ЗАКРЫТЫЕ МИРЫ 1 страница

Эдмонд Гамильтон

Звездный волк

ОРУЖИЕ ИЗ НЕВЕДОМОГО ДАЛЕКА

I

Звезды следили за ним, и ему казалось, что шептали:

«Умри, Звездный Волк. Умри. Пришел конец».

Морган Чейн лежал поперек пилотского кресла; его мозг был окутан темной пеленой, а рана в боку ныла и жгла. Сознание не покидало его, он знал, что его небольшой корабль вышел из сверхскоростного режима, и понимал, что следовало делать в таком случае. Но все было ни к чему, совершенно ни к чему.

«Не упрямься, Звездный Волк. Умри».

В глубине сознания Чейн догадывался, что разговор вели с ним вовсе не звезды. Это говорила та часть его самого, которая все еще стремилась выжить, навязчиво напоминала о себе, подбадривала его, пыталась поставить на ноги. Но было легче не замечать ничего и просто лежать в кресле.

Да, легче. И своей смертью он осчастливил бы дорогих друзей и любимых товарищей на Варне. Эта мысль вонзилась и затуманенное сознание и в конце концов вызвала в нем тупой гнев, перешедший в решимость: нет, он не доставит им радости, он выживет и в один прекрасный день сделает поистине очень несчастными тех, кто охотится сейчас на него.

Эта яростная решимость, казалось, приосвободила мозг Чейна от темной пелены. Он открыл глаза и медленно, превозмогая боль, приподнялся в кресле, чтобы сесть. Рана дала о себе знать так сильно, что в течение нескольких минут ему пришлось бороться с тошнотой. Дрожащей рукой он дотянулся до включателя компьютера. Прежде всего надо было выяснить свое точное местонахождение, узнать, куда его привели координаты, которые он последний раз задал в отчаянной спешке при бегстве.

Вспыхнули маленькие красные обозначения цифр, и компьютер беззвучно выдал ответ. Чейн читал цифры, но мозг был еще не столь ясен, чтобы их осмыслить. Тряся головой, словно пьяный, он уставился на обзорное табло.

Перед ним открылся небосвод, до бесконечности усыпанный сверкающими звездами. Огромное скопление солнц — дымчато‑красных, кристально‑белых, бледно‑зеленых, золотистых и переливчато‑синих — вызывающе глядело на него. Реки космической пыли, сквозь которую мерцали бледным бесовским огнем потухшие солнца прорезали широкие каньоны в звездных массах. Чейн находился за самой кромкой созвездия и теперь его затуманенный мозг вспомнил, что в тот последний отчаянный момент полета, когда он, прежде чем потерять сознание, перепел спой краденый корабль на сверхскоростной режим, компьютер выстукивал координаты созвездия Ворона.

Мрак, небытие, вечная торжественная тишина вакуума, и мощный поток света, низвергаемый солнцами созвездия на эту песчинку, какой был его корабль. Память заработала быстрее, и он теперь знал, зачем прибыл сюда. В этом гигантском скоплении звезд была неизвестная ему планета. Он мог на ней переждать, спрятаться; убежище ему было крайне необходимо, поскольку он не имел лечебной лампы, а для обычного, естественного заживания раны потребуется время. Он подумал, что, если доберется до этого мира, будет в безопасности.

Трясущейся рукой Чейн задал новый курс кораблю, и тот на предельной скорости обычного режима направился к кромке созвездия.

Мрак снова начал окутывать его мозг, и Чейну подумалось: «Нет, мне надо бодрствовать. Ведь завтра у нас рейд на Гиады».

Постой, тут что‑то не то; удар по Гиадам они нанесли много месяцев назад. Что с его памятью? События словно перепутались, утратили смысл и значение.

Ах, да, вспомнил… Вылетев с Варны, их стремительная маленькая эскадрилья миновала созвездие Стрельца, пересекла туманность Совы и обрушила внезапный удар на небольшую богатую планету, населенную низкорослыми жирными людьми, которые ужасно кричали и в страхе метались, когда он и его товарищи врывались в их богатые города…

Постой, но ведь это же происходило давным‑давно. Их последний рейд, и котором он получил эту рану, был на планету Шандор‑5. Ему вспомнилось, как на пути к ней их обнаружила, а потом преследовала вражеская эскадрилья тяжелых кораблей, от которой им удалось уйти, прорвавшись на полной скорости через одну из звездных систем. Вспомнилось, как Ссандер смеялся: «У них нет тех возможностей, которые имеются у нас, варновцев, и им никогда нас не одолеть».

«Но Ссандер мертв, я убил его и теперь из‑за этого спасаю свою шкуру!»

В сознании Чейна вспыхнуло воспоминание о ссоре из‑за добычи на Шандоре‑5, о том, как Ссандер пришел в ярость и пытался его убить, а получилось наоборот: сам оказался убитым. О том, как ему, раненому, пришлось бежать от мстителей…

Темная нелепа, окутывавшая мозг, исчезла, и он увидел себя по‑прежнему здесь, в этом небольшом корабле, который, все еще спасаясь бегством, стремительно несся к созвездию. Его черные глаза, неподвижно смотревшие на созвездие, дико горели на темном, покрытом испариной лице.

Он подумал: хватит терять сознание, иначе долго не протянуть. Охотники шли но следу, а в галактике не было никого, кто мог бы оказать помощь раненому Звездному Волку.

Чейн решил войти в созвездие там, где оно разрывалось одной из темных пылевых рек, и он уже шел мимо первой группы солнц, выстроившихся словно сторожевое охранение. Вскоре он услышал, как по корпусу корабля зашуршала и зашелестела космическая пыль. От более плотного потока пыли он держался подальше, и частицы здесь были чуть больше атома. Если бы на такой скорости встретились частицы покрупнее, они продырявили бы корабль.

Чейн одел скафандр и шлем. Для этого пришлось затратить много времени и усилии, боль от раны заставила его стиснуть зубы, чтобы не застонать. По‑видимому, рана стала намного хуже, но некогда ею заняться; оставалось довольствоваться пока наложенной на нее медицинской наклейкой. По огромной темной реке пыли, бежавшей между звездами, маленький корабль скользил все выше и выше. Чейн нередко ударялся головой о приборную доску, но держал курс. Космическая пыль могла стать для него смертью, но она же могла сохранить ему жизнь: ведь преследователи не рискнут забираться глубоко в пылевой поток.

Обзорное табло теперь покрылось пятнами, помутнело. Внешне походившее на окно это сложное устройство работало по принципу активизации зондирующих лучей, скорость распространения которых значительно превышает скорость света. Пыль резко понизила радиус их действия. Чейну надо было сосредоточить все свое внимание на неясной обстановке впереди, а это оказалось нелегким делом при сильно поющей ране в боку и периодических провалах сознания.

Крошечный корабль медленно плыл мимо зловещих красных и желтых солнц, которые из‑за пыли имели размытые очертания и светились словно обернутые чем‑то факелы. Далеко впереди, в самом зените чернело густое пятно потухшего, мертвого солнца, и Чейну казалось неестественно медленной скорость, с которой корабль шел навстречу этому мрачному звездному ориентиру…

Тусклая река пыли немного изменила свое направление среди звезд, и Чейн внес поправку в курс корабля. Часы шли и шли. Он был уже в пределах созвездия, но до цели все еще лежал долгий путь…

На Чейна снова нахлынули воспоминания.

Воспоминания о добрых, светлых днях, так внезапно теперь оборвавшихся. О том, как с Варны отправлялись в поход маленькие корабли, сеявшие повсюду страх. О том, как они стремительно переходили со сверхскоростного режима на обычный и обрушивались на города содрогнувшихся миров, о том, как но солнечным системам катился тревожный крик: «Идут Звездные Волки!»

О радостном смехе, с которым они шли в атаку, потешаясь над медлительной реакцией своих жертв. Девизом было: атакуй мгновенно, забирай добычу, уничтожай всех, кто пытается тебя остановить, действуй быстро, стремительно возвращайся снова на корабль и в конце концов назад на Варну — с добычей, ранами и гордостью победителя. Добрые были времена… Неужели они навсегда закончились для него?

Воспоминания раздували огонь глухого гнева: надо же, они повернулись против него, пытались убить, охотятся за ним. Но что бы они не говорили о нем, он — один из них, такой же сильный, такой же быстрый, такой же хитрый, как любой варновец; придет время, когда он это докажет. Но сейчас ему нужно спрятаться, отлежаться в укрытии, пока не заживет рана, и он скоро доберется до мира, где все это можно сделать.

Темная пылевая река повернула в очередной раз, все глубже врезаясь в созвездие. Стили чаще встречаться зловещие колдовские звезды, а пыль сильнее зашелестела о корпус. Далеко впереди планета, похожая на красный апельсин, тусклым взглядом смотрела на приближающийся к ней корабль. Вскоре Чейн уже мог различить очертания этой планеты, одиноко вращавшейся вокруг одиноко умирающей звезды. Там будет его убежище.

Он был почти у цели.

II

Счастье начало изменять ему, когда на экране зондирующих лучей всплеснул сигнал о неизвестном корабле, шедшем на сближение со скоростью нормального режима. Корабль двигался за пределами пылевого потока вдоль самой кромки. Если зондирующие лучи могли обнаружить корабль даже через пыль, значит он, наверняка, был на довольно близком расстоянии.

Альтернатив не было. Если это один из кораблей охотящихся варновцев, то Чейна уничтожат. Если корабль не с Варны, то и в этом случае лучше не будет: как только экипаж узнает, что имеет дело с кораблем Звездного Волка, в его враждебности к Чейну не придется сомневаться. А узнать корабли Звездных Волков можно с первого взгляда, поскольку ни в одном из миров нет судов, похожих на ненавистные корабли Варны.

Нужно ненадежнее запрятаться, и единственное место для этого — более плотные слои пылевого потока. Туда Чейн и направил свой маленький корабль.

Шуршание и постукивание по корпусу стали громче. Более крупные пылевые частицы так ослабили зондирующие лучи, что Чейн потерял след неизвестного корабля. Да, наверное, и тот уже не видел его.

Чейн снизил скорость и больше не двигался в кресле. Оставалось одно — ждать.

И ждать долго не пришлось.

Случившееся было не более, чем легкой дрожью, которую Чейн едва почувствовал. Но все приборы вышли из строя.

Чейн повернулся. Одного взгляда оказалось достаточно. Камешек из пылевого потока размером чуть больше горошины пробил корпус корабля повредил привод и конвертор. Чейн отныне находился на мертвом корабле и никакими средствами не мог возвратить его к жизни. Не мог даже подать радиосигнал о помощи.

Чейн бросил взгляд на потухший, пустой экран и, хотя на нем не было больше изображений звезд, ему показалось, что он снова слышит их насмешливый шепот.

«Хватит противиться, Звездный Волк…»

Чейн опустил голову. А может быть, действительно не стоит противиться судьбе? В конце концов, что ждет его в галактике, где каждый человек ему враг?

Глубоко вдавившись в кресло и словно оцепенев, Чейн размышлял: странно, что вот так приходится завершать свою жизнь. Раньше он всегда полагал, что умрет не иначе, как в огне неожиданной схватки или в каком‑нибудь из межзвездных молниеносных рейдов. Так заканчивали свою жизнь большинство варновцев, если они чересчур часто уходили с Варны за добычей.

Чейну и во сне не приснилось бы, что придется умирать так медленно, нудно, томительно, просто сидеть в кресле мертвого корабля и ждать, ждать истощения запаса кислорода.

В истерзанном переживаниями мозгу начали медленно расти переломные чувства. Должно же быть что‑то лучшее, чем ожидание смерти, и конце концов можно предпринять, последнюю попытку что‑то сделать, сколь бы это ни было безнадежным.

Он попробовал проанализировать обстановку. Единственно возможный источник помощи — это корабль, находящийся сразу же за пылевой рекой. Если удастся просигналить ему, и он придет на помощь, последует одно из двух: на корабле могут оказаться охотящиеся за Чейном варновцы и они, конечно, убьют его; если же это будет корабль людей из какого‑то другого мира, и они увидят перед собой судно Звездного Волка, Чейн станет для них смертельным врагом.

А вот если бы не было здесь его нынешнего корабля? Тогда, возможно, Чейна приняли бы за землянина, каковым он и является по происхождению, хотя никогда на Земле не был.

Чейн оглянулся на поврежденный привод и конвертор. Они были мертвы, однако силовая установка, обеспечивающая конвертор энергией, была совершенно цела. Кажется, он увидел выход…

Это, конечно, рискованная игра, а он ненавидел ставки, которые оплачивались жизнью. Однако в данной ситуации лучше пойти на риск, чем просто сидеть и ждать смерти. Он понимал, что должен действовать быстро, иначе можно упустить даже этот сомнительный шанс.

Медленно и неуклюже он начал разбирать на части некоторые из приборов управления. Разборку затрудняли перчатки на руках, и с ними стало еще труднее, когда он приступил к воссоединению разобранных частей в задуманное устройство.

Постепенно работа была закончена, и Чейн держал в руках небольшой часовой механизм, который, как он надеялся, должен сработать.

Он отправился к силовой установке, чтобы смонтировать там свое творение. Работать надо было быстро, причем сгибаясь и ползая в тесноте. Рана в боку заныла так, словно ее раздирал когтями стервятник. Выступившие от боли слезы мешали смотреть.

«Поплачь, — сказал он себе. — Как бы они возрадовались, узнав, что ты умирал, рыдая.»

Зрение прояснилось и Чейн, превозмогая боль, напряг из последних сил спои бесчувственные пальцы.

Закончив установку часового механизма, Чейн открыл замок стеллажа и взял лежавшие там четыре импеллера. Затем он возвратился к силовой установке и включил свое самодельное часовое устройство.

Подобно испуганной кошке он выскочил из корабля, держа в каждой руке по паре импеллеров, которые помчали его прочь по звездному небу.

Он стремился быстрее уйти от своего маленького корабля. Звезды дико плясали вокруг: он попал в штопор, но не имел времени, чтобы избавиться от вращения. Важно только одно — уйти как можно дальше, пока часовой механизм не успеет сработать на короткое замыкание силовой установки и не взорвет корабль. Сверкавшие звезды‑хозяйки вальсировали вокруг, а мозг Чейна лихорадочно отсчитывал секунды.

И вот звезды на мгновение поблекли, и в глаза ударила ярко‑белая вспышка словно при рождении новой звезды. Когда она погасла, Чейн ничего не видел. Но он по‑прежнему был жив, успел уйти на достаточно безопасное расстояние от взрыва, уничтожившего корабль.

Чейн выключил импеллеры и отдался на волю течения. Люди на борту корабля, двигавшегося рядом с пылевой рекой, наверняка заметили взрывную вспышку. Для выяснения ее причины они могут войти в пылевой поток, а если не захотят выяснять, то и не войдут. Если же войдут, то могут оказаться варновцами, жаждущими его смерти, а может быть и не ими.

Окруженный сверху, снизу, со всех сторон звездами, Моргай Чейн парил одиноко в бесконечном пространстве.

Неужели, думал он, кому‑нибудь приходилось испытывать такое одиночество. Его родителей погубила планета Варна своей сильной гравитацией. На Варне у него нет больше друзей, там есть только охотники за его головой. А ведь он всегда считал себя варновцем и только теперь понял, что ошибался.

Ни родных, ни друзей, ни страны, ни мира… ни даже корабля.

Всего лишь скафандр, запас кислорода на несколько часов да враждебная вселенная вокруг.

И все же он оставался Звездным Волком и, если суждено умереть, он сделает это достойно, как подобает Звездным Волкам…

Огромный, сверкающий звездами небосвод медленно кружился вокруг него. Остановить вращение своего тела Чейн мог бы включением импеллеров, но он берег их энергию. А так, вращаясь, он был еще и в выгодном положении: при каждом повороте мог обозревать все звездные поля.

Но, увы, в них не было пи одного движущегося объекта, ни одного.

А часы шли и шли. Он долго был предметом созерцании со стороны величественных солнц, которые нс спешили расставаться с умирающим человеком.

Но пот, где‑то на десятимиллионном обороте, как подумалось Чейну, его глаза что‑то заметили. Одна из звезд мигала.

Когда же он снова взглянул на нес, то увидел ровный, спокойный свет. Неужели подпело зрение? Вполне возможно, и тем не менее он будет продолжать свою рискованную ставку. Он включил импеллеры и понесся в направлении заинтересовавшей его звезды.

Спустя несколько минут он убедился, что глаза нс подвели. Замигала еще одна звезда на короткое время, как будто что‑то се то закрывало, то открывало. Он всмотрелся пристальнее, но ничего не смог рассмотреть: на мозг снова опустилась черная пелена. От перенапряжения снова открылась рана; он чувствовал, как через нее уходит его жизнь.

Когда зрение к нему возвратилось, Чейн увидел на звездном небе черное пятно, которое, постепенно увеличиваясь, приняло очертания корабля. Судно было явно не с Варны; там корабли небольшие по размерам и напоминают по форме иглу. А этот имел силуэт кораблей Класса Шестнадцать или Двадцать и необычный дугообразный мост, характерный для судов старой Земли. Корабль еле двигался навстречу Чейну.

Чейн лихорадочно соображал: какую же версию сочинить о себе для его спасителей, так чтобы они нс догадались, кем он был на самом деле. В глазах снова стало темнеть, но он поборол слабость и начал сигналить включая и выключая вспышки на импеллерах.

Ему никогда нс вспомнить, сколько времени прошло прежде, чем он увидел около себя корабль с открывшейся черной пастью шлюзовой камеры. Последним усилием воли он неуклюже влез в камеру и, прекратив борьбу за жизнь, провалился в кромешную тьму.

* * *

Он чувствовал себя на удивление хорошо, когда проснулся. И понял почему, увидев, что лежит на койке и у его бока светится лечебная лампа. Рана уже подсохла и выглядела наполовину зажившей.

Чейн повел глазами вокруг. Спальный отсек был невелик. На металлическом потолке горела лампочка, и он ощущал по монотонности и вибрации, что корабль шел в рабочем режиме. Затем он увидел, что на краю противоположной койки сидит человек и наблюдает за ним.

Человек встал и подошел к нему. Он был старше Чейна, значительно старше. Его руки, лицо, вся фигура имели вид странной незавершенности, словно были грубо вытесаны из камня неумелым скульптором. У него были немного поседевшие короткие волосы и длинное, как у лошади, лицо с глазами неопределенного цвета.

— Вы успели как раз вовремя, — сказал он.

— Действительно, — согласился Чейн.

— А теперь скажите мне, какого дьявола раненый землянин носится по созвездию Ворона? — спросил незнакомец и потом, как бы вдогонку, представился: «Джон Дайльюлло».

Чейн увидел на поясе комбинезона землянина станган — оружие ошеломляющего, но не поражающего действия.

— Вы наемники, не правда ли?

— Да. Но вы не ответили на мой вопрос.

Калейдоскоп мыслей закружился в голове Чейна. Следует быть осторожным. Вся галактика знает наемников как крутых людей. Их подавляющее большинство составляют земляне, и тому есть причина.

Земля первой очень давно начала межзвездные полеты, открывшие галактику. Несмотря на это, она осталась бедной планетой. Дело в том, что все другие планеты системы, в которую входит Земля, непригодны для обитания человека из‑за чрезвычайно суровых природных условий и крайне скудных минеральных ресурсов. По сравнению с крупными звездными системами, которые имеют богатые, обитаемые миры, Земля выглядит бедной.

Вот почему человек стал главной статьей земного экспорта. Во многие районы галактики со старой Земли устремились опытные космонавты, инженеры и воины. Наемники с Земли оказались в числе наиболее крутых.

— Меня зовут Морган Чейн, — сказал он. — Я занимаюсь исследованием метеоров. Наша база находится на планете Альто‑2. Я забрался чересчур глубоко в этот проклятый пылевой ноток, и мой корабль продырявило. Один осколок угодил мне в бок, другие ударили в привод. Увидев, что вот‑вот взорвется силовая установка, я успел облачиться в скафандр и вовремя выбраться из корабля.

Затем Чейн добавил:

— Нужно ли говорить, как я рад, что вы заметили пламя взрыва и пришли сюда.

Дайльюлло кивнул головой:

— Хорошо. У меня еще только один вопрос… — При этом он отвернулся. А затем неожиданно как вихрь, развернулся обратно, держа в руке выхваченный из‑за пояса станган.

Чейн молниеносно выскочил из койки. Тигриным прыжком со сверхъестественной скоростью он преодолел разделявшее их расстояние, вырвал левой рукой оружие у Дайльюлло, а правой резко ударил по его лицу. Дайльюлло растянулся на полу.

Чейн навел на него станган:

— Какая причина может мне помешать пустить в ход эту вещицу?

Дайльюлло потрогал пальцами кровоточащую губу, посмотрел снизу на Чейна:

— Особых причин нет, разве только та, что в оружии нет заряда.

Чейн мрачно усмехнулся. Но когда он пробежал пальцами по прикладу, усмешка с лица исчезла: в оружии действительно отсутствовал зарядный магазин.

— Это была проверка, — с трудом вставая на ноги, сказал Дайльюлло. — Когда вы были без сознания и я устанавливал напротив раны лечебную лампу, мне пришлось потрогать вашу мускулатуру. Я уже слышал, что варновские корабли совершают рейды в сторону этого созвездия… Я понял, что вы не варновец… можно сбрить чудесную волосатость и прочее, но нельзя изменить форму головы. И все же у вас мускулы Звездного Волка.

— Потом мне вспомнились, — продолжал Дайльюлло, — доходившие из различных миров слухи о землянине, который участвует в рейдах варновцев и является тоже варновцем. Я не верил этому, да и никто не верил, поскольку варновцы, будучи родом с тяжелой планеты, наделены такой силой и скоростью, что никакой землянин не сможет быть с ними на равных. Но вы можете и только что доказали это. Ты — Звездный Волк!

Чейн ничего не сказал. Его взгляд скользнул мимо своего противника к запертой двери.

— Сделай мне одолжение и поверь, — сказал Дайльюлло, — я не спустился бы сюда без уверенности в том, что ты не сможешь сделать то, что тебе хотелось бы сделать.

Чейн посмотрел в его бесцветные глаза и не мог не поверить.

— Хорошо, — сказал он. — А что дальше?

— Я любознательный человек. Меня интересует многое и, в частности, ты сам, — Дайльюлло присел на койку с выжидающим взглядом.

Чейн бросил ему бесполезное оружие и тоже сел. Пока он раздумывал, что сказать, Дайльюлло мягко предупредил:

— Только правду.

— Еще совсем недавно я полагал, что знал правду, — начал Чейн. — Думал, что я варновец. Родился я на Варне… Родители мои прибыли с Земли туда как миссионеры, надеясь изменить безнравственный образ жизни варновцев. И, конечно же, сильная гравитация вскоре их погубила, едва не погубив и меня, но я к ней приспособился, вырос среди варновцев и считал себя одним из них.

В его голосе прозвучало нескрываемое огорчение. Дайльюлло пристально посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Недавно варновцы совершили нападение на планету Шандор‑5. В нем участвовал и я. Но из‑за дележа добычи вспыхнула ссора и, когда я ударил Ссандера, он пытался убить меня. Вместо этого я убил его, и все другие варновцы бросились на меня. Я едва ушел живым.

Чейн замолк, потом добавил:

— Теперь мне нельзя возвращаться на Варну. Ссандер обзывал меня проклятой земной пешкой. Это меня‑то, который был, как и он, варновцем во всем, кроме крови. Я не могу туда возвратиться. — Чейн умолк и задумался.

— Ты разбойничал, грабил и, несомненно, убивал вместе с теми, от. кого теперь бежишь, — сказал Дайльюлло. — Но есть ли у тебя хоть капля раскаяния за содеянное? Нет. Единственное, о чем ты сожалеешь, так это о том, что тебя изгнали из их стаи. Ей богу, ты настоящий Звездный Волк!

Чейн ничего не сказал в ответ.

— Мы — мои люди и я — прибыли сюда в созвездие Ворона для выполнения работы, на которую нанялись, — вновь заговорил Дайльюлло спустя некоторое время. — Довольно опасной работы.

— Следовательно?

Дайльюлло смерил Чейна взглядом.

— Ты утверждаешь, что ты варновец во всем, кроме крови. Тебе известны все уловки Звездных Волков, а это немало. Ты мог бы мне пригодиться в этом деле.

Чейн улыбнулся:

— Предложение лестное… Ответ «нет».

— Получше подумай, — сказал Дайльюлло. — И поразмышляй еще вот о чем: мои люди тебя мгновенно прикончат, как только я им скажу, что ты Звездный Волк.

— И вы им скажете, если я не соглашусь? Теперь пришла очередь Дайльюлло улыбнуться:

— Безжалостными могут быть не только варновцы, — и добавил. — Во всяком случае тебе некуда податься. Не правда ли?

— Некуда, — сказал Чейн и лицо его потемнело. — Действительно некуда.

Спустя некоторое время он спросил:

— Что заставляет вас доверять мне?

— Доверять Звездному Волку? — встал Дайльюлло. — Уж не принимаешь ли ты меня за сумасшедшего? Я доверяю только одному — твоему пониманию своей гибельной ситуации, если я расскажу о тебе.

— Предположим, — твердо взглянул на него Чей", — что с вами что‑то случится и вам не удастся рассказать?

— Тогда будет плохо… тебе. Я побеспокоюсь, чтобы в этом случае твой маленький секрет стал автоматически известен.

Помолчав, Чейн спросил:

— Что за работа?

— Рискованная. И станет еще рискованнее, если больше людей узнает о ней раньше времени. А пока просто вообрази, что ты подставляешь свою голову и очень вероятно, что ее потеряешь.

— Надо полагать, это нас не слишком опечалит. Так ведь?

Дайльюлло пожал плечами:

— Ну, что тебе сказать, Чейн? Ведь во всех порядочных мирах объявляется праздник, когда убивают Звездного Волка.

Чейн улыбнулся:

— По крайней мере, мы понимаем друг друга.

III

Ночное небо отливало серебром. Мир под названием Харал лежал в центре созвездия, и система, в которую он входил, находилась близко к туманности Ворона. Эта великая туманность, окруженная полыхающим созвездием, небрежно расползлась по небу гигантским сияющим облаком. Вот почему но ночам на планете Харал всегда присутствовали мягкий свет и глубокие черные тени.

Чейн стоял в тени корабля и смотрел на огни города, сверкавшие позади небольшого, тихого космодрома. Огни были ярко‑красного цвета и на фойе неба сияли огромным абажуром. Со стороны города дул слабый ветер, пропитанный запахами острых пряностей, доносились звуки далекого гула и шума.

Несколько часов назад Дайльюлло с другим наемником скрытно под покровом ночи отправился в город на присланной хараловцами машине.

— Всем оставаться здесь, — наказал он людям. — Для переговоров с нанимателями я беру Болларда и больше никого.

Вспоминая это, Чейн улыбнулся. Те наемники, что остались, развлекались на корабле азартными играми. И что его должно удерживать здесь?

Под мягко светящимся небом он зашагал в направлении города. На космодроме было темно, тихо и пустынно, если не считать двух приземистых межзвездных грузовых судов, да несколько вооруженных хараловских крейсеров планетарного типа. По дороге Чейн не встретил ни одного живого существа, и только однажды мимо него со свистом пронесся местный трехколесный автомобиль. Хараловцы были привержены к городскому образу жизни, и на ночь в город возвращались даже те, кто работал на рудниках, поставляющих богатства этому миру. Под небом, освещенным туманностью серебрились в безмолвии сухие, бесплодные равнины.

Чейна охватило волнение. Он бывал во многих незнакомых мирах, но всегда Звездным Волком, а это означало, что всюду его воспринимали как страшного, ненавистного врага. И вот теперь, когда он один, разве кому‑нибудь придет в голову, что он кто угодно, только не землянин?

Своими размерами планета Харал походит на Землю, и Чейн, привыкший к сильной гравитации Варны, почувствовал странную и приятную легкость в ходьбе. Но он полностью адаптировался перед тем, как войти и город.

Его глазам предстал монолитный город, выдолбленный много веков назад в горе из черного камня. Этот город с несметным числом галерей, окоп и террас, испускавших ярко‑красный свет, с чудными горгульями, выступающими на каждом ярусе, напоминал гигантский человеческий муравейник, устремленный к бархатистому небу туманности. Взгляд Чейна скользил все выше и выше, туда, откуда несся монотонно пульсирующий гул.

Он пошел в огромный арочный проход, сделанный в подножье города‑горы. В проходе были массивные металлические двери, которые могли закрываться в случае обороны, но, видимо, так давно не сдвигались с места и так заржавели, что вычеканенные на них изображения правителей, воинов, танцовщиц и каких‑то странных зверей помутнели, покрылись пятнами.

Чейн начал подниматься по широкой каменной стенке, а не по автомобильной дороге, которая вилась рядом. И сразу же ощутил вокруг себя кипение жизни, суматошный гвалт: тут были люди и нелюди, хараловцы из человеческого рода и гуманоиды‑аборигены, слышались самые различные голоса

— высокие и низкие, гортанные и хриплые. Под ярко‑красными огнями бурлила толпа, то и дело расступавшаяся, чтобы пропустить очередного полосатого гуманоида, тащившего на базар мычавшее, неуклюжее, нелепого вида животное. Из ресторанчиков в галереях несло дымом и запахом странной пищи, то и дело слышались выкрики бродячих уличных продавцов, предлагавших свои товары и над всем этим висело монотонное завывание Множества хараловских флейт, отражавшееся многократным эхом.