. Когда ты преодолеешь страх, мы все будем за тобой...» (G 295 f.) Они наградили хранителей высшего зова, расшевелили и заставили встать тех, кто спал. Они пробудили души, что оступились, не дойдя до места света. Они пробудили их и расшевелили их так, чтобы они смогли поднять свои лица к месту света. (G 308) Соответственно, первый эффект зова всегда описывается как «пробуждение», как гностическая версия истории Адама (см. следующий раздел). Часто просто формальный призыв «Пробудись от сна» (или «от опьянения», или, менее часто, «от смерти»), с метафорическим развитием и в различных выражениях, состоит единственно из содержания гностического призыва к спасению. Однако этот формальный императив косвенным образом включает целую спекулятивную структуру, в пределах которой представления сна, опьянения и пробуждения предполагают свое специфическое значение, и, как правило, зов делает эту структуру выраженной частью своего содержания, то есть он соединяет призыв к пробуждению с последующими элементами учения: напоминание о небесном происхождении и трансцендентной истории человека; обещание освобождения, которому также принадлежит оценка Спасителем своей миссии и спуска в этот мир; и, наконец, практическое указание на то, как жить в мире впредь, в соответствии с вновь победившим «познанием» и в подготовке к окончательному восхождению. Теперь эти три элемента вмещают в двух словах полный гностический миф, так что гностический зов пробуждения представляет собой род сокращенного гностического учения в общем. Гносис, переданный вестником и сжатый до нескольких символических терминов, представляет собой всеобщий космогонически-сотериологический миф, в пределах которого изложение событий этой миссии само по себе составляет один этап, в сущности поворотную точку, с которой всеобщее движение повернулось в противоположную сторону. Это сжатое «познание» теоретического целого имеет свои практические дополнения в познании правильного «пути» к освобождению из заточения мира. В многочисленных литературных версиях зова один или другой из этих аспектов может преобладать или быть выраженным чрезмерно: напоминание о происхождении, обещание спасения, нравственное указание. Мы процитируем из гностической литературы некоторые из этих зовов пробуждения, начиная с манихейских примеров из таких зовов в непростой манихейской мировой драмы появляется перед началом нашего мира и адресован первому Человеку, который лежит без сознания после поражения и поглощения в первом пре-космическом столкновении света и тьмы. Следующая сцена из сирийского сообщения Феодора бар Конаи. Тогда Живой Дух позвал громким голосом; и глас Живого шал подобен острому мечу, и он положил обнаженную форму Первого Человека. И он сказал ему: Мир тебе, благому среди нечистых, светлому среди тьмы, Богу. который обитает среди тварей гнева, который не знает его чести. Вслед за тем Первый Человек отвечает ему и говорит: Приди для мира того, кто умер, приди, о сокровище безмятежности и мира! И далее он говорит ему: Что происходит с нашими Отцами, Сынами Света в их городах? И Зов сказал ему: С ними все хорошо. И Зов, и Ответ соединились друг с другом и поднялись к Матери Жизни и Живому Духу. Живой Дух принял Зов, и Мать Жизни приняла Ответ своего возлюбленного сына. Здесь зов явно принимает форму простого приветствия. Как таковой, однако, он включает напоминание о божественном происхождении того, кого приветствуют, то есть пробуждение познания себя заново, потерянное из-за яда тьмы, и одновременно обещание спасения: обращение «благой среди нечистых» и т. д. представляет напоминание, приветствие «Мир тебе» — обещание. Трогательный вопрос Первого Человека о сынах света в их городах должен быть понятен в связи с тем фактом, что он ушел вперед за своей судьбой для их защиты. Пробудившись от оцепенения, он хочет узнать, принесла ли его жертва результат. Другую версию этой сцены мы видим в Турфанском фрагменте М7: Избавься от тьмы, в которой ты спал, проснись и узри меня! Благая весть для тебя из мира радости, и Из которого я послан для твоего блага. И тот отвечает не знающему страдания: И семь я, сын кротких сих. Смущен я и плачу я внемлю. Выведи меня из объятий смерти. [Вестник говорит:] Власть и процветание Жизни тебе из моего дома! Следуй за мной, сын кротости. Надень на главу свою корону света. Отдельно от мифологического контекста мы находим зов, адресованный душе в общем, в другом Турфанском тексте, так называемом «Ограничении количества мертвых». Моя душа, о самая великолепная... куда ты ушла? Вернись обратно. Пробудись, душа величия, от сна тьмы, в который ты упала... следуй за мной к месту возвышенной земли, где ты обитала изначально.. Мы рассматриваем мандейскую литературу, где чрезвычайно многочисленные версии зова пробуждения обращаются даже к Адаму (не идентичному Первому Человеку) или к неопределенному числу верующих в мире. Символизм, связанный с Адамом, мы будем рассматривать позже; здесь мы просто скажем, что библейский мотив его сна в Саду оборачивается символом человеческого существования в мире. Точную параллель манихейским версиям представляет следующий отрывок: Они сотворили вестника и послали к главе поколений. Он воззвал небесным голосом в шуме миров. Зов вестника пробудил Адама, лежавшего там... и пошел встречать вестника: «Приди в мир, мой вестник, посланец Жизни, который пришел из дома Отца. Как неколебимо вросла в его место возлюбленная чистая Жизнь! И как стенает здесь моя темная форма!» Тогда вестник ответил: «...Все, что вспомнил ты с любовью... я послал тебе. Я пришел и буду учить тебя, Адам, и освобожу тебя из этого мира. Выслушай, и слушай, и учись, и поднимись, победоносный, к месту света». (J57) Указание, отмеченное здесь, часто включено в зов как объяснение призыва «Не спи» и иногда вырастает в многословную нравственную проповедь, завладевающую всем содержанием зова и своей явной чрезмерностью делающую основную ситуацию просто литературной фикцией. Утра звал из-за пределов и учил Адама, человека. Он говорил Адаму: «Не спи, и не дремли, и не забудь, чем твой Господь обременил тебя. Не будь сыном дома и не зовись грешником в Тибиле. Не люби ароматных венков и не получай удовольствия от прекрасной женщины... Не люби ни похоти, ни обманных теней... По твоему выходу и твоему приходу я вижу, что ты не забыл своего Господа [и т. д., и т. д.].„Адам, посмотри на мир, в нем нет той сущности... в которой ты должен поместить свою веру. Весы подготовлены, и из тысяч они выбрали одну...Ароматный венок увял, а красота женщины стала такой, как будто ее никогда и не было... Все дела проходят, они заканчиваются и остается так, как будто их никогда и не было». Иногда зов пробуждения непосредственно связан с призывом покинуть мир: он в одно и то же время является миссией смерти и затем следует за восхождением души, как в следующем примере. Спаситель подошел, встал у изголовья Адама и пробудил его от сна. «Вставай, вставай, Адам, сбрось смердящее тело, свои покровы плоти, оковы, узы. твое время пришло, твоя мера полна, отделись от этого мира...» (G430) Иногда вся суть зова сконцентрирована в одном указании — быть бдительным: Я послал зов в мир: Пусть каждый человек будет бдителен. Кто будет бдителен, тот будет спасен из всепожирающего огня. (G58) Типичная формула пробуждения проходит также в Новом Завете, где она появляется в Еф. 5:14 как анонимная цитата: Посему сказано: «встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос». В заключение мы цитируем из Поймандра эллинистическую передачу зова пробуждения, который отделился от мифа и используется как стилистическое завещание религиозно-этического призыва. О люди, смертные, которые предали себя тьме и сну и не ведают Бога — опомнитесь! очнитесь от своего опьянения, от магии неразумного сна!.. Почему, о смертные, вы предаете себя смерти, будучи облечены властью приобрести бессмертие? Измените ваши пути, вы, попутчики по ошибке и спутники по невежеству; отвернитесь от темного света [т. е. от космоса], обретите бессмертие и откажитесь от разложения. (С. Н. I. 27)
|