Глава 3. Через час, после еще двух коктейлей, я и вправду сижу с Блейком «на этаже Роба», куда посторонним вход воспрещен

Через час, после еще двух коктейлей, я и вправду сижу с Блейком «на этаже Роба», куда посторонним вход воспрещен. Я уже слегка навеселе, но соображаю нормально, и язык не заплетается. Правда, на душе как‑то уж слишком радостно, даже подозрительно, и это меня слегка беспокоит. Когда Блейк предложил «свалить куда‑нибудь, чтобы отдохнуть от этого шума», в голове тут же запела сирена тревоги: «Ты что, хочешь уйти с ним одна? Ни в коем случае, ведь это ночной клуб, а в тебе уже пара коктейлей, и ты его совсем не знаешь! Не делай этого, Кэм. Ты же умная девочка, возьми себя в руки, это все алкоголь, это он превращает тебя в круглую дуру».

Сирена уже вопила в полный голос. Я, конечно, ее слушала, даже довольно долго, пока обаятельная улыбка Блейка и его спокойная, непринужденная манера разговора постепенно не начали оттеснять ее на второй план, а потом и вовсе заглушили.

– Значит, это и есть «этаж Роба»? – спрашиваю я, любуясь потрясающим видом с крыши склада.

Ярко освещенные здания ночного города сияют голубыми, серебристыми, зелеными огнями. Улицы словно плывут в теплом оранжевом свете уличных фонарей.

– А ты чего ожидала? – Он берет меня за руку; я внутренне вздрагиваю, но руки не отнимаю. – Шикарной комнаты с сексодромом и зеркалами на потолке?

Стоп. А ведь я действительно ожидала чего‑то подобного, пусть и не буквально. Зачем же я тогда поперлась с ним?

Стало страшновато.

Наверное, я все‑таки пьяна, иначе здравый смысл остановил бы меня. Я начала паниковать и даже почти совсем протрезвела. Во всяком случае, настолько, чтобы осознать, что еще не готова к сексодрому, пусть и в пьяном виде. Неужели алкоголь действительно делает из меня круглую дуру? Или вытаскивает из глубин моего подсознания такое, о чем и подумать‑то стыдно?

Оглядываюсь на металлическую дверь в кирпичной стене, вижу свет в щели. Значит, он ее не закрыл. Это хорошо.

Блейк подводит меня к низкому деревянному столику, и мы садимся на него рядом друг с другом. Я чувствую, как бьется сердце. От порыва ветра волосы мои падают на лицо, и я торопливо убираю их.

– Какой я все‑таки молодец, – вдруг произносит Блейк, глядя на раскинувшийся внизу город; ноги он поставил на скамейку, приделанную к столику, а ладони зажал между коленями.

Я сажусь в позу лотоса и вопросительно смотрю на него. Он улыбается.

– Молодец, что привел тебя сюда, – проясняет он свою мысль. – Такая красивая девушка там, среди этих дуболомов…

Поворачивает голову и смотрит мне в лицо. Кажется, что его карие глаза в темноте немного светятся.

– Другой на моем месте давно бы тебя изнасиловал. Вот был бы сюжет для «Лайфтайм»[1].

Вот теперь я трезва как стеклышко. Две секунды – и ни в одном глазу. Будто и не пила вовсе. Спина сама собой выпрямляется, позвоночник как палка; я нервно вздыхаю.

«О чем я только думала, идиотка?!»

– Успокойся, – говорит он с мягкой улыбкой и поднимает обе руки. – Я никогда не сделаю с девушкой ничего такого, если она сама не захочет… И даже если она после двух коктейлей вдруг решит, что хочет этого.

У меня такое чувство, будто я ухитрилась увернуться и не словить смертельную пулю.

Плечи чуть опускаются, кажется, можно снова дышать свободно. Конечно, он может просто вешать мне лапшу на уши, чтобы я утратила бдительность, но чутье подсказывает, что бояться его не нужно. Само собой, осторожность не помешает, мы здесь одни, но хотя бы можно немного расслабиться. Если бы он захотел воспользоваться ситуацией и моей глупостью, то не стал бы делать такое вступление.

Вспоминаю его недавние слова и тихо смеюсь.

– Чего смеешься? – Он смотрит на меня искоса, улыбается.

– Вспомнила, как ты говорил про «Лайфтайм». – Чувствую, что губы сами собой складываются в неуверенную улыбочку. – Ты что, смотришь эту фигню?

Он видит мое удивление и смущенно отворачивается:

– Да нет. Просто сравнил, всем же известно, что это такое.

– Да что ты? – дразню его я. – Вот я, например, не знаю, да и вообще, от парней и слова такого не слышала, от тебя первого.

Теперь его очередь краснеть, и я одергиваю себя: чего лыбишься, идиотка, парня в краску вогнала и рада?

– Слушай, не говори никому, хорошо?

А у самого лицо обиженное.

Я молча улыбаюсь и смотрю на огни города, надеясь, что та ниточка, что протянулась между нами во время этого шутливого разговора, не оборвется. И плевать на его обаяние или сексуальную привлекательность, я ведь не собираюсь с ним спать. Мне сейчас нужен просто дружеский и вполне невинный разговор, без всяких намеков на секс или «отношения». А это с парнями не так‑то просто, каждый почему‑то считает: если ты ему улыбнулась, значит дело в шляпе, можно тащить в койку.

– Послушай, – говорит он, – скажи честно, почему ты здесь одна?

– Ну нет… – Я улыбаюсь, качаю головой. – Давай не будем об этом.

– Почему, что тут такого? Хоть намекни. Мы же просто разговариваем. – Он разворачивается ко мне и ставит одну ногу на столик. – Мне правда интересно. Поверь, это никакая не тактика.

– Тактика?

– Ну, мол, делаю вид, что интересуюсь твоими проблемами, а сам только и думаю, как бы залезть к тебе в трусики… Если бы я хотел залезть к тебе в трусики, то не стал бы ходить вокруг да около, а сразу бы так и сказал.

– Так ты, значит, не хочешь залезть ко мне в трусики? Гляжу на него искоса, изображая недоверчивую улыбочку.

Он, похоже, слегка обескуражен, но держится молодцом.

– Ну, вообще‑то… конечно. Я что, похож на больного? Кто же не захочет переспать с такой красоткой? Но если бы я только этого хотел от тебя и только за этим сюда привел, то сразу так и сказал бы еще там, внизу.

Откровенное заявление, еще одно очко в его пользу. Я даже зауважала его, но улыбка застыла у меня на губах, когда он сказал: «если бы я только этого хотел от тебя». А чего еще ему от меня надо? Может, хочет назначить свидание – и пошло‑поехало? Ммм, нет уж.

– Послушай, – говорю я, отодвигаясь от него так, чтобы он это заметил, – мне не нужно ни того ни другого, заруби себе на носу.

– Чего – ни того ни другого?

И вдруг до него доходит «чего». Он улыбается и качает головой.

– Да тут все в порядке. Расслабься. Честное слово, я притащил тебя сюда, чтобы просто поговорить, хочешь – верь, хочешь – нет.

Внутренний голос подсказывает мне, что, если бы я сама хотела того или другого: секса либо встречаться или и секса, и встречаться, – за Блейком дело не станет, но он спокойно уступает и при этом нисколько не выглядит ущемленным.

– Хорошо, я отвечу на твой вопрос, – говорю я, а сама думаю: «Хочешь поговорить? Ладно, давай поговорим, так и быть». – Я одна, потому что уже не раз обжигалась и новых приключений пока не ищу.

– Понятно, – кивает Блейк. Он отводит глаза. Ветерок шевелит его длинную светлую челку. – Эти новые, как ты говоришь, приключения – полное дерьмо, особенно в самом начале. Да и вообще, учиться на своих ошибках – это кошмар. – Снова смотрит на меня и уточняет: – Когда ты с кем‑нибудь вместе уже долго, то привыкаешь к нему, понимаешь, о чем я? Тебе с ним комфортно. А когда тебе комфортно, вывести тебя из этого состояния, даже если ваши отношения напоминают ад и вредны для обоих, все равно что заставить лежебоку оторвать жирную задницу от дивана и заняться делом. – Тут он, похоже, спохватился, что слишком быстро начал выворачивать передо мной душу, и решил свести все к шутке: – Возьми меня и Джен, например. Три месяца я привыкал к ней, а когда привык, стал спокойно сидеть при ней на унитазе.

Я громко смеюсь, а когда, набравшись смелости, снова гляжу на него, вижу, что он тоже улыбается.

У меня появляется чувство, что свою бывшую невесту он любил не так уж сильно, как сейчас пытается уверить самого себя. Ладно, пока он сам ненароком не пришел к такому выводу, переведу этот болезненный разговор на себя, а то еще совсем затоскует.

– А мой парень погиб, – брякаю я ни с того ни с сего, уж очень хочется утешить его. – В автокатастрофе.

Лицо Блейка вытягивается, в глазах раскаяние.

– Прости, я не хотел…

Я поднимаю руку:

– Да нет, все нормально. Ты же ничего такого не сделал. – (Он едва заметно кивает и смотрит, ожидая продолжения.) – Это случилось за неделю до окончания школы.

Он кладет руку мне на колено, и я понимаю, что это просто жест сочувствия, не больше.

Только начинаю рассказывать, как вдруг: хрясь! – и Блейк с грохотом падает со стола. Все происходит мгновенно, я даже не успела заметить, как Деймон набросился на него, откуда он только взялся, и железную дверь открыл совершенно бесшумно.

– Деймон! – кричу я, а он снова кидается на Блейка и, не давая ему встать, молотит кулаками по лицу. – Прекрати, Деймон! О боже!

В ужасе смотрю, как он избивает Блейка, и не могу пошевелиться. Наконец оправляюсь от шока, подбегаю к ним и пытаюсь растащить. Прыгаю Деймону на спину, хватаю его за запястья, но он с такой сосредоточенностью лупит несчастного парня, что становится похож уже не на человека, а на робота. Он стряхивает меня со спины, как перышко, я шмякаюсь на бетонную поверхность крыши, больно ударяясь задом, и едва успеваю подставить руки, чтобы смягчить удар.

Блейк наконец встает и отвечает Деймону хорошим апперкотом слева.

– Ты что, козел, рехнулся, мать твою? Чего тебе от меня надо?! – кричит он.

Одной рукой он держится за скулу, из обеих ноздрей хлещет кровь, верхняя губа посинела и распухла. В темноте кровь кажется черной.

– Сам знаешь чего, сволочь! – орет Деймон и снова бросается на него, но я успеваю, сама не знаю как, встать между ними, вытягиваю ладони и изо всех силенок упираюсь ими ему в твердую, как чугун, грудь.

– Деймон, сейчас же прекрати! Мы просто разговаривали! Какая муха тебя укусила? – кричу я так громко, что едва не срываю голос. Не отрывая ладоней от груди Деймона, поворачиваюсь к Блейку: – Извини меня, Блейк, я… я…

– Не беспокойся, – резко отвечает он, но по лицу видно, что он не прочь продолжить. – Ладно, я ухожу.

Блейк поворачивается и выходит через железную дверь. С оглушительным лязгом она захлопывается за его спиной.

Я снова поворачиваюсь к Деймону и изо всей силы толкаю его в грудь.

– Скотина! Что ты наделал?! – ору ему прямо в лицо.

Рот Деймона открыт, дыхание сбито. В темных глазах мечется безумное пламя, как у бешеной собаки. Что это с ним? Очень странно, я ведь знаю его уже двенадцать лет и никогда его таким не видела.

– Как тебе в голову могло прийти отправиться сюда с первым встречным? Я думал, ты не такая дура, Кэм, даже когда нажрешься…

Я делаю шаг назад, складываю руки на груди.

– От дурака слышу! Мы просто разговаривали! – злобно ору и мотаю головой так, что волосы падают на лицо. – И я способна отличить козла от нормального парня, а сейчас вот вижу перед собой козла!

Он стискивает зубы, губы плотно сжаты.

– Ладно, обзывайся, как хочешь… Я просто хотел тебя защитить, – говорит он, как ни странно, совершенно спокойно.

– От кого защитить? От парня, который просто хотел со мной поговорить? Ты хоть знаешь, о чем мы говорили?

– Как же, поговорить, – ухмыляется Деймон. – А то я не знаю. Да нет таких парней, которые хотят просто поговорить, – вещает он с видом знатока. – Где ты найдешь нормального парня, который тащит девчонку, да еще такую красотку, на эту долбаную крышу, чтобы просто поговорить? Еще минут десять – и он поставил бы тебя раком у этого чертова столика и отодрал бы в свое удовольствие. А тут кричи не кричи, все равно никто не услышит. Ты хоть это понимаешь, Кэм?

Проглатываю комок в горле, но на его месте тут же появляется другой. А если Деймон прав? Кто его знает, может, искренность Блейка ослепила меня и я просто купилась на его байки про несчастную любовь, а у него это тактика такая, вот я и клюнула, как дурища. Конечно, я и раньше представляла себе подобную ситуацию, да и по телевизору показывали, но вдруг у Блейка совсем другие приемчики… Да нет, не верю. Может, он и поставил бы меня… у столика… только если бы я сама захотела, сердцем чувствую, что иначе и быть не могло.

Поворачиваюсь к Деймону спиной, не хочу, чтобы он видел мое лицо и решил, что я, пусть даже на секунду, чуть не поверила ему. Я ужасно злюсь на него, он все испортил, нам было так хорошо… Но не могу же я злиться на него всю жизнь, ведь он хотел как лучше, беспокоился за меня.

– Кэм, посмотри на меня… ну пожалуйста.

Демонстративно выдерживаю долгую паузу, потом поворачиваюсь, руки все еще скрещены на груди.

Деймон смотрит на меня уже не так сердито, как раньше.

– Ну прости, я лишь хотел… – Он вздыхает и отводит глаза, словно ему тяжело произнести то, что он собирается сказать. – Понимаешь, Кэмрин… я представить себе не могу, чтобы ты с другим парнем…

Ух ты… У меня такое чувство, будто мне дали под дых. Глаза, само собой, вылупились так, что дальше некуда, из горла вылетает какой‑то странный клекот.

Нервно гляжу на железную дверь, потом снова на него:

– А где Натали?

Ну нет, надо срочно прекратить этот разговор. Неужели я не ослышалась и он действительно это сказал? Да нет, не может быть. Наверное, я все неправильно поняла. Но прозвучало‑то именно так. Голова у меня снова идет кругом и отказывается соображать.

Он подходит ко мне вплотную и берет за локти. Мне сразу хочется вырваться, но я стою столбом, не могу пошевелиться, только глаза бегают.

– Это правда, – говорит он, понижая голос до отчаянного шепота. – Я с седьмого класса хотел быть с тобой.

Еще один удар под дых.

Наконец мне удается сдвинуться с места, и я делаю шаг назад.

– Нет‑нет… – трясу я головой, пытаясь собраться с мыслями. – Деймон, ты что, пьян? Или нанюхался чего‑то? Что ты несешь? – Поднимаю обе руки вверх. – Надо срочно разыскать Натали. Обещаю, ни слова ей не скажу из того, что ты тут мне наговорил… Утром все равно ничего не вспомнишь… Но сейчас нам надо идти. Слышишь?

Иду к железной двери, которая сейчас закрыта, но Деймон хватает меня за руку и разворачивает к себе. У меня перехватывает дыхание, и подозрение, которое недавно закралось, возвращается с прежней силой. Неужели я его вообще не знаю? Ведь мы знакомы целую вечность, и я всегда считала, что на него можно положиться, а теперь выходит, что все совсем не так. В глазах его снова вспыхивает тот странный огонь, который напугал меня еще там, в баре, но теперь в них появляется еще и жутковатая нежность.

– Я не пьян и кокаина не нюхал целую неделю.

То, что Деймон нюхает кокаин, не делает его для меня привлекательным, никогда бы не смогла встречаться с наркоманом, но ведь он мой близкий друг, и на его пристрастия я всегда смотрела сквозь пальцы. Но сейчас он говорит правду, я слишком хорошо его знаю.

Впервые в жизни мне хочется, чтобы в эту минуту он был под кайфом, тогда нам было бы легче забыть эту историю.

Опускаю голову и гляжу на его пальцы, вцепившиеся в мою руку, до меня вдруг доходит, с какой силой он сжимает ее, и мне становится страшно.

– Пусти руку, Деймон, пожалуйста.

Но он не только не отпускает меня, но сжимает еще крепче, и я безуспешно пытаюсь вырваться. Он дергает меня к себе и, не успеваю я опомниться, впивается мне в губы, свободной рукой схватив за шею. Пытается просунуть язык в мой рот, но мне удается оторвать голову, откинуться назад и с силой стукнуть лбом ему по лбу. Неожиданный удар оглушает его (впрочем, меня тоже), и он невольно выпускает меня.

– Кэм! Подожди! – кричит он, но я уже подбегаю к двери и распахиваю ее.

Слышу сзади его тяжелые шаги, он бежит за мной вниз по железным ступенькам, но я успеваю заскочить в лифт, с лязгом захлопываю за собой дверь и отчаянно жму на кнопку. Тот же мордоворот, который впускал нас в клуб, стоит у дверей, я пробегаю мимо, чуть ли не отшвырнув его в сторону, мне надо скорей попасть на улицу.

– Полегче, детка! – рявкает он, но я, не оглядываясь, бегу по тротуару подальше от этого чертова склада.

Добегаю до заправочной станции и там сажусь в такси.